Мой непутёвый вуду или связанные

      Нагиса придирчиво осматривал себя в зеркале: огромные синяки под глазами и усталый вид — всё говорило за него. Фыркнув, он стремительно вышел из комнаты. Это было просто отвратительное утро, мало того, что будильник так и не прозвенел, так ещё и тело, до сих пор нывшее от недавних побоев, отказывалось двигаться первые двадцать минут после его пробуждения. Внизу что-то брякнуло, от чего Нагиса резко остановился на полпути и прислушался, только тогда, когда из комнаты раздалось громкое мяуканье, он смог расслабленно вздохнуть — не мама.       Школа встретила его гробовым молчанием, из-за чего складывалось впечатление, что уроки уже начались. Нагиса не часто опаздывал, и чаще всего по веской причине, например, то, что тебя избили прямо перед входом, но это каждый раз служило поводом для учителей сорвать свою злость на низшем.       Коридоры были полны учеников, которые стояли в различных группах и о чём-то увлечённо разговаривали. Нагиса никогда не понимал стремление людей собираться в группы, это жутко неудобно! Если что-то нужно одному, и он не может пойти и взять это, то обязательно просит другого, который впоследствии выполняет просьбу без особой выгоды для себя, в чём смысл? Когда-то все считали, что Нагису можно легко сделать мальчиком на побегушках, но после пары-тройки раз, когда он приносил тухлую еду из мусорного бака, многие просто прекратили пытаться сделать нечто подобное.       В классе ещё не было учителя, поэтому Шиото спокойно прошёл к своему месту, стараясь не смотреть по сторонам. Стоял невыносимый шум, хотя ещё пару минут назад, казалось, что в здании полностью отсутствует жизнь. Тяжело вздохнув, Нагиса принялся вытаскивать свои немного потрёпанные жизнью учебники и раскладывать их на парте.       Скрежет чего-то железного по полу отвлёк его от такого интересного занятия, что он даже с энтузиазмом поднял голову, правда энтузиазм быстро прошёл стоило увидеть, кто пред ним. Что он тут, блять, забыл?       Всё внимание окружающих было приковано к ним, от чего Нагиса нервно поёжился, гадость. Асано громко поставил стул перед его партой, но садиться даже не думал. И зачем тогда тащил, спрашивается. Цепким взглядом осмотрев Нагису с головы до ног и на пару секунд остановившись на вышивке буквы «Н», значащей касту, начал говорить:       — Нагиса Шиото, верно? — это был не вопрос, а скорее утверждение. — Говорят ты недавно Карме в глаз плюнул, — продолжил так же спокойно говорить Гакушу, его серые глаза бегали то по волосам Нагисы, то по его столу. Он поморщился.       Дело пахнет керосином!       Шиото неохотно кивнул и огляделся по сторонам, все молчали. Слухи разошлись так быстро, что низший и сам не ожидал пожинать плоды своих действий. Всего день назад, он думал, что уже получил за свой — признаться честно — тупой поступок, сполна, но видно Феи считают иначе.       Резкий смех прерывает и без того «смешные» размышления, от чего Нагиса вздрагивает. А он и забыл, что вёл диалог.       — Мой живот, — сквозь смех, проговорил Асано и снова согнулся пополам. — Ты что возомнил себя, бессмертным? Али, ваше высочество, вообще высшим оказался?       По классу стали проходить тихие смешки, робкие и, кажется, совсем неуверенные. Нагиса поморщился на сарказм высшего, но не мог не отметить, что будь он хотя бы бессмертным, мир был бы куда проще.       — Вы, низшие, как скот, — высший перевёл взгляд на свои ногти, будто устал смотреть на Нагису. — Не нужно думать, что сможешь чего-то добиться подобными поступками. В конце концов ты был рождён чтобы проиграть. И я…       Каэдэ Каяно резко схватила высшего за предплечье и подтянула ближе к себе, тем самым прерывая речь Асано. В классе резко похолодало, а двое высших долгую минуту просто смотрели друг другу в глаза, как будто ведя немой диалог. Ой, ну ещё перепалки между высшими не хватало! Затянувшуюся тишину резко оборвала сама Каяно.       — Асано, шёл бы ты в свой класс, я сегодня не в настроении, — процедила она. — Ты знаешь, я люблю подраться.       — Ты встанешь на защиту этого… низшего? — тон, с которым он произнёс последнее слово можно было сравнивать с тоном человека, который увидел дохлое насекомое. — Ты такая жалкая.       — Сгинь с глаз моих! — прокричала высшая, сильнее стискивая чужую руку.       Гакушу с силой выдернул свою конечность и, в последний раз глянув на Нагису, быстро ушёл. Каяно улыбнулась низшему.       — Спасибо, — только и сказал он вслед уходящей фигуре.

