DEVICTUS

Утро разбудило Бена первыми лучами осеннего солнца. Он позволил себе пару минут просто полежать в теплой постели, после чего встал, потянулся, разминая спину и руки, и начал одеваться. В поездке он решил предпочесть комфорт и практичность, своей религиозной одежде. Поэтому надел обычные дорожные брюки, ботинки из тонкой кожи, хлопковую рубашку и вчерашнее пальто. Всё черное. Единственным светлым пятном остался белый воротничок священника. Умылся остатками остывшей вчерашней воды в кувшине, пригладил волосы, спрятал оружие, взял кошель и спустился в общую залу, чтобы заказать завтрак. Старушка у камина всё так же держала урчащую кошку на коленях, поглаживая её. Когда он вошёл, та бросила на него изучающий взгляд, после чего странно хмыкнула себе под нос, будто с чем-то соглашаясь и отвернулась к очагу. Бен удивился поведению странной старушки, но решил, что к незнакомцам тут у всех такое отношение. Вспомнить хотя бы любопытный, изучающий взгляд Рей вчера. Да, кстати, где она? Он хотел заказать завтрак и после пойти на встречу с местными органами правопорядка. Он осмотрелся кругом. Но не увидел её, только лишь несколько каких-то странно притихших постояльцев. Бен понял, что что-то не так. Вчера в зале царил оживлённый разговор. Сейчас же хмурые посетители тихо завтракали, не пытаясь завязать общение друг с другом, или же изредка перешёптываясь. Тут он заметил Сэма, вышедшего из кухни с подносом, полным снеди, в руках и подозвал его. Тот отнес заказ и подошёл к святому отцу отчего-то не такой оживлённый, как вчера вечером. — Доброе утро, Сэм, — поздоровался Бен. — Не доброе оно, Преподобный, совсем не доброе, — подавленно ответил мальчишка. Бен поспешил узнать, что так расстроило его. — Дочку бакалейщика, Кайдел, нашли утром мертвой в собственной постели. Соло тут же напрягся, с ужасом догадываясь, что он дальше услышит. — Полисмены забрали тело в морг. Врач будет проводить вскрытие. Боятся, что снова «бессердечная» жертва. Если сердца не обнаружат, то уж четвертая девица за два последних месяца сгинет от нечистой силы. Бен вскочил на ноги, даже думать позабыв о завтраке. Мальчик испуганно уставился на того и отступил на пару шагов. — Где находится морг, Сэм? Мне срочно нужно попасть туда. — Зачем? — Удивился тот. — Некогда объяснять. Ты можешь показать мне дорогу? Это далеко? — Нет, тут пара кварталов. Я покажу дорогу, только сообщу хозяину, что отлучусь ненадолго. Подождите меня на улице, святой отец. Бен кивнул и зашагал на выход. Вот оно. Не успевает он приехать в город, как случается новое убийство. Девушка, конечно, могла и сама починуть, но интуиция говорила, что умерла она не своей смертью. Сэм вышел за ним через минуту и повёл его направо от постоялого двора. Минут через десять они вышли на центральную площадь городишка, где самым большим зданием была ратуша. Особняком стояла небольшая церквушка с кованым забором. Бен заметил закрытую бакалейную лавку, среди прочих открытых магазинчиков. Впрочем, посетителей всё равно не было. Перейдя площадь, они с Сэмом свернули на улицу с административными зданиями. Прошли мимо здания полиции, офиса нотариуса, почты и наконец дошли до места назначения — о чем Бен догадался по толпе мрачных людей перед зданием. — Мы дошли, отец Соло. Если Вы сможете найти обратную дорогу, то я вернусь к работе, а то хозяин будет браниться. — Да, Сэм, беги. Тем более я тут задержусь. Мальчишка кивнул и припустил обратно по улице, а Бен пошёл внутрь морга, сквозь пристально разглядывающую его толпу горожан. Те, видя белый воротничок Преподобного и сурово сдвинутые к переносице брови, молча расступались перед ним. В помещение было тихо. В холле никого не было и Бен прошёл в комнату, за дверью которой раздавались голоса. На его появления повернулись трое мужчин. Один в белом халате, по видимому патологоанатом. Второй в форменном костюме со значком констебля на груди. Третий же, судя по всему, был отец погибшей — бледное худощавое заплаканное лицо, выражало глубокую скорбь. — Здравствуйте, джентльмены. — Первым поздоровался Бен. — Я — отец Бен Соло. Прислан из Ватикана Его Превосходительством епископом Люком Скайуокером по делу серии произошедших в этом городе