Фея Драконьего Пламени

Смешанная
R
В процессе
1549
Размер:
планируется Макси, написано 340 страниц, 96 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1549 Нравится 780 Отзывы 654 В сборник Скачать

Глава 11. Огниво.

Настройки текста
Отложив в сторону ручку, я сладко потянулась. Первые уроки с профессором Гризельдой прошли великолепно. Всё же, хорошо, когда тобой занимаются квалифицированные педагоги. К примеру, что мне могли бы предложить мои новые подруги, столкнись я с затруднением на уроке профессора Уизгиса по изменению цвета волос? Стараться больше? Представить как изменения постепенно расходятся от корня волоса к его концам? Хаотичный поток магии в таком случае может устроить моей шевелюре всё, что угодно. Особенно, если она никогда не встречалась с краской. В этом и оказалась причуда фей, их отличие от ведьм, колдунов, магов… Да, тех же специалистов. Фея есть магическое существо, в то время как все остальные — просто люди с магическим даром. В этом деле ученицы Алфеи гораздо ближе к профессорам Палладиуму и Уизгису, чем даже к собственным родителям. Потому что фея может родиться у кого угодно. Даже у не одарённых людей. Всё будет зависеть от внутренней силы, окружающих условий и магической системы планеты. К примеру, если бы не обнаруженные мною примерно полтора года назад бумаги, узнав об этой особенности фей, я вполне могла бы решить, что просто родилась рядом с каким-нибудь волшебным колодцем, что и сделало меня непохожей на Ванессу с Майком. Дело, впрочем, было не в моей родословной. Бытие определяет сознание. Поэтому, способности феи решать определённые задачи магическим способом напрямую зависели от её способности решать подобные задачи вообще. Урок Уизгиса элементарен не потому, что волосы легко менять, а потому, что почти каждая девушка измерения Магикс хоть как-то, но меняла цвет своих волос хотя бы раз в жизни. Я же никогда не притрагивалась к этому аспекту. Мне нравилась моя огненно-рыжая грива, а краска, даже несмотря на весь прогресс земных химиков, по-прежнему плохо влияла на здоровье волос. И эта привычная стабильность противодействовала моей же собственной магии. Зато уложить причёску нужным образом можно было буквально щёлкнув пальцами, чему меня профессор научила на первых же минутах второго занятия. Гризельда мне нравилась. Да, женщина была строга, даже очень. Но иначе и быть не могло. Где вы видели инструктора по стрельбе из огнестрельного оружия, вежливо упрашивающего вас не стрелять себе в лицо из вот того дробовика? Может быть, в каком-то частном клубе. И это, наверное, будет персональный инструктор. А Гризельде нужно следить за стаей подростков-бандарлогов. Конечно, если бы речь шла о мальчишках, всё было бы совсем печально, но не надо утверждать, что девчата всегда сидят тихо и скромно. В конце-концов, я присутствовала на этих занятиях и всё видела. Гризельда была ещё довольно мягка. Впрочем, на наших индивидуальных встречах она явно менялась в какую-то иную сторону. Не знаю, положительную или не очень. Я слишком мало с ней знакома. Но при встречах наедине её тон едва заметно менялся. Становился чуточку теплее. Будто бы мы знакомы были больше времени, чем это было на самом деле. Может, я ей напоминаю кого-то? А ещё она терпеливо относилась к внезапно появившемуся капризу моей силы. Каждое действие приходилось выдавать из себя через силу. Будто чиркать старой зажигалкой в попытках выдать что-то, похожее на огонь. Отчасти это было из-за того, что мне приходилось отщипывать от своей «звезды» во внутреннем мире один из языков пламени. Затем поэтапно создавать у себя в голове образ того, что со мной произойдёт. Как сама учитель сказала, это очень походило на взаимодействие чародеев со своей силой. Даже прозвучало «взятие энергии из ядра вместо направления потока». Но о «чертогах разума» внутри своей головы рассказать ей я не решилась. Возможно, чуть позже. Когда между нами возникнет чуть больше доверия, нежели на текущем уровне, едва достаточном для уровня «ученица-учитель». Посмотрев на привезенные с собой из дома часы-будильник, я, со вздохом, оторвалась от книги, содержимое которой конспектировала. Всё же, литературу начального уровня местные писать умели легко и увлекательно для