***
Аюри с замиранием зашла в просторный хорошо освещённый лифт высотки, двери закрылись, и он тихо тронулся, унося сердце в пятки. Она долго думала, правильно ли поступила, что оделась так не по-офисному, ведь в этой компании дресс-код четко прописан и его нельзя не соблюдать. «Но ведь Какаши ничего мне не сказал, когда я стала надевать юбки покороче и каблук повыше, может, и в этот раз прокатит?» — лифт спокойно остановился, возвращая сердце на место. Аюри прошла до уже знакомой двери в своё привычное стеклянное королевство — в своеобразный «Изумрудный город» — и провела карточкой по сенсору, лампочка загорелась зеленым светом, позволяя отворить дверь. Обыденно поздоровавшись с девушкой на ресепшене, Аюри краем глаза заметила легкий прищур в свою сторону, никак не отреагировав, она прошла дальше, повесила пальто в гардеробе и уже более уверенно приближалась к основному пространству заядлых трудоголиков, где не приживётся никогда ни один трутень. Обольстительно улыбаясь каждому встречному, девушка не увидела, как один рабочий пролил свежезаваренный кофе на свои штаны и тихо выругался себе под нос. Какаши как обычно сидел в своем кабинете и не поднимал головы от налоговых деклараций, как он мечтал перейти в данный момент на УСН, но, к сожалению или к счастью — зависимо от того, что хочет получить руководитель в итоге: больше прибыли или больше свободного времени — у их фирмы выручка за год составляла гораздо больше, чем 150 миллионов, поэтому УСН ему могло присниться только в розовых снах и появиться во влажных фантазиях. Неслышно вздохнув, он привычным движением откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, потирая виски. «Боже, пусть произойдет что-то хорошее, пожалуйста, что-то, что освободит мои мысли хоть ненадолго от этих цифр». Возможно Бог и услышал его просьбу, только как-то неправильно, добавляя нотку глумления. Стоило Какаши открыть глаза, и он увидел Афродиту своего времени. По легенде Афродита возникла из морской пены и награждала людей настоящими чувствами, если они были искренними. Осталось узнать, откуда появилась Аюри: из пены варящегося котла, уготовленного для него за его грехи, или же как и все родилась на этот свет естественным путем. Какаши склонялся больше к первому варианту, потому что невозможно столько времени не понимать, что ты теряешь берега. А единственное, чем она награждала лично его, так это лишним часом работы в день. Она, пожалуй, единственная в офисе, кого его глаз мог выделить из общей массы людей, пока он сидел за компьютером, точнее, не она, а её ноги. Его отвлекало это от работы, и если посчитать, сколько времени Какаши тратил на то, чтобы невзначай бросить на Аюри взгляд, а потом успокоить своё воображение, то выходило прилично. Это облегающее чёрное платье, шпильки, вырез, распущенные волосы, слишком счастливый взгляд на контрасте с его убитым заставили вскипеть мозги. «Я долго молчал, но я больше так не могу» — мужчина резко встал и вышел из кабинета. Аюри опять разговаривала с системщиком и стояла к нему спиной. — Зайдите ко мне в кабинет, — он легко дотронулся до её плеча, чтобы обозначить своё присутствие. Она вздрогнула и развернулась к нему лицом. — Хорошо, Какаши-сан. Они зашли в кабинет, Аюри тихо притворила дверь за собой и подошла ближе к Какаши, который уже сидел, поставив локти на стол и сложив пальцы в замок, на своем рабочем месте. Её начальник всегда производил впечатление скучающего человека, казалось, он никогда и ничему не радовался. — Начнем с того, почему вы сегодня опоздали, — мужчина перевел взгляд и посмотрел на настенные часы, — на полчаса? — Я случайно, Какаши-сан, автобус всё никак не приходил, возможно, у них какие-то поломки. Я так боялась опоздать и опоздала. Извините меня, — придумывала на ходу историю Аюри, на самом деле она не пользовалась автобусами. — Хорошо, объяснительную я не буду заставлять вас писать, но учтите, в следующий раз попрошу. Вам понятна моя претензия? Какаши сам ежедневно опаздывал на 20-30 минут, а Аюри на 15, поэтому он раньше не замечал её опозданий. Этим частенько пользовалась не только Аюри, но и весь персонал. — Да, — кроткий кивок. — Теперь следующее. Вы знакомы с дресс-кодом нашей компании? — Да. — Тогда вы