убийств. Первым отреагировал констебль. — А, Преподобный, проходите. Мы предупреждены о вашем назначении. Быстро Вы добрались до нашего городка. Я — офицер Джон Дэмпси, это доктор Роберт Уайт, — мужчина в халате кивнул Бену, — а это отец погибшей, мистер Конникс. Как видите, к нашему великому прискорбию, сегодня ещё одну девушку нашли мертвой в своей постели без телесных ран и увечий. — Она могла помереть сама, не как те другие. Бог мог сам забрать мою девочку, — вставил, убитый горем отец. — Мне бы хотелось в это верить, — констебль в утешающем жесте мягко похлопал бакалейщика по плечу. — Святой отец, если вы хотите присутствовать при вскрытии вам необходимо надеть фартук. Идите за мной, — врач позвал Бена в свой кабинет. — Расскажите мне о предыдущих жертвах, — попросил клирик, беря в руки предложенный резиновый фартук. Доктор Уайт вздрогнул и поправил круглые очки. — По правде говоря, меня до сих пор пробирает жуть от всего этого. Предыдущие три девушки были доставлены ко мне без ран, увечий, следов насилия. Молодые и прекрасные, все девственны, им бы жить и жить. Я испытал огромное потрясение после проведенного вскрытия первой девушки — Джессики Пава. Все органы кроме сердца на месте. Преподобный, я не знал что думать. Через месяц с разницей в пару недель на мой стол попали сестры Тико. Патологоанатом горько покачал головой, словно отгоняя ужасное видение. — Как вы думаете, что связывало этих девушек? — Бен закончил надевать фартук и приступил к серым резиновым перчаткам, которые немного жали ему. — Ну кроме пола и невинности, пожалуй ничего. Джессика была дочерью местного дворянина, отставного военного, уважаемого в городе человека. Сестры Тико работали горничными в доме мэра Брендола Хакса. Сомневаюсь, что девушки пересекались, они из разных слоев общества. Преподобный, если вы готовы следуйте за мной. Бен вышел за доктором в приемную, констебль и мистер Конникс поднялись со скамьи. Доктор Уайт обратился к отцу погибшей: — Мистер Конникс, будет лучше, если вы будете ожидать тут, это может оказаться слишком большим потрясением для вас. Убитый горем мужчина кивнул, и утер мозолистыми руками слезы, которые потекли с новой силой. В секционном зале пахло формалином и смертью. Посреди комнаты стоял металлический стол с желобками по бокам, а рядом — столик поменьше с инструментами. Доктор откинул ткань с трупа, и перед взором Бена предстала красивая девушка с густыми, пшеничного цвета, волосами. Несмотря на расслабленные черты, на лице девушки как будто застыл ужас. Бен понял, что это его ощущение основано на каком-то подсознательном уровне, которым он улавливал всё потустороннее. Над телом умершей застыла аура зла и тьмы. Он уже знал, что сердца они не обнаружат. — Матерь божья, — пробормотал констебль, когда реберный нож начал распил грудной клетки. — Вы можете подождать снаружи вместе с мистером Конниксом, если желаете — предложил доктор Уайт. — Нет, я должен сам увидеть, — возразил офицер Дэмпси и прикрыл нос носовым платком. Когда доктор вскрыл грудную полость мертвой девушки, Бен услышал приглушенное проклятье из его уст. Тот отшатнулся и кинул скальпель на стол. Святой отец заглянул в зияющую рану и подтвердилось худшее — сердца и вправду не было. Они с доктором Уайтом переглянулись. — Что там? — Констебль тоже подошел. — Что же, — мрачно заключил он, — нужно сообщить отцу девушки. Преподобный, не могли ли бы вы быть так добры и присутствовать, когда я сообщу ему скорбную весть, возможно, вам удастся немного утешить его. Бен коротко кивнул, будто очнувшись от своих мыслей. Да, с отцом девушки стоило поговорить, тем более ему необходимо проверить комнату погибшей, на предмет зацепок. Доктор Уайт остался в секционной, чтобы закончить работу над телом, они же с офицером вышли в холл, где ожидал мистер Конникс. Тот сразу встал им навстречу, нервно теребя в руке посеревшую от времени шляпу, заплаканные глаза глядели с тревожным ожиданием. Он сначала посмотрел на констебля, и тот отрицательно покачал головой и опустил взгляд. Убитый горем отец взглянул на святого отца в поисках опровержения худших страхов. Ощущая груз всей тяжести горя этого человека, Бен подошел к нему, и сжал плечо