Грани

Молодой человек открыл глаза и почувствовал, что лежит на каком-то холодном, жутко холодном, каменном полу. Кромешная тьма не позволяла разглядеть что-либо. Парень не видел даже собственных рук, звенящая тишина и вязкая чернота окутывала его тело. — Где я? – тихо простонал он. — я… я… я… — ответило эхо. — Кто я? — я… я… я… Он с трудом поднялся, словно что-то притягивало его, как магнитом, к ледяному полу. Плечи прижимала какая-то невидимая сила, не позволяя выпрямиться в полный рост, а разглядеть ее не получалось. Глаза не желали привыкать к этой странной темноте. Тихое шуршание какой-то ткани или крыльев пронзало сердце страхом, а ощущение, что кто-то смотрит на тебя и выжидает удобного момента для нападения, усиливало желание вырваться из этой кромешной черной пустоты… — Здесь есть кто-нибудь? — в отчаянии выкрикнул он, не в силах побороть свой страх. — Дверь… — прошептал кто-то у самого уха, — открой дверь… Парень протянул руку, и, действительно, пальцы ощутили прохладный и гладкий метал, они очертили круглый контур шарообразной ручки и повернули ее. Дверь медленно, со скрипом распахнулась, открывая отвыкшему от света взору тускло освещенную комнату. В дальнем углу ее молодой человек жмурясь, с трудом разглядел очертания фигуры… по-видимому мужской. Некто сидел за огромным черным столом и что-то старательно писал на лежавших листах, скрипя огромным пером цвета алой крови. Он был одет в черные одежды неизвестного кроя, а лицо было скрыто темными как смоль волосами. — Здравствуйте, — молодой человек поприветствовал странного хозяина комнаты. – Можно мне войти? На какой-то миг пишущая рука остановилась, и незнакомец, не поднимая головы, бросил: — Я ждал тебя… Парень вздрогнул. Казалось, что голос раздался отовсюду. Послышался хрипловатый смешок: — Вот мы и встретились… — Вы меня знаете? – спросил молодой человек, пытаясь придать голосу уверенность, которую не испытывал. – Кто я? — Ты ничего не помнишь? – удивился сидящий, склонив голову набок. Вновь противный смех окатил холодом душу парня. Незнакомец поднял лицо, и молодой человек увидел черную маску с уродливо перекошенной улыбкой такого же цвета, как и перо, которое было небрежно отброшено владельцем в сторону. — Я не знаю… ничего не знаю… Странный хозяин неспешно встал из огромного темно-бордового кресла и столь же медленно облокотился на него. Пугающая маска обратилась на замершего от какого-то иррационального ужаса молодого человека. Казалось, что она смотрит в самую душу, прожигая ее насквозь, сковывая сердце. — Забыл…все… — маска усмехнулась. – Опять придется ждать… Жаль, очень жаль… — Что?.. – парень попятился назад, ошарашено глядя на приближающуюся к нему фигуру. – Я… Кто ты? — Тот, кто осуществит твое давнее желание! — ответил незнакомец, положив ледяную руку на голову молодого человека. Комната растворилась в странном рыжевато-алом зареве… А в глубине, как в старинном кинотеатре, замелькали кадры черно-белой пленки. Они вызывали смутное беспокойство, заставляя парня вглядываться в то исчезающие, то появляющиеся фрагменты. Казалось, что он это видел когда-то и где-то… но пустота раз за разом разбивала его попытки вспомнить. Он оборачивался, пытаясь поймать ускользающие кадры, но все было тщетно. Хрипловатый смех разорвал мерцающее зарево. И парень с удивлением обнаружил себя стоящим посреди странного кабинета. — И как тебе? – темная маска опять усмехнулась. Ужас, пронзающий парня, явно доставлял ей удовольствие. – Интересно? — Что это? – молодой человек взглянул на незнакомца, который уже вальяжно сидел в своем кресле, попивая из хрустального бокала рубиновый напиток. — А ты хочешь узнать? Уверен? – на