знаете, что длина платья или юбки должна быть чуть выше колена или же ниже, но никак не такая, как у вас — это первое. Второе, вырез — это неприемлемо. Третье, волосы должны быть убраны. Четвертое, шпильки категорически запрещены. «Ей богу как в школе, хоть волосы разрешил бы распустить» — думала Аюри, вслух ничего не сказала. — Я разрешаю сегодня вам остаться в таком виде, но с завтрашнего дня я надеюсь, что вы пересмотрите ваш гардероб, — продолжал говорить Какаши. — Иначе я вас выгоню с работы и не пущу в офис, пока не приведете себя в порядок, — он опустил руки, открывая нижнюю часть лица. У Аюри всё вскипело внутри, хотелось так и закричать: «Да для тебя я стараюсь!» — про себя досчитав до 10, она немного успокоилась. — В такой одежде вы можете прийти только в дешевый бордель, здесь я такого не потерплю. Также на вас недавно пожаловалась Хиро Оосава. Уже не в первый раз. Обычно я никому не даю поблажек, потому что мне не нужны непрофессиональные работники, но, видимо, я ошибся в ваших способностях, оставляя вас на этой должности и давая вам шанс за шансом… — Какаши сказал то, о чем давно хотел сказать, преувеличивая по поводу борделя. Он увольнял людей, которых считал ненадежными и тормозящими его бизнес. В Аюри мужчина видел некоторый потенциал, так как она, во-первых, юная, во-вторых, учится в одном из лучших вузов страны, в-третьих, трудолюбивая. Какаши хотел в будущем сделать её главным бухгалтером, потому что наблюдал, как она старалась и как много энергии отдавала рабочему процессу, а таких людей он очень ценил. Какаши долго спорил с Обито по поводу её увольнения, но в конечном итоге согласился. Расстаться с девушкой насовсем мужчина не хотел, поэтому планировал предложить ей подождать год, пока их компания переживает кризис, а потом снова прийти уже как полноценный бухгалтер, но Аюри его даже не дослушала, хлопнув дверью. Как Какаши был рад, что она так поступила, сейчас он отчетливо понимал, что у этой девушки совсем не то на уме, что должно быть у ценного сотрудника. Кого он считал бесполезным, того увольнял без промедлений и сожалений, поэтому гнетущего чувства вины больше не испытывал. — А вы! — начала Аюри. — Акула бизнеса, готовая перегрызть хребет любому, кого посчитаете ненужным. Вам все равно, какая жизненная ситуация у того, кого вы выставляете за дверь, вы бессердечны! — громким тоном выпалила девушка, облокотившись на стол руками. — А мне должно быть дело? — он поднял одну бровь вверх. Аюри покраснела от злости, сверкая глазами в данный момент похожими на холодный металл с легкой ржавчиной. — То есть вас даже маленький кусочек совести не мучает, который, я думала, в вас ещё присутствует… — её перебили. — Кто бы говорил про совесть. У вас она напрочь отсутствует, — он поднял руку, когда Аюри резко вдохнула в легкие воздух, готовясь едко ответить. — Меня не интересует то, что вы хотите мне сказать. Идите на своё рабочее место и постарайтесь, пожалуйста, больше не попадаться мне на глаза полторы недели. — Прекрасно! — всё такая же красная Аюри развернулась на шпильках на 180 градусов, толкнула дверь и совсем не грациозно в порыве ярости ушла из кабинета. Все сотрудники глазели на то, что происходило в кабинете начальника. Аюри колотило мелкой дрожью, и крупные слёзы бежали по щекам. Она услышала такие обидные слова от человека, которого любила, это сильнее било по уже истерзанной психике. Закрывая лицо рукой, девушка убежала в туалет. Аюри часто плакала, если её захлёстывали эмоции, это могло произойти даже против её воли, но так уж устроен у неё организм. Сейчас она плакала именно от обиды, размывая макияж. Аюри забежала в кабинку туалета, закрыла дверцу и села на опущенную крышку унитаза. Да, это негигиенично, но что поделаешь, если ноги уже не держат? Девушка тихо давилась слезами, боясь проронить лишний звук и вытирая лицо туалетной бумагой. От таких потрясений её тело немного вздрагивало, а сопли потекли ручьём. «Прямо рёва-корова» — думала она про себя — «Хватит, никто не должен знать, что я плакала, никто, только не из-за этого козла». Когда всхлипы прекратились, а Аюри уже начала махать ладонью на поднятые вверх глаза, чтобы убедить себя, что слез больше нет, дверь туалета открылась. Она слышала