читателя. Сейчас, несмотря на законный выходной, меня ждала очередная встреча с учительницей боевой магии. К моему удивлению, Гризельда ждала меня у входа в аудиторию, а не внутри, как обычно. Последовав за женщиной, мы прошли в отдалённую часть учебного корпуса. Здесь находились специализированные помещения для проведения определённых ритуалов и исследований. Вход в каждое из них строго регламентировался, а праздношатание в коридоре было крайне противопоказано. Впрочем, глубоко сюда редко кто заходил. Знаменитый Зал Симуляций находился у самого начала коридора, и именно он привлекал к себе внимание большинства. Мы с Гризельдой остановились у двери, находившейся у самого конца. Открыв передо мной дверь, профессор пропустила меня вперёд и вошла следом. Свет в помещении был приглушённым, а окон, ведущих на улицу, не было. Убранство было аскетичным, выполненным из незнакомого мне камня серого цвета. У стен стояли пилястры, отдалённо напоминавшие об античности. В две колонны стояли скамеечки, слишком низкие и узкие, чтобы на них кто-то сидел. В дальней от входа части залы пол оканчивался круглой неглубокой чашей, в центре которой стоял небольшой постамент с установленным в нём странным зеркалом. Странным оно было потому, что ни я, ни профессор в нём не отражались. — Вам удалось подкинуть мне неплохую задачу, Блум, — женщина пошла в направлении зеркала, жестом показывая мне следовать за собой. — Ваша магическая сила гораздо выше, чем у большинства фей вашего возраста. При этом, вы умудряетесь уставать при длительных занятиях магией. Если не физически, то психологически — точно. Вам приходится скрупулёзно прорабатывать даже те действия, которые вы привыкли выполнять без магии или уже научились направлять при помощи волшебства. Даже чародеи и маги, работающие с вербальными заклинаниями, не встречают подобных трудностей. Я поёжилась. Я ничего не могла с этим поделать. «Звезда» внутри меня крепко удерживалась чем-то, имитирующим гравитационные силы, из-за чего наружу выходила только энергия «языков пламени», которую приходилось усилием мысли собирать и вкладывать в то или иное своё действие. — В любом другом месте на вас поставили бы крест, — поправила очки-артефакт Гризельда. — К вашему счастью, Алфея подобным местом не является. Всё же, вам удалось пройти через барьер, даже имея подобные сложности. Я выжидательно смотрела на профессора, всё ещё не понимая, к чему та клонит. — Скажите, Блум, кто вы? — Боюсь, я не совсем поняла ваш вопрос, профессор Гризельда, — внутри меня что-то ёкнуло. Неужели, инспектриса знает, что я помню свою прошлую жизнь? — Чего и следовало ожидать, — не дала мне накрутить себя женщина. — Если я спрошу любую из ваших соседок, любую из учениц Алфеи, даже некоторых профессоров, мадам Дю Фор, например, они ответят мне «Я — фея». Речь Гризельды меня удивила. Кем я ещё могу быть, учась в школе для фей? — Я прекрасно знаю о вашей истории поступления, так как была непосредственным участником части событий, а также слышала от вас остальное. И я прекрасно понимаю, что случившееся с вами ещё недостаточно хорошо уложилось в вашей голове. По мановению руки, из воздуха появились два кресла, в которых мы и разместились. — Мисс Фарагонда, а также профессор Дю Фор уверены, что вам просто нужно свыкнуться с произошедшим, и ситуация исправится. Я не склонна разделять их оптимизм. Особенно, в отношении вас. — Что заставляет вас считать иначе? — Я вижусь с вами гораздо чаще их, к тому же, на этих встречах мы общаемся лично и куда дольше обычных часов классных занятий. Скажите, Блум, вам не казалось странным то, как хорошо вы запоминаете материал? Я видела ваши записи. Это не полноценные конспекты. Это больше походит на отметки на полях или указатели на то, где и что искать, пусть и с цитатами определённых фраз или идей, озвученных вашими учителями. Я еле удержалась, чтобы не скорчить гримасу и не ударить себя по лбу ладонью. Попасться на такой ерунде! С другой стороны, я даже не старалась прятаться, даже не подумав на то, что кто-то будет смотреть в мой блокнот… А когда? Ведь когда я писала, Гризельда мне через плечо не заглядывала. Интересно, какие функции у её очков, тогда? Я задумалась. С одной стороны, эйдетическая память