***
Аюри собиралась долго. Хатаке за это время успел протереть пол в душевой, проверить электроприборы, заправить постель и рассмотреть себя в зеркале со всех сторон, прежде чем бездумно усесться на кухонном стуле, играя брелками на ключах от машины. Сам бы себе такого излишества не купил, ему подарили ученики. Да, когда-то он преподавал, словно это происходило в другой жизни. Ожидая свою спутницу, мужчина с деланным интересом рассматривал лениво опущенные глаза маленького пластмассового мопса. — Ну что, друг, как ты думаешь, состарюсь ли я первее, чем она оденется, или мне повезёт? Судя по неизменившимся скучающим глазам, мопс подозревал, что Какаши уже старый и скучный, и Аюри тут ни при чём. — Я готова! — в проеме показалась светлая макушка, от неожиданности ключи в руке брякнули, а Какаши вздрогнул. С такой звонкой интонацией ей впору в фильмах ужасов сниматься, чтобы у зрителя больше не возникало вопроса: кого убьют первым. — Мне показалось, ты с кем-то разговаривал, — девушка с любопытством покрутила носом, высматривая мобильник, но не нашла и теперь с недопониманием моргнула, уставившись на него. Она выглядела сногсшибательно: легкая укладка волнами; ненавязчивый макияж, на который, по опыту отношений Хатаке знал, они тратят иногда и час и больше, чтобы он смотрелся "незаметным"; короткое облегающее чёрное платье и, внезапно, белые простенькие тапочки. Пару секунд он не знал, что сказать, слова разбежались словно тараканы. Это лишь усилило её беспокойство. — Всё хорошо? — Да, прекрасно, — брякнул он зачем-то ключами. — Превосходно выглядишь, засмотрелся. Румянец пополз по лицу, как краска бежит по палитре, растекаясь розовыми пятнами. Аюри догадывалась, как должно быть выглядит со стороны, но остановить данный процесс не представлялось возможным. Тёмно-серые умудрённые опытом глаза затягивали девушку своей неповторимой таинственностью, что ей не представлялось возможным раскрыть, так как он не из тех, кто рассказывает о своей жизни. А она о нём толком ничего не знала, звучит очень нелепо, если учитывать их историю. В одном из журналов говорили, что Хатаке Какаши сирота, отец покончил жизнь самоубийством ещё в раннем его детстве, что не могло благоприятно сказаться на психике, закалив навсегда характер. Ей казалось, что именно поэтому она в него и влюбилась — из-за чарующего взгляда, полного тайн. Не такого, как у остальных мужчин — пресного, неитересного и замасленного. В них таилось какое-то скрытое от посторонних понимание мира, которое она хотела понять и стать его частью. Но пока что Аюри была для Какаши только отвлечением от неизвестных ей гнетущих мыслей, которые ему не удалось от неё скрыть. Сколько бы он ни улыбался, что бы он ни делал Аюри знала, что он от неё что-то тщательно скрывает, а спросить напрямую ей не хватало духу. Они стояли уже в коридоре, Какаши закрывал дверь в свою квартиру, как вдруг послышался скрип замочной скважины двери соседей. Оттуда первым выбежал маленький мальчишка лет шести, громко что-то напевая, а следом появилась бабушка в когда-то богато выглядящей, а ныне местами поеденной молью, соболиной шубе. Паренёк добежал до конца коридора, повернулся, крикнул бабуле, чтобы та быстрее к нему подошла, а потом остановил свой взгляд на Аюри. Ей стало не по себе. На лице его отобразился мыслительный процесс, а следом он выдал: — Ба, смотри, — выставил мальчуган палец. — Это те, кто шумят и громко поют, — а следом он обратился уже непосредственно к Аюри. — Будьте тише, бабушка на вас ругается, — отчитал и забежал в открывшиеся дверцы лифта. Аюри стояла и не понимала, о чём он ей втолковывал. Они с Какаши не поют, если только... И тут осознание обрушилось лавиной, которое не доступно шестилетнему человечку, стоило ей только заметить, как бабуля неодобрительно помотала головой в их сторону, проговорив "Срамота какая" себе под нос. Девушка прям там чуть и не рухнула от смущения, если бы Какаши не взял её за рукав куртки. Они внегласно решили зайти в следующий лифт. Судя по всему её лицо теперь стало не розовым, а малиново-красным, ведь её спутник еле-еле сдерживал смех, бесстыдно заглядывая ей в глаза. — А я же говорил: будь потише.***