мгновение в темных провалах глаз появились золотые искорки, и маска снова застыла. Парень замер. Собственные сомнения окунули его в омут той пустоты, что скрывала от него собственное прошлое. Он уже совсем запутался и никак не мог понять, что с ним происходит. Его душа разделилась надвое. Одна часть страстно рвалась узнать все, что было; другая – свернувшись в клубок, спряталась в глубинах царящей пустоты, не желая что-либо делать. — Выбор за тобой! – голос звучал саркастически, пробирая до костей и нагоняя непонятный страх. – Его тебе придется сделать самому! – Незнакомец поставил на столешницу полупустой бокал и взмахнул рукой. Рыжевато-красное зарево вернулось, а все остальное растворилось в мелькающих черно-белых кадрах. «Выбор за тобой… тобой… тобой…» Парень опять стал внимательно оглядываться, но сделать шаг навстречу собственному прошлому так и не решился. «Ты ведь хочешь узнать? – он чувствовал, как маска опять ехидно ухмыляется ему в лицо. — Я жду твоего ответа!» Парень не знал. Он стоял и смотрел на мелькающие, как в калейдоскопе, фрагменты незнакомой жизни. Иногда что-то замирало в душе от смутного узнавания, но кадр исчезал, а за ним растворялось и чувство, вызванное им. — Я… не знаю… — в душе боролись страх и надежда. Пустота молчала, ей было все равно – заполнят ли ее воспоминания или она останется полновластной хозяйкой в этом теле. Сделать решающий шаг… или остаться в непроглядной темноте, скрывшей его суть? Парень молчал. Его лицо застыло бледной маской. Глаза смотрели в никуда… Шаг… еще… он, словно преодолевая страшное сопротивление, двигался к вдруг остановившимся кадрам. Фрагменты застыли и рассыпались по всему окружающему пространству, словно ребенок бросил на пол ранее собранную мозаику… Он протянул руку и… встретился с высоким брюнетом, который смотрел прямо на него и закатывал рукава лиловой рубашки. От бесстрастного, даже холодного, выражения лица парню стало не по себе. — Кто это? – тихо спросил он, разглядывая смотрящего сквозь него молодого человека. — А ты как думаешь? – маска вновь насмехалась, ее голос звучал завораживающе и отталкивающе одновременно. Парня словно окатило ледяной водой: — Это я?! – он вглядывался в застывшее изображение. – Я такой? — Ты удивлен? Не помнишь, почему ты таким стал?.. – голос изменился – стал глуше и тише, из него исчезла насмешка… — Но…. – молодой человек тронул холодную поверхность стеклянной картины, и она со звоном рассыпалась на мелкие осколки. — Почему? – он отшатнулся и вновь оказался посреди мерцающего зарева. – Что это? Я такой страшный человек? — Почему же страшный? – удивилась маска. – Ты долго создавал себя таким. Разве это пугает тебя? — Мерзкий тип… — прошептал он, поморщившись. Послышался ехидный смех: — Как мы порой сами себе противоречим…– он обернулся на голос, но маски не было. – Ведь тебе нравилось быть таким!? Рассыпанные осколки стали таять на глазах изумленного молодого человека, превращаясь в огромные капли… Одна за другой они медленно стекались друг к другу, образуя водоем, разрастающийся с каждой влившейся каплей… Парень в ужасе попятился назад, но вода окружала его, затягивая в свой омут. Страх и паника охватили его… Жадный вдох, и он с головой погрузился в воду, что-то тянуло его на дно, не давая вырваться из невидимых пут. Мимо проплыли черно-белые снимки с тем брюнетом, которого он видел… ослепительная улыбка… — НЕТ! – хотел выкрикнуть он, но вместо крика вода затопила горло, выпуская наружу последние пузыри с кислородом… Глаза стали стекленеть, чернота охватила сознание и только чья-то рука… Он помнил, как кто-то вытянул его, как кто-то нежно провел по мокрым щекам… он слышал смех… легкий