— Так неудобно! Ш-ш-ш… ай! — сумасшедшего вида женщина громко причитала и на ходу перебинтовывала покусанную в двух местах руку, удерживаясь на лошади только за счет ног. — Ай-яй-яй… До сих пор болит. Я, честно говоря, недоумеваю, зачем им такие острые клыки? Вам-то они нужны, чтобы только метить, правильно? Или омеги тоже… ну, ты понял, да? Или вы их еще для чего-то используете? Например, как у животных, в сражениях за территорию, не? Такого еще не было? Или для демонстрации силы? Для устр-р-рашения? А, Ривай?
— Лучше бы он тебе челюсть выбил, — выдохнул утомленный непрекращающейся болтовней Ривай, едва заметно покачиваясь в седле.
— Фу, какие мы злые! — закончив перевязку, женщина почесала затылок, добавляя своей взъерошенной прическе ещё больше неадекватности. Хотя, казалось, что больше-то некуда. — И вообще, я диву даюсь, откуда в таком хрупком маленьком теле столько силы и злобы?
— Может это от того, что ты пыталась засунуть свой длинный горбатый нос ему между ног вместо того, что принято туда засовывать в эти дни? — предположил очевидное «собеседник-по-принуждению», утомленно закатывая глаза.
— Ой-ёй! Можно было и потерпеть немного! Тоже мне, сахарный нашелся… — громко фыркнула Ханджи, отчего лошадь под мужчиной нервно вздрогнула. — К тому же, я это не из личного интереса делала, а исключительно в научных целях!
— За что и огребла. Тебя все предупреждали — не лезь к течному! — это Ривай, вопреки своему принципу «дважды не повторяю», успел наповторять неугомонной собеседнице уже пару миллионов раз.
— Ха-а-а… — устало выдохнула женщина, запрокидывая голову к небу. — Ну, а как еще? Доступ к матке открыт только в эти дни. И то, это все в теории. Так редко выпадает шанс обследовать половозрелого омегу в разгар цикла. Вообще, нам с Рико очень повезло. В смысле — что мы нашли его. Жаль, конечно, что он уже «старичок». И характер у него — то ещё дерьмо. Даже похуже твоего будет.
— Завались.
— А какой у него запах? — пропустив последнюю просьбу мимо ушей, Ханджи пришпорила свою кобылу и обогнала Ривая, чтобы заглянуть тому в лицо.
— Тебе это то зачем надо знать? — спросил он, но тут же пожалел об этом.
— О-о-о! Это невероятно любопытные статистические данные. Я пока не знаю, как это может относиться к делу, но в исследованиях может сыграть ключевую роль любая незначительная мелочь, — с невероятно важным видом, она поправила очки и вздернула выше нос. И даже палец к небу возвела. — Так что нам всё может пригодиться. Ну, и что насчёт запаха?
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — сдержанно выдавил из себя мужчина, смотря прямо перед собой.
Рико. Всё в нем: от мышиных волос и очков на вздернутом остром носике до пыльно-горького полынного запаха и премерзкого характера —вызывало у Ривая лишь лёгкую неприязнь и желание убраться подальше. Если и существуют в этом мире эти мифические «истинные» пары, то в противовес им, как оказалось, были и такие, как Рико. С которыми точно никогда и ни за что.
— И что это значит? Погоди! Тебе понравился его запах? Понравился и ты просто не хочешь об этом говорить? — насмешливо прищурившись, Ханджи попыталась ткнуть мужчину в бок локтем той руки, что была покалечена. Однако, не дотянувшись, чуть было не выпала из седла. — Ой! Или не понравился? — очередное вымученное моргание женщина приняла за согласие. — Точно, не понравился! Значит, не всякий течной приятно пахнет для определенного альфы? И наоборот? Не всякий альфа положительно пахнет для определенного омеги? Напомни уточнить это у остальных, как вернемся… Наверняка эти данные индивидуального восприятия можно будет использовать. Например, опираться при подборе «идеальной» пары… Это же невероятно захватывающе!
— Уточни, мы тебя взяли с целью помочь или пытать?
— Кого?
— Меня! Вон, Майка доставай.
— Майка? А что Майк? Он у нас альфа типичный, усато-бородатый, к тому же повязанный. И в отличие от тебя, легко идет на контакт. И на все мои вопросы уже давно ответил. Да, Майк? — Ханджи, насколько позволяла травма обернулась назад, обращаясь к еще одному участнику вылазки.
Мужчина, что со сей поры тихо ехал за ними, молча кивнул. Высокий, широкоплечий, воистину типичный альфа, каким его окрестили.