В машине приятно пахло одеколоном — не так сильно, чтобы заболела голова, но достаточно ощутимо, чтобы Аюри старалась дышать через раз. Ведь это его запах, который навевал крайне яркие картинки с акробатическими элементами прошлого... и возможного будущего. Удавалось обходиться скромными воспоминаниями о том, как напрягается линия челюсти, что придаёт брутальной мужественности аристократичному виду, как иногда с его губ срывается приглушённый стон, а в особенности вспоминаются мощные мышцы рук и рельефный торс, что при каждом движении и в кульминационные моменты так сексапильно выпирали. Девушка пристыженно сдвинула коленки, уставившись взглядом в пролетавшее за окном шоссе. «Когда он успевает качать такую прелесть? И при этом работать. А как же отдых?» — Аюри нервно планировала снова начать ходить в зал и в этот раз заниматься спортом взаправду, а не чтобы глазеть на спортивных мужчин. Или считать мух. По дороге Аюри рассматривала свои обтягивающие джинсы и короткую светлую куртку, что давала ей сходство с логотипом Мершлена. Украдкой она смотрела и на Какаши, только быстро отворачивалась опять. Он оделся прилично: в классическое, доходящее чуть ниже поясницы, темно-синее пальто, с виобразным воротом, что открывал вид на белый свитер с высоким горлом, и в отглаженные до четких борозд чёрные брюки, что сужались к лодыжкам. В сравнении с ним она воображала себя смехотворно. Особенно когда сражалась по телефону с мамой на тему: «Надень шапку, а то отморозишь последние мозги». Чем с радостью пренебрегла, потому что не просто так укладывала волосы полчаса. Осталось только вспомнить, как кататься на коньках, чтобы не разбить себе нос. Ей явно не подойдёт стиль боксеров после ринга, да и её спутник такое не одобрит. «Интересно, а он умеет кататься?» «Интересно, а она умеет кататься?» — Какаши покрепче обхватил руль в руках, останавливаясь на светофоре и барабаня указательным пальцем по баранке. — «Потому что я не умею» С чего он вообще взял, что поехать на каток в Новый год — это замечательнейшая из идей, что когда-либо приходила ему на ум? И началось всё с пробок, а закончилось рассуждениями о том, что рассечённая бровь отлично впишется в его образ, добавляя шарма уже существующему шраму, который пересекал левый глаз. «Идиот...» Единственная надежда оставалась на Аюри. «Он не может не уметь кататься на коньках, иначе бы не пригласил на каток» — тем временем логически рассуждала девушка. Правда если учитывать загруженность дорог и тот факт, что было уже далеко не утро, а как минимум конец дня, то до места Х они прибудут ещё не скоро. — Кстати, а куда мы едем? — В Химки. — Химки? — Тебя чем-то они обидели? — уголок губ снисходительно приподнялся, но Какаши не отвёл взгляд с дороги. — Нет, просто странно. Почему не Сокольники, например? — Слишком много людей, плюс находится в Москве. — Тебя этот город отталкивает? — Иногда хочется изменить обстановку и съездить куда-нибудь, где ты ещё не бывал. — Почему бы не посетить Тверь? На секунду мужчине показалось, что Аюри не шутит, но, увидев озорные огоньки в её зрачках, сарказм стал очевиден. — Тогда уж выбирай Сыктывкар. Столько занимательных людей. В такой легкой шутливой манере они проговорили вплоть до шлагбаума на парковочные места возле торгового центра. Припарковавшись, они вышли из машины. Мороз покалывал ноздри, стоило лишь глубже вдохнуть в легкие воздух. Словно миллион иголочек впиваются в слизистую и проходятся по открытым участкам кожи. Девушка укутала руки, сложив крест-накрест, и выдохнула облачко пара в атмосферу. Она была такой миленькой и ей шла простая одежда, которая позволяла ей выглядеть на свой возраст. В то время как короткие юбки, вызывающие вырезы и яркий макияж придавали ей зрелости, убивая мягкость и детскую наивность