... Под чёрными крыльями в городе ночи Скрывался герой такой же порочный...
Мир был тем же, что и прежде. Город стоял, а жизнь в нём кипела, как и раньше, словно этих одиннадцати дней, выпавших из жизни Осборн, вовсе не было. Ведь целому городу нет дела до одной маленькой девушки в его паутине. Сидя в комфортном кресле дорогого автомобиля своего нового знакомого, Виктория наблюдала за проносящимися за окном долгое время деревьями и пустырями, а из головы не шла мысль о том, что её возвращение для всего её окружения станет шоком. Будет ли ей весело смотреть на вытягивающиеся от удивления лица своих коллег, понимая, что они будут думать о ней, как о вернувшейся с того света? Возможно, никто уже и не рассчитывает на её возвращение. Возможно, всем там без неё только лучше. Эта мысль опечалила Викторию, и она тихо выдохнула тяжесть из груди, отведя взгляд в сторону. Брюс, молчавший с момента начала поездки, бросил на неё короткий обеспокоенный взгляд. Вид у неё был безрадостный, и иногда она создавала иллюзионное впечатление реабилитации. Но мужчина понимал, что так быстро ей не оправиться от пережитого насилия. Она выглядела такой истощённой, почти без единого живого места на теле, но во взгляде, пусть и удручённом, всё ещё теплилась жизнь. Виктория хотела бы заговорить с ним, но не решалась. Такой красивый, влиятельный и богатый, он сосредоточенно следил за дорогой, держась за руль, но даже в его ни на что не претендующем молчании девушка находила что-то, что вызывало неловкость. А может, это вовсе не из-за молчания, а из-за приятного запаха дорогого мужского парфюма с ворота его пальто, которое всё ещё было на её плечах? В машине она уже согрелась, однако снимать пальто не хотела. Скоро они въехали в зону пригорода, и по обочинам замелькали дома от самых маленьких, до строений в несколько этажей. Брюс неожиданно нарушил тишину. -Как Ваши раны? – поинтересовался он. – Может, стоит заехать в больницу? -Нет, едем в полицейский участок, пожалуйста, - настаивала девушка. -У меня есть знакомые хорошие врачи, которые помогут... -Я хочу как можно скорее рассказать обо всём полиции. Виктория позволила себе перебить Уэйна. Тот всё понял и избавился от настойчивости в голосе. Ему не хотелось причинять вреда этой и без того почти сломанной девушке, едва держащей себя в руках. Да, он замечал её напуганный взгляд время от времени, дрожь в руках, необоснованно резкие движения в реакции на громкие и резкие звуки и отрешённый взгляд, который будто бы проходил сквозь предметы. Всё это давало ему понять: её старательные попытки выглядеть нормальной вот-вот рухнут, как карточный домик. -Извините, если Вам неприятно вспоминать, но... – без решимости вновь заговорил Брюс после минутной паузы. – Я бы хотел узнать ещё кое-что. -Спрашивайте, мистер Уэйн, - Виктория развернулась лицом к нему и устроилась в пол-оборота. -Как Вы вообще оказались так далеко от города? Вас что, держали где-то неподалёку? -Хм. Я не знаю, где меня держали. Ни что это было за здание, приблизительный район, и был ли это вообще Готэм, - девушка задумалась, опустив взгляд под углом. – Я помню только, что бежала очень долго, не оглядываясь по сторонам, а потом чувство реальности вернулось ко мне уже в лесу. -Совсем ничего не помните о месте заточения? -Да... совсем, - Виктория попыталась восстановить эти чёрные сцены в своей памяти, но ей с трудом вспоминалось даже то, как ей удалось вырваться и убежать. Она вдруг подвергла сомнению сам факт того, что лишь её собственные усилия помогли ей выбраться из плена сумасшедшего преступника. Может, ей всё-таки кто-то помог?.. История вчерашнего вечера будто бы заволочена туманной дымкой: видны лишь силуэты событий. Виктория постепенно вспоминала всё, восстанавливала по кусочкам, словно собирала разбросанные по огромной комнате части паззла. -Вы упомянули, что живёте в Готэме недолго, - вспомнил Брюс. -Да. Три месяца, с тех пор как поступила на стажировку в полицию, - ответила Виктория. Ей почему-то было очень приятно любопытство мистера Уэйна, хоть он его и заметно сдерживал, чтобы не показаться навязчивым или не задеть чувства девушки. – Только вот в этом городе мне почему-то не везёт... -Не правда. У Вас появился богатый и красивый знакомый, - мужчина отвлёкся от дороги, чтобы с ласковой ухмылкой взглянуть на свою спутницу. -Плюс ко всему ещё и очень заботливый, - девушка не смогла сдержать широкой улыбки и смутилась от своих же слов. – Вы слишком добры к той, которую знаете всего пару часов, мистер Уэйн. Я совсем иначе представляла себе людей при больших деньгах. Думала, они эгоистичны и брезгливы по отношению к простым людям. Но Вы не такой. -С чего Вы взяли? -Я хочу в это верить. Если Вы помогаете мне не из великодушных побуждений, тогда мне просто не понятно, для чего. Ведь простая девушка из полиции не может представлять для именитого миллиардера никакой ценности. Наверняка всё дело в жалости, которую Вы испытываете ко мне и моей истории. -Ваша история поистине ужасна, и мне действительно Вас жаль. Я бы хотел помочь. Осборн подняла глаза, отвлёкшись от пуговицы на пальто, и по её телу пробежала мелкая дрожь, когда в этот момент она столкнулась с его прямым взглядом, заявляющим о серьёзном намерении оказать поддержку. Не в силах поверить, девушка произнесла едва приоткрытыми губами, не повышая даже голоса: -Вы что... серьёзно? -Фонд «Уэйн Энтерпрайзес» выделяет средства всем пострадавшим от рук преступников. Слышали что-нибудь об этом? Я распоряжусь, чтобы Вам перечислили достаточную сумму для восстановления здоровья. Девушка слушала его с приоткрытыми губами и смотрела, точно на какое-то божество. Когда вообще в последний раз она подвергалась такой ярой заботе, вспомнить бы. Но скоро её лоб едва нахмурился, и Виктория опустила взгляд к ногам, негромко сказав: -Не хочу я восстанавливать здоровье. Хочу, чтобы восстановилась справедливость. -С этим я тоже могу помочь. Тот, кто оставил Вам эти ужасные раны, не останется