— Ох, жду не дождусь, когда Нанабе рожать. Это же будет мой первый опыт, как повитухи! — Ханджи почти визжала в своем одержимом предвкушении, пугающе бликуя стеклами очков. — Да и в целом, первое наше пополнение! Майк, а ты кого больше хочешь? Мальчика или девочку?
— Ты хотела сказать: альфу, бету или омегу? — усмехнувшись, поправил ее будущий отец. — Если честно, мне всё равно. Лишь бы все были живы и здоровы.
— О-о-о… Это так мило! — Ханджи искренне умилилась: видимо именно это она и ожидала услышать. — Скажи, а запах у Наны с беременностью изменился?
— Немного, — уклончиво ответил невозмутимый Майк.
— А как именно? Запах просто изменился одномоментно? Или со сроком продолжает меняться? — уже успев каким-то немыслимым образом развернуться, Ханджи теперь сидела задом наперед, чтобы лучше слышать альфу.
— Ханджи, это слишком личное и я… — Майк хотел объяснить, что подобные вопросы недопустимы при посторонних, особенно альфах, но Ривай не дал договорить.
— Майк, сделай одолжение — выруби её. Хочу до Троста в тишине доехать.
— Ладно! Нельзя про омег, тогда ответьте мне на другой вопрос: как пахнут беты?
— Как навязчивые потные мешки с дерьмом, — выдал закипающий Ривай, только бы очкастая заткнулась.
— Серьезно? Настолько мерзко? А вот Эрвин говорит, что мы все нейтральные. Да и остальные не жаловались… Удивительно, насколько у вас отличается обонятельное восприятие! Ну, а ты? Чем ты пахнешь? М? Ривай? — не дождавшись ответа, она крикнула через плечо. — Эй, Майк! Чем пахнет Ривай?
Майк хмыкнул, но в слух ничего не сказал. Ривай недовольно цыкнул.
— Угомонись, очкастая.
— Мне это тоже крайне любопыно: какие вообще у вас бывают запахи? Что насчет Эрвина?
— …
— А Майка?
— Ханджи, выбери другую тему. А лучше, вообще заткнись.
— Точно! Хорошо, что напомнил! — та в очередной раз подпрыгнула в седле, заставив свою бедную лошадь заржать от недовольства. — Вы должны рассказать мне, как у вас протекает гон! В прошлом году это…
— Соломой. Майк пахнет соломой.
***
— Эрен, не выходи сегодня! Мы справимся.
Девушка стояла у входа в палатку, наблюдая, как её «брат» дрожащими руками приводит себя в порядок. С покрасневшего лица его стекали капельки пота, зрачки были нездорово расширены, а дышал он и вовсе через раз, как загнанная собака.
— Как же… — ухмыльнулся Эрен, не скрывая сарказма. — Что, мало было? Хотите опять недельку поголодать, как тогда? Микаса, давай смотреть правде в глаза — с этим делом пока справляюсь только я. Так уж вышло, что я один из всех нас. Ты и Энни, хоть и выглядите, как девчонки, но… сама понимаешь! Не умеете вы этого. Саша может только охотиться, есть и воровать. А Кристу Имир не пустит. И еще нам всем по тыквам настучит. Так что… Адекватной замены пока нет.
— Но…
— Нет, — оборвал он ее, взяв ведро с водой и выливая себе на голову. — Сегодня будет много народу. Надо. Есть такое слово — надо. Ты сама мне в детстве не раз так говорила. Когда есть заставляла. Помнишь?
— Нет, не надо! Тебя вторые сутки лихорадит! От одного дня много не убудет. Отлежись. А потом я и слова тебе поперёк не скажу — делай, что хочешь, — она нахмурилась, подавая ему полотенце, и добавила: — До следующего раза.
— Ну да, — хмыкнул Эрен, входя в палатку и падая на соломенный лежак. — А то я тебя не знаю. Мика, сегодня будет выгодно работать и я выйду. Когда еще выпадет такой случай? И ярмарка урожая, и праздник фейерверков… турнир еще этот… в городе соберется херова туча народу. Не так уж я и болен, да и к вечеру, по сумеркам, мою красную рожу никто не разглядит.
Эрен слышал, как Микаса вдыхает побольше воздуха, чтобы сказать еще что-то, но он ее перебил.
