***
Три недели спустя…
Новый день в городе Дерри встретил его жителей привычной прохладой и ясным солнцем на фоне голубого неба. Казалось бы - все было, как обычно. Все те же заснеженные улицы, все те же деревья и маленькие домики с кирпичными стенами и покатыми крышами, все те же школьные будни для меня, моего сына и многих других детей. Но для меня все стало иначе. Отныне я видела окружающий меня мир в новых для себя красках. Они стали ярче и насыщенней. Казалось, что уже привычное мне солнце сияет ярче, а тонкое и звонкое пение птиц раздается звонче и мелодичнее. Даже серые однотипные будни приобрели новые оттенки и стали отражать в себе яркие эмоции. И дело совсем не в скором приближении весны, не в том, что скоро начнутся выходные или мы с Генри сможем наконец увидеться с моими родителями (но и это тоже имеет значение, разумеется). На эту волшебную загадку нашелся простой и прекрасный ответ - я влюблена, и конца счастью нет. Я словно обрела крылья за спиной, которые помогали мне порхать и лететь вперед, преодолевая все преграды и смятения. Именно эти белоснежные крылья несли меня к моему счастью, к моему единственному и неповторимому мужчине - Роберту Грею. Его любовь будто бы открыла мне глаза на мир, показала все его лучшие стороны и дала понять, что я еще могу быть счастливой и любимой. Да, сейчас я была счастлива, как никогда ранее… Каждый день мы могли видеться в школе, а в свободное время часто проводили время вместе за долгими и чуткими разговорами или прогулками. Наши встречи становились все чаще, а слова - нежнее и теплее. Видеть его улыбку и томный взгляд изумрудных глаз было самой большой и лучшей наградой для меня. Я таяла каждый раз, когда мужчина разговаривал со мной или просто встречался взглядом. Я действительно была невероятно счастлива рядом с ним и была уверена, что Роберт испытывал те же чувства. По крайней мере, его сверкающие глаза точно не говорили об обратном. Часто, собираясь на очередное свидание с Греем, я замечала на себе немного взволнованный, но в то же время удивленный и недоверчивый взгляд Генри. Пока я внимательно смотрела на себя в зеркало и убеждала себя, что в моем внешнем виде нет ни единого изъяна, сын аккуратно и осторожно заглядывал ко мне в комнату. Поначалу он не решался и мялся на пороге, но потом медленным шагом проходил в комнату и садился на край моей кровати, все так же с интересом глядя на свою мать, которая стала слишком часто и долго прихорашиваться, чего не делала ранее. «Ты снова куда-то уходишь?» — этот вопрос я слышала из его уст каждый раз. Разумеется, я не забывала о своем ребенке и старалась как можно больше времени проводить рядом с ним. Поэтому почти каждый раз мы с Робертом выбирали место для встречи не намного далеко от моего дома, чтобы я всегда могла быстро вернуться домой, если что-то случится. Никогда я не задерживалась позже восьми часов. Пусть мне и не хотелось покидать любимого, но меня дома ждал сын и я должна была вернуться к нему. « — Ты снова сбегаешь, Джесси?» — печальный вопрос, который был так схож с постоянным вопросом Генри, — «Мне не хватает тебя. Давай побудем вместе еще хотя бы пару минут.» Я печальными глазами смотрела на Роберта, сидящего напротив меня. В такие минуты он становился особенно грустным и поникшим, но я спешила обнять его и, вдохнув родной и приятный аромат мужчины, всегда говорила: «Не переживай, Роб. Мне тоже сильно не хватает тебя… Я обещаю, что однажды мы проведем вместе столько времени, сколько душе будет угодно. Но сейчас меня ждет сын, я должна вернуться домой. Он еще мал, я нужна ему не меньше, чем тебе, дорогой. Ты же понимаешь, верно?» « Понимаю. Но, как мне кажется, сколько бы мы времени не провели вдвоем - мне всегда будет мало. Чертовски мало.» Я грустно улыбаясь ему и, прижавшись к любимому мужчине всем телом и не желая его отпускать, наслаждаюсь каждым моментом, проведенным рядом с ним. Ведь на сегодня они становятся для нас последними. Но, заметив на губах Роберта теплую и понимающую улыбку, я ответно улыбаюсь ему и нежно целую его, желая тем