***
Маленькая стрелочка часов медленными рваными движениями приближалась к девяти. В «АннаКомпаниз» муравьями суетились люди, устремляясь по коридорам в своих целях. Двери кабинетов были распахнуты, чтобы не тратить лишние секунды на их открытие, однако всегда что-то может выделяться. Как и сейчас. Одна единственная дверь, с красивой гравировкой на табличке «Габриэль Милтон» Сегодня никто не зайдет в этот кабинет, как и через день. И, пока офис уже кипит своей рутиной, хозяин того кабинета медленно и осторожно потягивается на кровати, стараясь не побеспокоить тянущие боли внизу живота. Течки Габриэль предпочитал проводить в одиночестве, после того, как в 17, в тайне от брата, смотался через окно своей спальни в машину к едва знакомому альфе. Та ночь ему запомнилась и врезалась в память навсегда, оставляя после себя единственное желание: Не проводить течку абы с кем. Его партнёр был груб и совершенно позабыл о том, что хорошо должно быть не только ему самому. Больно было ужасно, даже несмотря на обильное выделение смазки организмом. После первой же ночи, когда его «суженный» увалился спать, не позаботившись об омеге, Габриэль долго натирал свое тело гелем в душе, с омерзением замечая расцветающие засосы. Некрасивые, нет, совершенно не такие, какие он видел у друзей и одноклассников. Ужасные, рваные красные кляксы, поставленные без каких-либо чувств. В ту ночь омега, тихо собрав свои немногие вещи, ушёл, оставив спящего одного. Дома его уже, конечно, ждали. Но, увидев, и без того разбитого Габриэля, Люцифер не стал его ругать, посчитав, что жизнь преподнесла младшему хороший урок. И он оказался прав. После той ночи, огорченный брат перестал рыпаться и проводил все свои течки в одиночестве, закрывшись в комнате. В студенческие годы также ничего не поменялось, такие «недели одиночества» продолжали приходить, несмотря на то, что желающих вдохнуть аромат ромашки поближе и в более интимной обстановке удвоилось. Многие нравились, со многими встречался, но течки продолжал проводить один, чем и расстраивал своих партнёров, которые, вскоре, уходили. Так Габриэль разочаровался в этом мире ещё больше. То есть, получается, что отношения держатся на сексе? В чем тогда смысл всех этих ухаживаний и совместных вечеров, полных милостей, если все блекнет и теряет смысл после отказа в совместной неделе? Он не потерял веру в то, что когда-нибудь найдёт своего человека, просто по прошествии нескольких лет, она поутихла и прилегла спать в отдалённых уголках души, так и не дождавшись чего искала. Так и сейчас, на завтра назначено дело, а тело ноет, требуя внимания. Габриэль, конечно расстроился, узнав утром, что течка пришла на два дня раньше, но что теперь поделать. Решив не мучить себя блокаторами, омега выполз в гостиную, устраиваясь на диване, включил погромче новости, привычно подгребая поближе единственную нестиранную подушку. Сейчас думать уже бесполезно, все можно списать на разгулявшиеся гормоны, не забивая голову лишними вопросами и мыслями. Прошло несколько часов, температура росла, давая понять, что течка расцветает в полной мере, и простой аромат делу уже не поможет. Таблетки омега решил пить только в случае крайней надобности, то есть, когда совсем башню снесёт и на стенку полезешь от трясучки. Пошарив по холодильнику, шатен обнаружил то самое мороженное, что принесли ему в день «примирения» Сэм и Бальтазар. От воспоминаний что-то неприятно встрепенулось, оседая недалеко от того уголочка, куда забилась надежда найти своего человека. Своим типажом омега представлял среднего роста человека, с золотым сердцем. И все, больше ничего ему и не хотелось. Для счастья мало нужно, и это полностью про него. Карьеру он себе сам построил, финансовое благополучие тоже обеспечил, теперь остался последний пунктик в личном списке «счастья». Семейное. Габриэль прекрасно понимал, что погоня за счастьем никогда не