безнаказанным. -Насколько мне известно, Джокер уже не впервой ускользает от наказания. -Не в этот раз. Голос Брюса зазвенел леденящими нотами. И вот Виктория снова наблюдала, как одно лишь упоминание имени короля преступного Готэма вырисовывало на лице мужчины контролируемую злость. Она начинала подозревать, что Брюс имеет собственные счёты с безумцем, и тогда ей становилось немного ясно то, почему он так хочет ей помочь. Возможно, отказывать в таком случае будет не вежливо, так ей думалось. Уже скоро за окном замелькали небоскрёбы Готэма, утопающие в тусклом серо-жёлтом полуденном мареве. Хоть время было далеко не ночное, и небо играло в мягких голубых цветах, но над вечно мрачным мегаполисом повисли массивные чёрные тучи, которые, казалось, нарочно не позволяли солнечным лучам касаться этого города. Угрюмое, тёмное место, погрязшее в преступности – Виктория никогда не полюбит этот город. Но выбирать ей не приходилось. Потребовалось некоторое время, чтобы миновать улицы, заполненные автомобилями и светофорами, и вот Мерседес-Бенц припарковался у здания департамента готэмской полиции. Одного взгляда на него хватило Осборн, чтобы представить первоначальное онемевшее удивление её начальника и последующее за этим его крайнее недовольство её самовольными действиями. Девушка не забыла вернуть Брюсу его пальто и поблагодарить его за него, прежде чем они оба вышли из машины. -Возможно, после сегодняшнего дня я уже больше не смогу приходить в это место в качестве какого-никакого сотрудника, - с натянутой улыбкой сказала Виктория, отстёгивая ремень безопасности. -Думаю, к Вам не отнесутся так категорично, - Брюс, накидывающий пальто на плечи, попытался её поддержать. – Хотя бы из-за того же самого сочувствия: когда Вы расскажете коллегам о пережитом, Вас никто не захочет в чём-либо упрекнуть. -Ну, по головке точно не погладят. Двери сами собой поднялись вверх, когда Брюс коснулся нужной кнопки на панели, и они вместе вышли из автомобиля. Виктория всё ещё с трудом сдерживала восторг. «Когда-нибудь накоплю себе на такую же!» - первая оптимистичная мысль за долгие одиннадцать дней. За полупрозрачными двойными дверями Викторию встретила привычная удушливая суета никак не изменившегося за эти одиннадцать дней полицейского участка центрального отдела полиции Готэм Сити. Полицейские разных рангов, возрастов и полов шныряли здесь от стола к столу, от окна к окну, переносили бумаги в виде рапортов, переговаривались по телефонам. Громкие командные и раздражённые голоса доносились изо всех углов. А от клеток, похожих на звериные, разило неизмеримой агрессией, той, что испускали запертые там уличные хулиганы и мелкие преступники. К Осборн вернулось чувство необходимости самозащиты. Пора бы вооружиться пуленепробиваемым упрямством и вспомнить, что в подобном месте либо ты сам отстаиваешь свои интересы, либо никто. Виктория несмелым, даже скорее осторожным шагом двинулась сквозь толпу офицеров к лестнице, ведущей в личные кабинеты детективов на верхних этажах. Ей было интересно, почему Брюс Уэйн не просто привёз её сюда, но и сейчас вместе с ней следует по полицейскому участку. Восхищение заботой медленно перерастало в настороженное недоумение где-то глубоко внутри. Появление недавно пропавшей Виктории Осборн – девушки, которую они все здесь знали как «надоедливую практикантку» – приковало к себе внимание всех присутствующих в холле сотрудников готэмской полиции. Они замерли, отвлекшись от своих дел, повытягивали шеи, выпучили глаза и позабыли о рабочем процессе. Гул стих, но тишиной образовавшуюся атмосферу назвать было сложно из-за начавшихся ошарашенных перешёптываний. «О, мой бог, она жива!», «Она вернулась», «Что с ней произошло?», «Ну и вид у неё…». Никто не мог отвести от неё перепуганного взгляда, но и кинуться с расспросами не решался. Они все словно смотрели на призрак, и Виктория, заметившая это в их глазах, почувствовала дискомфорт. Это было похоже на ощущение, будто она идёт совсем нагая в людном общественном месте и нигде не может спрятаться. -Осборн, как ты?.. – к ней навстречу сделал шаг высокий худощавый длинноволосый парнишка в форме, недоумевающе смотрящий на неё сверху вниз. -Комиссар Гордон у себя? – спросила девушка, не пытаясь отвечать на зависшие в глазах коллег вопросы. Парень рассеянно кивнул. Толпа удивлённых полицейских проводила взглядом «воскресшую из мёртвых», пока она вместе со своим спутником не скрылась на втором этаже, а после все они начали бурно обсуждать неожиданное возвращение той, от которой больше недели не было никаких вестей. Старый принципиальный полицейский по имени Джеймс «Джим» Гордон, давно работающий в департаменте Готэма, не прекращал надеяться на спасение своей проблемной подопечной. Каждый день он навязчиво вызванивал все поисковые группы и в отчаянии срывался на них за отсутствие продуктивного результата. Как и сегодня: очередной звонок в поисковый отел не дал ему ничего информативного, кроме приевшегося «мы продолжаем поиски». -Как давно вы мне это говорите? Вам сказать? Одиннадцать дней! Значит, плохо ищете, не там ищете, не так ищите! – Гордон нервно ходил из стороны в сторону напротив большого стола в своём кабинете, срывая своё негодование на трубке сотового телефона. – Знаете, что: за одиннадцать дней вы должны были уже десять человек найти, а нужно всего-то одну единственную несчастную девочку! Почему я нервничаю? Да потому, что журналисты по этому поводу уже напридумывали бог весть что, и люди начали считать, что полиция «подкармливает» преступников своими ненужными сотрудниками, лишь бы только их оставили в покое! Думаете, я стану закрывать глаза на подобное? Думаете, я забуду про тех, за кого отвечаю?! Ответственность несут все! За спиной его вдруг отозвал несмелый женский голос, такой часто до зуда надоедливый, но всё же уже такой родной: -Мистер Гордон... Но Джим быстро по привычке отмахнулся, не теряя запала: -Не сейчас, Осборн, я должен... И лишь через мгновение он понял, что этот голос не