«И будет песня про очаг и дом, Про теплый свет в заснеженном окне, О мире и покое день за днем, И, может быть, немного обо мне» Тэм Гринхилл — Зимние странствия
Прошло десять лет… Алиса Лонгботтом на все лады вертела эту ввинчивающуюся в висок мысль и никак не могла с ней смириться. Они опоздали на всё детство, их ребенок вырос без них, потому что когда-то они слишком доверились собственному безрассудству и в итоге чуть не распрощались с жизнью. Она плохо запомнила, что, действительно, случилось в ту роковую ночь Зимнего Равноденствия, вспоминался только Сириус, терпеливо втолковывающий им с Фрэнком некую истину, что, как и всегда, была понятна лишь ему одному. Кажется, что-то об Арке, которая, в случае проигрыша перенесет Стаю в альтернативный мир, даст им прийти в себя, и после всего вернет обратно. После чего Сириус не уточнял, просил, лишь, беречь себя и Невилла и по-возможности, не идти на рожон и не дразнить Пожирателей. Алиса и не думала их дразнить, она спешила к Стае, приближались праздники, и ей очень хотелось, чтобы первое Рождество Невилла прошло к кругу друзей и родных, его ждала встреча с крестными, подарки и радость… А вместо этого… Алиса покачала головой, перебирая записи, откуда-то принесенные ей вездесущим Сириусом: состояние Лонгботтомов, совсем недавно вышедших из комы, пока было слишком хрупким, чтобы вот так пускаться в плавание по Омуту Памяти, потому предприимчивый Блэк не придумал ничего лучше, чем надиктовать свои воспоминания Прытко пишущему перу и гордо вручить Алисе несколько тетрадей. Фрэнк, на удивление, отнесся к произошедшей с ними трагедии куда проще, с присущей всем мужчинам беспощадной логикой: — Али, дорогая, мы живы, наш сын жив, Стая победила, что ты так расстраиваешься? — Фрэнк, как ты не понимаешь! — закатывая глаза, твердила Алиса, — Мы опоздали на целых десять лет, Невилл вырос без нас, ему скоро в Хогвартс идти! — И мы как раз вовремя вернулись, чтобы увидеть, на какой факультет он поступит, выше нос, Али! — Но он никого не знает, Фрэнк, — продолжала Алиса, — Он не знает своих крестных, никогда не видел Стаю. Фрэнк присаживался ближе, брал Алису за руки, и вновь пояснял. — Алиса, всё хорошо, он знает Гарри, знает Северуса… — Который вообще не похож на нашего! Он злобный и нетерпеливый, и эти еще его шуточки постоянно. — Дорогая, когда это Северус был тихим и покладистым? И потом, в этом мире многое было иначе, но в целом, глубоко внутри наши друзья остались теми же, и Сириус вновь взялся достраивать новый мир. — Я так хочу домой, Фрэнки, — вздыхала Алиса. — Когда-нибудь этот день настанет. После этого, как правило, Фрэнк принимался читать наставления Сириуса касательно возрождения Альянса, а Алисе хотелось бить от отчаяния тарелки и орать в ночное небо. Да, могло быть куда хуже, они могли не выжить, не перенести перехода, не вернуть себе рассудок, стараниями этого альтернативного Северуса, опять же, Алису такое положение дел не устраивало. Новый мир был холодным и чужим, где родные лица превращались в равнодушные маски, а небо было вечно покрыто грозовыми тучами, предрекающими бурю. Она помнила Беллатрикс Блэк взбалмошной и гордой, но меж тем, чертовски умной и преданной своей семье девушкой, а здесь она чуть не запытала их до смерти, обезумев от идеалов Лорда. Она знала Нарциссу всё понимающей и верной подругой, которая боролась за мужа, сына и Стаю, здесь же Нарцисса сидела в доме, полном Пожирателей, смотрела, как Волдеморт истязает ее семью и ничего не делала. Что говорить, если даже ее собственная свекровь, волевая и мудрая женщина, к которой прислушивались в Альянсе и которую побаивался и Лорд, и Дамблдор, в этом мире была ополоумевшей после смерти сына теткой, до поры в упор не видевшей собственного внука? Однако, в этом мире им предстояло жить следующие семь лет, и стоит этому научиться. Как ни странно, помогал им в этом всё тот же Северус и сестра Лили, Петуния — талантливая ведьма, до поры скрывавшая свой дар. Они привели в палату Гарри и сказали познакомиться с самыми отважными Аврорами, которых когда-либо видела Британия, они