бакалейщика в утешительном жесте. — Мужайтесь, мистер Конникс, но ваша дочь пала жертвой темных сил, — сообщил он сочувственно. Мужчина прикрыл глаза свободной рукой и горько заплакал, тело его сотрясали глухие рыдания. — Моя Кайдел, моя бедная девочка! После смерти её матери, кроме дочки у меня никого не было в этом мире. Как же так, святой отец? Как теперь мне дальше жить, когда моего единственного дитя больше нет? Мужчина присел на скамью, не в силах оставаться на ногах. Бен сел рядом. — Я выйду поговорить с горожанами, — сообщил офицер Дэмпси и вышел на улицу. Преподобный еще немного помолчал, давая убитому горем отцу взять себя в руки. — Если вас это хоть немного утешит, то я приехал сюда по назначению Ватикана, чтобы найти того, кто виновен в этих преступлениях и предать его суду Божьему. Обещаю, я отыщу убийцу вашей дочери, кем бы или чем бы оно ни было. — Прошу вас, помогите, накажите зло, святой отец. — Даю слово. Вы не будете против, если я осмотрю ваш дом и, в частности, комнату вашей дочери? — Нет, преподобный, делайте всё, что вам необходимо. — А не могли бы мы сейчас отправиться к вам? — А как же моя дочь? — Глаза мистера Конникса снова наполнились слезами. — Я сейчас спрошу у доктора Уайта, что делать дальше. — Бен поднялся и вновь прошел в секционный зал. Доктор к этому времени успел осмотреть органы брюшной полости и малого таза погибшей девушки. Бен подошел ближе к столу и встал напротив него, в ожидании пояснений. — Ну что же, святой отец, как я и думал, ничего кроме сердца не исчезло. Это четвёртая подобная жертва, и, хотелось бы чтобы была последняя. Но что-то мне подсказывает, что это не так, — мрачно заключил он. — Скажите, Роберт, вам еще долго работать над телом? — Да, а почему вы спрашиваете? — Я бы хотел осмотреть место преступления. Нужно, чтобы мистер Конникс проводил меня. — Сейчас он тут не нужен, Преподобный. Он только будет мешать моей работе. Если вы хоть чуть сможете его отвлечь от горя было бы неплохо. — Хорошо, если узнаете ещё что-либо — сообщите мне, доктор Уайт. — Непременно, святой отец, буду рад помочь. Удачи вам в расследовании. Помогите избавиться от зла, нависшего над нашим городом. Бен снял медицинский фартук, повесил его на спинку стула у двери и только после этого взглянул на Роберта Уайта — на ничем не примечательном лице застыло выражение мрачной тревоги. Водянисто-голубые глаза за круглыми стёклами очков глядели с надеждой и примесью страха. Никому не верь — вспомнились слова Люка. — Я сделаю всё, что в моих силах. — Честно ответил он и вышел за дверь.

***

Бен устал. Голова раскалывалась от голода и размышлений. Обыск дома бакалейщика ничего ему не дал. Никаких зацепок. Никаких намеков. Никаких следов борьбы, крови или чужого присутствия. Окно в комнате погибшей было закрыто изнутри. Накануне никто к ним не приходил и сама Кайдел никуда не отлучалась. Вечером отец и дочь поужинали, потом она почитала ему немного перед сном и удалилась к себе спать. На утро девушка не спустилась к завтраку и мистер Конникс поднялся на второй этаж разбудить её. После того как ему в очередной раз не ответили, он вошел и обнаружил бездыханное тело дочери в собственной постели. Несмотря на испытанный шок, бакалейщик уверял, что ничего странного в комнате не обнаружил, как и констебль, с которым Бен разговаривал в участке после визита в дом мистера Конникса. Вместе с Джоном Преподобный навестил и мистера Паву. И опять история повторилась — ничего необычного, никаких посетителей. В ночь трагедии прислуга не слышала ни подозрительных шумов, ни лая собак, ни признаков вторжения. Бен попытался узнать у мистера Павы с кем в последнее время общалась леди Джессика, куда ходила, чем занималась. Как оказалось, девушка готовилась к замужеству. Жених мисс Павы, Армитаж Хакс, был сыном мэра этого города. Все сведения Бен записывал аккуратным почерком в записную книжку. Визит к Брендолу Хаксу святой отец оставил на завтра. Сейчас у него голова и так шла кругом. А ещё он сегодня толком не ел. С момента предложенного чая в доме отставного полковника прошло прилично времени. Сейчас уже был вечер, фонарщики зажигали уличные фонари на площади. Расставшись с констеблем у участка, Преподобный