Звёздное завтра

Я любил её, действительно любил. Любил, когда она, задумавшись, аккуратно заправляла белокурые волосы за ухо, когда она ласково, слегка сонным голосом будила меня и, нежно поглаживая по голове, звала завтракать. Я любил в ней всё, абсолютно все. Мы познакомились, когда я был на первом курсе университета, а она — в старшей школе. Нас познакомили друзья, и я буду вечно благодарен им за это. Я влюбился в неё с первого взгляда. Многие парни моего возраста не заметили бы её, ведь она обладала совсем примитивной внешностью: светлые волосы до плеч, серые глаза. Но было в ней что-то особенное, что-то, что безумно привлекало меня в ней. Когда мы начали встречаться, я чувствовал себя, словно самый счастливый человек на планете. Уверен, она чувствовала себя так же. Эмили принимала меня так, как не делал это никто другой прежде. О Боже, даже трудно представить человека, который стал бы терпеть такого зануду, как я, но она терпела. Эмили была действительно прекрасным человеком. Я буду вечно помнить то, как в далёком прошлом, в день нашей свадьбы, я увидел её. Такую хрупкую, такую изящную в шикарном белом платье. Я не мог поверить, что такая воистину прекрасная девушка через пару минут по-настоящему станет моей женой. Мы проводили каждый день своей жизни в удовольствие. Небольшой домик вдали от города был наполнен уютом и радостью. Мы жили как совсем обычная счастливая семейная пара. Мечтали о детях и о том, как мы в один прекрасный день будем наблюдать за тем, как они поженятся, за тем, как с широкой улыбкой на лице расскажут нам о грядущем пополнении в семье, о том, как, состарившись, будем с лёгкой улыбкой на лице наблюдать за играющими в песочнице внуками. Казалось бы, всем этим мечтам суждено было сбыться, когда Эмили с широкой улыбкой на лице сообщила мне о том, что беременна, но судьба расставила всё иначе… Моя жена очень ослабла, её беременность проходила болезненно, она часто  теряла сознание и была очень истощена. После повторного обследования врачи сказали, что ребенок мертв. Организм Эмили был слишком слаб для того, чтобы ребенок развивался. В тот момент я отчётливо почувствовал, как что-то сломалось внутри меня, будто кто-то безжалостно проделал огромную дыру в моём сердце. Прошло пару месяцев с момента сообщения нам этой ужасной новости, и этого времени стало достаточно для того, чтобы жизнь Эмили превратилась в существование. Она отказалась есть, практически перестала разговаривать и полностью закрылась от других людей. Я понимал, что нет ничего ужаснее для родителей, чем смерть собственного ребенка, но не позволял себе выплеснуть эмоции. Я нужен был Эмили, я должен был её поддерживать. Проходили месяцы, постоянные сеансы психолога стали обыденной частью жизни моей поглощённой в глубокую депрессию жены. Я понял, что вместе с ребенком она потеряла смысл жить. Я отчётливо помню тот день — день, когда потерял всё, что было мне дорого. Я вернулся домой с работы и обнаружил её холодное тело в ванной с перерезанными руками. Мне больно вспоминать то, как я, крича и плача, обнимал её бездыханное тело, пытаясь уловить тот запах жизни в ней, который я чувствовал каждый раз, когда обнимал её. Как пытался привести её в чувства и дрожащими руками набирал номео скорой. Больно вспоминать, как врачи, не в силах помочь ей, молча опустили головы. Я не помню, когда в последний раз искренне был счастлив после того случая. Жизнь слишком сурово обошлась с мной, и я утратил краски этого мира. Я погрузился в себя, постоянно просыпался в холодном поту после очередных кошмаров, перестал верить в Бога. «Раз Господь так милосерден, то как он мог позволить моей жене так страдать?» Порой я не мог найти даже мотивации, чтобы просыпаться по утрам, мне хотелось просто прекратить это существование, хотелось просто исчезнуть. Я мечтал о том, чтобы умереть, но мне не хватало смелости покончить с собой.