смех девушки… Он знал… слышал его раньше… Он с трудом открыл глаза и увидел все то же пылающее пространство… и только мокрая одежда напоминала о страшном омуте… Он огляделся, но девушки, чей звонкий смех привел его в сознание, не было… — И как тебе? Жутко? – послышался пробирающий до нутра смех. – Это твои мысли… этим ты жил… — Кто это был? – тяжело дыша, выдохнул он, убирая прилипшие мокрые волосы с лица. — О ком ты? – заинтересованно отозвалась маска. – Здесь нет никого, кроме тебя… — А ты? – он пытался найти говорившего, но он словно растворился в окружающем мареве, подавая голос из разных ее углов. Ответом был завораживающий смех... — Я точно слышал девушку… Кто она была? — Не помнишь? – темная фигура внезапно появилась перед парнем, пугая своей близостью. – Забыть себя было гораздо проще, чем ее… Он схватился за влажные волосы и закрыл глаза: — Вы же мой сэмпай, Цуруга-сан, — ответил в голове эхом знакомый голос девушки… — Вы снова ничего не съели… Мне будет не хватать вас, Цуруга-сан… Он широко распахнул глаза: — Кеко… — еле слышный шепот сорвался с его губ. – Я – Цуруга-сан – один из лучших актеров Японии… — Вспомнил? – маска опустилась на корточки перед ним. – Ты вспомнил свою жизнь? — Она была той взбалмошной и сумасшедшей девчонкой, что пришла ради мести в агентство… Я так невзлюбил ее вначале… — молодой человек прикрыл глаза рукой, и горькая ухмылка скривила губы. – Она видела во мне лишь сэмпая… — Вспомнил свои безответные чувства? — протянул незнакомец, снова исчезая в темноте комнаты. — Чувства? – задумчиво произнес он и грустно улыбнулся. – Не удивительно, что она боялась меня. Тот, кого я видел, вызывает только страх… Даже ослепительная улыбка нагоняет ужас… Она боялась меня… боялась… Как я стал таким? Что меня сделало таким? Не помню… — простонал он. – Как? Комната снова озарилась ало-рыжим цветом, и перед ним стали мелькать кадры из его последних дней жизни... И везде рядом с ним он видел ее… То она улыбалась нежной улыбкой, то недовольно хмурилась… Почему-то на душе становилось тепло, словно она была сейчас с ним, и фрагмент за фрагментом в его памяти всплывали воспоминания. Мерцающее марево исчезло, растворившись в темноте странного кабинета. — Любимая… — тихо прошептал парень, чувствуя, как скупая слеза скатывается по щеке, прочертив влажную дорожку. Темная комната озарилась яркой белой вспышкой, ослепив молодого человека на какой-то миг… Он ощутил горячее дыхание возле шеи и сдавленный шепот: — Сними ее… — Что? – изумился парень, с трудом привыкая к темноте. — Сними ее, — в голосе незнакомца сквозили странные нотки. Рену показалось, что это было отчаяние. Только сейчас он заметил, как маска говорившего начала трескаться, и из ее трещин стал вытекать жидкий огонь. Парень, шокированный происходящим, рывком содрал маску… Незнакомец, закрыв лицо руками, громко взвыл, а по его кистям стали стекать густые ручейки крови… Актер брезгливо поежился и перевел взгляд на почему-то холодную маску, и… Ему стало дурно от увиденного, он отбросил ее в сторону, падая на колени, еле сдерживая подступившую к горлу тошноту… Рядом с ним раскачивался из стороны в сторону застывший слепок лица, которое он только что видел на снимках… лица Цуруги Рена… Он обессилено повалился на бок, жадно хватая воздух ртом… — Что это было? – выдавил парень из себя, с трудом поднимаясь с холодного пола. – Эй, ты… — выкрикнул он в темноту, которая сгущалась вокруг него, размывая границы комнаты. – Ты… слышишь? – снова черная пелена окутала его, лишая возможности разглядеть что-либо. Перед глазами парня все еще стояла жуткая сцена с маской. Он вытянул руки, пытаясь нащупать хоть что-либо, напоминающее