слышал уже больше недели. Тот самый голос, который он так отчаянно пытался вернуть. Тот голос, в борьбе за который он прямо сейчас срывал свой. Мужчина медленно убрал телефон от уха и опустил руку, в шокированном ступоре оборачиваясь к входной двери. В тот момент, когда он увидел стоящую там и виновато смотрящую на него Викторию Осборн, он уже не помнил, о чём говорил с представителем поискового отдела по телефону несколько секунд назад. -Простите меня, комиссар, - Виктория наконец-то сказала то, что мучило её все одиннадцать дней заточения, не смея тянуть с этим. -Господи... Живая... – полушёпотом выдохнул Гордон. Он кинулся к девушке и не сумел удержать себя от крепких объятий. Викторию это сильно удивило, ведь она никогда не знала, что её строгий начальник может себя так вести. Но это не помешало ей обрадоваться: подумав о том, что её мог кто-то ждать здесь, она неуверенно обняла комиссара в ответ и непроизвольно расплылась в улыбке. Гордон и сам скоро вспомнил, что такое поведение ему несвойственно, быстро перестал тискать девушку в своих объятиях, отстранился, сделал недовольно-обеспокоенное лицо и начал изрекать всё, что накопилось в нём за дни её пропажи: -Где ты была? Что с тобой произошло? Чёрт возьми, ты хоть понимаешь, что вся полиция поставлена на уши из-за тебя! Весь город поставлен на уши! -Простите, я... -Ты пошла на то дело, я знаю. Ты пошла одна, когда я запретил тебе это делать. «Запретил», Осборн, значит – не разрешил, не одобрил! Что мне надо было сделать? Запереть тебя в квартире? Приковать наручниками к батарее, чтобы ты не наделала глупостей? Скажи сразу, чтобы теперь я заранее знал, что простыми словами тебя не остановить. Ты же поставила под угрозу мою репутацию! Она всё это прекрасно знала и без слов. Виктория уже давно поняла, что натворила, поэтому сейчас молчаливо без препираний принимала всё, чем сыпал на неё начальник, опустив глаза к своим ногам. Стыд, который она испытывает перед ним за свой поступок, ещё долго будет гложить её, а возможно, и вовсе никогда не уйдёт. -А если бы он тебя убил? Если бы начал шантажировать нас? Ты никогда не думала о рисках, не думала о своих товарищах, прежде чем сделать что-то! – мужчина вновь распалился, но уже с большей силой. Ему заметно не хватало дыхания, чтобы всё сказать. – Чёрт возьми, весь отдел пытался убедить меня, что ты давно мертва! Все были в этом уверены! И вот ты здесь... – он перевёл дыхание и громко выдохнул, поправив слетевшие на кончик носа очки, - стоишь передо мной и не можешь ни слова мне в ответ сказать, как ты это обычно делала. Я не могу поверить своим глазам... Но я так счастлив видеть тебя снова целую и невредимую. Это звучало уже намного мягче, и Виктория решилась поднять глаза на Гордона. Он смотрел прямо на неё с одновременным неистовым желанием снова обнять её и отчитать. -Я... не думала, что Вы будете настолько сильно беспокоиться об этом. Я ведь Вам надоедала... -И мне этого, честно признаюсь, не хватало все эти дни. Под густыми усами комиссара растянулась добрая улыбка. Виктория и не помнила, когда в последний раз он ей улыбался, но эта искренность поселила в её сердце надежду на то, что она всё-таки не так одинока, как думает. Джеймс пригласил Викторию сесть в кресло, ужаснувшись её видом. Он назвал её бледно-синей, исхудавшей и оборванной, как заядлая наркоманка, что та, разумеется, за комплимент принять не могла. Только теперь комиссар заметил ещё одного человека в этой комнате, того, что пришёл вместе с его объявившейся подчинённой. Не узнать известного во всём Готэме миллиардера Брюса Уэйна он не мог, но именно это и поставило полицейского в тупик. Он указал на Уэйна и с вопросом в глазах взглянул на Викторию из-под очков в ожидании разъяснений. -Ох, это Брюс Уэйн, - она быстро удовлетворила любопытство босса. – Он привёз меня сюда. -Мисс Осборн занесло на территорию моего дома прошлой ночью, и я оказал ей некоторую помощь, - внёс ясность Брюс. Гордон и его попросил присаживаться. Брюс поблагодарил и опустился на стоящий в углу маленький диванчик. Только вот зачем он здесь, до сих пор было непонятно. Но девушка сосредоточила своё внимание совсем на другом, на том, ради чего попросила Уэйна отвезти её именно в участок, а не домой. -Комиссар Гордон, я знаю, что поступила некомпетентно и совершила непозволительную для полицейского ошибку, - начала она уверено, - и я пойму, если Вы примите решение отказаться от нерадивого стажёра. Но я прошу Вас выслушать меня, прежде чем выгнать из полиции. -Стоп, стоп, стоп! – всплеснул руками Джим, усаживаясь в своё кресло. – О чём ты говоришь, Осборн? Ты, конечно, поступилась должностными инструкциями и совершила глупость, но... Если бы каждого, кто нарушает установленные тут правила, снимали с должности и гнали на улицу, в этом департаменте бы уже давно никто не работал. -Вы меня не уволите? – в её глазах сверкнуло облегчение. -Как я могу уволить человека, который сумел настолько близко подобраться к самому опасному и самому разыскиваемому преступнику нашего города и, мало того, вернуться от него живым? -Вы знали, что это был Джокер... Знали ещё тогда, когда запретили мне ловить его. И Вы догадались, что это он забрал меня, - Виктория нахмурила лоб, а её голос значительно снизился. -Именно потому большинство и сочло разумным считать тебя погибшей. Многие здесь прекрасно знают не понаслышке, на что способен этот псих. Теперь, к сожалению, знаешь и ты. Голос комиссара отдавал некоторой невозмутимостью, что подогрело в Виктории обиду, смешанную с раздражением: на минуту показалось, словно он ни во что не ставит ту боль, которую ей пришлось пережить. -Я не стану спрашивать, почему Вам при таком раскладе так и не удалось найти его и спасти меня, и я не стану напоминать Вам, комиссар, что вообще-то этот маньяк издевался над моим телом и разумом, - Виктория поддалась вперёд и нахмурила лоб, скрипя досадой на зубах. – Просто потому, что времени высказывать свои недовольства у меня нет: надо