самым загладить свою вину за столь скорый уход. Дома меня всегда встречает Генри. Казалось, что как только в замочной скважине входной двери скрипнет ключ, сын тут же со всех ног прилетает в прихожую, независимо от того, был ли он в зале или же в своей комнате. Он крепко обнимает меня. Он скучал. И я скучала. Но, почувствовав чужой запах на моей одежде, Генри неохотно отстраняется и, слегка поморщив нос, поднимает на меня глаза и спрашивает: «Ты была с мистером Греем?» Я тяжело вдыхаю и лишь молча киваю в ответ, не произнося ни слова. За столь короткий промежуток времени сын сумел выучить и запомнить запах Грея… Невероятно. Генри опускает голову и отходит от меня на шаг, исподлобья посматривая на меня, пока я разденусь и повешу пальто на вешалку. Мне знакомо выражение его лица. Ведь он - мой родной и единственный сын. Все его знаки, жесты и повадки я знаю наизусть. Вот и сейчас Генри всем своим видом показывает, что явно недоволен тем, что его мама была в компании чужого мужчины. Я понимала, что он сейчас чувствует. Не каждый мальчик, лишившись родного отца, будет рад тому, что его мама теперь увлечена посторонним мужчиной. Я с тоской и печалью смотрела на Генри в такие моменты. Ему было тяжело, как и мне когда-то. Я была готова на что угодно, лишь бы мой сын был счастлив и доволен, но и сама отказаться от своего счастья, которое так неожиданно ворвалось в мою суровую жизнь, я тоже не могла… — Ты недолюбливаешь Роберта? — Почему ты называешь мистера Грея по имени? — Потому что мы, во-первых, коллеги. Во-вторых, мы очень близкие друзья, а друзья называют друг друга по имени. — Но он же тебе куда ближе, чем просто друг или ка-лега*! — Ты так думаешь?.. — Я вижу это. Ты постоянно разговариваешь с ним в школе, ходишь с ним гулять… Даже со мной ты проводишь не так много времени… — Ты мой сын. Не нужно сравнивать себя с мистером Греем. — Ты любишь его больше, чем меня, мама?.. — Это глупости, Генри. Не говори так! Мне никогда не полюбить кого-то так же сильно, как тебя. — Но ты ведь не сказала, что не любишь его! — Я не хочу обманывать тебя. Ты же знаешь, что я ненавижу этого. — Но он ведь директор школы! — Разве это имеет значение? Мы оба - живые и простые люди, которым не чужды мирские чувства, и любовь - не исключение. — Он никогда не будет лучше папы! Он не заменит! — П… П-причем тут твой отец?! Я разве говорю, что Роберт обязан тебе заменить отца? Как ты можешь так отзываться о человеке, который спас тебя и вернул домой?! Или ты забыл, сколько раз до этого Роберт помогал нам? — Не забыл… Он просто не нравится мне. — Так значит ты и правда недолюбливаешь нашего директора… Недолюбливаешь, несмотря на всю его отзывчивость и доброту, несмотря на всю его помощь и на то, что твоя мать стала счастливой благодаря ему?.. — Ты стала счастливой с ним? — Да… Ты не можешь себе представить, через что я прошла, чтобы заслужить это счастье в своей тяжелой жизни. Сколько раз я переступала через себя, через свою гордость и волю, чтобы сделать счастливыми людей вокруг. Я изо всех сил хотела, чтобы и ты был доволен. Неужели ты этого не замечаешь, Генри? Сколько я вытерпела боли и горечи в своей жизни… Моих сил уже не хватает, чтобы снова и снова переживать эти страдания. Так неужели я не заслужила того, чтобы тоже стать счастливой? — Заслужила, мама. Прости меня… — Я понимаю, что Роберт Грей - чужой человек для тебя. Я могу понять, что тебе тяжело принять то, что отныне нет рядом нашего папы, и что заместо него рядом со мной появился другой мужчина. Но я счастлива рядом с мистером Греем, понимаешь? Я любима им. Ведь ты тоже чувствуешь себя так же, потому что твоя мама очень любит тебя. Вот и я испытываю эти же чувства. Я уверена, что рано или поздно вы оба сможете подружиться и ты увидишь своими глазами, насколько Роберт хороший и прекрасный человек. В конце концов, Генри пришлось смириться с появлением в нашей жизни Роберта Грея. Однажды, когда мужчина зашел за мной перед нашей встречей, он стоял в прихожей и, оперевшись плечом на дверной косяк, озирался по сторонам. Тогда-то