о комнате. «Что я сделал с ним? Убил?» — мысли путались, не в силах дать объяснения произошедшему. Он осторожно шел вперед, вслушиваясь в громкие удары сердца. Рука коснулась чего-то скользкого и прохладного. Он двинулся вдоль. Казалось, что конца этой неприятной конструкции не было. «Стена?» Он провел по влажным булыжникам… Кап-кап… отчетливо раздался звук, идущий отовсюду. Кап-кап… не отрываясь рукой от «стены», он продолжил двигаться вперед. «Где я?» — парень точно помнил, что в кабинете ничего подобного не было. Тонкая полоска света мелькнула перед его взором, ослепляя на миг привыкшие к темноте глаза. Еще раз блик… Специфический звук замкнувших электрических проводов вызвал неприятную дрожь… Вглядевшись в источник бликов, он отчетливо разглядел круглый плафон лампы, свисающий с потолка на длинном проводе. — Что? – прошептал он. – Что происходит? Он двинулся дальше. Еще несколько шагов, и он у тусклого и мерцающего в темноте столба света. Темные кляксы на полу приковывали к себе внимание… Парень присел и коснулся их рукой. Кап-кап… опять раздался все тот же раздражающий звук воды. Кап-кап… Рука в какой-то густоватой и липкой жидкости… поднеся ее к глазам, он с ужасом застыл… — Кровь? – парень начал озираться, но вокруг клубилась лишь темная марь. – Это твоя?.. – выкрикнул он, в надежде услышать знакомый голос маски. Кап-кап… подтачивали терпение осточертевшие звуки… Кап-кап-кап… звук становился все быстрее… «Снова вода?» Леденящий ужас сковал молодого человека. Вдруг «пол» тряхнуло, он покачнулся и с трудом удержался на ногах… — Куон! – послышался чей-то сдавленный мужской голос. – Куон! Ты же не бросишь меня, друг? Парню стало не по себе… Он пытался вспомнить и имя, на которое сердце отозвалось щемящей болью, и зовущий его голос, что отчетливо слышал… — Кхе-кха-кхе.. – раздавался хриплый кашель. – Передай Кэри… Кхе-кха…Ты не виноват, Куон… Друг… Горло сдавило… стало трудно дышать. А по спине пробежал холодок… Казалось, что ноги налились свинцом, но он, преодолевая сопротивление, шел на голос… — Куон… друг… — «Кто это? Откуда я знаю его?» Стул?.. Его очертания еле угадывались. Глаза опять с трудом привыкали к темноте, царившей вокруг. Он коснулся рукой его деревянной спинки и аккуратно провел по краю… — Куон… кха-кха…— в хрипловатом голосе слышалась радость. – Я знал, что ты не предашь меня… — чьи-то грубоватые холодные пальцы сжали его запястье, и тело молодого человека стал охватывать холод… Он дернул руку, но пальцы незнакомца, словно затянутые тиски, не отпускали… — Куон… кха-кха… — на какой-то миг лицо незнакомца озарилось, и парню стало дурно от стеклянно-мертвенного взгляда брюнета… — Рик?! – в испуге прохрипел молодой человек, а в ответ увидел счастливую улыбку, озарившую бледное лицо. — Вспомнил… кха-кха…своего друга… — свистящий шепот сорвался с бескровных губ, и на глазах застывшего Куона старый знакомый осыпался горой бело-серого песка … Молодой человек в ужасе замер, не в силах пошевелиться. Он смотрел на прах у ног, постепенно разносимый непонятно откуда взявшимся ветром… Песчинки крутились под усиливающимися порывами, обволакивая стоявшего. Парень не в силах был заставить себя двинуться… В груди разгоралось отчаяние и безнадежность… Горький смех разорвал воцарившуюся тишину… То там, то здесь замелькала ярко-алая маска… Молодой человек перевел взгляд на представшего перед ним незнакомца. Застывшие золотые глаза, казалось, заглядывали в его душу, и в памяти заблудшего актера стали всплывать воспоминания… Перед ним растянулся белый холст, и они обрывок за обрывком, словно черные кляксы, падали на него, расплываясь в причудливые образы… черно-белую графику… В