напрочь. Сейчас Хатаке отчетливо понимал, что натворил. Он воспринимал её не иначе, как зрелую личность: когда говорил на работе, когда пригласил на первый танец и, наконец, когда предложил секс без обязательств. Ему и в голову не приходило, что тогда, на корпоративе, Аюри на самом деле выплёскивала свой негатив на бывшего, а не действительно изъявляла желание жить свободной в сексуальном плане жизнью. Если бы появилась возможность вернуться в тот момент и дать себе прошлому по щам, он бы с радостью этим воспользовался. Или нет? Или он хочет испытать это вновь? И опять и опять. Возможно он внутренне ощущает, что на данный момент сюрпризы далеко не закончились. Жажда выдавить максимум из любовной интрижки, собственный эгоизм. Аюри помогала ему забыть Рин, служа мощным обезболивающим, что ему прописал душевных болезней врач принимать по несколько раз в день. В торговом центре подозрительно блуждало много людей. Они сновали по магазинам и светились праздничным настроением, на фоне играла джазовая музыка. Зато на катке людей практически не наблюдалось. Какаши и Аюри дошли вместе до кассы. — Можно два пропуска на лёд и коньки напрокат? — Вам фигурные или спортивные? — обыденно, не поднимая головы, спросила кассирша. — Фигурные, — с небольшой паузой ответил мужчина. Он в душе не разумел, чем они отличаются, но с ворчанием они всё-таки получили обувь нужного размера. В предбаннике молодые люди разместились на скамейке. Аюри с недоверием разглядывала острое лезвие, убранное в резиновый чехол, и переплетение шнурков. С третьего раза втиснув ногу в один конёк, она не знала, что делать дальше. — Помочь? — Хатаке искренне посмотрел на девушку, поэтому сказать "нет" не получилось. Он встал на одно колено и начал зашнуровывать шнурки. Аюри наблюдала свысока, как ловко орудовали пальцы и дивилась их сходству с пальцами пианиста: тонкие длинные. Она чувствовала заботу, отчего по сердцу лился вязкий сироп, который устранял любые негативные мысли враз. Покончив с помощью Аюри, Какаши сел обратно и принялся за свои коньки. Теперь оставалась самая сложная часть — научиться кататься. Никто из них ещё друг другу не признался, что в этом деле они полные профаны. Поэтому каждый нелепо дошёл до бортика и остановился, разглядывая весело пролетавших мимо незнакомцев. — Ну что ж... дамы вперёд, — хитро улыбнулся он своей спутнице и сделал жест рукой. С колотящимся сердцем Аюри ступила на лёд, но бортик выпускать не собиралась, а лишь крепче вцепилась до белых костяшек. Ей казалось, что она стала очень нелепым гигантом, который учился ходить. Из прошлого опыта ей было известно, как правильно кататься: ёлочкой или как там. Но сейчас нужно постараться просто не упасть. Первый толчок — и равновесие тут же подкачало. Если бы не стальная хватка, лежать ей спиной на льду. — Осторожно! — испугался Хатаке и положил сверху ладонь на костяшки. По руке пробежался ток, как тогда в его квартире, когда они смотрели вместе фильм и держались за руки. Было ощущение свободного падения, но не такого, когда сердце улетает и застревает где-то в районе горла, а такого, когда всё вокруг становится маленьким-маленьким: люди, карьера, деньги, ссоры, экзамены и прочие проблемы, — а остаются лишь они вдвоём и прекрасное бесконечное чистое небо возможностей. — Не переживай, — тепло улыбнулась ему Аюри, продолжив попытки овладевания навыком катания на коньках. Какаши наблюдал за девушкой со стороны, как она осторожно передвигалась вдоль бортика, нервно смотря на свои ноги. И его осенило: Аюри тоже не умеет кататься. И никто из них в этом не признался за целый день. «Мда... Неплохой тандем». Отважившись, мужчина ступил на лёд вслед за своей спутницей. Сначала ему удавалось только ходить по льду, но не кататься. Он настолько сосредоточился на том, чтобы не упасть, что забыл про окружающих. Один раз его чуть не сбили, после чего Хатаке иногда посматривал по сторонам. — Ты неправильно катаешься, — подъехала к нему Аюри, которая в отличие от