приводит ни к чему хорошему. Ему даже казалось, что счастье — это та самая волшебная золотая антилопа, о которой слышал каждый, но никто никогда в руках удержать не мог. Она резва и своенравна, и никогда не даётся в руки дольше, чем пожелает. Лишь на пару мгновений одаряя счастливца этим светом, а после опять принуждая пускаться на поиски себя. Но что-то внутри уверяло, что как только он поставит галочку напротив последнего пункта, то сразу же эта антилопа останется в его ладонях, запрыгнет в сердце и поселится там, оседая. Но, время шло, и были отношения, которые так и обрывались из-за нежелания омеги доверять кому-то вновь свое тело. Сквозь горячку зачастую представители слабого пола не понимали, что творят, им все равно кто, лишь бы просто заполнить пустоту внутри. Но даже в таком состоянии, до подростка дошло, что это вовсе не то, чего он хочет. И зажившие рубцами полоски на бёдрах — тому доказательство. Каждый раз, когда решая облегчить свои метания, Габриэль натыкался на эти шрамы, он все сильнее уверялся в том, что лучше провести эту неделю в одиночестве. Лучше так, чем очередная слякоть на душе и рваные пятна и царапины на теле. Слушание дела об опекунстве назначено на завтра. Но он не переживает, ведь блокаторы помогут ему унять все «неудобства» течки на несколько часов, а там он уже будет дома.***
День у Аластора ещё с утра, помахав ему на прощание ручкой, пошёл коту под хвост. Крупная ночная поставка сорвалась, на месте передачи из неоткуда выросли «некормленные» федералы, дело удалось замять с большими потерями и финансов и нервов. Михаил сорвался той же ночью к клиенту, чтобы сгладить все углы и попробовать отговорить от разрыва трехгодового контракта, но те, узнав про федералов, тихо смотались, забрав с собой и аннулированные документы. Где-то завелась крыса. Подъезжая к крупному бизнес-центру, к их офису, Михаил в уме перебирал всех возможных кандидатов на эту роль, когда в голове что-то щёлкнуло. Ну конечно. Альфа поделился своими догадками с Аластором сразу, как только вошёл внутрь. Тот, недолго думая, поверил другу, решая, что версия того вполне правдивая. И ведь правда, появился совсем недавно, ходит, крутит задницей, денег не берет, работает на государство. Все сходится. Решив повременить с устранением предателя до тех пор, пока шумиха в городе не уляжется, альфы принялись разгребать и перепроверять все имеющиеся архивы поставок, чтобы понять, в какой стороне искать клиентуру. Проведя так пару часов и набросав примерный список подходящих кандидатов, мужчины устроились поудобнее, отпивая из горячих кружек принесенный кофе. Под руку Михаилу попалась флешка. Та самая, которую принёс в тот день Бальтазар. — Дело уже завтра? — вертя в пальцах предмет, спросил Михаил. Мужчина напротив не сразу понял о чем идёт речь, но увидев, что конкретно теребит друг, сказал: — Да. — Уже послал судье весточку? — Нет, и не пошлю. — откинувшись на спинку своего кресла, альфа устало вздохнул, слегка зажмуривая веки. Повисла пауза. Мужчина приоткрыл один глаз. — Что? — В смысле не пошлёшь? Меня ехать заставишь? — Нет, не заставлю. Я не буду срывать дело. — Ты же понимаешь, что в таком случае права на мальчишку уйдут Винчестеру? — с недоверием покосившись на альфу, Михаил нахмурился, явно не понимая, почему тот вдруг решил прогнуться и позволить омеге уйти под чужое крыло. — Ал, ты никогда не делал что-то против своего желания. И уж тем более не позволял никому заставлять тебя менять правила игры. — Пускай будет так. Долго он все равно счастливо не проживёт. — Не боишься, что выскочит замуж? — ехидная улыбочка полоснула губы, заставляя Михаила прикрыть ладонью рот. Не стоит ходить по тонкому льду. Если Аластор взбесится, то даже Михаил огребет по полной. — Как выскочит, так и вскочет обратно. — сквозь зубы проскрежетал мужчина, ставя на стол локти. — В таком случае, жить Винчестеру останется ещё