уговорили Леди Августу отпустить Невилла для знакомства с мамой и папой, а еще, они просто были рядом, когда становилось слишком невыносимо. Через некоторое время Сириус дернул за бороду кого надо в медицинских кругах, и Лонгботтомов перевели из Отделения для душевнобольных на домашнее лечение. По мнению Северуса, ни в каком лечении они не нуждались, потому что щиты удалось сломать и с рассудком Алисы и Фрэнка все было в порядке. Медики, конечно же, в столь простое решение вопроса не верили, но их никто не слушал, прежде, конечно же, клятвенно заверив, что пациенты будут строго выполнять все предписания. Итак, родовое гнездо Лонгботтомов встречало своего Главу, а Алиса уже лихорадочно соображала, что будет делать со своей жизнью дальше, да и Фрэнк ходил насупленный и задумчивый. Вынужденная изоляция стояла им поперек горла. Один лишь Невилл был несказанно рад возвращению родителей и Гарри восторженно общался с Алисой, которая в здешней реальности приходилась ему крестной. Однажды, когда Сириус утащил Фрэнка на собрание Альянса, клятвенно пообещав всё уладить, в гости наведалась Петуния и долго смотрела, как Алиса расставляет по полкам тарелки, сдерживая навязчивое желание побить всю посуду в доме. Привыкшую к вспышкам буйства у собственного мужа Петунию таким поведением было не испугать, как раз наоборот, потому она обошла Алису, поставила на плиту чайник и принялась готовить ромашковый чай. — Вот, подруга, садись и выпей вот это, — велела она, утягивая Алису за стол. — Думаешь, стоит выпить чаю и все проблемы решатся? — наморщила нос Леди Лонгботтом, но чашку, все же, взяла. — Может, и не решатся, — пожала плечами Петуния, — Но ты отвлечешься, приведешь в порядок мысли, а там и решение отыщется. Например о том, что в Аврорат ты сейчас вряд ли пойдешь, после всего пережитого, но можно открыть в Косом переулке цветочный магазинчик и заняться флористикой, как ты всегда мечтала, а еще можно напроситься в ученики к мадам Спраут, она же в вас с Фрэнком души не чаяла. И Невилл будет под присмотром. — Я хотела бы вернуться в Аврорат, — вздохнула Алиса, помешивая чай. — Нет, душа моя, единственное, чего бы ты хотела — это удостовериться, что твоя семья жива-здорова и еще, вернуться домой, пожалуй. И без потрясений. Алиса грустно улыбнулась. — И что теперь делать? — Не отталкивать от себя друзей, не делать глупостей, слушать Сириуса и заниматься любимым делом, наконец-то. Быть собой, прежде всего, и только потом уже быть женой и матерью. Любить сына и верить в него. Не винить себя и уж точно, не бить посуду. — Но впереди еще столько всего, Туни! — Все будет хорошо, вот увидишь, — уверенно ответила Петуния.***
Минувшие семь лет принесли много событий, как хороших, так и плохих. Были там и обиды, и потрясения, да такие, что хотелось наплевать на все правила приличия, влететь к Директору в окно и оттаскать Дамблдора за бороду, и еще, пожалуй, надавать тумаков Снейпу или Сириусу, лучше двоим вместе, и лишь успокоившись Алиса понимала, что ее новые-старые друзья, в общем-то, были правы. Лишний раз идти на рожон не стоило, за ними нет Стаи, чтобы прикрывать тылы, а через какое-то время не стало и Сириуса. — Времена меняются, Алиса, мы остаемся прежними — все теми же верящими в счастье дураками, и мы обязательно его дождемся, — твердил Фрэнк, когда Алиса рассерженно высказывала всем и каждому, что она думает о поступке Сириуса, вновь бросившего их на произвол судьбы. — У нас битва впереди, а он просто взял и ушел! — Он не ушел, Али, я сам его в спину практически выпихал, — пояснял Снейп, закуривая уже третью по счету сигарету, всю кухню провонял своим Lucky Strike! — Конечно, вы же только о себе и думаете, как иначе? — вновь взрывалась Алиса. — Не надо, мам, успокойся, — вмешивался Невилл, — Если бы не дядя Сириус и не крестный, вы бы с папой до сих пор пускали бы слюни в лечебнице, а бабушка обзывала бы меня неудачником, недостойным моего отца. Может, мы и надеемся на дядю Сириуса слишком сильно, но он Глава Рода и тоже заслужил свой ломоть от пирога счастья. И тогда Алиса пристыжено замолкала. — Наша задача сейчас — утереть нос всем недовольным, но сначала, конечно, подобрать собственные сопли и продолжить действовать, — отвечал за всех Фрэнк. А Алисе лишь хотелось сохранить хрупкое равновесие этой новой жизни и не подвести ни себя, ни Сириуса, ни Стаю. И, конечно же, выиграть войну.***