устало возвращался к постоялому двору через городскую площадь, когда заметил знакомую фигуру в сером плаще. Та девушка, Рей, одна быстрым шагом шла в сторону церкви. Бен проследил за ней пока та не скрылась за дверьми божьего храма. Соло нахмурился — сейчас было не лучшее время для молодых девушек разгуливать в одиночестве в столь позднее время. Он направился за ней с намерением предложить проводить обратно до постоялого двора и предостеречь от подобных опрометчивых прогулок. В церкви царили полумрак и тишина. Пахло тут немного странно, без привычного запаха ладана. Преподобный давно научился ходить бесшумно, к тому же мягкая кожа его ботинок скрадывала его шаги, поэтому никто не заметил, как он вошел. Да и кроме девушки, сидевшей на одной из передних скамей, больше никого не было видно. Соло подошел ближе, словно завороженный, не смея оторвать взгляда от вида смиренно склонившей голову и сложившей руки в молитвенном жесте Рей. Плечи девушки мелко дрожали, выдавая, что она плачет. Бен подошел ещё ближе. — Рей? — Тихо окликнул он её, стараясь не напугать. Но та всё равно испуганно вскрикнула, встрепенулась и обернулась к нему. Он был прав — она действительно плакала. Живой взгляд огромных глаз, что ранее так запомнился ему, сейчас был замутнен слезами. У святого отца кольнуло сердце в сочувствии к этому юному созданию. — Прошу вас, не пугайтесь, это всего лишь я, — поспешил он успокоить её. — Я видел, как вы вошли сюда, Рей. Хотел удостовериться, что с вами всё в порядке. Она не отвечала, всё так же молчаливо взирая на него. И когда до неё всё же дошло, кто стоит перед ней, снова горько расплакалась. Ручейки слёз стекали по впалым щёчкам, раскрасневшиеся губы приоткрылись и послышались глухие всхлипы. Рей закрыла лицо руками, скрывая своё горе. Между её тонкими длинными пальчиками на тонкой серебряной цепочке висел старинный крестик, инкрустированный мелкими алыми камешками, поблескивающими в отсвете церковных свечей. Бен не придумал ничего лучше, кроме как подсесть к безутешной девушке и, обхватив её маленькие хрупкие ладошки своими мягко убрать их от её лица. Рей всё же взглянула на него — подбородок дрожал, глаза и носик покраснели, но рук не отняла. С такого близкого расстояния он заметил, что оказывается у неё были веснушки. — Дитя, что вас так расстроило? — Бен и сам склонил голову так, чтобы мог лучше видеть её. — Кайдел… Её больше нет… — она запиналась, пытаясь успокоиться. — Моей Кай больше нет! Я… Я хотела помолиться за спасение её души, потому что люди поговаривают, будто раз она погибла от темных сил теперь она проклята… и что… что бог не примет её к себе. Умоляю, святой отец, скажите, что это неправда! Кайдел была моим единственным другом, самым близким человеком во всём мире… Она смотрела на него с такой надежной этими своими огромными ореховыми глазами, что у него не хватило духу сказать что-либо, что расстроит её ещё больше. — Бог милостлив, Рей. Я убежден, что душа такого невинного человека, как Кайдел не может быть проклята. Она не в ответе за учиненное ей зло. Рей всхлипнула, новые слёзы прочертили дорожки вниз по щекам и, сорвавшись с них, упали на кожу тыльной стороны его ладони. Только тогда он осознал, что они всё ещё держатся за руки. Её маленькие пальчики казались просто ледяными в тепле его больших рук. Опомнившись, Бен поспешил отпустить её и встал со скамьи. — Идёмте, Рей. Вам небезопасно одной ходить по городу в такое время. Я вас провожу. Утерев слезы, девушка кивнула и встала следом. — Простите, святой отец, что вам пришлось это всё наблюдать. Бен мягко улыбнулся ей и отступил в сторону, давая Рей пройти вперед него. — Не извиняйтесь за своё доброе сердце, Рей. Я очень тронут глубиной вашей скорби по подруге. Уверен, Господь услышит и примет ваши молитвы. Девушка обернулась и грустная, скорее даже горькая, полуулыбка слабо коснулась уголков её губ. Их взгляды встретились в полумраке церкви. — Но это не вернёт мне Кайдел, Преподобный. Я осталась одна в целом мире. С этими словами, накинув капюшон, Рей направилась к выходу. Бен же стоял в проходе между скамьями, смотрел ей вслед и единственное, что крутилось у него в голове сейчас было: «Ты не одинока.»