меньше. И, надеюсь, Кастиэль это понимает. — Наш век недолог, Ал. Смотри, как бы самому не склеить ласты раньше времени. — Не тебе об этом говорить, тебя есть, кому ждать дома. — опустив лоб на ладони мужчина растер залегшие на нем морщины, — Думай о них, они все, что у тебя есть. Многое бы отдал за такую семью. Береги себя, хотя бы ради них. Ты еще должен будешь довести до алтаря сына. — А ты? — А что я? Мой век не вечен, ты прав. Сегодня на ногах, а завтра с пулей во лбу. Врагов у меня много, и тут даже полиция и федералы не помогут, если наше маленькое дело решат устранить более сильные конкуренты. Или гнить мне в камере, если когда-нибудь дело наше дойдёт до сердца Америки, тут уж нам взятки не помогут. Сядем все. — Аластор устало посмотрел на сидящего напротив мужчину. — Порой я всерьёз задумываюсь, после чего решил пойти по этой дорожке. Ответа так и не нашёл, правильно, наверное, говорят — такими не становятся, такими рождаются. Опустив взгляд, Михаил грустно усмехнулся про себя. Правильно говорят.***
Габриэль начинал нервничать. С момента ухода судьи и Дина прошло уже более сорока минут. Документы так долго не подписывают. Сидя на своём стуле, Милтон тихо молился всем богам, чтобы Винчестер не сболтнул ничего лишнего и просто поставил свои закарючки в положенных местах. В зале дурно пахло. Запахи сплетались в тугой узел под рёбрами, душа омегу. Обоняние, усилившееся в разы, с жадностью ловило любые отголоски ароматов. Жасмин, Мускус, Виноград, Ирисы, Кофе, Трава, Гроза, какой редкий запах, Бергамот… Все сливалось в один клубок. Голова начинала кружиться, таблетки омега выпил три часа назад. Ещё час и все вернётся на круги своя. Встав, оперевшись о стул, Милтон легкой походкой направился в сторону Кастиэля. Тот, на удивление, выглядел умиротворенно, совершенно не так, как неделю назад в соседнем зале. От него разило спокойствием и уверенностью. Омега, не торопясь, перебирал шнурочки своего худи, плетя самые интересные и замысловатые крендельки. — Смотрю, ты совершенно не волнуешься, Кастиэль. — улыбнувшись, подсел к подростку мужчина, шурша чем-то в кармане. — Я шёл сюда, думая успокоить, но, похоже, ты и сам справляешься. Но успокоительное ты, все-таки, получишь. — подмигнул Габриэль, доставая из внутреннего кармана пиджака маленький плоский леденец без палочки, чтобы удобно было положить за щеку. Глаза мальчишки округлились. — Подумать не мог, что за всем этим серьезным костюмом, ты прячешь конфеты. — сладость омега принял, тут же её разворачивая и закидывая в рот. Улыбнулся. — По секрету тебе скажу, — тихо начал старший, расстегивая пиджак и показывая содержимое кармана. — это только верхушка айсберга. — Ого! — вышло довольно громко, поэтому, услышав шиканье от Габриэля и зажав себе рот ладошкой, мальчишка продолжил шёпотом: — Да там целый магазин! — Ловкость рук и никакого мошенничества! — довольно промурлыкал омега, хихикая в кулак. — Будешь что-нибудь ещё? За тихо перешептывающимися довольным омегами из другого угла наблюдали двое. — Ты тоже это чувствуешь? — недоверчиво покосившись на младшего, Бальтазар не понял, что у него спрашивают: — Чего? — Запах. Запах, Бальт. — Чей? — мужчина, вскинув брови, медленно оглядел зал, пытаясь уловить то, о чем говорит друг. — Какой? — Сэм нечитаемым взглядом посмотрел в ответ, позже отрешенно добавил, утыкаясь обратно в ладони: — Неважно, наверное, кажется. — Сэм, может действительно пора взять отпуск? С того самого дня, как Джесс… Ты ни разу не брал выходной, и я подумал, может… — Не стоит, Бальт. — Сэм, послушай… — Нет. Нет, Бальт, не стоит. Я не устал, со мной все хорошо. Просто показалось. Но зерно сомнения уже было посеяно. Бальтазар ничего не чувствовал, а значит ему действительно кажется. В своём кресле зевала заведующая больницей, рядом с ней кудахтали парочка медсестёр, в дальнем углу сидели бумажники, а недалеко раздавался