лёгкую поступь. — Аюри, вы здесь? — раздался ненавистный голос. Девушка молчала в надежде, что он уйдёт. Шаги приближались к её кабинке, и чья-то тень остановилась в метре от неё. Она пожалела, что не убрала ноги, но в таком случае копошение всё равно бы выдало её присутствие. — Я не хотел вас обидеть, простите меня. Вы очень ценный для меня сотрудник. Мне нужно было раньше с вами поговорить по поводу дресс-кода, а в работе все совершают ошибки, мне не стоило с вами так неправильно разговаривать, — она молчала и, кажется, не дышала. Немного помедлив, Какаши добавил: — Вам идет это платье. Вы каким-нибудь спортом увлекаетесь? — секунд 30 Аюри мучала его молчанием. — Да. — Каким? — Какаши пытался её разговорить, но чувствовал себя неправым, поэтому хотел извиниться ещё много раз. — Просто в зал хожу, — Аюри там не появлялась уже больше месяца, потому что ей было не до него, и вообще девушка не была фанатом спорта, предпочитала пассивный отдых активному. — Вы сможете меня простить, если я вам разрешу ходить в том, в чём вы хотите? — Я подумаю, — гордость взыграла в груди, Аюри не любила прощать людей, причинивших ей боль. — Я не могу себя сам простить, я никогда не срывался до сегодняшнего дня, — его рука мягко легла на дверцу кабинки, сердце Аюри вздрогнуло. — Могу ли я искупить свою вину за чашечкой кофе в кафетерии? — Да, можете, — произнесли её губы раньше, чем мозг успел подумать. — Отлично, тогда в час жду вас внизу, — шаги уносились вдаль, и послышался звук закрывающейся двери.***
— Вы не говорили, что любите искусство, — делая глоток кофе, Какаши посмотрел Аюри в глаза, она отвела взгляд себе в коленки. — Да, люблю, но сама рисовать не умею, — «Как будто моё существование вообще когда-то его интересовало…» — Какой жанр вам нравится? — Мне?.. Я люблю классический, это вроде бы академическим рисунком называется. — Да, вы правы. Какой ваш любимый художник? — Люблю… — протянула она последнюю букву, — вы такого не знаете. — Почему же? Я в этом дилетант, но что-то понимаю. — Стив Хэнкс, мне нравится Стив Хэнкс. И да, это не тот, который актер. Был такой художник-акварелист. — Почему же, я знаком с его творчеством, — Какаши знал многих художников, которые писали обнаженных женщин, поэтому удивился, когда услышал, что Стив Хэнкс, на счету у которого много портретов голых дам, является любимым художником Аюри. — Неужели! — её глаза засияли счастьем. — Вам тоже нравится, как он реалистично прописывает детали? Я обожаю разглядывать его картины и хочу, чтобы меня тоже нарисовал кто-нибудь в похожей стилистике. Какаши во время этой реплики пил кофе, на последней фразе поперхнулся, продолжил давиться желанием откашляться, но смог его перебороть. «Чтобы что? Нарисовал? Обнажённой — она имеет в виду?» — Но он же писал в стиле гиперреализм, так ведь? — Да. — Это не академическая живопись. «Он что, обо всём на свете знает? Может быть, он ещё мне скажет, какой процесс происходит на клеточном уровне, когда мы дышим? Не удивлюсь, если он ответит». — Вроде бы да, мне просто нравится. — Есть ещё один художник… Правда я забыл его имя, секунду, — Какаши достал телефон с дурацким откусанным яблочком, который мелькал практически у всех в руках, мужчина быстро набрал длинными пальцами что-то на клавиатуре, Аюри вытянула шею в его сторону: — Нашёл. Игаль Озери. Сложное имя… Хотел узнать, нравится ли он вам. — Ах, да. Я видела эти картины где-то, — Аюри пригляделась к женским портретам, — но мне они не нравятся. — Почему же? — В них слишком много от фотографии и совсем мало от жизни, — уголок губ Какаши приподнялся вверх, Аюри засмущалась. — Но он всё равно хороший портретист, — девушка посмотрела на время. — Какаши-сан, нам пора на работу. — Точно, пойдёмте, — возможно, Бог не сыграл злую шутку с Какаши и избавил ненадолго от мелькающих в голове цифр и бумажек, как он того и просил.***
