Молочный среди Горьких

В течение двух лет, Драко Малфой беспрепятственно бегал по ночам к зеркалу, чтобы лицезреть себя рядом с той, с которой вряд ли в жизни бы так стоял. И с каждым разом ему становилось все тяжелее, его сердце сжималось от осознания того, что не быть им вместе. Законы его семьи не позволяют встречаться с маглорожденной. С тяжёлым сердцем, Драко прилюдно ссорился с его возлюбленной, чтобы никто и не догадался о его подлинных чувствах, в первую очередь - она сама. Когда на Грейнджер было совершено нападение, он при своих товарищах вида не подал, как сильно переживает. Он даже старательно делал вид, что радуется, что так и должно быть. Он громко обсуждал с друзьями и врагами, что хотел, чтобы это случилось с гриффиндоркой, что желание его наконец сбылось, а сам же иногда проникал в больничное крыло к неподвижной Гермионе, садился на краешек её койки и держал её окаменевшую руку. Правда, когда кто-то приближался к изолятору, он вскакивал, и надменно расхаживал между окаменевшими однокашниками, делая вид, что просто просто насладиться результатом победы Наследника Слизерина над грязнокровками. В конце второго курса, Гарри Поттер одолел чудовище Наследника, что вызвало недовольство Драко. Снова его враг вышел сухим из воды. Снова все поклоняются мальчику со шрамом на лбу. А он же находился в тени. На третьем курсе, Драко получил от Грейнджер удар по лицу. Он ругал её при своих друзьях, но при этом, он радовался, что его лицо контактировало с её рукой. Вот и настал четвёртый год обучения. От отца он ещё летом узнал о том, что в этом году в «Хогвартсе» должен пройти турнир трёх волшебников. И как же его разозлило, когда помимо трёх основных чемпионов: «Шармбатона»-Флёр Делакур, «Дурмстранга»-знаменитый Болгарский ловец Виктор Крам, «Хогвартса»-пуффендуец Седрик Диггори — выпало ещё и имя Гарри Поттера. Ещё сильнее его разозлила, в то же время и впечатлила, победа его врага в первом туре с драконом. Он с кислой миной отметил, что Поттер очень хорошо владеет полетом на метле. Может даже лучше, чем сам Драко. И вот, в одно декабрьское утро 1994-ого года, Драко спускался в подземелье, чтобы посетить урок зельеварения. Позади него ютилась Пенси Паркинсон, усиленно пытавшаяся привлечь его, Драко, внимание. Тщетно, кстати говоря. Все его товарищи из слизерина обсуждали прошедший первый тур, и предстоящий в феврале - второй. Всех интересовало, что ждёт дальше участников турнира. И каждый был готов принять ставки, на какой же минуте второго тура проиграет Поттер. Изредка Малфой встревал в их разговоры и догадки, смеялся над Поттером, а затем вновь погружался в свои мысли, переставая что-то говорить своим сверстникам. Прозвенел звонок. Драко открыл дверь в класс зельеварения, и сел на самое лучшее место. Пенси хотела было подсесть к нему, да вот только её опередили Забини и Нотт. — Итак,— послышался тихий голос профессора, только что вошедшего в свой класс,— прежде, чем начнётся наш урок, хочу сделать вам парочку объявлений. Во-первых, хочу поздравить вас, мои дорогие слизеринцы. По очкам вы выходите вперёд. А во-вторых, в школе пройдёт рождественский бал. Каждому декану было приказано доложить ученикам своего факультета. Юноши должны будут набраться смелости и пригласить девушек, или наоборот-не имеет значения. Класс затих. Слизеринские девушки начали перешептываться и хихикать, поглядывая на парту, где сидели Драко, Забини и Нотт. —А теперь начнём урок. Сегодня мы не будем ничего варить, а будем лишь слушать,—объявил профессор Снейп, оглядывая учеников своего факультета,— хочу рассказать вам о чудном напитке, способным заставить вас говорить правду. Называется это зелье - сывороткой правды. Одной капли достаточно, чтобы весь ваш класс сейчас рассказал мне о своих тайнах и желаниях. Снейп вытащил из кармана маленький пузырёк. Класс ахнул. Малфой уставился на крохотную бутылочку. Он на секунду представил, что будет, если ему подольют это зелье в чашку. Его друзья знают много тайн Малфоев, но не знают его единственный главный секрет. И тайной этой были его чувства к Гермионе Грейнджер. Он похолодел. Весь урок Снейп рассказывал о составе этой самой сыворотки, о том, как без пыток у многих темных магов выуживали полезную информацию, и о том, что использовать это зелье без надобности запрещено. В конце урока он наградил каждого ученика по пятёрке очков, что добавило немалое количество баллов слизеринцам. Выйдя из подземелья, выяснилось, что они далеко не первые, кто узнал об этом самом Святочном мероприятии. Вся школа гудела, многие предвкушали это событие. Кто-то подолгу выбирал в каталоге парадную мантию. Драко же переживать по этому поводу вообще не стоило. При желании он мог бы прийти в обычной школьной, ведь она выглядела настолько шикарно, что любая парадная нервно оглядывалась бы по сторонам. А вот с выбором спутницы дела обстояли не очень. Несмотря на большое количество предложений со стороны немалых красавиц, Драко отказывал каждой. Он высматривал ту, которую хотел бы пригласить на бал, которая заставляла его сердце биться чаще, чем следовало. Но при этом он понимал, что даже при большом желании не смог бы её пригласить. Не мог же он сам испортить собственный авторитет в лицах товарищей его факультета. А