приглушенный шёпот, прерывающийся тихим смешком. Омеги перешептывались, то и дело залезая в карман к старшему и что-то довольно обсуждали. Странные. Одному едва исполнится восемнадцать, второму тридцать. Сидят, болтаю, смеются. Интересный, все-таки человек, Габриэль. И в суде клацает зубами, и место себе пробивает, и в карман за словом не полезет, тут же палец по локоть откусит. И тут же сидит и лопает в зале суда конфеты с мальчишкой. Довольный, счастливый. Когда Габриэль улыбается, Сэм с полной серьёзностью скидывает ему пять лет. Глаза заливаются живыми огоньками, лицо становится действительно другим, моложе. И вот уж совершенно не скажешь, что этот человек, как последний затворник, почти ни с кем не общается без причины, домой заявляется только поспать, а работает круглые сутки. Сэм не верит, что тот человек, который встретил его недавно на пороге квартиры: опущенный, уставший и потерянный. И этот солнечный парень, счастливо щебечущий о чем-то своём, омежьем, один и тот же человек. Как вчера, он помнит каким язвительным был омега, плевался ядом не хуже заправского ящера и злобно зыркал на него исподлобья. И каким умиротворенным было его лицо в тот вечер, когда он, откинувшись на подушки, рисовал в воздухе руками круги, пытаясь что-то доказать. Как он тихо смеялся в ответ на вопрос Сэма, как смущался после него же. Что ещё прячет этот человек? Каким ещё он может быть в тайне или наоборот, на виду у всех? И почему он строит из себя такую неприступную башню? Где его муж, парень, да хоть кто-то? Неужели он действительно всего себя отдаёт работе, не замечая, как пробегают года в погоне за карьерой? Сэму интересно. Габриэль интересный. Он не бывает предсказуем, Винчестер никогда не знает, чего ждать в ответ: очередной дозы яда или тихую улыбку? Мечущие молнии глаза или проступающие лучики в уголках, когда он смеётся? Он непонятный, странный, но интересный. Как зеркальный пазл, где в каждом своём действии ты видишь отражение его картинок. И чего ещё ожидать от него? Двери зала с негромким скрипом распахиваются, выпуская четырёх мужчин. Габриэль тут же уходит к себе, оставляя довольно улыбающегося мальчишку что-то пережевывать за щекой. Дин выглядит довольным. Он проходит к столу, стоящему через проход от стола Кастиэля, незаметно показывая ему большие пальцы к верху. Подросток на это пытается спрятать улыбку и тихо зажмуривается, пряча свое довольство. Все-таки он победил.***
Спустя месяц, жизнь в маленьком домике Винчестера-старшего начала цвести. И, знаете, это было самым ожидаемым, самым красивым цветением. Как цветок, который вы подобрали полу-высушенным, мёртвым, но не сдаваясь поливали, обрезали, чистили, удобряли… Это то самое чувство удовлетворения и тихого счастья, когда понимаешь, что все твои труды не прошли зря. Домой Дин возвращался под вечер, зная что ждут, что встретят на пороге, обнимут. Настроение давно перевалило за пик, уверенно хватаясь и карабкаясь все выше. И даже с братом стал видеться чаще. В памяти всплывали картинки не особо счастливого детства, но тёплого, заставляя заново радоваться и учиться улыбаться жизни. Два раза в неделю он провожал Кастиэля к автомобилю, что увозил его на сеансы к психологу. Только… Изменения сначала были совершенно не заметны. Подросток все также возвращался, как в воду опущенный, иногда даже злой, но неизменно уставший. Будто на нем пахали, вместо продолжительной беседы. Дин все списывал на его колючесть, и по-прежнему никуда не девшееся ПТР. Как и сегодня, возвращаясь домой, он уверенно отбивал ритм знакомой мелодии, предвкушая новые кулинарные шедевры своего мальчика. Детка с тихим скрипом въехала в гараж и, напоследок мигнув, выключила зажигание. Винчестер, схватив с заднего сидения купленный по дороге пирог, медленно пританцовывая, шагал ко входу. Большой стрелке часов оставалось всего каких-то пять минут и наступит пять. Сегодня он