Писатель и художник, книги и любовь

Похороны Тошинори Яги были обычными. Никто не знал, по-настоящему не знал, что человек, который умер в больничной палате в тот день, был знаменитым создателем Всемогущего. У него не было ближайших родственников, и его адвокат, поговорив с Теньей и Деку перед похоронами, показал, что Тошинори назначил их своими наследниками, во всех смыслах. Все книги Всемогущий принадлежали им, как и «Плюс Ультра». Поскольку они были его наследниками, Тенья взял на себя ответственность за организацию похорон. Это было всего несколько человек, сотрудники книжного магазина, Шото, Чио Шузенджи и старый друг и редактор Тошинори — Наомаса Цукаучи. Очако тоже пришла, приглашенная Деку. Он попросил ее тихим, прерывающимся голосом пойти с ним. Увидев его после того, когда умер Тошинори, тогда когда он был сломлен, Очако не могла сказать «нет». Она не позволит ему столкнуться с этим в одиночку. И она пошла. Тенья, Наомаса, Чио и Деку говорили о Тошинори, о том, каким он был человеком и что он значил для всего мира. Тенья едва справился со своей речью, его голос был прерывистым и из-под очков текли слезы, но улыбка на его лице во время всего этого не исчезла. Наомаса справился с этим лучше, он шутил о днях, проведенных в школе вместе со знаменитым автором. Даже Чио сумела быть оптимистичной и похвалила силу и решимость Тошинори. Когда должен был говорить Деку, Очако чувствовала беспокойство. После смерти наставника он почти не говорил. Но когда Деку вышел на сцену, он улыбался. Улыбка его была дрожащей и слабой, и слезы уже наворачивались на глазах. Но он улыбался. Его речь была короткой, но искренней. — Тошинори Яги, — начал он, — был величайшим человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Он взял молодого, испуганного, угнетенного мальчика и помог ему увидеть свою собственную ценность и талант. Его магазин стал вторым домом для многих, и его советы очень помогли всем нам. — Его голос дрожал, и Очако увидела слезы, катящиеся по его лицу. Но улыбка не сходила с его лица. — Я восхищался им как Т. Шимура, автором книги Всемогущий, писателем, принесший радость многим. Но, встретившись с ним и узнав его как Тошинори Яги, я тогда понял, почему он написал эти книги. Во многих отношениях он был героем. Он может никогда и не узнает этого, и если бы я сказал ему, он бы просто отшутился, но Тошинори Яги был героем. И пусть он покоится с миром. — После этого Деку вернулся на свое место, ссутулившись и смотря куда-то вдаль. Он выдавил слабую дрожащую улыбку для Очако, а потом, он ушел и исчез. Это произошло неделю тому назад. После этого Деку заперся в своей комнате, выходя лишь на несколько минут. Всякий раз, когда он появлялся, он почти не разговаривал, просто брал еду и запирался в своей комнате. Очако почти не видела его после похорон, и даже ее сообщения и звонки оставались без ответа. Она боялась за него. И вот она стоит перед дверью в его квартиру, и квартиру Шото и Теньи. За последнюю неделю она несколько раз бывала здесь, всегда проводя время у двери Деку. Примерно через четыре дня она начала терять надежду. И все же она все еще была здесь. Она глубоко вздохнула и чуть было не рассмеялась над собой. Ее отец всегда шутил о том, что она не знает, как остановиться. После школы она думала, что эта часть ее исчезла. Похоже, Деку вернул эту ее часть. Она подняла руку и тихонько постучала в дверь. Через несколько секунд дверь распахнулась, и усталый Шото улыбнулся ей. — Я так и думал, что это ты, — сказал он в качестве приветствия, входя в квартиру и оставляя дверь открытой. — Никаких изменений, но можешь попробовать. — Спасибо, Шото, — сказала она, закрывая за собой дверь. — Я… — Шото поднял глаза и снова улыбнулась ей. — Я тоже беспокоюсь за него, — тихо сказал он. — Проблема в том, что он это знает. И это заставляет его ненавидеть себя за то, что он заставляет нас волноваться, что только ухудшает ситуацию. Это не очень помогает, но мы должны продолжать пытаться, да? — Очако кивнула и подошла к закрытой двери в комнату своего парня. Она осторожно постучала и стала ждать. Как всегда, изнутри не доносилось ни звука. — Деку? — тихо позвала она. — Это я, Очако. Можно с тобой поговорить? — Несколько мгновений ничего не происходило, и Очако осторожно прислонилась головой к двери. Она действительно была не в своей стихии с такими вещами. Справиться с собственным эмоциональным багажом было достаточно трудно, и она едва знала, как справиться с этим. Если честно, она до сих пор не знает. Но, имея дело с другим… она хотела помочь ему, действительно хотела, но просто не знала, как это сделать. С другой стороны, почему это должно ее останавливать? — Деку, если ты хочешь поговорить, я здесь. Я… я не могу сказать, что знаю, через что ты проходишь, — мягко сказала она. — Но я все еще здесь, если ты хочешь поговорить. Я знаю, это тяжело, знаю, но иногда это помогает. Так что, пожалуйста. — Изнутри ничего не доносилось, и Очако вздохнула в поражении, но все же она заставила себя улыбнуться. — Ладно, все в порядке, Деку. Просто… ты ведь знаешь, что я люблю тебя? После этих слов ее глаза расширились, а щеки порозовели. Это не было частью плана! Черт возьми, Очако! Подумала она. Ты, наверное, сделали еще хуже! Но потом она услышала какой-то шорох в комнате. Мгновение спустя ее телефон загудел, и когда она проверила его, ей пришло сообщение от Деку. *Я тоже тебя люблю.