не является чем-то сверхъестественным. Я вполне могла использовать её в качестве отмазки. Вот только сравнимый эффект проявляется у меня только после повторного прочтения материала во сне, что не подходит ни под одно из известных мне описаний. С другой стороны, сегодня занятие неспроста происходят в другом месте. И не зря зала смахивает на что-то вроде храма или святилища. Это явно связано со способом побороть озвученную Гризельдой проблему. А «Звезда» неспроста находится именно в «Комнате». Вздохнув, я приняла решение. О Комнате я расскажу, опустив некоторые детали. Например, своё попаданчество, прошлую жизнь и, пожалуй, дракона. В конце-концов, Комната явно связана с моей головой. А когда вы говорите, что в вашей голове живёт кто-то ещё, люди, обычно, реагируют излишне нервно. Моё описание Комнаты Гризельда выслушала внимательно и, на удивление, спокойно. После чего задала пару уточняющих вопросов, вроде давности самой ранней из записей на стеллажах или точности воспроизведения текста в самой комнате и при попытке вспомнить прочитанное во внешнем мире, после чего сделала несколько записей в принесённом с собой журнале. — Признаться, это немного не то, что я ожидала, — призналась профессор. — Однако, это ещё сильнее убедило меня в необходимости нашей сегодняшней встречи. Поправив очки, женщина продолжила. — То, что вы описали, Блум, — начала объяснять она. — Совпадает с описанием так называемых Чертогов Разума или Зала Памяти. Обычно, подобное приспособление формируется магами или магическими существами, находящимися на постах историков или архивариусов. Как не трудно догадаться, это необходимо им для выполнения профессиональных задач. Также, порой, Чертоги появляются у фей, чьи аспекты требуют запоминания огромных пластов информации, которую нельзя получить иным способом, как из памяти, вроде поэзии или иных литературных произведений. Феи технологий появились относительно недавно, и ещё ни одна из них не достигла привычного для формирования подобных конструкций уровня развития сил, но многие считают, что свой аналог может развиться и у них. Дождавшись от меня подтверждения услышанного, она продолжила. — Пусть наличие подобной особенности у вас и необычно, но не исключительно. Что важнее, так это связанные с ним сложности. Встав с кресла, Гризельда подошла к постаменту с зеркалом. — Как вы знаете, все имеют привычки. Они могут быть связаны с любыми действиями в наших жизнях. Главное — чтобы эти действия регулярно повторялись. Обычно, на формирование их требуется некоторое время. В случае же с владельцем Зала Памяти для формирования привычки достаточно всего нескольких повторений одного и того же действия. — То есть… — Именно. К тому времени, Блум, как вы сможете свыкнуться со своим окружением (пусть это и произойдёт гораздо быстрее обычного), у вас уже будет привычка к нынешнему применению своих сил. Ломать которую будет тяжело и мучительно. Поэтому, нам потребуется это, — Гризельда указала на зеркало. — Давным-давно первые феи обучались своей магии у первозданных нимф. Следствием этого стало то, что и ныне некоторые из фей могут стать нимфами, достигнув определённых уровней своего развития. На планете Эраклион одна из них обучала своих последовательниц в храме знаний, в уменьшенной реплике которого мы и находимся. Одним из ритуалов, там проводившихся, было «Пробуждение». Это действо поможет Вам, Блум, принять то, кем Вы являетесь в магическом плане и не дать пагубной привычке сформироваться. — Что я должна сделать? — Всего лишь взгляните в это зеркало, — указала профессор. — Дальше оно само даст вам подсказку. Встав с кресла, я подошла к постаменту. На матовой раме зеркала не было ни единого украшения. Ровный прямоугольник в потускневшей оправе отражал только интерьер зала. Единственной выделявшейся деталью являлся блестящий диск на месте соединения рамы и каменного постамента. В отличие от блекловатой оправы зеркала, он казался отполированным и даже слегка светящимся. Что-то внутри меня подсказало положить на него ладонь. Не давая сомнениям появиться, я тут же ухватилась за эту деталь. Стоило мне это сделать, как отражение изменилось. Гризельда по-прежнему не отображалась по ту сторону зеркала, но зато там появилась