приехал пораньше, желая вытащить Каса за пределы этого домишки прогуляться. Давненько они никуда не выбирались, Дин даже припомнил ту кафешку, в которой подавали вполне сносное мороженное и кофе. Решив, все-таки, отправиться туда, Винчестер с тихим скрипом зашёл в дом. Свет не горел. Походочкой в стиле рок-стар, альфа выруливает на кухню, закидывая бумажный пакет на стол, ополаскивает руки. Тихо. — Face to face, out in the heat… Тягуче, будто даже совершенно другую песню поёт. — Hangin' tough, stayin' hungry… Останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы прогнуться в спине, держа воображаемую гитару, Дин медленно поднимался. — They stack the odds 'til we take to the street. Повышая тембр, Дин направляется к двери своей комнаты. Мальчишка всегда засыпал там, когда ждал Дина с работы. Что-то заспался сегодня Каси, надо его растрясти. — For the kill with the skill to survive. Дверь практически срывается с петель. — It's the eye of the tiger, it's the thrill of the fi… Аккуратно застеленная кровать, не тронутая. Открытое окно, из-за которого в комнату уже залетела пара противных насекомых. И больше никого. — …ght. Кас? Следующие комнаты тоже оказались пусты. Сознание иронично подкидывало событие недавних пор, когда в точности так же Дин обходил дом. Кас должен быть здесь. Задний двор тоже не порадовал хозяина ничем, кроме как свежей травой, до которой сейчас, ей богу, дела не было никакого. Опять. Решив себя не накручивать, хотя хотелось жутко, Дин набрал один контакт из «важных». Гудки. А ответа нет. Раз. Два. Три. Четыре… — Да блять. Нехорошо, волнение начинало потихоньку вгрызаться под ребра. Противно облапывая все внутренности. Не берет, так не берет, ещё получит, но узнать-то надо, где ребёнок шастает. Судя по дому, сюда Кастиэль ещё не возвращался, а это значит одно — группу задержали. Чтож, это даже отлично, Дин встретит его самостоятельно и прям оттуда они поедут в кафе. Хлопнув по коленям, мужчина, схватив ключи, отправился в гараж.***
— Триса, имизин в четыреста седьмую и девятого на капельницу. Два кубика. — с лёгкой сединой на висках, уставший мужчина шёл по коридору, давая медсестре указания. Сегодняшний день определённо был не самым худшим. К концу рабочего дня даже осталось какое-никакое хорошее настроение. — И принеси журналы уборок, пожалуйста, мне нужно подписать. — Хорошо, мистер Ширли. — кивнув, сказала девушка, тут же убегая выполнять поручения. — Хо-ро-шо, пум-пу-пум, — похлопав по карманам в поисках мобильника, прошептал мужчина, нацепляя на нос висящие на груди очки. — хорошо… — Мистер Ширли! Чак обернулся, пытаясь распознать зовущего, на пороге в отделение стояла знакомая фигура. — Дин! — улыбнулся мужчина, убирая обратно телефон. — Что-то случилось? — настороженнее добавил альфа, подходя ближе. — Нет, все в порядке. — Таблетки принимаете? — Да, конечно, — улыбнулся русый. — Вы скоро? — Ну… — озадаченно проговорил мужчина, взглянув на висящие часы. — Ещё часик и все, наверное. — Час? — вскинув брови, Винчестер удивлённо провел языком по щеке. — Что-то вы долго сегодня. — Да разве? Как обычно, вроде. — А, понимаю, время незаметно летит, — усмехнулся. — но обычно вы в два заканчиваете. — Мой рабочий день кончается в пять. Повисла пауза. В которой каждый из присутствующих пытался понять, о чем говорит собеседник. — Вы не поняли, я говорю о групповых занятиях. Я за Касом пришёл. — смущённо улыбнувшись, альфа растрепал русый ёжик волос, укладывая после руки на груди. Мистер Ширли нахмурился. Что-то внутри Дина начало копошиться, с каждой секундой удваиваясь в размере. — Никаких групповых занятий я не провожу. Кастиэля выписали больше двух месяцев назад. Сердце, с глухим стуком, ухнуло куда-то глубоко в желудок.***
/flashback/
