Фея Драконьего Пламени

      Интерлюдия: Гриффин. Завершив сеанс связи, Гриффин, директриса Облачной Башни, позволила себе, наконец, скривиться в презрительной гримасе. Чем больше ведьма слушала обеспокоенные речи Фарагонды касательно действий трёх своих учениц, тем гаже ей становилось. Ей, сражавшейся с тёмными силами бок о бок с этой женщиной, было попросту мерзко от понимания того, что её боевая подруга из воительницы, суровой к врагам и доброй к друзьям, превращалась в сюсюкающую старушку. Заботу руководителя Алфеи о своих непутёвых феях Гриффин считала в высшей степени излишней. Сама она искренне считала, что совершила большую ошибку, проявив излишнюю заботу к своим воспитанницам в прошлом, когда к ведьмам не особо благосклонно относились в магическом мире. Возможно, так она пыталась заглушить собственное чувство вины за то, частью чего, по наивности, она тогда стала. А возможно, это действительно было необходимо для того, чтобы ведьмы сохранили своё положение в обществе. Как бы то ни было, именно эту заботу Гриффин считала причиной того, что последнее поколение её учениц, в большинстве своём, не проявляли ни честолюбия, ни амбициозности своих предшественниц. И директрисе совершенно не нравилось то, что Фарагонда начала катить бочку на тех её воспитанниц, что проявляли хотя бы крохи того, чем ведьмы Облачной Башни когда-то были. Вернувшись мыслями к недавнему разговору со своей старой подругой, директриса фыркнула. Помнится, она, во времена своего обучения, и не такое закатывала. И ученицы Алфеи, против которых она тогда устраивала свои «проказы», почему-то не рассыпались. Выходки Трикс не тянули и на пятую часть того, во что Гриффин втягивала тогда ещё юную Фарагонду и её однокурсниц. И если подобные мелочные выходки могли действительно серьёзно кому-то навредить, феям стоило пересмотреть свой подход к критериям обучения. И тому, кто достоин его получать, конечно же. Сняв классическую для ведьм остроконечную шляпу, женщина провела ладонью по своим чёрным с фиолетовым отливом волосам, уложенным в идеальное каре. Кое-кто из учениц даже шутил, что головной убор был, на самом деле, создан из волос и являлся частью самой причёски директрисы. И, возможно, она бы даже оценила эту шутку. Вот только никто из её воспитанниц не решался произнести её тогда, когда Гриффин была поблизости. Вопреки первому впечатлению, профессор была способна оценить остроумную шутку. Особенно, если та была с какой-нибудь перчинкой, подначкой или уязвляющим больным уколом. К сожалению, острый взгляд её грязно-зелёных глаз, а также холодное, казавшееся высокомерным, выражение, не покидавшее её бледного лица в присутствии посторонних, не располагали к какому-либо проявлению неуместного остроумия. Большинству её учениц внутренних сил хватало разве только на то, чтобы не упасть перед женщиной в обморок. Особо сильные духом могли позволить себе кивнуть или поддакнуть в ответ на какое-либо её замечание. Необходимость подобных мер со своей стороны Гриффин признавала с неохотой. Но, как показывала практика, это был чуть ли не единственный способ привить тряпкам, что её прежние ученицы произвели на свет, хоть какое-то подобие ведьминской гордости. Разумеется, если бы кто-то спросил этих клуш, те залепетали бы совсем другое, но в подобных вопросах старая директриса предпочитала доверять только своим глазам и своему опыту. И они говорили ей только о том, что будь их на то воля, и её ученицы уже давно бы летали по полям на обсыпанных блёстками крыльях и нюхали цветочки, а не познавали тонкую и опасную науку использования тёмных сил во благо общества. Впрочем, благосклонность в отношении Трикс не делала Гриффин слепой. И тем более, не превращало её в набитую дуру. То, что девицы решили не просто поизмываться над непутёвыми феечками, она поняла сразу. Разумеется, первым, что приходило на ум, было наличие ссоры между наследницей престола Солярии и кем-то из троицы. Если Дарси или Айси выглядели достаточно компетентными, чтобы не лезть на рожон попусту, то Сторми имела достаточно яркий темперамент и достаточное количество… контактов для того, чтобы один из них мог послужить поводом. Разумеется, Фарагонда предоставила результаты первых своих изысканий, но и сама Гриффин без дела не сидела и смогла выяснить, что троице приспичило заполучить кольцо принцессы. Однако, в отличие от фей, она сразу поняла, что именно ищут Трикс. Три ведьмы, связанные кровным родством, искали сведения о Великом Пламени? Это не было совпадением. И Гриффин уже слышала о подобных поисках. Более того, ей приходилось в них участвовать. И встречаться с последствиями. Но ведьма не намеревалась поддаваться страху или панике. Всё же, речь шла всего лишь о трёх ученицах её школы. Вернее, об ученицах ЕЁ школы. В этом было необходимо разобраться поподробнее. И она не могла позволить каким-то феям-первокурсницам мешать её расследованию…       Интерлюдия: Фарагонда. Вздохнув, директриса Алфеи отвернулась от зеркала дальней связи и вернулась за свой стол. Старая подруга была всё также упряма. И всё также лелеяла старые обиды. Много лет назад её попытка помочь своей подруге решить проблемы Облачной башни и её ведьм была воспринята не так, как хотелось бы. Гриффин решила, что Фарагонда сомневалась в её квалификации. Для того, чьи амбиции и мастерство были столь высоки, это было сродни предательству. Между женщинами тогда пролёг настоящий разрыв. Старая фея вздохнула, отгоняя воспоминания. Тогда она действовала, повинуясь сиюминутному желанию, совершенно не задумавшись о том, как её боевой товарищ воспримет её посягательства на собственную вотчину. В этот раз она не станет давить. В конце-концов, в приверженности Гриффин принципам естественного отбора было своё зерно истины. Разумеется, Фарагонда считала, что в нынешние, более мирные времена, высоту подобной планки можно было бы опустить и пониже, но она прекрасно понимала, что её подруга могла и не воспринимать «пикировку» между Трикс и Винкс, как себя уже прозвали девушки, всерьёз. То, что они устраивали друг другу в собственные школьные годы, было гораздо более… впечатляющим. Начиная с того самого момента, когда они впервые познакомились друг с другом на том балу, посвящённому началу их первого учебного года, и заканчивая её третьим курсом, когда фее удалось достигнуть энчантикса. Помнится, её резкий скачок в силе сильно уязвил Гриффин. Настолько, что та ушла из Башни в поисках более подходящих для себя наставников. Как ни странно, ведьма тогда оставалась на связи. Видимо, их знакомство и соперничество многое для неё значило. Она продолжала присылать сообщения даже тогда, когда нашла, наконец, своих новых учителей. Прожитые под одной крышей с Теми Самыми Тремя Ведьмами годы точно не прибавили её подруге терпимости. И шансы на то, что она просто так позволит устроить разбирательство в отношении тех её учениц, что напоминают ей о старых деньках, были не особо высоки. Однако, Фарагонда не сомневалась в уме своей бывшей соратницы. Наверняка та сама уже принялась за собственное расследование. Оставалось только надеяться на то, что Гриффин не позволит перерасти всей этой истории в нечто куда более страшное.