На льдине

— Горы? — Что он несёт, Господи… — Мне сейчас не до гор, — сказала как отрезала Регина и направилась к своей машине. Горы… Пф-ф. Хотя… Прошла неделя, и вот она сочиняет сказку, что ей надо срочно уехать в командировку заграницу, чтобы уладить дела со швейцарскими партнёрами. Почти сказала правду. На самом деле она все же решилась уехать в Швейцарию к горам, чтобы уладить дела со своим самым главным партнёром — со своей головой. Ну то есть как… Партнёры будут, но это будет всего лишь двадцатиминутная встреча, на которой нужно будет уточнить некоторые тонкости в контракте. И все. В воскресенье ночью она сядет в самолёт, и уже в понедельник утром Регина Леонидовна будет на месте, с полным запасом сил, чтобы работать. Но все же… Здесь нет никаких Ась, Насть, Лиль, матерей, которые заставляют желать лучшего, и покойных мужей. Даже верного Федора оставила дома, исключительно ради того, чтобы быть в курсе событий. Регина совершенно одна. В ее небольшом чемодане несколько шикарных, но как всегда мешковатых нарядов, на ней чёрное пальто почти в пол, а в его мех она с охотой зарывалась носом целый полет. Она дала себе три дня. В пятницу утром она уже была почти на месте. Осталось только доехать к отелю, где стены были стеклянными, чтобы смотреть на горы со всех сторон, даже не выходя на морозный, колючий воздух. Признаться, сначала было жутко неуютно. Слишком обыденно и официально, будто она действительно прилетела сюда по делу. Все-таки встреча с партнёрами все немного портила. Но когда прошло полное заселение, когда она спустилась в холл на первом этаже, где была предоставлена целая зона отдыха для каждого, с полным обеспечением своего личного пространства, она ощутила, как ее голова неожиданно легчает. Встреча произойдет на шестом этаже отеля в шестьсот каком-то номере, приблизительно через сорок минут, но сейчас ей на это все равно. В холле, где Регина разместилась на одном из диванчиков, не было почти никого. Она впервые за долгое время позволила себе расслабиться, сидя на диване. Закинуть ногу на ногу, удобно облокотиться на спинку мягкого дивана, укутаться в длинную накидку, которая напомнила плед, и просто смотреть в окно. Вперед, на горы. Горы… Слышно только разговоры на немецком, в голове лишь представление о том, как же на улице холодно. Регина устала после перелёта, и сейчас сидеть вот так на диване в холле отеля было для нее лучшим отдыхом. Голова действительно легчала. Дома она спихивала ее тяжесть на слишком переменчивую погоду, которая из пасмурной превращалась в ещё более пасмурную, а затем резко в жутко морозную, которая пять минут назад была слякотью. Отвратительно. Но в последнее время дома был какой-то белый, но в то же время недостаточно белый цвет, а здесь все чисто белое. Как же все-таки хорошо… Она не хочет подзывать к себе официанта. Ей этого… Дома хватает. Регина встаёт, почти не ощущая тяжести, подходит к барной стойке и аккуратно садится на высокий стул. Сегодня, как и ближайшее три дня, ее волосы не уложены, а лишь местами блондинистые, и кудрями касаются ее лица. Смотрит, что есть в ассортименте, и краем уха слушает изумительную немецкую речь. Чистый немецкий, и никаких проблемных известий. — Хочу вина, хочу вина, хочу вина, глинтвейна хочу. — Родимый русский. Только не это… Но это прозвучало слишком беззаботно, чтобы оказаться действительно той речью, к которой она привыкла. Регина поднимает голову и видит буквально на расстоянии метра от себя мужчину. Высокого, с темной густой шевелюрой, что в его возрасте редкость. Да, женщина уже успела приблизительно прикинуть, сколько же ему лет, хотя борода, которую начали отпускать, его заметно старила лет на пять, но все равно она почти угадала. Шестидесяти ему пока нет. Пока. Регина в какой-то степени задумчиво отвела глаза, а затем опустила их на винную карту, невольно прислушалась к его немецкой речи. Он русский, это понятно, но владение языком у него изумительное. Она услышала, что при заказе глинтвейна он исправился. Не один, а два. Он заказал два глинтвейна. Что-то женское в ней проснулось, и вот она поднимает голову, чтобы узнать, кому это он там заказывает ещё один глинтвейн. — Мадам составит мне компанию? — Она только подняла голову и поняла, что он обращался именно к ней и что он уже достаточно давно смотрел на нее, потому что вот её глаза встретились с его темно-синими глазами. Хоть незнакомец и говорил на немецком, но она все равно понимала, что обращается он к ней. Удивительное дело — не прошло и суток, как она в окружении немецкого языка, белого цвета и полного отсутствия чего-то того, что напоминает ей о доме, как в ней уже проснулось кое-что женское. То, о чем давно забыли, что спрятали и что не доставали уже очень и очень давно. — На уроках немецкого в школе я спала. Больше предпочитаю геометрию. — Она проговорила это четко, на чистом русском, но с какой улыбкой и с каким блеском в глазах. Да, он еле заметный, но он уже присутствует. А ведь не прошло и суток! — Вы знаете, такая же ситуация, но, как оказалось, мне пригодилось и то, и то. — Мужчина улыбнулся и сел на соседний стул по левую руку от нее. А Регина медленно закрыла меню, внимательно за ним наблюдая. Бармен поставил два высоких стакана с глинтвейном, от которого ещё исходил пар. — Вы ведь составите мне компанию, правда? — Он был на удивление не слишком настырным, что ей нравилось. — Мне ещё бумаги подписывать, поэтому извините… — Впервые за долгое время она чувствовала неловкость, начала виновато улыбаться… Что творится, люди добрые! — Мне тоже. Поверьте, лишним оно не будет. — Вам тоже? — Интересно… Незнакомец медленно перевел на нее взгляд, помедлил буквально полсекунды, внимательным взглядом изучая ее кожу на шее, которую прикрывали короткие кудри. — Васельцова Р.