немедленно действовать. Мы должны найти Джокера и упрятать его наконец-то за решётку, пока он не сделал со всем городом то, что сделал со мной. -Ты не понимаешь... -Не надо снова говорить мне, чего я не понимаю! – девушка начинала злиться, и оттого её голос зазвенел в повышенном тоне. – Мы не можем медлить! Нужно найти его и... -Ты думаешь, - Гордон перебил её ещё более громким голосом, в котором начинало прослеживаться раздражение, - за столько лет погони за ним, никто не смог его поймать, а ты возьмёшь и по щелчку пальца упрячешь самого хитрого и непредсказуемого преступника в тюрьму? -Я не сделаю это одна, я прошу Вашей помощи, комиссар! -А я не всесильный, пойми же ты, наконец! – сорвался мужчина, после чего перевёл дыхание, остыл и сказал уже намного тише и спокойнее: - Ни ты, ни я... Нам не поймать этого урода. Никогда. Потому что мы с тобой, Осборн, всего лишь городские копы, а управу на таких, как Джокер, способны найти лишь такие же, как он сам, – люди вне закона. Девушка прекрасно понимала, к чему клонит Гордон. Но если раньше подобные его мысли она поддерживала, то сейчас больше не могла позволить себе этого. -Если Вы говорите о Бэтмене, то я бы на Вашем месте не стала полагаться только на него. Тёмный рыцарь не может спасти всех, - заявила Осборн со скорбью в голосе. -Но в борьбе с Джокером он – наш единственный инструмент. Да и самому Джокеру не нужно наше вмешательство. Он играет с Бэтменом, привлекает его внимание. -А почему тогда от этого должны страдать невинные?! Виктория подскочила со стула и упёрлась руками в стол, за которым сидел комиссар. В её глазах, недавно прячущихся за стыдливым раскаянием, вновь заиграла та настойчивость и жажда справедливости, с которой он работал уже три месяца, и ему казалось, что этим взглядом она сейчас прожжёт в нём дыру. -Я одиннадцать дней провела в аду, из которого, как мне казалось, меня должен вытащить Бэтмен. Ведь я ни раз видела, как он спасал жизни, и я верила в его тёмную справедливость. У меня была надежда. Но, как оказалось, рассчитывать приходится лишь на свои силы, а не на призрачных парней в масках. Услышанное заставило Гордона удивиться и отпрянуть от спинки своего кресла. -Так ты что же, - произнёс он с удивлением, - сама сбежала от Джокера? -Я не помню этого. Всё будто бы в тумане, - взяв паузу и умерив свой пыл, Виктория вновь опустилась на стоящий позади неё стул и задумчиво опустила глаза. По жутко занывшей от боли спине пронёсся холодок. – Я постоянно сидела в маленькой пустой комнате в абсолютной темноте, была лишь болтающаяся под потолком лампа. Он никогда не зажигал свет во всей комнате. Но вчера свет почему-то зажегся. После той вспышки я не помню, как оказалась вне комнаты. Мне повезло, что уже был вечер, иначе бы я ослепла от дневного света после одиннадцати дней, проведённых во мраке. И я просто побежала. Так быстро, как только могла. Слушать это без нарастающего сочувствия было невозможно, ведь Джиму Гордону, как никому другому, было известно, насколько сильно эта девушка прониклась восхищением к тёмному рыцарю Готэма. Поэтому он представил, как тяжело ей наверняка сейчас разочаровываться в нём. -Если Вы вновь намерены игнорировать действия Джокера... даже после того, как он поиздевался над Вашим сотрудником... – тихо сказала Виктория, без сил глядя в глаза комиссару. – Тогда я поступлюсь правилами снова. Пусть даже есть риск погибнуть. Мне теперь всё равно. Не выслушав полетевшие в спину призывы одуматься от комиссара, Виктория быстро поднялась и стремглав бросилась вон из кабинета, больше не желая вести разговор с упрямым боссом. У Гордона буквально опускались руки, и он совершенно не понимал, как справляться с таким напором. Но всё осложняло то, что эта девушка в точности напоминала ему его самого в молодости, во времена, когда он только начинал свою карьеру в департаменте готэмской полиции. Тяжело вздохнув и уткнувшись лицом в ладонь, старый комиссар обречённо протянул: -Боже, ещё немного, и эта девчонка сведёт меня с ума своим норовом. Брюс, доселе не участвовавший в разговоре, а лишь наблюдавший со стороны, сейчас поднялся с дивана. Ни убежавшая Виктория, настроенная вновь брать всё в свои руки, ни обременённый её поведением комиссар Гордон не знали и даже не догадывались, но именно Уэйну было тяжелее всех слышать то, о чём эти двое разговаривали. Перед тем, как уйти вслед за девушкой, он всё-таки высказался по проблеме: -Она права. Если Вам нужен герой, не стоит ждать Бэтмена. Он никогда им не был. -Чтобы поймать Джокера, нам герой и не нужен, - ответил Джим, поднявшись из своего кресла. – Я доверяю Бэтмену, потому что он надёжен. -Надёжность становится размытым понятием, когда одна девушка, искренне верившая в свой символ справедливости, теряет эту веру. Гордон усмехнулся: -Эта девушка, если бы захотела, сама могла бы стать символом справедливости, будь у неё чуть меньше запала и хоть немного чувства самосохранения. Брюс ничего не ответил, лишь развернулся, готовый покинуть кабинет комиссара, и направился к двери. Тот окликнул его: -Мистер Уэйн. Прошу Вас, отвезите эту глупышку домой. Пускай приходит в норму. Мужчина согласно кивнул и оставил комиссара наедине со своими мыслями. Тому теперь нужно было срочно позвонить в поисковый отдел и дать отбой на поиск Виктории Осборн. Придётся извиняться перед теми, кто сегодня выслушал от него очередную порцию гневного недовольства. Но Джеймс ещё не знал, что через минуту к нему в кабинет нагрянут взвинченные появлением Осборн сотрудники полиции с любопытными расспросами о девушке и её исчезновении. Вот от чего бы он точно хотел избавиться. Виктория тем временем уехала вместе с Брюсом Уэйном. Она не стала отказываться от его предложения довезти её до дома. Правда, за всю дорогу так и не обронила ни слова, разве что адрес ему назвала и иногда указывала направление. Она злилась на комиссара Гордона, злилась на полицию Готэма, злилась на саму себя за бессилие и страх. Да, теперь, после близкого