взгляд его изумрудных глаз и остановился на моем сыне, спускавшемуся по лестнице на первый этаж. Генри замер на последних ступеньках, встретившись взглядом с Робертом. Но, увидя его спокойный вид и теплую приветливую улыбку, он немного расслабился и подошел к директору, учтиво и вежливо с ним поздаровавшись. Я заметила их только спустя несколько минут. Роберт опустился на одно колено перед Генри и о чем-то с ним тихо, но оживленно разговаривал. Их значительная разница в росте никак не убавилась в подобном положении, но со стороны это выглядело очень мило и уютно. Я не без довольной улыбки на лице заметила, что Генри вовсе не ведет себя скованно рядом с Греем. Наоборот, он доверчиво и отзывчиво беседует с мужчиной и даже скромно улыбается в ответ на его широкую улыбку. Думаю, это начало хорошей дружбы… Как только я оделась и уже было хотела выйти с Греем на улицу, мужчина слегка потрепал Генри по голове, попрощался и игриво подмигнул ему в своей привычной манере. Сын тепло улыбнулся директору и тоже попрощался в ответ, впервые за долгое время назвав Роберта по имени. В ручках Генри держал небольшую конфету, которую, по видимому, ему любезно подарил Грей. «Когда это вы успели перейти на «ты»?» — этот вопрос я задала Роберту сразу же, как только за нами закрылась дверь. «Генри - смышленый парнишка. Мы довольно быстро нашли общий язык, что удивительно…» «Что ж, это прекрасно. Я очень переживала, как воспримет Генри подобное положение дел. Как тебе удалось заставить его улыбнуться и расслабиться?» «Я просто поговорил с ним о том, что будет интересно ребенку. Думаю, все прошло, как нельзя лучше, и он уже не будет воспринимать меня, как чужого.» Я лишь довольно улыбнулась, будучи искренне рада такому разрешению ситуации. Надеюсь, что Генри теперь не будет видеть в Роберте помеху и преграду в нашей жизни. Но время не стоит на месте… Прошло уже две недели с того момента, как мне удалось объясниться с Греем в своих чувствах. С того дня мы были неразлучны. Теперь я ощущала себя по-настоящему счастливой и умиротворенной. Все складывалось, как нельзя лучше. Теперь, когда рядом со мной находился любимый человек, я могла облегченно выдохнуть и начать радоваться своей жизни, которая была отныне лишена бед и печалей. Я была уверена, что все будет хорошо. Но кто бы мог подумать, что все окажется не так просто…***
Я сидела у себя в кабинете и раскладывала многочисленные тетрадки своих учеников по разным стопкам. Мысленно запомнив для себя, что нужно впредь следить за тем, кто в какую кипу какую тетрадь кладет, я горько усмехнулась, продолжая перекладывать тетрадки по разным предметам в положенную им стопку. Да, мне предстоит немало работы… Проверить четыре вида разных работ своих второклассников, прибрать дом и погулять с Генри. Забот не мало, а я одна на все про все. Закончив свои дела, я собрала все кипы тетрадей в одном большом шкафу в конце класса и, одевшись, вышла из своего кабинета и направилась на улицу. Небо над Дерри сейчас выглядело довольно мрачно и хмуро, хотя с утра на нем не было ни облачка. Солнце с трудом просачивалось сквозь густые перистые облака, еле-еле освещая землю своими приглушенными лучами. Я тяжело вздохнула и взглянула на часы в телефоне. Обычно в это время я встречаюсь здесь, на переднем дворе школы, вместе с Робертом. Мужчина либо заканчивает работу пораньше и проводит со мной какое-то время, либо же просто провожает до дома, прежде чем снова вернуться в школу. Но сейчас Грея не было здесь. Даже его черного Aston Martin-а не обнаружилось на парковке неподалеку от здания школы. Видимо, Роберт куда-то уехал… Странно, обычно он предупреждает о своем внеплановом отъезде, но, наверно, дело срочное и не терпящее отлагательств. Я убрала руки в карманы и пошла вдоль улицы, постепенно удаляясь от школы. Мимо меня пробегали дети, которые, по видимому, со всех ног спешили на уроки. Учебники и школьные принадлежности в их рюкзаках громко позвякивали и шуршали от бега, а громкие крики и разговоры еще долго не утихали. Я перестала слышать задорные голоса детей