В нашей крови.

— Ну так и… как мы тут оказались? — спросил Эрен вновь, как только они доковыляли до одной из крупных построек. Под «тут» Эрен подразумевал естественно всё имение неведомого лорда, а не конкретно это здание. Оно было высотой в два этажа, располагалось почти у стены замка и именовалось его друзьями «гостевым домом». Снаружи же дом походил на смесь сиротского приюта, казармы и госпиталя для крестьян: простой, серый и мрачный. — Вы что-то там говорили про кровь, без сознания и что это всё, якобы, из-за меня. Всю дорогу из лесу до этого места Эрена не отпускало неприятное ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Он всё время украдкой и с некоторой опаской осматривался по сторонам, потому как не успел толком запомнить, как выглядело то место, откуда убежал — уж слишком сильно желал сделать оттуда ноги. И возвращаться обратно точно не собирался. В памяти о недавних событиях всплывало только крытое крыльцо да немного кустов возле, но ничего хоть отдаленно похожего Эрен рядом не заметил, а потому, еще даже не ведая, что ожидает его внутри этого неизвестного дома, почувствовал себя спокойнее. — Не то, чтобы прям совсем из-за тебя, — помялся с ответом Армин, открывая дверь, и пропустил вперед Мику с Бином. — Там ещё Саша успела начудить… Но да, из-за тебя в первую очередь. Прямой твоей вины в том, конечно, нет, однако состояние твоё тогда не оставило нам выбора… — Какое еще состояние? — не совсем понял и не смог вспомнить Эрен, кое-как заходя следом. Израненные ноги с каждой минутой горели всё сильнее и сильнее. Он ожидал, что такой хмурый барак встретит гостей сыростью, пылью и прочими неприятными запахами чего-то заброшенного и старого, но внутри оказалось тепло, чисто и вполне даже уютно. Почти весь первый этаж был одним просторным помещением без стен — только толстые деревянные столбики упирались в потолок да широкая деревянная лестница слева, уводящая на верхний этаж. У дальней стены стояло стола четыре с пол дюжиной разномастных стульев и скамейками, что отдаленно напоминало убогую таверну. Откуда-то справа слабо пахнуло чем-то приятно съедобным, мясным, и желудок Эрена свело ощутимой судорогой. Сколько же он не ел? — Как Микаса уже сказала, Ривай — наш новый знакомый и твой спаситель, — в тот вечер принес тебя к нам обратно. На руках, — начал рассказывать Армин, усаживая сонного Сони в один из стульев со спинкой; Бин уселся рядом на пол. — Я узнал об этом, когда за мной прибежала Криста — она первая вас увидела, — и сказала, что ты истекаешь кровью. И, честное слово, первой моей мыслью было «доигрался», — заметив, что Эрен аж воздухом подавился от накатившего возмущения, он поспешил добавить: — Да! Я искренне полагал, что ты снова с кем-то сцепился и тебя порезали. Не отрицай! Сам лучше прочих знаешь, какой у тебя нрав вздорный! Да и язык за зубами ты редко держишь… Но не о том речь! А потом, уже в палатке, когда я осматривал тебя, то сначала подумал о… — Армин глубоко и смущенно вздохнул. — О непотребном. Но в итоге всё оказалось… Совсем… Я даже слов подобрать не могу. Никто такого не ожидал. Мы ведь даже не знали, что ты тоже… Это было неожиданно. Если бы не Ривай и Ханджи, то скорее всего мы бы сейчас с тобой уже не разговаривали… — закончил он тихо. Эрен, облокотившись о стол, уперся лбом в ладони, силясь хоть что-то вспомнить после того ужасного столкновения с этим Риваем в подворотне, но ничего кроме боли, стыда и темноты в своей голове откопать не мог. На плечи ему легло что-то тяжелое, мягко обволакивая теплом. Это Микаса заботливо укрыла его каким-то пледом, а затем тихонько отошла в закуток, откуда сильнее всего тянуло съестным, и вскоре вернулась с полной миской разваренных овощей и плошкой с нарезанным свежим огурцом без кожуры. — Вот, — сказала она, ставя всё на стол перед Эреном. — Ханджи говорит, что мясное тебе пока