знакомства с Джокером, она жутко боялась выступать против него одна. Но неужели её боль так и останется неотмщённой? Неужели все закроют глаза на то, что ей пришлось пережить? Никому не было до этого дела. Никто не хочет разбираться в произошедшем. Гордон желал лишь вернуть Осборн живой и невредимой, спасти её, но не покарать злодея, так она считала. Теперь Виктория прозрела: это не та полиция, в которой она хочет работать, и это не та справедливость, которую она желает отстаивать. Серебристый немецкий автомобиль быстро донёсся до района Старого города. На его улицах таких машин не видели давно, так как контингент зачастую составляли бедные люди и отбросы общества. Брюс остановил машину у пятиэтажного дома, на который указала Виктория. -Вы снова собираетесь ослушаться комиссара полиции? – спросил он, прежде чем девушка покинула машину. Хотя ответ был очевиден ещё до раздавшегося с её стороны смешка. -А что мне ещё остаётся? – сказала Осборн, отстегнув ремень безопасности. – Сидеть по вечерам за чашечкой чая и придаваться ностальгии по тому подвалу и смеху этого маньяка? Его голос и без того терроризирует мой мозг, и я не знаю, как скоро избавлюсь от этого. Не хочу, чтобы он сотворил подобное ещё с кем-нибудь. -Не делайте этого. Полиция продолжит охоту на Джокера, Гордон не оставит это. Он просто не хочет втягивать Вас. Оставьте всё ему и... его «инструментам». -Мистер Уэйн, - выдержав паузу в несколько секунд, произнесла Виктория, решившись заглянуть в лицо мужчине. – Я слышала, что Ваших родителей убили, когда Вы были совсем ребёнком. Значит, Вы меня понимаете. Оставлять безнаказанными тех, кто причиняет боль невинным, недопустимо. -Вы слишком много на себя берёте. -Как и Бэтмен. Она быстро коснулась пальцем кнопки на панели, тем самым отворив дверь со своей стороны, и выскользнула из автомобиля. Брюс даже поразился тому, как быстро она научилась пользоваться этой системой. Пока девушка ещё не успела убежать, Брюс тоже вышел из машины, обошёл её и оказался возле Виктории, что уже поднималась по ступеням к парадной. -Послушайте, - начал он немного растерянно, сунув руки в карманы своего пальто и начав там что-то искать. – Если Вам понадобится помощь... Любая помощь... Позвоните по этому номеру. Он достал из кармана маленькую визитку и протянул её девушке двумя пальцами. Виктория бездумно приняла её, рассмотрела со всех сторон ничем не примечательную карточку и спросила: -Но чей он? -Мой, - ответил мистер Уэйн, когда сделал пару шагов назад и вернулся в свой автомобиль. А через несколько секунд его след простыл вдалеке улицы за негромким скрежетом из-под колёс. Ещё какое-то время Виктория не могла оправиться от сковавшего её изумления и просто стояла, смотря вслед уехавшему миллиардеру и держа в своих руках карточку с номером его телефона. Зачем ему это нужно? Что особенного он в ней увидел? Но в какой-то момент девушка поняла, что ей не интересны ответы на эти вопросы. Ей просто до безумия приятно, что такой человек как Брюс Уэйн сам протягивает ей руку помощи. После одиннадцати дней, проведённых в одиноком мраке, старые и грязные лестницы парадной этого дома казались ей уже не такими ужасными, а даже родными. Мерзкий запах мокрой древесины вперемешку со скуренным дешёвым табаком никуда не делся. И Виктории невольно вспоминался роскошный особняк Уэйна, прибранный, уютный, комфортный, наполненный приятными запахами. Особенно сладок в памяти был аромат чая, что заваривал Альфред. Виктория улыбнулась сама себе без надежды попробовать тот чай вновь. Она поднялась на четвёртый этаж и подошла к двери своей квартиры. Так как куртку, в которой были её ключи вместе с телефоном, она утратила в ту роковую ночь, девушка подумала воспользоваться ключом под ковриком. Но под его приподнятым краем, да и под всем ковриком вообще, ключа не оказалось. Обеспокоенная Осборн выпрямилась и взялась за ручку двери. Та сама отворилась перед ней с неприятным скрипом. Виктория попыталась убедить себя в том, что она сама по собственной глупости забыла запереть дверь и просто не помнит этого, и несмело прошла в свою квартиру. Единственная жилая комната весьма и весьма скромных размеров, которая тут имелась, была перевёрнута с ног на голову: одежда из гардероба была разбросана по полу и дивану, книги повалены на пол с полок, ящики рабочего стола вытащены и опустошены, сумочка вывернута наизнанку, а её содержимое разбросано на кресле, диван (он же кровать) избавлен от матраса. Даже в кухонном уголке творился хаос: двери холодильника настежь распахнуты, а вся посуда, составленная всегда в подвешенных шкафчиках, превратилась в груду осколков на полу. -Отлично... – иронично вздохнула Виктория, когда оглядела весь этот беспорядок. – Ограбление квартиры как вишенка на торте во всём этом дерьме, в котором я оказалась. Класс. Весь день сегодня ей казалось, что хуже быть уже не может. Оказалось, ещё как может. Вот сейчас она действительно почувствовала себя паршивее некуда. Забрали всё самое ценное, что имелось в квартире – рабочий ноутбук и телевизор, а также кошелёк, который она оставила в сумочке. Вся квартира пропиталась отвратительным запахом испорченной еды из открытого холодильника. Виктория упала на пол без сил возле дивана на свои разбросанные кофточки и колготки, вздохнула с тяжестью, быстро заморгала в попытках сдержать ненужные слёзы и решила подумать, как исправлять всё, что сейчас с ней происходит. У неё даже не было сил бить тревогу, звонить Гордону и заявлять об ограблении. Не было сил даже понервничать. Сейчас в эту секунду, сидя в полной тишине на холодном полу в своей абсолютно пустой квартирке, Осборн почувствовала, будто из неё всё выкачали, и осталась лишь свинцовая боль, придавившая грудную клетку и не дающая сделать полноценный вдох. Откуда-то из коридора раздался тоненький голосок – жалобное, но одновременно радостное «мяу». Виктория осеклась и увидела выбежавшего к ней большого гладкошёрстного кота в бело-чёрно-рыжую расцветку. -Честер! – воскликнула она и кинулась к животному. Подхватив кота на руки, она просияла, начала ласково гладить его по спине и голове и прижимать к груди. А тот в ответ ластился к хозяйке, радуясь её возвращению. -О, малыш, я так скучала! – говорила девушка коту, никак не нарадуясь их воссоединению. – Хорошо, что с тобой всё порядке. Ты не голодал? Выходил ведь из дома? Истощённым вроде не выглядишь. Наверняка миссис Доус подкармливала тебя, да? Ты ж мой хороший! Почёсывая кота за ушком, она заглядывала в его мордочку и улыбалась. Стоило появиться её верному другу, который прожил с ней уже пять лет, как её настроение немного поднялось. Пусть он и не говорил, зато лучше всех умел слушать, а потому Осборн не считала себя совсем одинокой. К сожалению, она не была котом, поэтому не могла позволить себе пойти и попросить добродушную соседку её накормить. Добрая овдовевшая пенсионерка Бэллари Доус и без того слишком часто выручала ничего не успевающую себе приготовить Осборн. Да и Виктория не хотела шокировать ещё одного знакомого человека своим появлением, ведь это снова чревато вынужденными воспоминаниями о произошедшем, которые сейчас ей хотелось затрагивать меньше всего. Девушка просто осталась в своей обчищенной пустой квартире сидящей на полу с котом на коленях и провела так почти полдня. Теперь для изувеченной девушки стало мучительно сложным даже принятие душа. Сняв с себя всю грязную и порванную одежду и побросав её под ноги, она залезла в ванну. А когда хлынувшие струи воды коснулись её и покатились по телу, девушка не смогла сдержать себя и не взвыть от боли. Она чувствовала буквально каждую горячую каплю, катившуюся по надрезам на её коже, а особенно – по оголённым мышцам на спине. Эта жгучая агония была даже больнее, чем сам процесс появления этих шрамов. Она прятала слёзы под стекающими по лицу дорожками воды и изо всех сил старалась заглушить в себе эту боль. Сквозь собственные едва сдерживаемые крики и скрежет зубов, Виктории удалось помыться. Не спешив одеваться, девушка вышла из ванной и подошла к зеркалу. Она разглядывала шрамы, подаренные ей «веселящимся» маньяком. Раз – порез у ключиц, два – под левой грудью, три – над пупком, четыре – в области печени, пять – от бедра к правой груди. И таких небольших надрезов, покрасневших и взбухших от водных процедур, она насчитала около тринадцати. Затем Виктория повернулась спиной к зеркалу и несмело заглянула в него через плечо. Увиденное не вызвало в ней ничего, кроме проступивших слёз и омерзения, а потому она быстро отвернулась, не сумев удержать в себе сдавленный стон обиды. Ведь теперь она будет вынуждена носить этот «подарок» всю жизнь. Жизнь, которую точно не сможет прожить счастливой с таким уродством.***
Скоро Готэм окутал мрак, и город вмиг превратился в пристанище для всего самого зловещего, мерзкого и сумасшедшего. Ночь была законом для этого места, господствующей силой, вдохновляющей преступников. К счастью, не так давно их значительно поубавилось на улицах Готэма благодаря тому, чьё имя наводит страх на весь криминальный мир. Вся сущность этого города проявлялась лишь с заходом солнца. Чёрное небо над светящимися мелкими огоньками небоскрёбами заволокли густые тучи, и всем казалось, что вот-вот пойдёт дождь. Вдруг эту черноту разбавил бледный свет, и в небе расцвёл символ, призывающий на помощь героя, – огромный тёмный силуэт летучей мыши, которая словно бы пряталась за этими угрюмыми тучами и готова была напасть в любой момент. Луч света бэт-сигнала тянулся с крыши департамента полиции. Его посылал в небо огромный прожектор с вырезанной в центре фигурой летучей мыши. Ёжившийся от холода под своей старой поношенной курткой Джим Гордон внимательно следил за верхушками зданий и высматривал малейшие движения – не видать ли где его напарника. Давно работая с Бэтменом, он привык, что ночной страж Готэма имеет некоторую вредность иногда не отвечать на зов. Ведь за последнюю неделю комиссар и без того зажигал этот прожектор слишком часто но, как ни странно, Бэтмен всегда отзывался. Джеймс не терял надежды, просто продолжал терпеливо ждать, изредка поглядывая на наручные часы. Сегодняшняя ночь была по-особенному холодная, и мужчина уже начинал постукивать зубами. Как вдруг позади него внезапно раздался низкий, пробирающий до мурашек голос, обладатель которого, как и всегда, не соизволил даже поздороваться, а сразу приступил к сути встречи: -Она нашлась. Гордон пугался подобных выпадов уже не так сильно, как раньше, но всё же скоро это могло сделать из него заику. Оглянувшись, он увидел сидящего на противоположном краю крыши Бэтмена – мускулистого мужчину с угрюмым выражением лица, с ног до головы одетого в обтягивающий чёрный костюм с символичной летучей мышью на груди и длинным плащом за спиной. Он задумчиво смотрел на шумные городские улицы, пока Гордон собирал в привычный порядок свои мысли, чтобы сказать: -Искать Викторию Осборн больше нет необходимости. Она цела и невредима... в каком-то определённом смысле, - неуверенно добавил комиссар, запнувшись на полуслове. – Но проблема в том, что к Джокеру так и не появилось никаких путей. Я думал, что в итоге мы не только спасём Осборн, но и наконец-то схватим Джокера. Но он словно бы наигрался и выбросил ненужную куклу. -Девушка возвращается, но не может дать Вам ничего, что вывело бы на преступника... - Бэтмен поднялся и медленно зашагал к полицейскому. -Не было ни шантажа, ни убийства. Не понимаю, к чему тогда он устроил весь этот цирк, - нервно выдохнул Гордон, уставив руки в бока. -Его куклой, возможно, была не Виктория Осборн, а Вы, комиссар, и играл он с Вами. -Но какова причина? -Задаваясь подобным вопросом по отношению к мотивам этого двинутого ублюдка, Вам разумных ответов не отыскать. Его единственная причина всему, что он творит, - это развлечение. Гордон смолк в задумчивости и опустил рычаг прожектора. Луч бэт-сигнала в небе исчез за исчерпавшей себя надобностью. -Её ничем не обоснованное похищение и такое же