* — Вот и все. Очако будто ударило током, а щеки ужасно покраснели. Она улыбнулась и снова тихонько постучала в дверь. — Я скоро вернусь, Деку. Я не остановлюсь, пока ты не выйдешь. — Ответа не последовало, но эй, она уже что-то из него вытянула. На данный момент этого достаточно. Она не была удовлетворена, но она знала, как трудно выползти из раковины. Любой сдвиг можно считать победой. Очако вернулась в гостиную, обнаружив Шото на диване с книгой. Он отложил книгу, когда она вошла, и слегка улыбнулся ей. — Ну что, повезло? — Он написал мне, — сказала она, садясь на ближайшее кресло. — Уже, что-то. — Шото кивнул и внимательно посмотрел на нее. Очако изо всех сил старалась скрыть разочарование в собственной неэффективности и печаль из-за того что не может помочь своему парню, когда он в этом нуждался больше всего. — Знаешь, он выйдет из этого состояния, — тихо сказал Шото. Очако посмотрела на странноволосого мальчика, который повернулся, чтобы посмотреть на дверь Деку. — Изуку, сколько я его знаю, наверное, всегда был таким. Я уверен, что ты догадывалась, но это трудно понять до конца, пока не случиться что-то серьёзное. — Он вздохнул. — И в такие моменты трудно что-то сделать, чтобы ему помочь. — Это не первый раз, когда у него нечто подобное? — Тихо спросила Очако. Шото покачал головой. — Судя по тому, что он мне рассказал, нет. Это было до нашей встречи, в средней школе, когда его отец умер. Изуку сказал, что это сильно раздавило его. Его отец был большим сторонником его творчества. Как и его мама, так описывал Изуку. Так что потерять его, должно быть, было больно, намного больнее, чем я могу себе представить. У Изуку была депрессия на протяжении всей младшей школе, в сочетании с некоторыми другими проблемами, которые у него были. — Шото тяжело вздохнул. — У бедняги была тяжелая жизнь. Я думаю, что средняя школа, возможно, была одним из первых действительно счастливых времен в его жизни, и давайте будем честными сами с собой, эта боль ни когда не покидало его. Очако нахмурилась и печально кивнула. Ее собственный школьный опыт был ужасен, но она помнила, как Изуку намекал на неприятности перед поступлением в старшую школу. — Ты знаешь, что с ним случилось? Что?.. Помогло ему? — Шото открыл было рот, но потом закрыл его, встал и пошел на кухню. — Я решил заварить чай. Хочешь? — сказал он, — О, Конечно. Зеленый чай, если он у тебя есть. — Шото кивнул и приготовил две кружки, включил воду и вернулся на свое место на диване. — Так что же помогло Изуку? — Шото откинулась назад и посмотрела на потолок. — Он сказал, что это книги. Вернее, много книг. В тот год, во время депрессии, он узнал о «Всемогущем». Когда он рассказывал мне эту историю несколько лет спустя, он пошутил, что проглотил все книги за одну неделю. Он сказал, что читая их… это помогло ему выбраться. Это снова научило его радоваться жизни или чему-то подобному. Он не очень ясно понимал, как на него это повлияло, но хорошо, — Шото улыбнулся Очако. — Ты их читала, верно? Уверен, ты можешь себе представить. Она могла. Книги, вероятно, скорее не учили его радости, но они, вероятно, давали ему надежду. Что-то в истории о символе мира, вселяло в читателя надежду. Когда она впервые прочитала их много лет назад, то обнаружила, что смеется и улыбается больше, чем когда-либо. У них была своего рода энергия, и она могла представить, как они помогли Деку избавиться от его страданий. — Жаль, что на этот раз это не сработает, — тихо сказала она. — Возможно, они просто напомнят ему о боли. — Возможно, но он крутой парень. Сильнее, чем кто-либо может предположить. — Шото улыбнулся, на этот раз немного печально. — Он помог стольким людям, это отстой, что мы ничего не можем сделать для него прямо сейчас, но я думаю, что это жизнь, да? — Очако горько рассмеялась и покачала головой, когда чайник закипел. Шото встал, и выключила его, а затем приготовил чай. — Он тоже помог мне, — тихо сказала она. — Это… отчасти… поэтому он мне так сильно нравится. У него доброе сердце. Он помогает другим и не требует ничего взамен. — Шото поставил кружки на кофейный столик и кивнула. — Я понимаю. Честно говоря, он был таким с нашей первой встречи. Хотя, со мной, он должен был стараться немного сильнее. — Очако потянулась за кружкой и остановилась, посмотрев на Шото. — