Раздвоение

Джэхён не сразу обнаружил новую зависимость. Подобно тому, как на протяжении многих лет он игнорировал пристрастие к кофе, сигаретам и невинному бокалу вина после работы, он не осознавал, как быстро и крепко его охватила еще одна привязанность. Это обнаружилось не в лучших условиях, но думается, что иначе он бы этого так и не понял. Однажды в голову Чон Юно пришла идея. Что, если попробовать перешагнуть в офисе ту строгую черту, которую Тэён установил между ними? Попытаться коснуться его или заговорить о чем-то более личном, скажем, когда они останутся одни на кухне или в коридоре. Провести рукой по плечу, проходя мимо стола, передать лукавую записку, коснуться во время совещания под столом колена... Все эти мысли приводили Джэхёна в восторг. Он остановился на чем-то более незаметном для коллег ― все-таки для Ли было важно сохранить тайну их отношений, но более потрясающем для них двоих ― он решил затащить его в кладовку, как на студенческих вечеринках или в глупых фильмах про любовь ― не суть, затащить в кладовку и зацеловать до полусмерти. В середине рабочего дня он начеркал небольшую записку и подбросил её Тэёну. Кровь вскипала с каждым шагом, пока он шел до выхода из офиса, пока шагал по коридору, ― он оглядел кабинет начальства, прислушался и тихо вошел в кладовку, закрывая за собой дверь. Запахло сыростью и пылью. Он случайно наступил на какую-то швабру, отбросил её в сторону, встряхнул пиджак и прислушался. Спустя пару мгновений в коридоре раздался звук закрывающейся двери, а после наступила тишина. Юно слышал свой пульс в ушах, его приятно трясло от предвкушения, и он не смог даже определить, сколько времени коридор находился в тишине, прежде чем человек в нём, наконец, зашагал. Джэхён отошел в сторону, когда ручка шевельнулась и скрипнула. Он спрятался за дверью и подождал, пока Ли войдет. Последующий сценарий отличался от того, что задумал Джэхён. Сначала его насторожил резкий и испуганный вздох, ― не мог ведь Тэён так сильно удивиться? Его руки с силой вцепились в плечи, почти больно, почти истерично, а после оттолкнули Юно. Он хоть и уловил что-то неладное, был немного не в себе, потому не остановился сразу. Тихий шепот на обратной стороне сознания начал замечать, что Тэён всему этому очевидно не рад. Нет, не просто удивлен, а действительно шокирован и напуган. Во второй раз Ли оттолкнул его сильнее, и Юно очнулся. Казалось, ничего страшного не произошло. Тэён привык работать в офисе, а не целоваться и потому вполне обоснованно возмутился. Джэхён мог спокойно попросить прощения, и они бы без вреда друг для друга покинули чертову кладовку. Но все случилось иначе, глупо и неправильно. Голос Тэёна, его дрожь и дыхание ― всё было другим. Тревожным. Он действительно не ожидал, более того, он выглядел так, будто на него напали, и Юно ощутил себя каким-то психом или маньяком. При другой, более правильной реакции, он бы не разозлился, но он почувствовал себя настоящим чудовищем. Джэхён беспомощно рассуждал, что Тэён не должен был так вести себя, так говорить, так дышать и смотреть ― это все оскорбительно, неприятно. Джэхён почувствовал себя чужим сильнее, чем когда-либо. Все их отношения показались ему несуразными. Он внезапно взглянул на них со стороны и обнаружил, что между ними происходит нечто непонятное, абсурдное и совершенно точно несерьезное. Если и был период, в котором Юно нравилось двойственное отношение Тэёна, то сейчас он понял, что это всё неправильно и глупо. Даже если Ли насмотрелся дурацких фильмов, всё это уже начало переходить границы. Джэхён разозлился. Стоя в пыльной кладовке перед запыхавшимся от страха и недоумения Ли, он чувствовал, как в нём кипели остатки возбуждения, плавно переходящие в беспомощную