голове звучали знакомые голоса, каждым словом бьющие прямо в сердце, но изменить что-либо… — Мама, папа, вы же вернетесь на мой день рождения? — Куон…Мы не сможем… — Вы – самые худшие родители на свете! — Почему? Я никогда не был вам нужен… Только и слышу Хизури Куу, Хизури Джулия… — Сын, ты не прав… — Я знаю, что делаю, папочка… Радуйся своей славе… — Ты понимаешь, что это опасно? Ты позоришь… — Хех! Слышали уже. Почетная семья, известные родители… Достало! Парень обессилено закрыл глаза, чувствуя горечь во рту и боль, стекающиеся к сердцу, заставляя его замирать… — Много обидных слов… — вкрадчиво произнес жесткий голос. – Убийственное хладнокровие…. Вот он, Куон Хизури. Мертвец в душе… с обугленным от ненависти и обиды сердцем… Парень с трудом поднял отяжелевшие веки… Маски не было. Черно-белая картина стала истаивать, превращаясь в густую пелену белого тумана, заполонившего окружающее пространство. Тишина… и безмолвие… Молодой человек брел наугад, глядя перед собой невидящим взглядом. Воспоминания мелькали перед глазами… Как он мог забыть подворотню, в которой часто ошивался с дружками темными вечерами. — Рик, — прошептал он, услышав в голове подзадоривающий голос друга. Очередной анекдот, очередная шутка, срывающаяся так легко с его насмешливых губ даже в самый экстремальный момент. Уголки губ актера дрогнули, пытаясь замереть в грустной улыбке. — Нет! Рик, не ходи туда… Тебя убьют! Рик!.. Кровь застыла в жилах Куона от раздавшегося эхом женского крика в тумане. Он остановился, прислушиваясь… Белая дымка не давала разглядеть происходящего… Он осторожно сделал шаг вперед… — Что ты понимаешь? – послышался задорный голос Рика. – Это наши мужские дела… — Куон, — всхлипывала девушка. – Зачем тебе брать Рика с собой? — Ты взял с собой ствол? – спокойно отвечал до боли знакомый голос. Ком подступил к горлу… Душу снова охватила паника, пронзая все тело страхом, заставляя трепетать от понимания… — Неееееееееет! Убийца! Я проклинаю тебя, ублюдок! Внезапно туман рассеялся, и его взору предстала картина, нарисованная на полотне. Она как будто парила в воздухе. Ужас сковал все тело… Эта картина… она преследовала его всю последовавшую жизнь… ее было невозможно забыть… друг, лежащий в луже крови, и обнимающая его девушка… — Рик… – сипло-хриплый стон сорвался с губ. — Прости меня, брат… Кэри, я не хотел… Правда, не хотел… Он коснулся свежих, еще не высохших красок, и вдруг почувствовал, как кисть вязнет, медленно проваливаясь внутрь картины… Куон попытался вырваться, но это привело лишь к тому, что и вторую руку постигла та же участь…Его затягивало… каждое движение приводило к тому, что одежду и тело поглощало разрастающееся алое пятно, а мрачные воспоминания и осознание своего бессилия лишали возможности дышать, слышать, мыслить… — Убб-бийй-цца-ааа – прошептал он дрожащими губами, — зверь… — Нет!!! Цуруга-сан, вы не можете… Вы слышите, Цуруга-сан?— послышался встревоженный голос Кеко. Молодой человек встрепенулся, замершее сердце начало бешено колотиться… Что-то или кто-то удерживало его за плечи, не давая провалиться в кровавую картину. — Вы жуткий эгоист, Цуруга-сан… — слова растворились в громких девичьих всхлипах. — Она плачет? – прошептал он. – Почему она плачет? Я же… я же не достоин ее, этой чистой и невинной девушки… Кеко… Робкая улыбка коснулась губ, озаряя измученное лицо парня, возвращая к жизни затуманенные глаза. — Если бы я только мог… — картина озарилась ярким свечением. Образы стали меняться: Рик, словно в замедленном кино, поднимается на ноги, обнимает любимую девушку, махнув на прощание другу рукой. Картина растаяла, оставляя после себя мерцающую дымку, а перед