Мотор машины, вальяжно порыкивая, продолжал гудеть, унося сидящего все дальше и дальше. Где-то на задних сидениях валялась сумка с конвертом за хорошо проделанную работу. Улыбка чеширским котом расползалась по губам, заставляя глаза сужаться, а сердце медленнее биться. Бальтазар ехал на дело, заведомо зная результат. Сегодня он точно подтвердит свою верность и сможет доказать, что надёжен и ему можно доверять. Для виду подождёт недельку, а потом начнёт глубже пускать корни. Ему позарез нужно втереться в доверие Аластору. Начальство выдаёт неплохие премиальные за успехи в этом деле. Всё, что от него будет требоваться — вовремя говорить где и во сколько будет поставка, чтобы туда подъезжали «некормленные» федералы и брали неплохой процент. Предвкушая, какую конкретно сумму он хочет накопить, чтобы хватило на переезд во Францию, Бальтазара беспокоило всего одно: Недавнюю поставку сорвали. Но он не передавал никакой информации и даже был не в курсе. Однако премию ему выдали (этими же деньгами) и, обещав такими темпами повышение, отправили восвояси. Тобишь на дело. Информацию о котором он успешно передал. Грызла ли его совесть? Грызла. Придавал ли он этому значение? Абсолютно нет. С детства его воспитали так, что важен результат, а как и какими путями — вопрос второсортный. Шагать по головам было одним из любимых занятий молодого полицейского, наверное поэтому он и достиг таких высот. Не брезгуя ничем, мужчина уверенно шагал к своей мечте. Франция давно поселилась у него в сердце. Где-то там, он верил, бродит его судьба. И маман тоже. Та улетела в Париж, едва Бальту исполнилось десять. Пообещав, что будет ждать сына там. Конечно же там его никто не ждёт. И мужчина это прекрасно понимает, но желание найти эту женщину, посмотреть ей в глаза, мол «Вот, вырос, добился!». И остаться там навсегда. Французским блондин владеет хорошо, почти в совершенстве. Двенадцать лет учил язык, почти что носитель. Осталось лишь подкопить на первое время денег, а на работу там его, с такими-то рекомендациями, возьмут. И какого же было его удивление, когда суд вынес положительный вердикт. Винчестер усыновил, уже, Винчестера. Не понимая, что происходит, мужчина решился разобраться, сразу же после дела уезжая в направлении бизнес-центра. Оставив Сэма на Милтона.***
— Босс, там тот парень, который на легавых работает. Оторвавшись от отчётов, двое мужчин переглягулись. Этого следовало ожидать. — Хорошо, попроси его подождать. — Да, босс. — дверь захлопнулась, вслед захлопнулась и папка на столе. — Ты же не думаешь разобраться прямо сейчас? — задаёт вопрос в лоб Михаил, выжидательно глядя на друга. — Нет, конечно. Он ещё пригодиться, просто теперь до его длинных ушей до летать будет неверная информация. — выхватив мышку из рук Михаила, Аластора принялся быстро менять что-то в документе, исправляя дату. — Вот так, — мужчина повернул ноутбук экраном, тыкая пальцем в дисплей, — теперь наша поставка назначена на 17. Оставь ноут так, не прикрывая вкладки и даты. Этот падальщик зацепиться взглядом. В пятницу пошлём на место своих, заодно и убедимся, что это он сливает информацию. В дверь нетерпеливо постучали, раздались глухое: — Да подожди ты! Кому сказал?! Босс занят. — Входите! — крикнул Михаил, увеличивая масштаб документа, принимаясь что-то усердно в нем менять. В кабинет зашёл парень. — Мистер Броун? — Бальтазар? Ты чего-то хотел? Нарыл ещё что-то? — Нет, — отрицательно поматал головой мужчина, подходя ближе к столу, — я только что с дела. — О. — вытянув губы, альфа откинулся на спинку кресла. — Моя… информация, — прокашлялся парень. — не пригодилась? — Нет, абсолютно. Мне не нужно было срывать это дело, но спасибо. — начиная перебирать в пальцах ручку, проговорил мужчина, даже не глядя на собеседника. Глаза которого уже зацепились за документ, что так остервенело форматировал Михаил. Заметив это, Аластор расплылся внутри гаденькой улыбкой. — А… А зачем тогда?.. — Я не просил. Ты сам её принёс. Я благодарен тебе, ты завоевываешь моё доверие, но пока не полностью. — Я что-то могу ещё сделать? — вскинул брови. — Да, будь так добр, передай вот это Кастиэлю. — мужчина протянул небольшой конверт, наблюдая за нахмурившимся парнем. — Там Дин постоянно караулит, я не смогу… — А ты попытайся. Всего хорошего, Бальтазар. В замешательстве посмотрев на конверт, блондин вышел из кабинета./end flashback/