нельзя — желудок может не справиться, — и, виновато пожав плечами, снова удалилась. — Меня принес он, значит… Я ничего не помню… — Эрен задумчиво уставился в стол, игнорируя еду, к которой сразу шумным принюхиванием проявил интерес Бин. — И кто такая эта Ханджи? Неужто всё прям так плохо было? — Да. Это сложно объяснять. В-общем кровь шла из… М-м-м… — Армин в нерешительности нарисовал пальцами в воздухе пару неопределенных кругов и в итоге просто указал Эрену на его живот, отчего тот вмиг залился краской, нахохлился и поплотнее закутался в плед, поняв про какие такие места говорит друг. — Из-за какой-то болезни, которой, оказывается, можем болеть… Ну, такие как мы. Я в этом не силен. Думаю Ханджи, ты с ней уже сталкивался у дома Ривая, могла бы тебе рассказать более подробно. Если оно тебе интересно. Говорить о своей проблеме (а внезапно узнать, что ты всю жизнь не знал своего истинного пола — это проблема!) с кем то незнакомым, даже с той, кто по рассказам друзей спас ему жизнь, Эрен точно не хотел. По крайней мере сейчас. — Ясно. Нет. Не интересно, — Эрен слишком резко замотал головой, отчего его, неоправившегося, чуть не скинуло со стула. Он взял ложку и зачерпнул малоаппетитное варево. — Думаю, это лишнее… Это еще повторится? Ему было откровенно срать на все, что хоть как-то касалось проклятой омежьей сущности, его или чьей-то еще, лишь бы «этого» больше не случалось. Да пусть хоть оно отсохнет там все разом! Так было бы даже лучше. В этот момент к ним снова вернулась Микаса с хлебной корзинкой на локте и двумя мисками в руках, одну из которых, ту, что поменьше, поставила перед Сонни, а другую — на пол перед Бином. Последний тут же, не обратив внимания на ложку, принялся есть из нее по-звериному, громко причавкивая. Микаса недовольно поджала губы. — Не знаю, — Армин пожал плечами, взял ложечку и, зачерпнув из миски, поднес ее Сонни ко рту. — Мы не знаем. И Ханджи точно не знает, потому как болезнь эта вроде как редкая, толком никем не изученная. Собственно, как и все прочее у… у нас. Говорит, следующие течки покажут… — Следующие?! — вцепившись себе в волосы, воскликнул Эрен, от чего клевавший носом Сонни вздрогнул и снова немигающе уставился на него, а потревоженный Бин тихо зарычал. — Раздави меня колосс! У меня что, теперь будут эти… — он перешел на сиплый шепот, не в силах называть вещи своими именами. — Они самые? Одним лишь Богиням, вероятно, было ведомо, как сильно и отчаянно он этого не хотел. — Ну… как бы… — Армин неопределенно качнул головой и, переглянувшись с Микой, твердо кивнул. — Да. Эрену на мгновение показалось, что твердый пол покосился у него под стулом, как дно лодки на взъерошенных ветрами волнах, и его немного повело в сторону. От падения спасла спинка стула, в которую он уперся лопатками. — Не хочу. Я не хочу. Я не хочу этого, — забормотал он тихо и, замотав головой, зажмурился. Голова снова закружилась и, то ли от этой новости, то ли от того, что не ел долго, желудок скрутило спазмом и Эрен, бросив ложку, отодвинул от себя тарелку. — Чтоб я сдох… Он не заметил, как подскочил из-за стола, и принялся наматывать круги. Его снова начало накрывать ощущение безысходности и удушья. И снова хотелось бежать, бежать, бежать… — Здорово! И? Какой план? — хлопнув по столу, довольно жестко спросила Мика. Бин тут же недовольно, как лесной кот, зашипел в ее сторону. — Может голодом себя поморишь? Эрен тут же остановился, как вкопанный, удивленно глянув на сестру. Микаса редко повышала на него голос. Очень редко. Настолько, что он даже не сразу вспомнил, когда именно это случалось в последний раз. Сквозь сердцебиение и шум в ушах до него понемногу стала доходить забытая на короткий миг боль от ног. — Не дури, Эрен, — мягко вступился Армин. — Надо жить дальше. А для того, чтобы жить, надо есть. Эрен перевел на друга ошалелый взгляд и возбужденно зашипел: — У меня там… дырка. Между ног. Лишняя! — цедил он из себя по слогам, пытаясь донести до друзей истину, кажущуюся ему такой простой, что и ребенок понял бы, а именно — весь тот ужас, который держал его сознание в своем плену последние несколько часов. — И из нее что-то будет вытекать! Против моей воли. Я не могу с этим жить! — Но ведь мы живем, — устало выдохнула Мика. Эрену захотелось кричать от бессилия. Нет, они его не понимали. Да и как, действительно, друзья могли понять его, если были омегами от рождения. По крайней мере они точно знали, кем были. Но ведь он то в неведеньи своем не был! Обессиленно плюхнувшись обратно, Эрен глухо и без особого смысла спросил у края стола: — Зачем она там вообще? Для чего? — Ох, Эрен. Вопросы ты конечно задаешь… — белая кожа Армина покрылась пунцовыми пятнами; Микасу что-то непреодолимо заинтересовало за окном. — Природой так задумано, чтобы омега мог зачать и родить. Прости, не через задницу же эти дела делать, — усмехнулся он, но веселье резко сошло с его лица, сменившись озадаченностью. — Или ты думал?.. Армин не договорил, но брови его медленно поползли вверх, а затем они с Микой изумленно переглянулись. Неозвученный вопрос застыл в воздухе, вынуждая Эрена почувствовать себя недоумком. — Да откуда мне было знать? — вспыхнул он. — Я с омегой, к вашему сведенью, ни разу не был! И вообще думал, что у вас всё как у нас! Точнее, у нас как у… Ай, титана мать! — он нервно махнул в их сторону рукой и отвернулся. — Я запутался. Через пару секунд тишину, нарушаемую лишь звуками возни Бина, который сражался с остатками еды на стенках миски, разорвало хохотом Армина. Микаса спрятала лицо в ладонях, плечи ее ходили от мелкой дрожи. Эрен же от стыда не мог даже посмотреть на них и очень сильно желал провалиться сквозь землю. — Ох, Эре-ен, — сквозь хохот выл Арлерт, держась за живот. — Кто бы мог подумать… — Ой, ладно! Тоже мне, всезнающий… — Эрен обиженно скрестил руки на груди, по-прежнему не смотря на друзей. Ему как никогда в жизни хотелось побыстрее сменить тему разговора. — Только Жану не говори — он мне это до смерти припоминать будет. Кстати о Жане: остальные где? — Еще в пути, — подавляя смех, пискнула сквозь ладони Микаса. — Это как? — Ну, — отозвался Армин, вытирая слезы и становясь серьёзнее. — Сюда обычным ходом без малого почти четверо суток ехать надо, а Ривай гнал без остановок и привалов так, что чуть повозка не развалилась. Лошадей в пену выматывал… Дважды их меняли и к закату первого дня уже были здесь. Так что остальных ожидаем не сегодня, так завтра. Эрену услышанное не понравилось. — Зачем? — нахмурился он; ощущение долга, еще не осознанное полностью, уже потихоньку укладывалось на плечи и грозило в скором времени придавить к земле. — Спасибо ем… им, конечно, но нельзя разве было меня там оставить? Могли бы получить награду и шли бы дальше своей дорогой! Для чего так надрываться? Тратиться… И Ри… — он споткнулся об имя ненавистного альфы. — И упырю этому, и нашим. Не пойму. — Ты же, как все остальные, не предпринимал мер. Был в течке. Если один тебя учуял, то, сам понимаешь, был риск что кто-то еще сможет… — спокойно ответил Армин. — А раз Ривай заявил на тебя права, то и оставить не мог, поэтому и привез сюда, к себе домой. Ну и, — он невесело усмехнулся. — Саша снова обокрала мясную лавку, так что нам в любом случае нужно было сняться с места. — Ясно, — кое-как выдавил из себя Эрен и снова уставился в миску: содержимое ее уже остыло и стало выглядеть еще отвратнее, чем прежде. На душе было примерно то же самое. Всё это ему не нравилось. Этот Ривай и то, что тот успел для него сделать: и до лагеря дотащил, и от смерти спасал, и до имения лорда довез… Но более всего Эрена напрягала мысль о том, какая цена может быть за это всё востребована. Он уже не раз и не несколько за свою жизнь получал урок, что за всё