может и мог, но боялся. Когда до балла оставались считанные дни, Драко краем уха услышал, что Гермиону Грейнджер уже кто-то пригласил. На что он крикнул: — Да кто в здравом уме пригласит на бал эту грязнокровку? Да ещё и с лошадиными зубами! Гермиона лишь зло и по-детски обиженно посмотрела на него. Этот взгляд по-настоящему задел его. Что ж, раз уж не судьба ему пригласить свою возлюбленную, придётся пригласить ту, что с радостью бы отправилась с ним. Он пригласил эту особу утром во время завтрака. Она с визгом кивнула головой, и поспешила удалиться. Драко недовольно посмотрел ей вслед. Наступило рождество. Утро перед балом. Открыв глаза, Драко поспешно закатил их, чтобы посмотреть, насколько высока гора подарков, стоящих друг на друге у его кровати. Приличное количество. Он улыбнулся, сел на кровати и посмотрел на часы. Ничего себе, утро. Завтрак проспал. Да и обед уже вот-вот должен начаться. У зеркала озабоченно крутился Нотт. — Да как же, черт возьми, это..— бормотал Теодор, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. — Что, Тео, самолюбование? Признаться честно, красный цвет мантии портит всю картину. — Да какое самолюбование, Драко? Я и сам знаю, что цвет отвратный. Зато Гриффиндорцы будут счастливы. — Да шут с ними, с Гриффиндорцами. Эта мантия висит на тебе, как шкура мамонта. Ты хоть на примерке был? — Не-а. Если бы был, она была бы в обтяжку, да и другого цвета. Малфой встал, подошёл к шкафу, открыл его, и вытащил оттуда идеально выглаженную роскошную чёрную парадную мантию. — Как тебе, Тео?— спросил Драко. Тео посмотрел на мантию. Он все стоял и смотрел на неё. А затем, выдавил из себя: — Черт возьми, Драко. Если бы я знал, что у тебя в шкафу висит эта мантия, я бы ночью задушил тебя подушкой, и пошёл бы в ней сам. Малфой удовлетворенно улыбнулся. Спустя час Драко вышел из спальни, и направился к выходу из гостиной Слизерина. — Драко! Эй, Драко! Малфой лениво повернул голову назад. К нему бежала Пенси в дешевом розовом платьем с рюшечками и бантиками. — Привет, Драко! — Вчера вроде здоровались,— едва сдержавшись от критики наряда своей спутницы, ответил Драко,—привет. — Ну что, пойдём к большому залу? — Пожалуй, другого выхода у меня нет. Она взяла его под руку, и вышла рядом с ним, чувствуя себя королевой. — Классный прикид у тебя, Драко,— заметила Пенси, рассматривая наряд своего спутника. — Спасибо. Мне тоже нравится. Этот ответ заставил её замолчать. Они лишь изредка завязывали диалоги, и то, в большинстве случаев они начинались с критики Паркинсон в сторону мантий других студентов, и «ага» Драко. Вот они и подошли к дверям большого зала. Драко бросились в глаза чемпионы турнира со своими спутницами и спутником. Флёр стояла рядом с когтевранским парнем, Седрик Диггори рядом с Чжоу Чанг, Поттер рядом со своей однокашницей Патил. Крам же стоял и нервно ждал кого-то в стороне. Малфой решил дождаться спутницу Крама, чтобы посмотреть, с кем же пойдёт знаменитый ловец на бал. — Драко, смотри! Она такая страшная в этом платье, правда?— спросила Пенси, показав на кого-то пальцем. Драко развернулся и опешил. Медленной и грациозной походкой, к дверям большого зала направлялась Гермиона Грейнджер в голубовато-зеленоватом, нежном платье. Волосы были сплетены в шикарный пучок, который очень ей шёл. Сердце Драко забилось так быстро, что казалось, вот-вот окажется в пятках. Он прикусил губу, и в его рту почувствовался металлический привкус. Он ничего вокруг себя не слышал. Никого кроме неё не замечал. И вот, Гермиона подошла и подала руку своему кавалеру, которым оказался Виктор Крам. Сейчас Драко только и хотел, что набить чемпиону «Дурмстранга» морду. Ему хотелось бить, кромсать, кричать. Но он сдержанно отвернулся от пары, на которую смотреть ему было до боли неприятно. Вернее, ему не нравилось смотреть на партнера Гермионы. Он страстно желал оказаться рядом с ней вместо Крама. И вот, дверь в зал распахнулась, и чемпионы, вместе со своими парами, первые вошли в зал. Драко не замечал, как же там было красиво. Он вновь пытался разглядеть хотя бы пучок на голове гриффиндорки. Он вёл под ручку Пенси, которая уже не пыталась привлечь его внимание, а лишь изумленно таращилась на Болгара и Грейнджер. — Драко, как ты думаешь, сколько она заплатила ему за то, что бы он отправился с ней на бал? Он не ответил. И вот, заиграла музыка, участники турнира закружились в танце. Драко со злостью смотрел на руки Крама, которые лежали на талии его, Драко, Гермионы. Он очень злился. На себя, на Крама, на бал и на грустную музыку, под которую сейчас танцевал вальс с Пенси. И вот, мелодия завершилась, Драко выпустил Паркинсон. Заиграла быстрая и веселая Музыка. — Куда ты, Драко? Ай да танцевать? — Нет. У меня что-то голова болит, пойду подышу воздухом. — Мне с тобой пойти? — Нет, Пенси, ты танцуй. Я скоро приду. И в итоге он не пришёл. Весь бал Пенси тщетно пыталась найти его в зале, но он исчез. Никто и не знал, куда именно пошёл Драко. Драко же сидел напротив зеркала, и смотрел на себя, и сидящую в отражении рядом с ним Гермиону. Она держалась с ним, Малфоем, за руку, а голова ее лежала на его плече. По щеке Драко скатилась слеза. Вернулся Драко не в Зал, а в свою спальню, уже тогда, когда весь «Хогвартс» спал.