— Гейб? В квартире царил полумрак, лишь на столе стояла небольшая лампа, освещая хмурое лицо омеги. Он работал, выискивая в сводке старых газет хоть какие-то зацепки, доказывающие невиновность брата. На кухню, тихо шаркая носками от входной двери, прошёл парень. — М? — не отрываясь от экрана, вопросительно раздались в ответ. — Ты ужинал? — Сэм, я занят. Мужчина продолжал сосредоточенно крутить колёсико мышки, разглядывая через очки разной пропечатанности текст. Вздохнув, парень тихо прошёл на кухню, оставляя пакеты на столешнице, сполоснул руки и пошёл обратно в жилую часть студии. Шторы плотно занавешивали окна, не пропуская дневной свет. — Сидишь тут в потемках, а потом жалуешся, что зрение пропало. — под нос пробухтел Сэмюэль, раздвигая плотную ткань. В комнате стало светлее. Перед глазами альфы встало страшное зрелище: две пустые банки из-под какой-то определённо сахарно-диабетной газировки, недоеденная пачка непонятных желе-зверей и полупустая чашка с кофе. — Боже. — тихо вздохнул шатен, — меня не было всего день. — Сэмми, не бухти себе под нос, я тебя все равно слышу. — Гейб, это не дело. — Разве? — все-таки оторвавшись от экрана произнёс мужчина. Усталость тяжёлым одеялом легла на плечи, заставляя вспомнить, сколько часов омега провел в таком положении и чем занимался. — Разве. Ты загонишь себя в большие проблемы со здоровьем, если продолжишь так питаться. — Но мне некогда! — всплеснул руками омега, нахмуренно смотря на Винчестера. — Сейчас будет когда. — уверенно подойдя к дивану, парянь забрал ноутбук у сопротивляющегося омеги и, подцепив за рукав футболки, потащил на кухню. — Поможешь мне и поедим быстрее. Обречённо вздохнув, Милтон пошёл за парнем. Готовить он совершенно не умеет, даже с ножом у него возникают проблемы, то палец порежет, то уронит. Сплошное бедствие. Но младший почему-то надежды не теряет. Вот уже почти месяц приходит, готовит, убирает, у, а кивает на балкон. Заботится одним словом. Зачем, правда, старшему не понятно. После того случая, после суда, Милтон показалось, что он чётко дал понять, что видеть Винчестера на своём пороге больше не желает. Но тот пришёл. Через день, через два, и продолжал приходить, пока однажды просто в наглую не ввалился внутрь, заставляя несчастного Гейба обречённо вздохнуть. Обречённость и смирение — вот два слова в точности описывающих взаимоотношения этих двоих. Один терпит вечное присутствие второго, второй терпит вечное пренебрежение первого. И так по кругу. Усадив омегу за стол и положив перед ним нож с доской и помытыми огурцами, Сэм начал медленно, придерживая того за кисти, нарезать овощ. — Сам справлюсь, — отмахнулся омега, отстраняясь спиной от чужих ног. — не маленький. Тихо усмехнувшись, Сэм ушёл за второй доской и остатками овощей. Лёгкий салат. Таков будет сегодняшний ужин. На кухне царила полная тишина, прерываемая лишь лёгким стучанием ножа по доске. Идиллия.***
На ходу набирая все имеющиеся контакты, Винчестер летел по вечернему городу. Гудки шли необычайно долго. — Да? — раздалось на том конце. — Сэм? — Да, тебе нужен Гейб? — Вы рядом? — Да. Что случилось? — Кас пропал.***