нужно платить. А раз этот упырь приволок его сюда, к себе домой, значит спросит обязательно. — Армин, — тихо позвал Эрен. — Скажи, раз он… заявил права на меня, то… он вправе… вправе будет… ну… — каждое слово давалось ему с большим трудом; наконец он на одном выдохе произнес: — Вправе взять меня? Даже против моей воли? Эрен успел заметить, как в удивлении округлились глаза друга и нахмурилась Мика. Арлерт открыл было рот, но ответить не успел — дверь за спиной Эрена с громким скрипом распахнулась. Обернувшись он увидел ту самую женщину в очках, которую чуть не сбил, вылетая из дома упыря. Ханджи. — О, так вот вы где, — весело воскликнула та и широким шагом, нехарактерным для женщин, подошла к столу. — Услышала смех, думаю вы или нет. Сонни, Бин! — Ханджи непринужденно присела на корточки возле Бина и потрепала его по макушке, взъерошивая волосы. Звереныш, в попытке ее цапнуть, щелкнул зубами — женщина чудом успела отдернуть руку, однако ничуть не рассердилась. — Зайки мои любимые! Где ж вы прятались от меня? — Бин уже поел. Ну, по своему, — Мика угрюмо указала на нетронутую ложку. — А Сонни малины объелся… — Да ты ж моя ягодка! — внимание женщины мгновенно переключилось на младшего из мальчишек. Она ласково, чтобы не разбудить, погладила задремавшего Сонни по пухлой щеке. — Солнышко мое ненаглядное… От тона, которым это было произнесено, от той невыносимой нежности, которую источали произнесенные ею слова, у Эрена что-то заболело глубоко в груди. Что-то детское и почти забытое. Ссутулившись, он молча принялся разглядывать Ханджи сбоку. Женщина выглядела неряшливо и немного странно: волосы на голове не были уложены хоть в какую-либо прическу, без которой обычно не позволяли себе выйти из дому благовоспитанные дамы, и представляли собой всклоченное воронье гнездо; очки с толстыми стеклами немного увеличивали и без того яркие карие глаза; рукава блузки были закатаны по локоть, как у какой-нибудь деревенской девчонки в пылу работы, а воротник непозволительно расстегнут аж на три пуговицы, из-за чего можно было даже издали разглядеть ямочку между острыми ключицами, но невозможнее всего были брюки, обтягивавшие округлый крепкий зад и бедра… Не то чтобы они его привлекали, но за все годы жизни Эрен подобного не видывал. — Ханджи, — позвала ее Мика. Эрен, заморгав, отвел взгляд, осознав, что позволяет себе лишнего. — Вы могли бы осмотреть… — она кивком указала на его ноги. Эрен сердито зыркнул на сестру — он не очень то хотел, чтобы Ханджи обращала на него свое суетливое внимание. — Ох ты ж небеса! А что с ногами? — воскликнула Ханджи, едва переведя взгляд на перемотанные ступни; подправив на крючковатом носу очки, она присела к нему поближе, без лишний церемоний ухватила одну из ног за лодыжку так, что Эрен чуть не опрокинулся назад, и, уложив себе на колени, принялась разматывать окровавленные тряпки. — Ну ты, красота, даешь! Только одно успели вылечить, как уже другое калечишь… Ты так теперь у меня станешь самым любимым пациентом, — хохотнула она. — Ох, да не стоит… — неуверенно попытался остановить ее Эрен, дергая ногу на себя, но женщина держала его крепко и будто даже не замечала его желания вызволиться. Вскоре он понял, что проще сдаться, и решил уточнить: — А вы значит… Значит врач? Ханджи, усмехнувшись, невесело глянула на него. — Ах, если бы, — она покачала головой, внимательно теперь осматривая израненную ступню. — Женщин в Королевской медицинской Академии не больно то жалуют, особенно если женщина без имени и не из богатой семьи. Так что… лекарской печатью похвастать не могу, уж извиняй. Сказать что-либо на это Эрену было нечего и потому он, поджав губы, перевел свой взгляд в окно, за которым виднелась часть сада и кусок синего неба. Он так и не получил ответа на тот вопрос, который волновал его более всего. В голове стало напряженно пусто, словно