только после того, как свернула за угол, медленно шагая по тротуару. Думая о своем, я и не замечала, как ноги сами несут меня куда-то в сторону совсем в другом направлении. Ими словно управляла не я… Опомнилась я только тогда, когда дошла до края улицы, где не так давно покупала огнестрельное оружие. Воспоминания о том дне больно врезались в мою голову. Перед глазами всплыл знакомый жуткий образ, который после столь большого промежутка времени снова нагнал на меня страх. Танцующий клоун Пеннивайз… После того, как я всадила в его прогнившее тело три роковые серебряные пули, я уже и думать забыла о демоническом клоуне. Я была уверена, что монстр мертв. Ведь уже почти больше месяца нет ни единого упоминания или намека на его существование. Я не чувствовала присутствия Пеннивайза и меня больше не мучали кошмары по ночам. Он мертв. Ведь так?.. Отмахнувшись от этих мыслей и воспоминаний, я тряхнула головой и уже было хотела развернуться и пойти домой, как боковым зрением заметила какое-то движение неподалеку от черты смешанного леса. Мысленно проклиная свое хорошее зрение, я слегка нахмурилась и посмотрела в ту сторону. На мгновение я замерла, не поверив своим глазам. К окраине леса приближался мальчик. Он с трудом перелазил через сугробы и поваленные ветки, чтобы добраться до самых первых деревьев. Все штаны и руки его были облеплены рыхлым снегом. Ему было жарко. Расстегнутую куртку слегка раздувал свежий морозный ветер, а лицо ребенка уже раскраснелось то ли от холода, то ли от непрерывных усилий, которые он прикладывал раз за разом, чтобы поскорее оказаться в лесу. Но кому взбредет в голову соваться туда без надобности? Вряд ли кому, тем более ребенку… Перепрыгивая через ветки и камни, что лежали у подножья деревьев, мальчик наконец добрался до окраины леса и, задержавшись там на пару секунд, уверенным шагом двинулся вглубь леса, постепенно переходя на бег. Он словно сомневался в правильности своих действий и никак не решался пойти в лесную чащу, но что-то взяло над ним верх. Как только мальчик скрылся за первыми высокими соснами, я молниеносно сорвалась с места и бросилась вслед за ребенком. — Генри! Я прокричала имя сына как можно громче и сильнее, надеясь, что он услышит меня. Не было сомнений - это был мой сын, это был Генри… На кой черт он сунулся в этот злосчастный лес?! Я быстро перебежала через трассу, что отделяла черту города от леса и, стараясь как можно быстрее преодолеть покатый склон, бросилась вслед за мальчиком. Ноги скользили по гладкому снегу, сугробы доставали мне практически до колен, а бежать вверх по холму было все труднее и труднее с каждой минутой. Задыхаясь, я из последних сил вскарабкалась по склону и упала на белый снег, позволив себе на секунду задержаться и перевести дыхание. Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и, снова громко позвав сына, побежала прямо вглубь леса. Следы маленьких ножек на снегу были едва заметны среди веток, камней и еловых иголок. Я усиленно вглядывалась вдаль, чтобы различить хоть какое-то движение. Ведь Генри не мог далеко убежать… Рыхлый снег под ногами летел в разные стороны и давал им провалиться в него. Даже если мне трудно бежать по такой дороге, то маленькому ребенку и подавно. Но Генри словно испарился, исчез. Его будто и не было здесь, только едва заметные следы на снегу говорили об обратном. Я снова и снова звала его, бегая кругами по лесу. На этот раз я уже не запоминала дороги и не следила за тем, как неизбежно углубляюсь в чащу леса все дальше и дальше. Из-за массивных еловых ветвей солнца было практически не видать, а хруст и шум падающего с них снега я часто принимала за шаги или что-то еще. Я понимала, что сбилась с пути и все никак не могу напасть на след Генри. Горячие слезы стекали по моим щекам, но я не спешила смахивать их озябшими руками. Из-за их туманной пелены я не видела, куда мне идти дальше. Я уже не бежала, я буквально ползла по этому чертовому снегу, выбившись из сил. Я не знала, зачем Генри пошел сюда и где он сейчас. Я не знала и того, с какой стороны пришла в этот