него уже отлипла от бортика и спокойно каталась по кругу. — Стыдно признаться, но я не знаю как правильно. — Зачем же тогда приглашать на каток? — Мне показалось, что это прекрасная идея, — честно признался Какаши. — Не могу не согласиться. Дай руку, пожалуйста, — Аюри протянула свою в ответ и робко опустила взгляд себе под ноги. Странная девушка. Сначала оглашает на весь мир, что не такая как остальные и не ищет романтики, а теперь смущается от каждого прикосновения. И как в таком случае определить правду от лжи? Мужчина взял её руки в свои с некоторой опаской, не хотелось ему свалиться на Аюри и повредить что-нибудь. Найдя равновесие, Какаши замер. — Так, а теперь попробуй одной ногой оттолкнуться немного вбок, а потом другой в... другой бок. Сначала было не понятно, что за бок и куда толкаться, но вскоре он понял, когда Аюри показала пример. Она, оказывается, умела кататься, и в их компании только он никогда не вставал на коньки. Внезапно зубцы зацепились за кромку льда, и его тело качнуло, к счастью, падения не последовало. — Ничего страшного, — заверила Аюри. — Просто нужно привыкнуть. Я тоже не сразу вспомнила что к чему. — Когда в последний раз ты таким занималась? «В прошлом году с бывшим», — чуть не ответила девушка. Сейчас о нём вспоминать не хотелось от слова совсем, но мысль было тяжело остановить, если она уже зародилась. Тогда он её держал за руки, они смеялись, и она часто падала на лёд. Коленку ещё разбила и порвала любимые джинсы, в которых сейчас ходит по дому. Столько воспоминаний о нём, которые сейчас ну совсем не кстати. — Аюри? — забеспокоился новичок в катании. — Ты здесь? — А? Да, конечно. В прошлом году каталась, но малёк подзабыла. — У тебя хорошо получается, — сказал и не соврал, ведь девушка ехала задом наперёд, чтобы помочь ему, горемычному, сделать свои первые неловкие попытки. — Кто тебя учил кататься? — спросил Какаши, чтобы поддержать диалог. — Уже и не вспомню. Кто-то из друзей. Потом сама пробовала, — её лицо залилось краской, по чему ему сразу стало понятно, что всё не совсем так, как она говорит, но расспрашивать дальше не решился. Он был на 100% уверен, что ещё вернётся к этому вопросу. — Я думаю, если бы ты устроил свидание на татами, то неучем себя чувствовала только я, — Аюри быстро поменялась в лице: с улыбчивого на суперсмущенное. И сколько можно краснеть? Так физически невозможно. — Татами? — Нуу... да.. Давай я рядом встану, ты вполне самостоятельно можешь кататься. Аюри отвернулась и быстро прошмыгнула перед носом. Какаши от такого остановился ступнем, мимо проезжавшие люди обругали его, так как еле-еле избежали столкновения. «Свидание?» Почему-то он так в своей голове их встречу ещё не додумался обозвать, что сильно его удивило. «Татами?» — местоположение предпочтительного места встречи для Аюри ему показалось абсурдным. — Да, я читаю этот журнал. Я знаю, о чём ты думаешь, — прервала затянувшуюся паузу его спутница. — Честно. Не знаю. — Тогда не важно, — Аюри оттолкнулась в сторону, чтобы немного отъехать, но Какаши переплёл их пальцы раньше, чем ей удалось убежать. — Подожди. Ты читала обо мне что-то в интернете? Ему на ум не приходило, что кто-то из его сотрудников вообще интересовался непосредственно его персоной настолько, чтобы знать, что у него чёрный пояс в карате и серьёзное увлечение различными единоборствами. Да и вообще с его работой он сам успел забыть, как выглядит кимоно. Очевидно на татами у него получилось бы лучше впечатлить девушку, но звать туда её, как минимум, глупо и неподходяще. — Ну так... чтобы узнать начальство получше. Когда ещё работала у тебя. «Ну да, конечно». Он ещё так сильно в жизни не ошибался. А всё этот гребаный корпоратив и виски. Она в него сильно влюблена, и он перепутал влечение физическое с влечением сердечным. Не удивительно, ведь у него всего один раз в жизни происходило что-то подобное, и в плане чувств стоит потрудиться, чтобы найти сухаря посуше. — Зато сейчас есть возможность научиться