мозг, возжелавший успокоения, не хотел больше ни о чем думать. Ни о ногах, ни об омежьем нутре, ни об упырях. Краем глаза Эрен видел, как возле Ханджи тихо возник Армин с каким-то барахлом в руках, после чего послышались щелчки, звон стекляшек, шуршание… Внезапно ступни обдало прохладой; в подставленный под них таз закапала остро пахнущая жидкость. То там, то тут защипало в ранках и несколько раз чем кольнуло, но Эрен даже не дернулся — казалось, чувства оставили его ненадолго, чтобы он мог немного отдохнуть. — Ну вот и всё, — вырвала его из уютного отупения Ханджи, хлопнув по колену. Эрен, дернувшись, сфокусировал взгляд на ногах, облаченных теперь в белоснежные портянки из бинтов, и почувствовал лишь легкое жжение. — Теперь бы дать твоим лапкам пару дней покоя, но ты же меня всё равно не послушаешь, так ведь? — она весело ему подмигнула. Смутившись, Эрен отвел взгляд. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что кто-то посторонний, не из их труппы, помогает ему да еще и просто так, не требуя ничего взамен. Слова благодарности, требовавшие себя произнести, застряли где-то в горле. От неудобного молчания его спасло лишь появление нового человека. По лестнице с верхнего этажа к ним бесшумно спускался кто-то незнакомый, то ли парень, то ли девушка — не разберешь. Роста неизвестный оказался невысокого, телосложения хрупкого; волосы имел мышиного цвета, в оборванной стрижке доходивших ему до худых плеч. На остром носике сверкнули стеклами круглые очки. Проследив за взглядом Эрена, Ханджи обернулась. — О, Рико! Доброго дня! — радостно поприветствовала она замершего на ступенях человека. — Как спалось? Рико, оглядев ничего не выражающим взглядом присутствующих, равнодушно сообщил: — Там кто-то прибывает с востока, — спустился еще на пару ступеней и, посмотрев на Арлерта, добавил: — Возможно ваши. Микаса с Армином живо подскочили к одному из окон. Эрен хотел было тоже встать, но был остановлен не по-женски твердой рукой. — Обожди, шустрый, — усмехнулась Ханджи, поднимаясь на ноги. — Тебя еще обуть надо, — и ушла куда-то за лестницу. — Да, я их вижу! — радостно воскликнул Армин и побежал к выходу. — Идемте, встретим их! Ханджи уже успела вернуться к нему с парой старых разношенных ботинок, в которые Эрен влез без лишних слов и раздумий — настолько сильно ему хотелось, чтоб все уже отстали от него с этими ногами, и побыстрее воссоединиться с остальными. Строго говоря в своем беспамятстве он не видел друзей лишь несколько часов, но соскучился по ним ничуть не меньше, как если бы помнил последние три дня. Даже по Жану. Косолапо ступая и шипя от жжения, Эрен выскочил наружу за Армином. Микаса, как всегда, мгновенно оказавшись под боком, попыталась помочь ему, но он проигнорировал протянутую к нему руку и, прихрамывая, зашагал еще быстрее. Доковыляв до широкой песчаной дороги, где стоял, размахивая руками, Армин, Эрен посмотрел вниз. У подножия холма уже показалась вереница знакомых повозок, лениво ползущих в их сторону, и лошадей с всадниками на спинах. Разглядев знакомые лица Эрен не смог сдержать восторженной улыбки; на сердце внезапно стало легко и свободно, как будто он оказался дома. Впереди всех шел уже спешившийся Жан. Увидев троицу, он отпустил свою гнедую кобылу, которую до этого вел под уздцы, и широким быстрым шагом устремился к ним вверх по холму. — Хэй, убогий! — крикнул он издали, обращаясь к Эрену. — Ну ты как? Уже здоров? — Да! Привет, — не скрывая радости крикнул Эрен в ответ; никогда в жизни он не мог себе вообразить, что будет так рад видеть лошадиную морду, но этот день все же случился. — Да, всё отлично! — Прекрасно, — также радостно воскликнул Жан и, не сбавляя шага, неожиданно влепил Эрену звонкую пощечину. Такую, что его аж развернуло всего в сторону; Эрен отшатнулся на пару шагов назад. Такого приветствия не ожидал никто. — Жан! — сквозь звон