Куоном, ошарашенным произошедшим, возник все тот же незнакомец в красной маске. Сердце сжалось от неожиданности. — Я удивлен, — сказала маска с легкой иронией в голосе. – Ты сумел преодолеть эту бездну отчаяния? Неужели простил себя? — Почему она все время спасает меня? – тихо спросил Куон, разглядывая золотые глаза маски. – Она же не любила меня… никогда… Неужели настолько глубоко кохай привязалась к своему сэмпаю? – он тяжело вздохнул, обхватив голову руками. – И почему я просто не могу отпустить ее? Почему? Почему я, такой страшный человек, зверь во плоти, цепляюсь за нее как за последнюю надежду? — Сними ее, — прошептал голос. — Что? – парень удивленно посмотрел на маску. — То, чем ты все время прикрываешь свои настоящие чувства и мысли… Актер нервно сглотнул, вспоминая, чем закончилась предыдущая попытка снять маску, и страх сковал душу. — Это было больно, — тихо ответил он. – Я не хочу… не хочу больше причинять боль. Маска тихо рассмеялась: — Без боли не сможешь узнать чувства, не сможешь жить полноценно… Без боли живет только труп. Ты – мертвец… Мертвец, что прикрывается масками… Голос становился громче, отражаясь эхом от стен вновь темной комнаты… Каждое слово жестоко било по самым сокровенным чувствам, эмоциям… — Прекрати! – выкрикнул парень, зажав уши. – Я не хочу это слушать… перестань… — не в силах больше выдерживать эти издевательства, он с силой схватился за маску, которая, словно воск, стала таять в его руках, открываю взору спрятанное лицо. Таявшие красно-золотистые капли лениво скатывались по рукам, обжигая кожу и застывая восковой коркой… Но он не обращал на это внимания, сосредоточившись сейчас на лице незнакомца. Темно-серые глаза смотрели на него: в них были и мягкость, и твердость, и какая-то печаль, и мудрость… Лицо открывалось все больше, проявляя светлые прямые брови, худые щеки и ярко выраженные скулы… — Ты… — тихо прошептал он, не веря своим глазам. – Это ты? Перед ним стоял его двойник, или точнее, он сам… Куон Хизури. Белокурые волосы мягко легли на плечи. Светлая улыбка озарила лицо двойника: — Ты не хотел меня видеть, Куон? — Но как? Это… — он прикоснулся к лицу, все еще не веря в происходящее. – Ты и я… Ты… — Я твоя часть… та грань, которую ты все время прятал и прячешь… Знаешь, Куон, а ведь это лицо, что ты видишь перед собой, тоже маска… Маленький эльф, приди на мосток, Маленький эльф, зажги огонек… Тихая песенка окружала, зачаровывая своей нежностью и хрупкостью. — Это что? – прошептал он, опустив руки и прислушиваясь к голосу. Маленький эльф, друг лучший мой, Маленький эльф, взлетим к луне с тобой… — Кто поет ее? – тихо прошептал он. – Мне знакома эта песня… — в душе зарождалось тепло, разливающееся по телу… Он вглядывался в пустоту, пытаясь отыскать глазами источник волшебной хрупкой песенки. Пространство озарилось светлыми и нежными красками… У ног разлилась небольшая речушка, звонко журча и перекатываясь по разноцветным камням… — Иди, — улыбнулся двойник. – Ты должен увидеть… ее… Маленький эльф, жду у пруда, Звездная пыль венчает тебя… Образ Куона рассеялся туманом, а вдали показалась приближающаяся маленькая тень… Сердце почему-то тревожно забилось, рождая в душе непонятное волнение... Он шагнул вперед — навстречу маленькой певице… Перед ним предстала девочка с двумя смешными черными хвостиками на голове, она неторопливо шла вдоль реки и разглядывала через синий камешек небо. — Кеко-чан… — прошептал он, прикрыв рот рукой. Слеза одна за другой скатывались по счастливому лицу. Он вспомнил, вспомнил все, что было… Их разговоры и прогулки. Его обещание и камешек, что держала она в руке. — Кеко-чан, — сорвалось с его губ, когда он встретился взглядом