чему-то новому, — добавила Аюри менее смущенно. — Познавать новое весело, — с этими словами она разомкнула их руки и отъехала вперёд, кинув напоследок игривый взгляд, гласивший: Догони, если сможешь Женщины жестоки и коварны. Бросить новичка одного вдали от спасительного бортика и умотать в закат. Хотя, если говорить честно, её тело приятно рассматривать со стороны, поэтому Хатаке не был против. Движения приятно завораживали. Рядом с Аюри проехал молодой человек, на вид студент студентом, в бордовом свитере, но заметив её, резко притормозил, от чего коньки издали мерзкий звук и оставили борозды на льду. «Это что ещё за лопоухий фрукт?» Недотепа задал девушке какой-то вопрос, а она ему улыбнулась. Вот просто взяла и улыбнулась. При живом то парне за спиной. Точнее недопарне, который не определился, что ему нужно от Аюри. Факт остаётся фактом: лопоухим оболтусам в вязаных свитерах тут делать нечего. Поговорив немного, парень подмигнул ей, пожал плечами и поехал дальше, не заметив злившегося Хатаке. Последний, в свою очередь, доковылял до Аюри. — Он что-то потерял? — начал издалека. — Да нет, хотел познакомиться. — Ааа... Теперь у Какаши стояла серьезная задача: научиться кататься хорошо за максимально короткое время, желательно за секунду. В противном случае справлять Новый год придётся одному. В напоминании о празднике из колонок заиграл Крис де Бург. Довольно подозрительный выбор композиции, ведь стабильно каждый конец декабря и до середины января то тут то там обязательно ставят Фрэнка Синатру или Аббу, по крайней мере, новогоднее. — Моя любимая песня! — Аюри взяла его за руку, её глаза заворажительно сверкали и искрились счастьем. — Хорошая песня, — его уголки губ скромно приподнялись. Всё, что требовалось для её счастья, — это Lady in red. Как мало ей нужно. В который раз он поразился способности генерировать радость из воздуха. В душе опустилось умиротворение, как мягкий туман стелится по земле. Окружающий мир перестал существовать, только их переплетенные руки, радостная улыбка и голубые глаза с карими разводами.***
Ночная улица приняла своих гостей в объятия. Какаши и Аюри накатались вдоволь, на следующий день точно будут болеть ноги. Сегодняшний же день для Хатаке прошёл практически без одной тёмной мысли, да и вообще без мыслей. Он ощущал себя счастливым сторонним наблюдателем, что любуется красотами. Ехать домой не было желания, поэтому они решили прогуляться по местному парку. Яркие фонари рассеивали тёплый свет в пространство, освещая блуждающим путь. В обрамлении ламп попадались ветки деревьев, припорошенные снегом, который причудливо поблёскивал. Аюри спокойно доедала ванильно-клубничное мороженое. — У тебя точно ангины не будет? — шутливо спросил Какаши. На что Аюри шире улыбнулась и остановилась. — Нет. Хочешь попробовать? — она протянула ему вафельный рожок, где только на донышке виднелось мороженое. — Почему бы и нет, — он взял из рук рожок и вместо обещанного укуса, съел его полностью. Аюри в удивлении распахнула глаза и надула тонкие губы, но не упрекнула. — Вкусно? — Очень. Её лицо осветил фонарь, возле которого они задержались, и Какаши заметил остатки мороженого на моське. Вместо того, чтобы оповестить об этом Аюри, мужчина наклонился ближе, ловя на своей коже горячее дыхание. За миллиметры до неё он остановился. И в эту секунду всё стало ощущаться острее и яснее: дуновение ветерка, запах её духов, гудящая тишина, — всё. Она смотрела прямо ему в глаза, отчего внутри что-то переворачивалось. В них читался вопрос, на который ему хотелось бы найти ответ. Его горячий язык скользнул в уголок губ, где она испачкалась кремом, и прошёлся по всей поверхности. Они замерли, прислушиваясь к своим ощущениям. — Ты испачкалась. Аюри выдохнула облачком пара и задела кончиком носа его. Специально или не специально, но это действие запустило нужные механизмы. Хатаке поцеловал её вновь — легко одними губами. Никто из них так и не узнал, когда именно часы пробили полночь.