загадочное возвращение может оказаться предвестием чего-то более масштабного, - рассуждал коп вслух. – Возможно, он нарочно отпустил её с какой-то непонятной целью, и всё это часть его плана. Какого – надо выяснить. -А возможно, он просто хочет, чтобы мы оба так думали, - пробасил тёмный рыцарь своим увесистым голосом. -В любом случае, - развёл руками Джим, - я не собираюсь позволить ей участвовать в операциях по поимке Джокера. Нет уж, слишком опасно для юной особы вроде неё и совершенно неопытного полицейского. На этот раз, если будет нужно, я не постесняюсь и запру её в камере. Больше я не стану рисковать жизнью доверенного мне сотрудника, которого чуть было не потерял. -Очень мило, комиссар, - прозвучал женский голос из тёмного угла, где располагалась дверь, ведущая с крыши. – Я действительно ценю Вашу заботу обо мне. Но я пришла в полицию не для того, чтобы прятаться за Вашей спиной. Небыстрые шаги оповестили мужчин о приближении к ним третьего лица, а через пару секунд в свете луны они увидели вышедшую к ним Викторию Осборн. Она не слышала всего разговора, так как поднялась на крышу лишь минуту назад, но и этого ей хватило, чтобы понять, о чём говорили эти двое. Над её глазами словно бы повисла хмурая завеса, но взгляд оставался упрямым, в какой-то степени даже дерзким. Серьёзный настрой этой особы можно было почувствовать за версту, от чего Джима Гордона уже почти бросало в нервную трясучку. -Я собираюсь поймать изувечившего меня психа вместе с Вами, комиссар Гордон... и с тобой, - её нелёгкий взгляд упал на мужчину в маске. Виктории вспоминалось, какой невообразимый трепет она испытывала во время своих предыдущих случайных встреч с Бэтменом, когда она стояла с ним рядом, смотрела на него с расстояния нескольких шагов и слышала его вибрирующий низкий голос, искажённый маской. Потому что сейчас её чувства смешались, стали неопределёнными, и она совсем не знала, как должна себя вести, и правильно ли вообще обвинять летучую мышь в своих бедах. Гордон не мог отреагировать на её слова как-то иначе: он закатил глаза, уткнулся лбом в свою ладонь, тяжко вздохнул и уже без каких-либо сил произнёс: -Боже мой, Осборн, что ты тут вообще делаешь? Тебе надо лежать дома в постели и отдыхать, а не шататься по ночному городу в одиночку. Я выпишу тебе принудительный отпуск, если не послушаешь меня и не... -Я увольняюсь из полиции Готэма, - решительно заявила девушка, и тут Гордон поднял на неё ошарашенный взгляд. – Я понимаю, ответственность за стажёра, который всё время лезет на рожон, слишком тяжела. Да и я облажалась... Какой из меня теперь полицейский? Не уверена, что хочу остаться. -А как же твоя борьба за справедливость? – окончательно запутавшийся мужчина нахмурил лоб в непонимании. -Полиция Готэма – не то место, где вершится справедливость. Это происходит здесь, - девушка приложила руку к левой груди, - в сердцах людей. Полиция же только связывает мне руки, не даёт действовать так, как того велит совесть. Я сама добьюсь правосудия, - после этих слов она отвела острый взгляд на молчаливого Бэтмена и произнесла, еле сдерживая обиду: - Кто-то должен бороться за это, когда не остаётся тех, на кого можно положиться. Её слова вмиг заставили ночного стража обратить внимание на девушку. Он взглянул на неё с сожалением, а Виктория без тени страха смотрела в его почти полностью скрытое под маской лицо и желала лишь услышать хотя бы о том, что он пытался вызволить её из беды. Пусть даже это будут жалкие оправдания, она просто хотела услышать подтверждение тому, что не была брошена на произвол судьбы. Сложно было признаться самой себе, но самым большим желанием Осборн сейчас было оказаться небезразличной этому загадочному мрачному мужчине. -Прости... – ответил нетипично сконфуженный Бэтмен, который долго не мог подобрать нужных слов. -Ты не был обязан, - через силу утверждала Виктория, стараясь убеждать в этом и саму себя. -Мне не удавалось засечь его местоположение, и все поиски оставались тщетными. Он будто испарился, после того как забрал тебя. Я должен был искать лучше... но у меня не получилось, - его искажённый низкими частотами голос слегка подрагивал под тяжестью уловимой на слух вины, и уже лишь это не позволяло Виктории и дальше держать обиду. – Я рад, что ты осталась жива. И я искренне сожалею о твоих ранах. За чередой слов, которые её вроде бы успокоили, девушка вдруг услышала нечто настораживающее, никак не вяжущееся со сложившейся ситуацией. -Погоди, но... Откуда тебе известно о моих ранах? – она сощурилась, сбитая с толку, ведь Бэтмен не мог знать об этом: увечья, нанесённые ей преступником, скрывала одежда. -Полагаю, это очевидно, - не сразу ответил он. – Я слишком давно знаю наклонности Джокера, чтобы не быть уверенным в том, что он не оставил тебе шрамы. Даже удивительно, что не на видных местах. Вспыхнувшее недоумение девушки утихло. Хотя она сама не могла понять до конца, точно ли она поверила такому объяснению. Но звучало убедительно. Теперь всё стало куда более странным. Гордон тем временем присоединился к разговору своей подчинённой и тёмного рыцаря, начав с призыва: -Давайте смотреть на всё трезво. В основном, это относится к тебе, Осборн. Умерь свой пыл, пожалуйста, и выкинь эту дурь из головы. Я знаю, как велико твоё желание бороться с преступностью, и я знаю, что на самом деле ты не хочешь лишиться значка. Потому что, только будучи сотрудником полиции, ты имеешь доступ почти ко всей информации. -Комиссар прав, - поддержал Бэтмен. – Если твои намерения серьёзны, уход из полиции будет очень глупым поступком. Ты не сможешь отстаивать справедливость в одиночку. -Но ведь ты можешь, - настойчивая девушка взглянула на него. -Я не один. -Слушайте, нам нужно продумать план действий, - предложил Джим. – Если мы хотим поймать Джокера, надо действовать аккуратно. Так же, как он. Прозвучит малоприятно, но этот псих увидел в тебе угрозу, потому и похитил. Ты мешалась у него под ногами, и ему стало необходимым убрать эту помеху. Но