я. Честно говоря, увидеть я ожидала саму себя, но в каком-нибудь другом облике. В своём превращении, например. В конце-концов, как ещё я должна саму себя в чём-то убеждать? — Ничего не понимаю, — вздохнула я, отпуская диск и поворачиваясь в сторону профессора. — Профессор Гризельда, что нужно делать дальше? Однако, мне никто не ответил. В зале никого не было, как не было и самой залы. Реплика превратилась в настоящий храм, стоящий на каменной площадке посреди ночной степи. До самого горизонта не было видно абсолютно ничего. Повернувшись к зеркалу, я увидела в отражении неясное мерцание. Как-будто вдалеке позади меня кто-то зажёг костёр. Понимая, что делать больше нечего, я отправилась в сторону света. Возможно, там я найду того, кто объяснит мне, в чём дело. Всяко лучше, чем торчать посреди ночи в степи. По-идее, здесь должно было быть довольно холодно. Особенно для легко одетой меня. Впрочем, если я там, где я думаю, то странно, что я чувствую даже лёгкую прохладу. Под моими ногами всё также лежал ровный серый камень, как бы далеко я не шла. Чем ближе был костёр, тем выше дорога поднималась над уровнем покрытого сухой травой грунта. Так продолжалось, пока ландшафт за пределами дороги не превратился в светлое травяное море «где-то там», а передо мной не появилась обширная круглая площадка. По размерам она точно совпадала с местом, где располагалась «Звезда» в моём Зале Разума. В центре стояла высокая чаша, внутри которой горело пламя. Огонь… Огонь — это не просто стихия. Для человека и человечества это нечто особое. Умение поддерживать огонь в костре было одним из первых изобретений первобытного человека. Стартовая линия, от которой пошла длинная череда мыслей, идей и открытий. И каким бы изменчивым не был огонь, он стал твёрдым фундаментом для будущего. Поддавшись порыву, я протянула руку в костёр и сгребла в горсть немного огня. Стихия не жгла, но давала приятное тепло, разлившееся от ладони по всему телу. Тут же каменная платформа начала изменяться: появились колонны по краям, из пола выступили угловатые образования. По камню волнами прошла энергия, запуская процесс его метаморфозы, меняя обтёсанный булыжник на искусно отделанный песчаник, а затем на мрамор и далее… Мысли и разум. Именно это стало возможным для сохранения после открытия пламени как инструмента. У человека появилось время на то, чтобы улучшать то, чем он пользуется. Чтобы видеть других людей не только как угрозу… И дать возможность себе созидать, любить, дружить и постигать. Из центра моей груди выскользнули четыре искры. Переплетая свои пути причудливыми узорами, они устремились к пламени в моей руке, где начали очерчивать сферу, отграничивая огонь от внешнего мира. Итог предыдущих шагов человечества повсюду вокруг меня: крепкие здания, сложные приборы и инструменты, города, государства и нации. И это было ещё не всем. Это было только началом. В моей руке по грани сферы замерцало серебристое сияние. Пламя в центре окрасилось синим и разгорелось с тысячекратной силой, а искры на своих орбитах увеличили скорость настолько, что превратились в сплошные кольца. Прежде, чем огонь вырвался наружу, мерцание превратилось в металл, надёжно пряча разрушительную силу внутри себя. Лишь синие линии колец и небольшого «окошка» в центре давали возможность увидеть, что происходило внутри. Между тем, Чертоги Разума вернулись в своё прежнее состояние, какими я их оставила прошлой ночью. За исключением одной детали. Звезды больше не было. Зато в центре стояла подставка в виде узкой трубки с небольшой чашечкой на конце. Идеально подходящее для лежащей в моей правой руке сферы место. Медленно подойдя, я положила сферу в чашу. Линии на поверхности шара засветились чуть ярче. По трубе проскользнули несколько искорок, чертя новые пути на поверхности и заполняя их ровным голубоватым сиянием. Отойдя от созданного собственными руками реактора магической силы, я позволила себе глубоко вздохнуть. С груди будто бы сняли тяжёлый груз, настолько легко стало дышать. Мощь разливалась, исходя из солнечного сплетения и разливаясь по всему телу, до самых кончиков пальцев. Не в силах удерживать её в себе, я позволила ей излиться наружу…
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.