***

      Переполох на перемене быстро всеми забылся, и больше никто не подходил к Нагисе. Уроки были довольно скучны, а выходить куда-то из класса было себе дороже, поэтому низшему только и приходилось коротать время в телефоне. Когда тот резко отключился, Шиото тяжело вздохнул и уныло посмотрел на учебник по географии. В последнее время они проходили экономику различных стран и, словно в издевательство, повторяли кастовое различие.       На белой бумаге, слегка помятой от вечных приключений рюкзака был выведен скучный и сухой текст:       «Жители Японии разделяются на три касты: высшие, средние и низшие. Высшие — это элита общества. Люди данной касты рождаются с огромным запасом маны в двух ядрах магии. Чаще всего представители данной касты появляются у пар с хотя бы одним высшим, реже у пар средней касты, низшие не способны произвести ребëнка высшей касты. Средние — «золотая середина». Их запас маны равен Всемирным стандартам, за редкими исключениями рождаются дети с большим количеством сил, но не переходящие рамки касты. Низшие — дно всей социальной лестницы Японии. Представители данной касты имеют ограниченный запас маны, или их магия не способна к подчинению и просто не выявляется у людей на проверке.»       Все знают это с самого рождения, для чего эти вечные напоминания? Нагиса снова вздохнул и закрыл книгу, стало плохо от одной мысли об этом.       После всех уроков он снова потерпел неудачу. Высший с огненно-красными волосами стоял прямо перед Шиото и гадко улыбался. За его спиной собралась группа средних, что в последнее время постоянно таскаются за высшим словно цыплята.       — Вуду, поколдуй мне, — начал один из этих левых парней, но его прервал изящный взмах руки.       — Вуду, тебе лучше не приходить завтра. И хорошо бы ты послушался, пока я добрый, — гладкий голос заставлял вздрагивать. Многие девчонки класса неспроста заваливают его ненужными вопросами, лишь бы наслаждаться глубиной и чистотой голоса высшего. С каких пор он стал таким низким?       Но Нагиса даже не пытался прислушаться к словам. Он лишь громко фыркнул и, вернув противнику его гадкую улыбку, проговорил:       — Может ты и можешь не приходить, но, увы, я не ты, принцесса, — что он творит.       Акабане никак не изменился в лице и, подойдя к Нагисе в плотную, почти нежно провёл рукой по волосам вызывая табун мурашек. От высшего исходил до боли знакомый запах, только вот он никак не мог вспомнить, откуда знал его.       — Даже самые смелые животные боятся умереть, не забывай этого, — шепчет Карма и грубо хватает Нагису за волосы.       Швырнув низшего на землю, он кивнул группе средних, и они с яростью набросились на Нагису. Каждый пытался ударить как можно больнее, один даже порвал старательно выглаженную рубашку. Всё вокруг крутилось и Шиото даже не мог рассмотреть лиц тех, кто его бил. Казалось, всё тело горело в огне, а над головой проносились обрывки чьих-то фраз.       «Будьте прокляты, будьте прокляты», — повторял Нагиса словно молитву, и всё сильнее сжимался в комок.       Когда Шиото пришёл в себя, солнце безмятежно заходило за горы, прощаясь со всеми и уступая место луне. Красиво. В голове стояла полная тишина, и Нагиса долго сидел на том самом месте, где проснулся. Это была какая-то грязная подворотня, его сюда перетащили? Или он сам сюда завернул? Не помню.       С этого места был шикарный вид на закат, и на какой-то миг Нагиса даже обрадовался. Тишина и покой, да и вид красивый, но затем, казалось, с опозданием пришла и ярость. На себя, на родителей, на Акабане, на всех. В ярости сжав руки в кулак, да так, что ногти больно впились в ладонь, оставляя там следы, низший быстро направился домой. Глубоко в сердце зародилась и обида.       В последнее время его мать приходила довольно поздно, и он надеялся, что и сегодня будет так же. Он решил, раз у него нет сил просто спрыгнуть с моста в бушующую реку, нет сил поговорить с матерью, то он хотя бы отыграется на ненавистном высшем. Ему за всё заплатят!