И вот, когда над руинами Хогвартса медленно занимался рассвет, Алиса осматривала поле битвы и все не могла понять, как они умудрились выиграть и проиграть одновременно. Петуния растерянно прижимала к себе Гарри, который пришел с той стороны, из другой жизни, где были живы их друзья, где их по-прежнему ждали, жизни, которая казалась такой далекой. Снейп чуть не расстался с жизнью сам, пытаясь в последний момент обвести вокруг пальца Лорда, Фрэнк воззвал к магии Семьи, и она спасла жизнь Невиллу, а сам Невилл, ее храбрый мальчик, отважно уничтожил змею, чуть не убившую Северуса. В воздухе еще догорали отзвуки битвы, а над миром уже всходило новое солнце, которое принесет с собой будущее. Алисе хотелось домой. — Это какое же у нас настоящее, если мне так хочется, чтобы мое будущее было похоже на прошлое? — пробормотала она в пустоту, и рассветную дымку разорвал Патронус Нарциссы. Ворон присел на полуразрушенную балюстраду замка и, склонив голову, заговорил: «Я каждый год пишу тебе письма, Али, но они все не доходят. Мы выиграли, в конце-концов, мы все-таки победили, утерли Волдиморде безносую физиономию. Драко рассказывает, что видел вас по ту сторону Арки, и Сириуса видел, и нам осталось всего семь месяцев до воссоединения. Не могу дождаться! Мы по-прежнему ждем вас домой, Али, чтобы все стало как раньше, и даже еще лучше. — Нарцисса». А потом жизнь завертела всех в пестрой круговерти событий. Пришлось отстраивать Школу, ловить улизнувших Пожирателей, получать заветную степень по Гербологии и, наконец-то, быть рядом с семьей. Семь месяцев пролетели незаметно, за работой, заботами, рассказами Гарри о жизни Стаи и в ожидании воссоединения. Сириус явился за неделю до Рождества, материализовавшись посреди кухни на Гримо и улыбаясь во все тридцать два. Самоуверенности ему было не занимать, конечно, и торжественно объявил: — Собирайтесь, сначала я заберу вас, потом заглянем к Джине и отправимся домой! Алиса привычно выпустила из рук тарелку, и та весело заскакала по полу. — Вот так сразу? — А чего ждать? Семь месяцев подходят к концу, пора домой. К тому же, мне еще придется вернуться сюда за Тедди и Андромедой. Алиса оставила его туманную реплику без ответа, взамен спросив: — И что? Мы так и оставим эту жизнь за спиной? — Нет, конечно. Мы с Джиной придумали хитрый план: соединим вместе наши миры, поставим в центре Арку, назначим Хранителя и будем ходить друг к другу в гости по выходным, как всегда мечтали. Надо будет, конечно, сначала потолковать с отцом, узнать, каким образом можно всех принять под защиту Блэков, провести расчеты, но мы справимся, мы никого не оставляем за бортом, вот увидишь! Невыносимый Блэк уже строил планы, и как только Рина его выдерживает? Но главное Алиса для себя уяснила: никто не бросал былую жизнь насовсем. Они расставались, чтобы пройти сквозь время и встретиться вновь. Позже, радостно обнимаясь с Реджиной и как в детстве сжимая руку Невилла, Алиса уверенно смотрела в сверкающий проем Арки — они возвращались домой.Вновь змеей вперед ведет дорога, Ни прибыть нам к месту, тает свет, Мы в мирах бывали понемногу, Только дома не было, и нет. Вновь рассвет от фары ночью встретим, Заплутав на трассе в тишину, Много есть дорог на белом свете, Мы отыщем новую струну. Ту струну, что в сердце отзовется Тысячью рожденных в грезах звезд, И взойдет в ночи совсем иное солнце, И судьба рванет из-под колес. И расстелется тропа белесой лентой, И маршрут укажет Млечный Путь, Много есть путей на белом свете, Ты о самом главном не забудь. Том пути, что точно знал и понял, Что застлался новым километром, Сто дорог мы выбрали, чтоб помнить, Как по той, одной, пронесся ветер, Что уходит к отчему порогу, Раскрывая сердцу жизни новой суть, Вновь змеей ведет вперед дорога, Фары свет, луна, и снова в путь!