Поединок

      Его давно покинули кошмары. Никакие сны больше вообще не беспокоили Уилла. Но удивления не последовало, когда, закрыв глаза, начал различать еле заметные образы.        Он сидел в просторном зрительском зале, а вокруг него клубилась холодная тьма, которая не позволяла заглянуть дальше своего места. Себя Уилл видел, а вот соседи, что сидели по обе стороны – сливались с мглой. Только белки их глаз да зубы в натянутой улыбке блестели от отражённого света прожекторов, направленных на сцену, за пятнадцать рядов от Уилла.       Занавес открылся, и на площадке показался актёр. Уилл знал его. Никогда не забудет. Его тёмную, как смоль, кожу, его невероятные правильные рога, которые за спиной отбрасывали внушающую тень. «Снова в центре внимания» – подумал Грэм, ощущая пелену озноба, обволакивающую тело, когда актёр замечает его в общей толпе зрителей. Существо принялось расхаживать по сцене, разглядывало что-то в пустоте, а от его ног по залу раздавался ритмичный цокот. Затем он вернулся на середину в кружки прожекторов, прямо напротив своего главного зрителя. Заиграла тихая, приятная музыка, и она, словно обретая форму, заставила двигаться. Актёр танцевал, по прежнему оставаясь в чистоте своей грации. Изящными жестами старался донести что-то до народа, что-то очень важное. Но тщетно – его не слышали, пусть и монолог заключался не в словах…       Будильник противным звуком оповестил о раннем утре. Уилл не спешил его выключать. Он вслушивался в ненавистную мелодию с чувством отвращения к себе, в очередной раз убеждаясь в том, на сколько он хорошо понимает затаившегося монстра.

***

      –Длинный, очень длинный и тёмный коридор, – Лектер осторожно взглянул на своего пациента. – Будто бы лабиринт без окон и дверей. Без единой надежды выбраться, вы шагаете по нему. И случайно натыкаетесь на дверь – старую, изломанную. Вы боитесь открывать её; боитесь увидеть ещё более омерзительную комнату. Но это тупик – идти назад нет смысла. Как вы поступите в такой ситуации, Уилл?       Не спеша, он обдумывал сказанное. Не торопился давать ответ. Сидел и усмехался тому, как изящно, но смешно Ганнибал обрисовал страх. И тому, как эта картинка соответствовала действительности.       –Что вы сделаете? – настойчиво повторил Лектер.       –Что я сделаю? – вторил Грэм, по прежнему затягивая с ответом. – Открою её.       –Вот как? Просто откроете?       –Да, именно. Так же просто, как затянуть галстук. Как принести с магазина пакеты с продуктами. Так же просто, как воткнуть лезвие в сочное мясо.       Всю реплику Уилл проговорил медленно, выдержав прямой зрительный контакт. Даже с какой-то злобой в голосе из-за некомфортной обстановки от того, что его читали насквозь.       –Это легко, если расценивать эти действия с точки зрения физической силы.       –Да, – с досадой сражённого выдал Грэм, отводя взгляд.       Вновь нависла тишина. Ганнибал в недоумении оглядел пациента, который молча разглядывал пол, как будто принял свой проигрыш. В такие моменты чувствуется величие, лёгкий привкус которого победителю хотелось распробовать.       Доктор медленно поднялся со своего кресла, заметив, как напряглись желваки на скулах Грэма. Прошёл мимо него к книжному шкафу. Намеренно встал за спиной, чтобы Уилл не видел, а только слышал его голос.       –«Кого бы ты не боялась, не бойся защитить себя» – твои слова Эбигейл.       –Мои, – ответил тот довольно быстро с каким-то вызовом в голосе. – И назад не заберу.       Прикинуться раненным в овечьей шкуре, чтобы охотник подошёл ближе. Грэм заставил Лектера испытать ложное чувство триумфа. Пусть это всего лишь очередной поединок на словах, но значит он больше, чем кажется случайному зрителю.       –И ради достижения цели, – аккуратно продолжил его мысль Ганнибал, – человек может стать хоть Богом, хоть Дьяволом, так?       Верно.       –И кем же вы считаете себя? – вкрадчиво спросил Уилл.       –Вопрос не в том, кем я себя считаю, а в том, что видят во мне окружающие.       Чтобы увидеть, Грэму не нужно было оборачиваться. Не отрывая взгляда, он смотрел в одну точку – на пустое кресло перед собой. И наблюдал его истинный облик, не имеющий ничего общего с привычным божественным происхождением.