лес. Повсюду виднелись петляющие дорожки моих собственных следов. Разобрать, откуда же они ведут, было почти невозможно… Я громко прокричала что-то невнятное, хватаясь руками за голову. Что же мне делать… Я совсем перестала здраво соображать и мыслить. Хруст ломающихся веток под ногами оглушал меня, а собственные всхлипы и рыдания только ухудшали ситуацию. Я еще несколько минут крутилась и озиралась по сторонам, пытаясь прийти в себя и успокоиться. Этот лес словно был проклят. Из него невозможно выбраться без помощи, если потеряешься. Сколько уже здесь пропадало людей… Но сейчас меня больше интересовала судьба моего сына. Генри не сможет в одиночку протянуть здесь и пары часов. А учитывая дикий холод, который окутал весь лес, он может просто напросто замерзнуть насм… Нет! Даже думать об этом нельзя! Я найду Генри… Я найду его… Найду. Тяжело дыша, я оперлась спиной на ствол дерева и, прикрыв глаза, стала обдумывать план действий. Мне нельзя сдаваться. Я должна идти дальше, невзирая на усталость, невзирая на то, что замерзла и меня дико клонит в сон. Уснуть зимой в лесу — самое опасное деяние из всех, которые только могут быть. Так ты можешь и вовсе не проснуться… — Как погодка, Джесс? До боли знакомый леденящий голос молниеносно пронзил меня насквозь. Я резко открыла глаза, бегло оглядываясь по сторонам. У меня галлюцинации?.. Этого просто не может быть. Он мертв! Не может быть! Не может… Цепочка мысли резко прерывается, когда я замечаю в нескольких метрах от себя знакомый силуэт. Высокий клоун в белоснежном костюме снисходительно смотрит на меня с высоты своего роста, прожигая мое содрагающееся тело насквозь своими горящими янтарными глазами. Алые губы искажает самодовольная ухмылка, когда клоун замечает неверие и отрицание в моих глазах. Он видит в них страх. Дикий страх. Он чувствует его. Тот самый страх… Такой пьянительный и желанный, тот самый страх, который он так сильно ждал и жаждал вкусить. Чувство сильного голода снова просыпается в монстре, оно дурманит его вселенский разум и затуманивает янтарные глаза. — Развела ты тут сырость, однако… — протянул Пеннивайз, осматриваясь по сторонам, — Вроде взрослая женщина, а ведешь себя, как маленькая жалкая девчонка. Усмехнувшись, клоун медленно шагнул в мою сторону. С каждой секундой расстояние между нами уменьшалось, это заставляло меня ещё сильнее вжаться спиной в ствол дерева. Я все ещё не могла поверить в то, что сейчас происходит… Этого просто не может быть. Я же убила его… Убила своими собственными руками! Прошёл уже почти месяц с того момента… Это все просто не может быть реальностью. Дыхание сбивается и часто прерывается, а сердце раз за разом пропускает удар, когда монстр останавливается в метре от меня. Теперь я яро ощущаю могильный холод, исходящий от Пеннивайза. Он реален. Он жив и он здесь. Пусть клоун и выглядит спокойным, но в его глазах читается гнев и ярость вперемешку с диким зверским голодом. — К-ка-ак?.. — Что «как»? — издевательски произносит Пеннивайз, — Как я оказался здесь? Как я выжил после того дня? — Я ведь убила тебя… — Убила. Убила! УБИЛА! Ты правда так думаешь, мой сладкий пирожочек? Ты считаешь, что сможешь уничтожить меня - вселенское зло - парой простых пуль, будь они даже серебряными? — Серебро - твоя слабость… — Это ты верно подметила, мерзавка… Я вздрогнула, когда одной рукой Пеннивайз ударил по стволу дерева прямо около моего лица, а второй рукой крепко сжал мое плечо. Дыхание монстра обжигало мое лицо. Я в ужасе смотрела в его янтарные глаза, сверкающие злобой и неким нетерпением. От страха я не могла пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы вырваться из цепкой хватки Пеннивайза. — Я недооценил тебя, признаю… — прошипел демон, — Тебе хватило ума додуматься до такой идеи, чтобы обезвредить меня серебром. Вот только я никак не мог предугадать, что ты осмелишься выстрелить в меня. — Я не так слаба, как ты думал, — тихо ответила я, пытаясь унять трепещущий страх в груди. — Ведь малышка Джесси никогда не осмелится поднять на кого-то руку. Но, видимо, я стал