агрессию. Он не знал, что с ней делать. Закричать, придушить, ударить по стене ― хотелось как-то подавить злобу. Джэхён шагнул вперед, грубо прижимая Тэёна к двери и выпалил напоследок: “Хватит играть со мной”. Именно эти слова, отражающие всё его недоумение и возмущение. Хватит играть со мной, ― повторил в голове, когда покинул кладовку. Для него это уже не игра, не развлечение. В какой-то момент он стал думать о Тэёне чаще и дольше, по утрам и перед сном. Встреч по выходным стало недостаточно, а видеть его каждый день в офисе и не получать ровным счетом ничего было уже просто невыносимо. Загадка и интрига, которые до сих пор позволяли игнорировать странное отношение Ли, испарились. Джэхён увидел всё в новом свете и понял, что оказался частью глупой игры. К сожалению, частью почти неделимой, и хотя он подумал про себя, что если Тэён не пойдет на компромиссы, Юно без труда разорвет все их связи. У него не было этого чувства, которое заставляет бояться расставания. Джэхён полагал, что справится, потому что уже умел быть очень убедительным в том, чтобы лгать самому себе. В любой момент он сможет бросить сигареты. Он с легкостью откажется от кофе и выпивки, если потребуется. И он, разумеется, не будет переживать, если ему придется разорвать эти нелепые и странные отношения с Ли Тэёном. И когда Ли Тэён, слегка помятый, взбалмошный и растерянный вышел из коридора в офис, Джэхён внутренне дрогнул, понимая, что всё надуманное им до сих пор ― грубый самообман. Вечером того же дня Юно страдал в своей квартире с бутылкой вина. До сих пор он не чувствовал себя настолько несчастным и одиноким. Тэён до конца рабочего дня не обратил на него никакого внимания. Не извинился, не взглянул, более того, избегал его взгляда, вида, всего его присутствия и Юно видел свою выходку в кладовке в ещё более чудовищном свете. С одной стороны он злился, с другой поведение Тэёна заставляло чувствовать себя виноватым, и даже не понятно, в чём именно. Из головы не выходил этот спёртый вздох, истеричная дрожь в теле и дрожащий голос ― почему он так сильно испугался? Почему смотрел с таким отвращением? Ближе к девяти часам вечера ему позвонили. Джэхён, помедлив, отложил бокал вина в сторону, когда прочел имя Тэёна на экране. Сердце забилось, нужно было вернуть себя в норму, свой голос и мысли. Юно прочистил горло и поднял трубку. ― Да? ― Джэхён, привет. Он внимательно прислушался к чужому голосу, различил легкое волнение, неуверенность и попытался ответить, как можно холоднее. ― Привет, Тэён. ― Мы должны поговорить. ― О чем? ― невозмутимо сказал Юно, нервно хватаясь за бокал, который минуту назад убрал в сторону. Он не собирался пить, просто не мог стоять спокойно. ― О том, что я придурок. Джэхён сначала замер, а после тихо выдохнул невыносимый груз с сердца, который до сих пор его стягивал. С того момента, как он вышел из кладовки, сидел в офисе до вечера и потом пил в одиночестве это вино, его сжимало изнутри неприятное, отвратительное чувство неопределенности. Оно только усиливалось, но теперь, когда Тэён так просто признал свою ошибку(?), честно и откровенно выявил то, что вел себя глупо и неправильно, ― Юно отпустило. Он судорожно отпил немного вина. Переполняло облегчение, вместе с какой-то невозможной радостью, и всё ещё безотчётной тревогой. Юно ответил: ― Рад, что ты это понимаешь. На другой стороне провода послышался теплый смех, и Джэхён ощутил, как нечто мягкое расплывается у него в груди. ― Мне необходимо увидеть тебя, ― завершил Тэён. Джэхён чувствовал себя утопающим. Весь день он барахтался на поверхности, захлебывался в собственных сомнениях, и уже был готов пойти ко дну, когда кто-то вытянул его на воздух. Впервые он смог вздохнуть глубоко и удовлетворённо.