с дорогими сердцу глазами. — Вы меня знаете? – удивилась девочка, внимательно разглядывая стоящего перед ней молодого человека. — Да, — улыбнулся он, опускаясь перед ней на одно колено. Она дотронулась до его лица рукой и провела по щеке, внимательно вглядываясь в темно-серые глаза. Ее губы расплылись в счастливой улыбке. — Корн… – неверяще сказала она. – Корн, это ты? — Узнала, — прошептал он в ответ, накрыв своей ладонью ее маленькую ручку. На глазах девочки заблестели слезы: — Я знала… Корн, я знала, что ты прилетишь… Корн! Она бросилась к его груди, уткнувшись лицом в потрепанную рубашку. Он крепко обнял хрупкую девочку и аккуратно коснулся макушки, не веря в свершившееся чудо. Слезы медленно скатывались по щекам. На душе становилось легко, словно тяжесть скорби, камнем лежащая на сердце, растворялась в этих слезах. Он все крепче обнимал содрогающуюся от рыданий девочку, как будто она могла исчезнуть… а она могла, и понимание этого вызывало щемящую боль в груди… Он и забыл, что такое настоящие слезы… Последний раз, когда он посмел дать волю своим чувствам, было именно на этом самом месте, у этой реки, с девочкой, которую он пытался утешить, даря на память сиреневый камешек… безделушку, соединившую их через многие годы. — Ты же больше не улетишь? – тихо спросила она, не отрываясь от его груди. — Кеко-чан… — Теперь все изменится, — не дала ответить ему девочка и заглянула в его блестящие от слез глаза, — ведь ты пришел ко мне… как и обещал… Яркая вспышка ослепила его, и последнее, что он увидел, была счастливая улыбка на лице девочки, исчезающей в белой пустоте… — Корн… — послышался последний вздох Кеко, растворившийся в окружающем пространстве. Он стоял среди белоснежной пустыни… только он… — Маски… — парень поднял голову и тихо выдохнул, — почему мы не можем расстаться с ними? Мы цепляемся за них и думаем, что так и должно быть… — он грустно усмехнулся. — А ведь именно со знакомства с Кеко началась моя игра в маски… Душу затопил леденящий холод. Парень вздрогнул и резко развернулся: — Маска… — он застонал. – Я предал ее… ту, которая стала моим талисманом… — Очаровательная вышла маска, не правда ли? – голос, прозвучавший за спиной, сочился ядовитой патокой… — Нет!!! – Куон вскинул голову и повернулся к двойнику. Он протянул руки и коснулся «своего» лица. Оно потекло, растворяясь в темнеющей пустоте… а через мгновение парень оказался среди красноватого мерцающего марева. Перед ним застыла старая выцветшая фотография. Он протянул руку и коснулся ее… Маленький белокурый мальчик со счастливой улыбкой бежит к появившейся на горизонте молодой паре. — Мой малыш, — счастливая женщина присаживается, раскинув руки в стороны, и ласково прижимает к себе сына. – Ты хорошо себя вел? — Я так соскучился, — пролепетал мальчик, крепче вцепившись в ажурную кофточку матери. — А мы-то как… — улыбнулся мужчина, подхватывая сына на руки. – В следующий раз мы едем все вместе. — Да, папа… — звонкий смех разлился по вновь светлеющему пространству. — Я все еще могу изменить. Вот оно… мое настоящее лицо. Я сам. Я стремился к любви и счастью, не помня, каково это. Но… — он обернулся в сторону стоявшего за ним двойника, – ведь жизнь еще не кончилась. Я могу все изменить! Блондин утвердительно кивнул в ответ и сделал шаг в его сторону, протянув руку. — Все зависит от тебя, Куон… — их руки соприкоснулись, и светловолосый парень, озаряемый теплым золотым светом, стал превращаться в мальчика, которого он только что видел на фотографии. – Спасибо… — прошептал он и протянул руки для объятий. Завороженный происходившим брюнет обнял мальчика и почувствовал, как тот растворяется в нем… — Еще все можно изменить…