исключением. И за это ты ответишь. Ты поплатишься за свою роковую ошибку кровью и плотью. Я сделаю твое существование невыносимым отныне. — Я не боюсь тебя, — как можно увереннее произнесла я. — Неужели?! Тогда что же тебя так колотит, от чего вся эта дрожь в теле? Моя дорогая, ты даже не представляешь, насколько сильно боишься меня… Я чувствую это, я воспользуюсь этим шансом, чтобы отомстить тебе за эти долгие дни, проведенные в самой глуши канализации. Я отомщу тебе за всю боль и за те глубокие раны, которые ты любезно оставила на мне! Пеннивайз немного отстранился от меня. Прежде едкая ухмылка на губах исказилась и расширилась до невиданных размеров, превращаясь в пасть с сотней острых, как кинжалы, зубов. Злобно, по-звериному, зарычав, клоун уже было хотел нанести серьезный удар по моему плечу, хотел вгрызться в него острыми клыками… Меня словно ударило током. Я со всей силы оттолкнула от себя монстра и, отбежав от дерева, бросилась наутек. Я резко сорвалась с места и бросилась бежать. Игнорируя озноб, который полностью охватил мое тело, я бежала со всех ног. Подальше от него, как можно дальше от самого худшего кошмара в своей жизни. Казалось, что и не было вовсе той усталости и тяжести во всем теле. Я бежала так быстро, как только могла, перепрыгивая на ходу поваленные бревна, ветки и сугробы. Последнее, что я услышала - злорадный и заливистый смех. Смех монстра, для которого все это - игра, просто развлечение, кровавая забава. Я петляла между деревьями, на ходу соображая, что же мне делать. Я явно бежала еще дальше в чащу леса, но выбора у меня не было. Менять направление было опасно и безрассудно. Всмотревшись вдаль, я заприметила берег реки. Наверно, это был карьер. Нужно как можно быстрее добраться туда, времени у меня не так много. Пеннивайз может появиться в любое мгновение. Я видела впереди более чистую равнину, по которой бежать будет гораздо легче. Я ускорилась, насколько это было возможно. Пустынная и расчищенная дорога была совсем близко… Скорее, я почти у цели я… *Остановись!* … я уже не могу прекратить молниеносный бег. Ноги сами несут меня вперед, ведомые страхом и желанием как можно скорее убраться отсюда подальше. Я поздно понимаю, что бежала вовсе не к равнине, а к краю небольшого утеса. В этом месте земля словно обрывается, будто бы это был обрыв, а под ним - непроглядная бездна пустоты и свободного падения. Но сейчас земля была совсем близко - от края утеса до нее меня разделяло три метра. Если бы я поняла это раньше, то свернула бы в сторону и спокойно сбежала бы вниз по пологому склону, но… Затормозить на краю было невозможно. Я поздно поняла, что сейчас случится неминуемое падение. Слетев с края «обрыва», я пролетела пару метров по воздуху, прежде чем камнем упала на землю и кубарем прокатилась по каменистой поверхности еще несколько метров. Глухой удар спиной о дерево вывел меня из строя не хуже, чем сильный удар о землю. Лишь спустя пару секунд, когда я отошла от шока, я почувствовала сильную и жгучую боль во всем теле. Голова и спина словно раскалывалась, а ноги превратились в два обрубка такого же твердого и неподвижного дерева. Кажется, я подвернула ногу. Но это в лучшем случае. По ощущениям можно было сказать, что я ее сломала в нескольких местах. Поморщившись и сдержав стон боли, я с трудом открыла глаза. Я видела лишь верхушки высоких елей и сосен, а также голубое небо над ними. Все это казалось мне такой далекой и недоступной картиной, словно это находится в ста метрах от меня. Еле как перевернувшись на бок, я зашипела от новой волны боли, но тут же крепко сцепила зубы, чтобы не закричать. — Браво. Я медленно подняла глаза и увидела Пеннивайза, стоящего возле дерева в нескольких метрах от меня. Клоун облокотился спиной на темный ствол ели и медленно аплодировал мне, качая головой в знак презрения и неудивленности. Но все же монстр продолжал довольно улыбаться, он явно был доволен таким развитием его незамысловатой игры. Я лишь молча взглянула на него глазами, полными ненависти и злобы. Заметив это, Пеннивайз снова заливисто