Ближе к вечеру Какаши направлялся в бухгалтерию не в самом лучшем своём настроении. Мужчина никогда не мечтал быть руководителем, но так получилось, что он по своей натуре хороший исполнитель, а также хороший стратег, поэтому его друг — Обито — уговорил Какаши возглавить с ним компанию. Он ненавидел бизнес и всё, что с ним связано, он напоминал ему об отце... Кто бы мог подумать, что дела в их компании пойдут так успешно, что он даже увидит свои изображения в известных журналах и что у них будет офис в таком элитном месте. Но сейчас их компания претерпевала свой первый кризис, и Какаши работал и думал над тем, как всё исправить, с утра до ночи. Он зашёл без стука в кабинет. — Здравствуйте, Какаши-сан. — Здравствуйте, мне нужно с вами проконсультироваться, — обратился он к главному бухгалтеру. — Конечно-конечно. — Мне кажется, тут не то подразделение стоит, но как бы я ни пытался, не могу это исправить. Я думаю, это больше по вашей части. — Да, секунду. Пока он разговаривал с Хиро Оосава, периодически смотрел на Аюри. Тёплый разговор за чашечкой кофе немного сблизил их, мужчина узнал девушку с новой стороны, и она стала для него немного притягательней. Она сидела и сосредоточенно смотрела в монитор. Её позвала вторая бухгалтерша. — Аюри, полей цветы, если тебе не сложно. Мне кажется, наш гиацинт завял. — Хорошо. Аюри поднялась с места, аккуратно поправив задравшееся платье, и украдкой кинула взгляд на Какаши, отчего ему пришлось отвести глаза. «Зачем он на меня смотрит, и что ему от меня нужно?» — Аюри взялась за маленькую лейку. Девушка грациозно прошлась через весь кабинет к большой вазе в углу, наклонив корпус и чуть-чуть оттопырив попу, и принялась поливать растение. Аюри по привычке в присутствии начальника вела себя кокетливо, сейчас она этого не хотела, но привычка — штука такая... Какаши на секунду отвлёкся, пока изучал стройные ножки, но тут же вернулся к разговору, ведь он ради него сюда и пришёл. Покончив с фикусом, Аюри полила четыре маленьких горшочка, что остались. В лейке оставалось воды только на один цветок, который находился дальше остальных на шкафу с папками. Обычно ей приходилось в таком случае просить полить растение за неё более высоких людей, но девушка боролась с мыслью не отвлекаться от работы и попробовать сделать это самой. Ей на помощь неожиданно пришёл Какаши. — Вам помочь? — участливо спросил он. — Д-да. Я не достаю до ги-гиацинта, — язык не слушался Аюри, она не верила, что ОН предложил свою помощь, за год впервые девушка видела такое редкое явление, поэтому стояла, приоткрыв рот. — Далеко ваш цветок стоит, — лениво на выдохе проговорил Какаши, вытягивая руку и поливая гиацинт. — Держите, — протянутая рука мужчины с лейкой вернула Аюри в реальность. — Сп-спасибо, — «Никогда же не было проблем с дикцией, что я несу?». — Не за что, — поворачиваясь к двери, бросил он и ушёл. Она ещё стояла, открыв рот, и смотрела ему вслед. — Кхэм-кхэм... — противный кашель, который намекал на её долгое залипание в одну точку, оповестил Аюри, что пора работать. Девушка вся покраснела от того, насколько она очевидно разглядывала спину начальника, что, более не смотрев ни на кого, быстро села обратно за документы. Пока Аюри поливала цветы, Какаши с интересом разглядывал её фигуру, которую облегала тонкая ткань, подчёркивая все достоинства молодого и упругого тела. Он уже начал бояться, что Аюри не придёт в офис в чём-то подобном, пусть это и отвлекало от работы. «Надо было промолчать как обычно...» Решив все неурядицы с главным бухгалтером, Какаши помог девушке полить недосягаемый для неё цветок и ушёл к себе, на милисекунду бросив последний взгляд на Аюри. «Нельзя привязываться к сотрудницам, которые увольняются, тем более к таким молодым».***
Просидев до 10 вечера в своем кабинете, Какаши решил наконец-то оторвать голову от документов. В офисе не было ни души. Сегодня он уже чувствовал, что больше работать не сможет, иначе свихнется. Мужчина достал ключи и направился закрывать офис. Кто последний уходил из доверенных лиц, тот это и делал, а последним всегда был он. Проходя мимо злосчастной бухгалтерии, он заметил знакомую фигуру, восседающую за компьютером. Какаши тихо подошел к открытой двери и не решался идти дальше. — Чертова хреновина! Сколько ещё можно воды вылить, чтобы всё это закончилось? — Аюри тяжело вздохнула и уткнулась лбом в скрещенные на столе руки. Её ноги были вытянуты и переплетены лодыжки, отчего каблуки упирались в пол. Девушка никак не могла заметить того, кто за ней наблюдал со стороны, так как она сидела спиной к двери. — У вас какие-то проблемы? — Аюри