На город давно опустились сумерки, все люди спеша возвращались домой с работы. Лишь больницы без устали продолжали принимать звонки и повторять раз за разом: «Кастиэль Винчестер к нам не поступал. Синеглазые брюнеты семнадцать лет тоже». Загнанные, в пятом поту и мыле, четверо мужчин прочесывают городок вдоль и поперёк. В поисках одного парнишки, что вот уже 7 часов, как должен был быть дома. Полицию удалось подключить лишь благодаря связям, а так они ни в какую не хотели искать мальчишку, что пропал совсем недавно. Каждые полчаса Дин звонил патрульных, для того, чтобы в десятый раз услышать, что поиски не дают никаких результатов. Сердце рвётся и стучит, в панике подбрасывая все новые и новые картинки и без того восполенному сознанию. — Сэм? — Дин, мне жаль. Рыкнув, мужчина сбрасывает вызов, откинувшись на сидение, больно ударившись головой. Ярость в перемешку с паникой сливались в единый букет, омерзительно расцветающий в душе, корябующий и рвущий. Безрезультатно, четвёртый час. Мобильника недоступен, геолокация скрыта. А нервной системе Дина вот-вот придёт конец. В понимании до сих пор не сложился пазл, разлетевшись на сотни деталей, заставляя в испуге посмотреть на то, что раньше казалось целой картиной. «Никаких групповых занятий я не провожу» Дин в остервенении бьёт руль, оглушая улицу пронзительным воплем сигнальника. Месяц. Месяц Кастиэль ездил к психологу. Куда? Куда черт возьми?! Домик с белым заборчиком решительно рушится, оседая пеплом где-то внутри, забиваясь в лёгкие, не давая дышать. Неверие. Дин не верит в это. Кастиэль не могу его обманывать. Но ведь… — Блять! Блять, блять, блять, блять! Рев двигателя заглушил крик хозяина, срываясь вдоль по улице. Винчестер направился к центру, в сотый раз прочесывают одни и те же кафетерии, кинотеатры, библиотеки. Он ищет, ищет везде. Но не там, где следовало бы. В очередной раз распрашивая бабульку о ребенке, Дин не выдерживает. Садиться прямо за этот же столик и, надавив на глаза пальцами, пытается не дать слезам покинуть глазницы. Месяц. Хороший из него вышел опекун, ничего не скажешь. Месяц ребёнок шатается, а где — неизвестно. Перед глазами проносится картинки: Чёрная машина, подъезжающая к дому, обречённый Кастиэль. И так дважды в неделю. Идиот! Как мог не догадаться? Как так запросто принял факт и не заметил ничего необычного? Какой психолог забирает пациента на машине? Никакой! Нет никакого психолога, Дин! Кастиэль целый месяц ездил хуй знает куда! Что там происходило? Почему он возвращался таким разбитым? Да шут с ним, где он теперь?! Дин мечется, мечется, пытаясь понять. Он любит, любит всем сердцем, привязался, к этому оболтусу, и злиться, рвёт, кричит. Теряется, путает я и вновь кричит, зовёт на помощь. Но помощь не приходит. Не помогает она совсем! Нигде. Нет, пропал, как в воду канул, утянув за собой и Дина. Недоглядел. Первая слеза предательски скатилась по щетине, уползая под подбородок. — Милок, — слышится тихое со стороны. Встряхнув головой и уже не пряча покрасневшие глаза, мужчина посмотрел на бабушку. — ты не печалься так, найдётся твой брат. Гуляет он где-то, молод ещё, глупый. Вернётся к тебе, ты жди. — Пока буду ждать, с ним случится что-нибудь.- опустив голову, покачал Винчестер. — Не брат он мне, — отряхнув джинсы и вытерев последние капли слабости, мужчина спрыгнул со стула, оборачиваясь на женщину — Это мой омега.***
Давно перевалило за полночь, а поиски не утихают ни на минуту. Вымотанный Винчестер в сотый раз прочесывает район, когда раздаётся слабая трелль мобильника. Свернув на обочину и выхватив телефон, ответил, за держав дыхание. — Нашли? — выпаливает мужчина, внутри сжимаясь весь, лишь на один ответ надеясь. — Нашли. Дин, послушай внимательно… — Господи, — счастливо выдохнув, Винчестер откинулся на сидение, зажмурив глаза. Нашли, все хорошо. Гнев давно сменило сильнейшее волнение. Дин готов был простить что-угодно, лишь бы его нашли. — Дин! — из мыслей выдернул истеричный вскрик брата. — Да? — Срочно, слышишь меня? Прямо сейчас в участок. — Конечно! А как иначе?! — Дослушай! — перебивает младший. — Заедь домой и возьми все документы. — Что? Зачем, Сэм, мне некогда, мне срочно ну… — Он в больнице. Тебя ждёт серьёзное разбирательство. Ты его опекун. Кастиэля нашли без сознания, под действием психотропных.