здесь важно то, что тебе всё-таки удалось на него выйти. -А теперь нужно, чтобы он вышел на тебя, - закончил за полицейского мужчина в маске, медленно повернув голову и взглянув на девушку. -Предлагаете мне быть наживкой для того, кто чуть не сломал меня? – иронично усмехнулась Виктория, вуалируя за этим возмущение. – Хотя, если это поможет поймать его, я не против. Мне и жизнь на это положить не жалко. Гордон тяжело вздохнул. Не будь его стажёр девушкой, он бы уже давно пустил в дело воспитательный суровый кулак. Но в его случае всё, что он может, это терпеливо мириться с её пробивным характером и помогать ей реабилитироваться после произошедшего. -Твоя жизнь чудом оказалась спасена. Не стоит после такого разбрасываться её ценностью, - сказал Джим, положив руку на плечо девушке, и мягко позвал, заглянув в её лицо: - Осборн... Ты очень сообразительная. Ты умнее многих, кто выше тебя по рангу в департаменте полиции. У тебя и на этот раз получится выйти на Джокера. Дай ему понять снова, что тебя следует бояться, и тогда мы поймаем его. Странное двоякое ощущение не покидало девушку. Она понимала, что это реальный шанс поимки преступника, и что у неё в этом плане центральная роль. Но вместе с тем ей казалось, будто её используют. А впрочем, даже если и так, она была готова рискнуть. -Значит, Вы, - на губах Виктории после недолгой задумчивости вдруг растянулась победоносная улыбка, - всё-таки позволяете мне участвовать в деле, комиссар? -Если всё пройдёт гладко, повышу тебя сразу до детектива. А нет – уволю и уйду следом, - заявил Гордон. -Осторожней с обещаниями. -На этот раз даже не вздумай делать всё сама. Надеюсь, из всей этой неприятной ситуации ты вынесла для себя значимый урок. Я хочу, чтобы ты помнила: у тебя есть я. А ещё... – он посмотрел на Бэтмена, - вот этот угрюмый парень в костюме летучей мыши, - и хлопнул его по плечу. Всё-таки иногда её босс бывает очень даже неплохим, подумала Виктория, не в силах сдерживать улыбку. Когда прислушивается к её мнению, разумеется. Сразу после этого комиссар Гордон удалился с крыши и оставил Викторию наедине с Бэтменом. Взаимное молчание, повисшее между ними, быстро наполнялось неловкостью, и Виктория замечала это не только за собой, но и, как бы удивительно это не было, со стороны готэмского защитника. Впервые оставшись с ним один на один, она думала лишь о том, каким поистине сокрушающимся выглядел этот человек. Пусть эмоции на его лице читались с трудом, но за ним отчётливо замечалось раскаяние. И пока Виктория искала подходящие слова, чтобы избавиться от некомфортного безмолвия, Бэтмен сделал это за неё. -Такого больше не повторится, - заверил он. – Ты можешь не бояться Джокера, не бояться вновь оказаться в его пыточной камере. В следующий раз у него ничего не получится. Я буду присматривать за тобой. Виктория еле сдержала себя от возможности широко улыбнуться услышанному, ведь последнее прозвучало крайне приятно. Подумать только: сам Бэтмен станет её защитником! -Но я об этом не просила, - провокационно сказала девушка, слегка улыбаясь. – Почему это тёмному рыцарю Готэма вдруг стало важным защищать обычную девушку из департамента полиции? -Ты дорога Гордону, а он... мой друг. И ты вовсе не обычная девушка. Что он вкладывал в понятие «необычная девушка», Виктории было трудно понять. Но хотелось верить, что приписываемая ей необычность многое значит для этого мужчины. Над городом прогремел ожидаемый многими жителями Готэма гром, и в следующую минуту на него пролился дождь. Погода моментально испортилась и утопила улицы города в лужах, желая смыть тем самым всю его порочность. Однако одного дождя для этого было весьма недостаточно. -Тебе стоит поторопиться, - сказал Бэтмен, медленно отходя назад к краю крыши. – Скорее иди домой и не задерживайся. -Знаешь, - Виктория решила признаться напоследок, пока тёмный рыцарь всё ещё здесь с ней, - пока я была там, я думала о тебе каждое мгновение. Мне казалось, что ты просто был обязан прийти за мной. Вообразила себя небезразличным тебе человеком, потому и разочаровалась. Но сейчас я понимаю, что это было глупо. Ты никому ничего не должен в этом городе. Это город задолжал тебе. Не будь ты таким замечательным, я бы ещё долго обижалась на тебя. Но ты мне слишком нравишься для этого. И после она развернулась и зашагала к выходу с улыбкой. В громком шуме дождя, забарабанившем по крышам, Бэтмен с трудом смог расслышать каждое из старательно подобранных ею слов. Но её последняя реплика дошла до него отчётливо. Он наблюдал за её отдаляющейся спиной, пока девушка спешно не скрылась за дверью, а потом и сам покинул крышу, спрыгнув вниз. Задерживаться и вправду было ни к чему, когда вся одежда и волосы уже изрядно вымокли. Виктория быстро спустилась с крыши здания департамента полиции, вышла на улицу и направилась прямо по улице, сняв куртку и растянув её над своей головой в попытках спрятаться от дождя. Шум машин и ослепительный свет фар тут же ударили в голову. Виктория почти перешла на бег. Но ей пришлось остановиться, когда у неё появилось навязчивое чувство, будто кто-то пристально следит за ней. Опустив куртку и подняв голову к высоткам, она увидела на одной из крыш неподалёку чёрный силуэт с развивающимся на ветру плащом. Бэтмен держал своё слово и действительно присматривал за ней. Осборн не могла не обрадоваться этому, а улыбка сама собой растянулась на её губах. Сегодня точно можно быть уверенной на сто процентов, что до дома она доберётся целой и невредимой. Часто говорят, что, если любишь кого-то, прощаешь этому человеку всё. Виктория не могла утверждать, что любит Бэтмена, но, тем не менее, простила ему то, что до недавнего времени считала его бессилием. Теперь она снова рассчитывала на его помощь. Хотя правильнее было думать, что это она помогает Бэтмену, а не он ей. Кажется, сегодня, после той встречи на крыше, ей удалось стать ещё ближе к нему, и она надеялась когда-нибудь назвать эту близость «дружбой», если ни чем-то большим.