резко вскинула голову и повернулась на звук. — Какаши-сан, — кинула она на него опасливый взгляд, — я уже ухожу, извините. — Я вас не гоню. — Правда не хотела сегодня задерживаться, давайте я закрою офис? — она протянула раскрытую ладонь, показывая тонкое запястье. — Нет, спасибо, я сам, — он никому не доверял ключи, тем более ей. — А, да. Что за глупость, извините, — она совсем растерялась, повернулась к компьютеру, задела документы локтем и уронила их на пол: — Я случайно, сейчас... — Аюри опустилась на плитку, собирая бумаги. Шпильки мешали девушке, поэтому она распласталась на коленях, руками сгребая листы. С этого ракурса она выглядела слишком откровенно и визуально доступно для Какаши. Его воображение, ярко иллюстрировавшее все откровенные сцены из его любимых книг, успело нарисовать эротическую картинку в голове. Небольшой лоскут ткани, именуемый подолом, задрался вверх, едва прикрывая сокровенные места. Платье подчёркивало красивые изгибы бёдер, которые были совсем не пышными, но и не плоскими, такие обычно бывают у хрупких балерин или у стройных моделей ню — сравнение зависит от степени испорченности смотрящего. Ноги, на его вкус, были идеальными, словно опытный скульптор выточил их исключительно для того, чтобы показать нетронутую и нежную девичью красоту миру. Заканчивали образ тонкие щиколотки и изящные лодыжки. Какаши был уверен, что она могла бы спокойно украсть принца у Золушки, забрав её туфельку, если бы жила в сказке. Но Аюри не жила в сказке, реальность совсем другая. Здесь жабы правят балом, а золушки так и остаются золушками. — Давайте я вам помогу, — он присел рядом с желанием, чтобы она не ползала по полу. Какаши всё ещё злился на неё за открытый наряд и на себя за то, что не сдержался. Аюри не могла поверить, что она с ним находится на расстоянии вытянутой руки. Такие правильные и милые сердцу черты лица совсем близко. Строгие прямые светлые брови, вечно уставший и полный мудрости взгляд тёмно-серых глаз, изящные длинные пальцы. Она была готова запечатлеть эту картинку надолго в воспоминаниях. Её лицо покрылось лёгким румянцем от того, насколько она была счастлива. И как ему шли костюмы: строгие рубашки цвета мокрого асфальта, классические брюки, начищенная до блеска обувь — дополнял образ тонкий аромат парфюма. Аюри очень сильно хотела спросить его, какой он марки, чтобы купить и одинокими вечерами брызгать на свою постель, и её не волновало, что запахи могут вызывать головные боли, ради такого она могла бы и потерпеть. Воспоминание о сегодняшнем разговоре в кабинете больно укололо сердце, и Аюри отвернулась от Какаши. «Любой мужчина, если дать ему столько денег, будет выглядеть с иголочки. Пора отбросить мысли о нём» — убеждала себя Аюри. — Вы так поздно работаете? — спросил Какаши и положил бумаги на край стола. — Честно, нет. Мне тут... я хотела сказать, что... я пишу курсовую здесь, — она опустила голову в пол, хотя недавно себе поклялась, что будет смотреть прямо ему в глаза. — Да? И что за тема? — Если не вдаваться в подробности, то об акционерных обществах. — Это как раз по нашей части. — Я практически всё дописала, осталось заключение. Вот только у меня всегда они плохо получались. — Заключение — это ведь всё, о чем вы писали в главах. Просто перефразируйте. — Это и пытаюсь сделать. Не подумайте, что я.. я... у меня просто ноутбук сломался, и я не могу дома дописать. Ещё раз извините, — девушка вся сжалась, Какаши почувствовал себя злобным инквизитором. — Я же вам не ставлю это в укор. Давайте я вам помогу с заключением, чтобы я мог закрыть офис и отвезти вас до дома, — ему не хотелось ей ничем помогать, ему хотелось приехать домой и лечь с книгой в руках, просто он не мог её выгнать, потому что принципы не позволяли и второй раз за день довести женщину до слёз было для него, как для мужчины, унизительно. — Не стоит, Какаши-сан, — она насторожилась. — Не волнуйтесь, сейчас всё быстро сделаем, — он по-деловому взялся за мышку, через 15 минут молчания заключение было готово: — Всё... пожалуй, мы можем идти. Жду вас внизу около входа, — не смотря на Аюри и не дожидаясь ответа, он вышел. «Узнаю прежнего начальника: минимум слов, взглядов и вообще любых контактов. Значит всё нормально...»