Л.? — с поразительным спокойствием выдал он и поднял на нее взгляд, и она заметила озорные огоньки в его глазах. — Она самая, а вы, я так понимаю… — Да, один из представителей ваших будущих партнеров. — С русскими корнями? — Вы знаете, на старости лет резко захотелось стабильности, и немцы оказались в тот момент под рукой, поэтому да. Представитель одной из немецких компаний действительно русский. — Любопытно… — Она вдруг стала снова серьезной. Слишком серьезной. Регина, ты не дома. Расслабься, ради бога. А то три дня пролетят — и не отдохнёшь ведь. — Регина Леонидовна. — Она протянула ему свою ладонь, сохраняя спокойствие. — Владимир Сергеевич. — Его большая рука слабо сжала ее ладонь. В последнее время она не помнила, когда у нее были действительно теплые руки. С тех пор, как наступило значительное похолодание, у нее не получалось их согреть как следует. Но сейчас… Сейчас ее ладони стало так тепло, что отпускать не хотелось. Но… правильное рукопожатие длится всего три секунды, и, пожалуй, это были самые быстрые три секунды в ее жизни. — Ну так что, за знакомство, Регина Леонидовна? — Но только один глоток. — Один глоток, и мы идём, — заверил ее новоиспеченный знакомый и поднял свой бокал, чем буквально соблазнял ее повторить его действия. Та Регина Леонидовна как будто засыпала внутри нее под его бархатный голос, а здесь, перед ним, осталась сидеть только та самая Регина, которую она все время прятала. И вот эта Регина не стремится сдержать улыбку, и, ощущая какое-то давно забытое смущение, опускает глаза и берет в руки бокал. — За знакомство, — тихо проговорила она. Всё-таки глинтвейн — это действительно очень вкусно. Жаль, она никогда раньше этого не замечала, потому что, сделав один глоток, женщина уже жалела, что толком не пила его раньше. Столько потеряла, на самом-то деле. Совещание. Деловая встреча. Переговоры. Она сыта этим по горло. Но не в этот раз. Не в этот раз, когда за окном заснеженные горы, внутри ощущение давно забытого уюта, а обсуждение контракта проходит в самой лёгкой обстановке, в которой только можно. Сквозь слишком официальные слова проскальзывали шутки, люди не были до тошноты серьёзными, и ей это нравилось, хоть она к этому не привыкла. Но. Будучи просто Региной, когда Регина Леонидовна мирно спала внутри, она об этом совсем не думала. Всё-таки глинтвейн ей пить не стоит. Или стоит?.. А дело было в человеке. Только он показывал все свои таланты, которые так и били в нем ключом. Это был ее новый знакомый Владимир. Именно над его шутками она улыбалась, а он был только рад. Если бы не она — не особа, которая его заинтересовала буквально с первого взгляда, — он бы никогда не повел себя так смело и не предложил некоей незнакомке выпить. Если бы не она, у него не было бы столько энергии в данный момент, когда она сидела буквально напротив его. Он не понимал, что с ним и откуда у него столько энтузиазма, но его уже радовало то, что она его замечала и реагировала достаточно положительно. Решили. Окончательные подписи на нескольких экземплярах договоров. Грохот стульев. Правильное рукопожатие длиною в три секунды, и вот она свободна. У нее есть куча времени, чтобы действительно отдохнуть от работы, ни о чем не думать и просто смотреть на горы, находясь в тепле и попивая глинтвейн. — Регина Леонидовна. — Кажется, кто-то собирается рушить ее планы. Но так как та самая Регина Леонидовна все ещё спит внутри неё, она сопротивляться не будет. Ей даже… Интересно. Что с этого получится. В конце концов, что-то в этом Владимире есть. — Да, Владимир Сергеевич? — Она повернула к нему голову и слабо улыбнулась. Она не знала почему, но просто взяла и улыбнулась ему. — Могу ли я составить вам компанию на этот вечер? — Откуда в нем столько смелости? Он сам себя не узнавал. Но вот он заметил ее улыбку и понял, что его новизна играет в его пользу. — Мне понравился глинтвейн у них в баре. — Такой приятный гранатовый вкус, не так ли? — Мужчина начал улыбаться, втягивать ее в обсуждение глинтвейна, чтобы она смотрела только на него и чтобы слышать ее голос. Смело взял ее руку, и они вместе приблизились к лифту. Регина Леонидовна как спала, так и спит спокойным сном внутри нее, а вот просто Регина, которую не на шутку заинтересовал ее новый знакомый, продолжала не сопротивляться своей улыбке, его руке, которая держала ее ладонь в своей и аккуратно поглаживала ее пальцами, и его болтовне, которую действительно хотелось слушать и которая расслабляла.