в голове услышал Эрен крик Микасы, кинувшейся между ним и Кирштайном. — С ума сошел? — Да ты, мерин, совсем охренел? — процедил Эрен. Щека и ухо, на которые пришелся шлепок, отозвались чувством жжения. Внутри все закипело от бешенства. Нет, его разозлило не то, что Жан поднял на него руку — они сцеплялись довольно часто, — а то, что это даже ударом назвать нельзя было! Это была пощечина! До сего дня они всегда дрались на равных и никогда Кирштайн не позволял себе унижать его подобным образом. — Это ты охренел! — заорал Жан, тыча в него пальцем; Микаса по прежнему не давала ему подойти к Эрену. — Почему ты врал? Почему никому не сказал, что омега? Ты столько лет подвергал всех нас опасности! Сколько еще ты собирался молчать? — Ребята… — робко попытался вставить слово Армин, стоявший в расстеряности неподалеку, но его никто не слушал. — Жан, прекрати! — воскликнула Микаса. — Он не знал! Мы сами… — А я не тебя спрашиваю! — внезапно огрызнулся на нее Жан; Микаса зло поджала губы, но с места не сдвинулась. — Хватит подтирать за ним, Микаса! Слышишь? Хватит! Этот недоносок смел обманывать всех нас! Всех! И тебя в том числе! Жан еще раз попробовал обойти ее, но она с силой толкнула его в грудь. Альфа тяжело дышал, ноздри его раздувались от гнева, кулаки сжимались до побелевших костяшек… но сделать омеге он ничего не мог. Да и Микаса при желании могла усадить Кирштайна на копыта. Просто не хотела. Эрен растер онемевшую половину лица и шагнул вперед. Ишака он нисколько не боялся и необходимо было выяснить всё здесь и сейчас. Чтобы иметь возможность жить в мире и спокойствии после. — Мика, уйди! — потребовал он у сестры; Микаса неуверенно оглянулась на него и сделала маленький шажок в сторону. — Я не знал, Жан! — искренне воскликнул Эрен, слабо надеясь, что Кирштайн услышит в его заверениях правду. — Так я тебе и поверил! — Жан зло смотрел на него. — Ты хоть понимаешь, в какой мы теперь заднице, а? Если бы ты сразу признался, что двуутробный, ничего бы этого не случилось! — размахивал он руками. — Если бы ты принимал меры, то никто бы тебя не учуял… — Да меня итак никто, кроме того упыря, и не чует! — повысил голос Эрен. — И этого оказалось достаточно, придурок! — еще громче проорал Жан; лицо его покраснело, на виске запульсировала жилка. — Достаточно для того, чтобы мы все застряли в этом месте на хрен пойми сколько лун! — Не смей делать меня виновным во всем! — Эрена обожгло несправедливостью обвинений. — В том, что случилось, нет ни капли моей вины! И я не собираюсь тебе ничего доказывать, если моих слов вдруг стало тебе недостаточно! — Ах так! — оскалился альфа, подойдя к Эрену вплотную, и больно тыкнул ему в грудь пальцем. — Мне плевать, кто там позарился на твою никчемную задницу! Я не признаю тебя омегой! Ты думаешь только о себе, только о своих интересах! А мне приходится думать о жизнях всех сразу! — И что ты сделаешь, а, ишак? Лягнешь? — ядовито выплюнул Эрен и со всей силы толкнул альфу в грудь; Жана откинуло на шаг назад, но он устоял. — Ах ты… — рыкнул было он и, Эрен на короткий миг даже успел обрадоваться, увидев занесенный для удара в челюсть кулак, как Жан внезапно пропал из поля зрения, а сам он очутился лежащим на спине. Что произошло и как он оказался на земле, Эрен не понял. С трудом приподняв себя на локте он рассеянно огляделся по сторонам. От боли в затылке все кругом плыло и качалось. Первым делом он смог разглядеть Микасу с Армином, стоявших рядом с ним: друзья смотрели куда-то в сторону, лица их были искажены от ужаса. Проследив за их взглядом Эрен повернулся и от увиденного почувствовал, как всё его тело сковало холодом. В шагах пяти от него на карачках стоял Жан. Лицо его было залито кровью; она же текла тонкой струйкой и изо рта. Каждый вдох и выдох альфы сопровождались сипением и хрипами, плечи его подрагивали. Жан не поднимал головы и это