— Мика, хватит! Я не для того сколько лет этим занимаюсь, чтобы из-за какой-то ерунды вы… Даже не вздумай! Я, конечно, не альфа… указывать тебе не могу, но сейчас на полном серьезе, как старший брат тебя прошу! Вас мигом вычислят! И все усилия коту под хвост. И не переживай ты так. Ты же знаешь, что это уже не в первый раз. Через неделю буду как новенький. Это наверно от недоедания… здоровье подводит. Мне кажется уже прошла вечность, с тех пор как мы видели нормальное мясо…
— А если в этот раз будет еще хуже? Это уже сколько продолжается? Третий год? И каждую третью луну ты маешься какой-то неведомой хворью! Даже мои циклы не настолько стабильны. И с каждым разом эти твои… приступы все сильнее и сильнее, — вспомнив последнюю лихорадку брата, Мика смутилась. От того, как его выгибало дугой на мокрой, пропитанной потом лежанке. Как следом сворачивало в бараний рог. И все это под скулеж и стоны сквозь сжатые зубы. — Эрен, ты вообще задумывался об этом? Что с тобой творится? Почему ты так выглядишь? До сих пор. Ведь даже Армин стал шире тебя в плечах! Хотя в детстве именно его от девчонки отличить было нельзя. Помнишь? Да он еще позапрошлой весной Кристу подменял и никто не заметил. Да что там Армин — у Конни борода уже проклюнулась! А у тебя даже голос толком не поломался! Эрен, а что, если…
— Нет! Это исключено. И не продолжай. Даже думать об этом не хочу. Сама подумай — этот ишак, Жан, сразу бы меня учуял. И не забивай себе голову глупостями, — Эрен вытер стекающий с горячего лба пот. — Обычный я. Просто… просто давай извлекать полную выгоду из того, что имеем, хорошо? Сегодня я отработаю, а завтра, обещаю тебе, лягу и буду послушным больным.
— Хорошо! Но если ты снова свалишься в обморок или с судорогами, на следующий раз я тебя свяжу! И спрашивать твоего мнения не стану! Так и знай!
— Договорились, — он слабо улыбнулся, а затем в вопросительном жесте сделал неопределенные движения пальцем вокруг шеи и запястий.
— Да, я помню, — Мика закатила глаза и достала из кармана пузырек с пахучей мазью, растирая немного за ушами и на руках под плотными широкими браслетами. — Пойду, проверю, все ли там готово.
***
— Ну и что мы имеем? Ни-че-го… — разочарованно выдыхая, подытожила Ханджи. — Мальчики, может вы уже это… того? Стареете?
— Я тебе сейчас количество глаз убавлю, если не заткнешься! — рыкнул порядком уставший Ривай.
Вечером второго дня они шли по выложенной камнем улице в сторону большой толпы людей. За время их пребывания в городе троица успела обойти половину нелегальных борделей, сомнительных притонов и ночлежек, а также пообщаться с разного рода контрабандистами, торговцами краденного, знахарями-шарлатанами и даже подпольными врачевателями. Но, как и сказала Ханджи, они ничего и никого не нашли. Тем не менее отчаиваться было рано. Говорили, что этим вечером на окраине будет разворачиваться большое празднество. Надежды уловить нужный запах в толпе почти сводились к нулю, но посетить народное гулянье все же стоило. Хотя бы ради того, чтобы послушать, о чем, да о ком простой люд говорит. Вдруг что и всплывет.
— М-м-м… как вкусно пахнет. Я пойду, прикуплю чего-нибудь. Вам что-нибудь взять? Не уходите никуда! — не дождавшись ответа, она умчалась в сторону ярмарочных палаток с едой, чуть не сбив с ног какого-то зазевавшегося парня.
Ривай с Майком остались стоять неподалеку от небольшой сцены. Подготовлена она была, судя по всему, бродячими артистами для своих выступлений. Перед невысоким деревянным помостом в большой каменной чаше разожгли костер, пламя от которого вздымалось в вечереющее небо и было даже выше Майка. На другом краю разместили цветастый шатер, за которым виднелись крытые повозки, а за ними даже несколько палаток и лошади. Большая компания для кочевников. Мужчины от нечего делать решили подойти ближе и занять места. Ханджи могла вернуться еще не скоро, на что Ривай очень даже надеялся, а им не помешает немного отдохнуть и просто расслабиться после длительных напряженных поисков.
Трое музыкантов уже закончили разогреваться и настраиваться и, дав знак кому-то за шатром, приступили к исполнению. Песня заиграла веселая, плясовая, и народ потянулся, плотной толпой окружая арену перед сценой.
— Внимание-внимание! Добрые жители и гости этого прекрасного города! — начал вещать на всю округу невысокого роста лысый паренек с разукрашенным под шута лицом. — Подходите ближе и готовьте свое серебро и золото! А кто пожелает — может отдать ей и душу. Потому что сейчас вам споет и станцует несравненная, яркая и горячая Нерэя!