рассмеялся, медленно приближаясь ко мне. — А я ведь говорил тебе остановиться… — укоризненно произнес клоун, — Но ты слишком наивна и глупа, учительница. Слишком глупа, — Пеннивайз снова покачал головой и усмехнулся, указывая на мою ногу, — Болит? Я могу помочь тебе. Нет ноги - нет проблем, верно? — А ты, видимо, тоже не слишком умен… — прошипела я, прожигая монстра взглядом, — Снова старая песня… Все та же уловка: заманить меня в чащу леса, эффектно появиться из пустоты и снова разглагольствовать на тему моих вечных страданий и боли. Ничего поинтереснее не мог придумать? — А мне все-е понра-авилось… — протянул клоун, расплываясь в довольной улыбке, — Благодаря тебе, я еще не набрался сил для должного отмщения. Я голоден, мой пирожочек. И, будь уверена, я найду себе жертву, пусть даже если это будешь не ты. На этот раз. Но всему свое время… — Хотя, стоит отдать тебе должное… Принял облик моего сына, чтобы заманить меня в свою ловушку. Оригинально, ничего не скажешь. — Не все так, как может показаться… Злорадно улыбнувшись, Пеннивайз взглянул куда-то в сторону. Я устремила взгляд туда же и увидела среди снега маленькое тельце мальчика. Это был Генри… Он лежал на спине с закрытыми глазами и не подавал признаков жизни. Его короткие волосы слегка колыхал ветер, сын был без шапки и в расстегнутой куртке. Судорожно выдохнув, я резко поднялась с места и рванула в сторону Генри, пытаясь игнорировать жгучую боль в ноге, которая сразу же дала о себе знать при первом же моем движении. Упав на колени перед бездыханным телом мальчика, я обхватила хрупкие плечи сына руками и притянула его к себе. Его лицо было белым и безжизненным, а кожа - холодной и заледеневшей. Видимо, он уже долгое время лежал на снегу… Я приложила ухо к его груди и усиленно вслушивалась, чтобы уловить тихое биение детского сердца. Оно билось. Тихо и еле уловимо билось в его груди. Горячие слезы скатились по моим щекам и упали на холодное личико сына. Я быстро смахнула с тела сына снег, застегнула его куртку и натянула капюшон на голову. Прижав Генри к себе, я крепко держала его руками. — Что ты с ним сделал?! — Усыпил, — Пеннивайз снова довольно улыбнулся, — Он лежал здесь уже целый час… Замерз, бедолага. Он пошел вслед за мной, я звал его, а Генри покорно шел на мой голос. Он был моей марионеткой. Был, есть и будет. — Я не позволю… — Он видел меня, — Пеннивайз сверкнул янтарными глазами и взглянул на Генри, — Я предстал перед Генри в образе демонического клоуна. Но на этот раз я не протянул ему шарик, не улыбнулся приветливо и не засмеялся. Я напал… Напал на него. Но твой отпрыск - трусливый и беззащитный мальчишка. Он было хотел от меня убежать, тогда-то я и схватил его, показал ему всю свою суть. Ему повезло, что его мамаша появилась вовремя. Я сразу переключился с мальчугана на тебя - самую большую проблему в моей беззаботной вечной жизни. Заставить кого-то уснуть мне не составляет труда, вот и Генри не стал исключением… — Ты… Ты монстр. Вселенская тварь! Тварь, которая отравляет жизнь невинным людям! Вселенская безжалостная тварь, которая никак не насытится кровью! — Все верно, — улыбнулся Пеннивайз, подступая ко мне ближе, — И эта вселенская тварь заставит тебя заткнуться навсегда. Я отомщу тебе, Джессика. Отомщу за все. Ты дорого заплатишь за все свои роковые ошибки, что совершила необдуманно и самонадеянно. Теперь не будет вам спокойной жизни - ни тебе, ни твоему сынишке. Я заставлю страдать вас обоих! Генри не забыть моего жуткого образа, никогда. Вы оба погрязнете в омуте боли и страха. Каждый день станет для вас испытанием, пропитанным болью, страхом и кровью… — злорадно рассмеявшись, клоун снисходительно взглянул на меня и отошел на шаг, — Нужно было лучше целиться, глупая учительница. Попади ты в мое черное сердце, то, наверно, у тебя бы был шанс избавиться от меня навсегда. Однако ты труслива и глупа! У тебя был шанс прикончить меня, выстрелив последний раз. Четвертая пуля могла пронзить мое сердце, но этого не произошло и это - твоя вина! А теперь ты поплатишься… Поплатится и твой сын.