ужасно напугало Эрена. Кирштайн выглядел так, словно его по несчастью потрепал вепрь… Но откуда бы здесь, на дороге полной людей, взяться дикому зверю? И в полной мере до Эрена дошло, что случилось, лишь тогда, когда он наконец разглядел человека, который медленно расхаживал вокруг Жана. Им оказался Ривай. Руки ненавистного упыря были красными на костяшках, а на лицо его — ровное, холодное, неестественно спокойное, — страшно было смотреть. — Ты… Да как… — выдохнул Эрен, поднимаясь; его вновь окатило смесью ужаса и ненависти к этому альфе. Язык не слушался его, но он все равно крикнул: — Как ты посмел? Отойди от него! Пересилив страх Эрен хотел было шагнуть к Жану, помочь ему, но в него тут же вцепился Армин. Друг стал еще белее, чем обычно; его всего сотрясала дрожь. — Нет, Эрен! Тебе нельзя в это влезать! — прошипел он, не отводя широко распахнутых глаз от альф. Эрен одновременно понимал и не понимал, почему он не может «в это влезать». Он еще раз через силу глянул на разбитого Жана и в отчаянии посмотрел по сторонам. К ним уже подошли почти все из труппы, но никто даже не думал вмешиваться: Райнер хмурился и бессильно сжимал кулаки; Имир молча смотрела на альф с презрением и ненавистью; Саша плакала, прижимая к лицу ладони; лицо Конни вытянулось от растерянности и потрясения… С ними рядом стояло еще двое незнакомых Эрену мужчин, но и они не спешили что-либо делать. Все как будто всё понимали. Все просто смотрели. Разозлившись, Эрен попытался стряхнуть с себя Армина. — Ну же, Эрен! Хватит дурака валять! — шипел он, хватаясь еще крепче. — Ты только усугубишь всё! Жан лучше знает, что делать… Мика! — в отчаянии воскликнул он. — Ну хоть ты столбом не стой! Помоги! — Идем, Эрен, — бесцветным тоном произнесла возникшая с другого бока Микаса; вдвоем они пересилили брыкающегося Эрена и потащили его прочь. — Мы тут лишние. — Да отпустите вы! — бессильно кричал он на друзей. — Внезапно Жан то ли намеренно, то ли случайно, посмотрел в их сторону. И это было ошибкой. Ривай молнией оказался рядом и пинком ноги по ребрам так сильно отшвырнул его в сторону, что Жан, перекувыркнувшись, отлетел на пару метров. Бесцветные глаза упыря как и прежде ничего не выражали. — Прекрати! — выкрикнул Эрен. Силой, с которой этот урод пнул Кирштайна, можно было свалить с ног годовалую лошадь. — Ты же убьешь его! — Вот именно убьет, если ты не прекратишь! — шепотом воскликнул Армин. — Пойми ты уже, что он это сделает из-за тебя! И он в своем праве это делать! Эти слова подействовали на Эрена, как ведро ледяной воды. Резко стало горько и невыносимо от самого себя. Ну почему, почему его угораздило во всё это вляпаться? Почему он не может вернуть свою прежнюю жизнь? Жизнь, в которой не было этого кошмара по имени Ривай… Все силы внезапно покинули тело Эрена и он, позволив наконец друзьям увести себя подальше от альф, обреченно наблюдал, как Жан, вновь собравший себя на колени, мотнул головой и зажмурился, как, остановившись, напрягся Ривай, как, не поднимая головы, Жан приподнял руки ладонями вверх… — Ривай! — внезапно прогрохотало властным голосом от дороги, так, что почти все подпрыгнули. — Немедленно объяснили, что тут происходит! Впервые с момента своего появления Ривай, неотрывно смотревший лишь на Жана, перевел взгляд своих жутких бесцветных глаз на говорившего. Эрен посмотрел туда же и увидел человека верхом на породистом сером коне — широкоплечего мужчину в богатой одежде, весь вид и голос которого говорили о том, что принадлежал он к числу высокородных. Подъехав поближе, мужчина оглядел всех присутствующих свысока, мазнув взглядом холодных голубых глаз и по замершему Эрену, и остановился на неподвижно застывшем упыре. — Лорд Смит, — ровным тоном выцедил Ривай, однако колено, как полагалось, преклонить не спешил. — Небеса… — прошептал Армин, отпуская руку Эрена, и упал без сознания.