Взаимное вдохновение

      Томми: Это вышло неловко с папарацци, но если у тебя возникнут проблемы, напиши мне.       Томми: Я об этом сразу позабочусь.       Томми: Пожалуйста, напиши мне, как будешь свободна.       Томми: Прости, Ди, я просто немного переживаю.       Томми: Черт, лучше позвони, как всё закончится. Только сделай это.       Вкус никотина радовал наравне со всплывшими сообщениями на экране смартфона. От Тома. Против воли ощутила некое зудящее чувство возле сердца, захотелось прямо прикоснуться и избавиться, но вместе с тем это нисколько мне не мешало.       И если по правде, то немного смущала его этакая нервозность, но то, как он пытался справиться с нарастающей неловкостью от сообщений, я тихо купалась в этой заботе от этого человека. Приятно знать, что ты не один, и после случившегося у тебя будут люди, которые будут ждать тебя наряду с матерью.       Во всём этом я находила нечто трогательное, что обязательно затрагивало мою истерзанную душу. Я верила, уж что-что, а в этой ситуации Томми может всё уладить. А мне оставалось только разобраться со всем остальным.       Нервов накопилось слишком много, чтобы вот так просто всё оставить, успокоиться и просто выполнять всё по инструкции, а не нервничать и курить в сторонке, осматривая прохожих краем глаза.       Выключила экран, оставив неотвеченными сообщения, и затянулась сильнее, чувствуя, как притягательный и сладкий дым проникает в каждую клеточку моего тела.       Как я и предполагала, лазутчик остановился в одном из будущих продажных заводов, который пару месяцев назад сдали на продажу. Я пока недавно подошла и немного обошла периметр. Район казался более-менее спокойным, немноголюдным из-за того, что сегодня был будний день и время перевалило за двенадцать дня, к тому же то тут, то там мелькали подростки, которые вышли на новогодние каникулы.       Я затянулась в последний раз, глубоко вдыхая и задерживая дыхание с «наркотическим» дымом, и затушила докуренную сигарету о мусорное ведро. Начиная отходить к зданию, я протяжно выдохнула весь воздух и вдохнула более щекочущий, морозный. Дышать на некоторое время стало тяжело. От холодного воздуха саднили легкие. Но я упрямо шла вперед, прикрывая шарфом рот с носом.       Посчитав все окна, входы и выходы заведения, я нашла парочку для себя и решила воспользоваться одним из них, чтобы проникнуть в здание. Возле главного входа привычно стояли охранники, но таким людям привычно не доверять. Чаще всего такие люди подкуплены либо слишком мешают делу, пусть это и не их вина, что они следуют протоколам, но раскрывать себя и вырубать таких людей всё же не стоит.       Я пока хотела проверить жучок на теле Тобиаса.       Здание внутри и снаружи выглядело одинаковым: одиноким и пустым. Здесь было минимум вещей: парочка столов, накрытых белой простыней или тканью, кучка пакетов и мусора по темным углам. Всё было менее осветлено, но оно и понятно, здание находилось между высотками, наполненными гражданскими, спящими и ничего не подозревающими.       Хотелось бы, чтобы предатель привел меня к своему нанимателю и подкрепление вовремя подоспело.       На самом деле я даже не знала, через сколько приедет подкрепление, чтобы обыскать этот завод. И приедет ли вообще. Учитывая характер и осторожность в деле, я не совсем была уверена в том, что наставник послал кого-то на разведку. От этого гнетущего чувства опасности и одиночества мне становилось не по себе.       Но я встряхнула головой. Нечего так думать. Я просто должна довериться, верить и выполнять свою работу. Будущую работу. Таких ситуаций может оказаться гораздо больше, чем я думаю.       Я старалась ступать мягко и почти бесшумно настолько, насколько это было в моей ситуации возможно. Медленно и незаметно я исследовала периметр второго и третьего этажа, постепенно подбираясь к первому этажу, полному мрака и пыли. Я тщательно исследовала каждый коридор на наличие людей и предметов, накрытых белой тканью. В совершенно пустые я не совалась, кто знал, что будет дальше, и какие там ещё ответвления могли бы быть.       Однако, найдя запасные ходы и окольные пути, я смогла почти увериться, что завод полностью чистый, хотя навигатор точно указывал на это место. Ни следов, ни маячка.       Слишком удрученно выдохнув, я повернулась дальше пойти исследовать следующий кабинет, как со стороны дальнего коридора послышался шум. Четко были слышны шаги, усиливающиеся и приближающиеся. Я тихо зашла обратно в раскрытый до меня кабинет, спрятавшись прямо за едва закрытую дверь. Я отключила звук и вибрацию на смартфоне, чтобы не мешал, и замерла в ожидании.       Послышались ещё чьи-то шаги: тяжелые, неторопливые. Это только воодушевило меня: мои усилия не так напрасны.       Голос бывшего напарника прозвучал довольно звонко и чётко, близко:       — О чем вы?! Я точно думаю, что она пришла сюда! Она слишком педантична, чтобы упускать такой шанс!       Я нахмурилась от услышанного и от неожиданности задержала дыхание. Тобиас говорил на корявом немецком.       Приманка?       Меня специально заманивали? Для чего?       — Кто знает, — сказал кто-то ещё, проходя мимо кабинета вместе с лазутчиком. Чистый немецкий язык без акцента, грубый и басистый голос. И что-то в этом голосе меня насторожило. Нечто знакомое, будто я уже его слышала когда-то, не могу вспомнить где, когда, при каких обстоятельствах и, главное, кто обладатель. К сожалению, я не могла тотчас же удовлетворить своё любопытство и посмотреть, к кому же пришёл Тобиас. Ещё многое было непонятного в этом деле, поэтому я насторожилась. — Как бы мне не хотелось, мы её до сих пор не увидели. Не хотелось бы, чтобы наши планы пошли понапрасну.       — Гарантирую, такие люди, как Дина, не сдаются и не перекладывают дела, — с точной уверенностью и небольшой суетливостью заявил определенно нервный предатель, от чего я сразу помрачнела. Он хорошо меня изучил, судя по всему, хотя я всегда держалась строго в своей рабочей среде, не смешивая дела со своей личной жизнью.       Что ж, времена иногда меняются. Я была готова признать, что нельзя было соглашаться на такого напарника, как этот двуличный.       — Очень похоже на то, что я слышал, — с какой-то гордостью и счастьем произнес неизвестный. Скорее всего, он являлся заказчиком или нанимателем лазутчика. Так что я не могла этих двоих упустить.       Быстро набрав короткое сообщение наставнику о том, что тут предатель был не один, я также тихо и медленно последовала по коридорам за этими двумя. Данный факт увеличивало шансы на то, что сюда приедет наставник с группой расследования. По возможности, лучше бы задержать этих двоих, раз меня выманивали, и жучок специально оставили, чтобы я обязательно нашла это место и последовала за предателем, чтобы не упустить.       Только вот из-за того, что я открыто не выступаю и довольно терпелива, у предателя проблемы, раз он так отчаянно оправдывался и выкладывал информацию о моем характере.       Проследовав до большого зала, скорее всего, раньше наполненного огромными машинами, я остановилась возле дверей. Я не смела касаться их, зная, какие могут быть проблемы с этим. Черные перчатки плотно облегали мои пальцы, не давая оставлять мне отпечатки пальцев в любом месте этого здания и всегда помогали мне в разных делах. Особенно в делах Босса криминальной организации. Неприятно, что с такими обстоятельствами и в таких незаконных делах, но иногда есть чему гордиться и учиться.       Разговор этих двоих напоминал какой-то пазл, головоломку, которую нужно непременно собрать, но сначала необходимо было обдумать, куда и что класть. Целой картины пока я не видела, но уверена, если я узнаю, кто нанял Тобиаса, то должно стать отличным толчком к разгадке.       Если я не буду отбрасывать тень на небольшой проход, то может я смогу хотя бы рассмотреть незнакомца.       Почти не вслушиваясь в тихий диалог между этими двумя, я приблизилась к приоткрытому пространству дверей, чтобы подглядеть за ними. Внутри стучало сердце слишком громко, заглушая иные звуки, и у меня невольно дрожали руки. Не хотелось бы попасться сейчас, иначе у меня может быть будут плохие новости для матери.       Не думаю, что она обрадуется, если меня возьмут в заложники или, к худшему, убьют из-за того, что я была излишне любопытна и желала покончить со всем, как можно скорее. Возможно, именно из-за этого я могла допустить кучу ошибок, и потому Тобиас воспользовался этим, чтобы заманить к кому-то.       Но вот кто он? Я вижу лишь его широкую спину, облаченную в теплый коричневый плащ. Темные волосы, руки в карманах. С виду ничем не отличался от какого-нибудь берлинского работяги. Они говорили на немецком, и у этого человека была хорошая речь, словно он был немцем с рождения.       Я поджала губы в недовольстве от того, что этот мужчина никак не поворачивался…       Внезапный поворот от него, словно он меня услышал, и мне открыл его профиль.       Рихтер.       Отвратительный. Убогий. Вызывающий у меня одновременно страх, омерзение и ненависть. Рука тут же потянулась в кобуру к запрятанному пистолету. Тяжелая сталь не могла умерить дикий звон в моих ушах.       Человек, который должен быть мертвым, стоял себе, насмешливо улыбался и выглядел более чем здоровым. Гнида, мерзавец, почему он всё был живым? Наставник не мог солгать, или это была подстава?..       Резким рывком я открыла двери пинком и сразу направляя пистолет на мертвого отца, который только присвистнул, но не высказал удивления. Я понимала, что не должна была, но так бы они ушли, а я ничего бы и не выяснила, кроме того, что мой ублюдочный папаша был живее мертвого себя. Тобиас вздрогнул, но тут же сам достал своё оружие: пистолет был направлен уже на меня.       — Рад тебя увидеть после стольких долгих лет, — поприветствовал он меня, и я чуть ли не скривилась от пронзающей меня тошноты. Он развернулся ко мне лицом, и я тут же ощутила дикое желание набить ему морду.       — А я тебя нет, — медленно подходя чуть ближе такими же осторожными шажками, чуть ли не плюнула ему, держа его на прицеле пистолета. — И век бы в свой не видела.       Указательный палец жутко чесался. Так сильно хотелось нажать на курок и пристрелить его, сделать так, чтобы он оставался мертвым всегда, и никогда не был живым.       — Жесткие слова знает моя дочь.       Внутри поднималось презрение и жгучее желание пристрелить этого… пса.       Сердце клокотало где-то в горле, сжимая его и не давая сказать что-либо лишнее, чем оскорбления в сторону этого мужчины. Его черные глаза были прикованы только ко мне, и меня жутко бесило его спокойствие. Будто всё так и должно быть.       — И дочерью твоей я не признаю.       — Да уж, такая беспощадная, как и отец.       Я цыкнула и выстрелила.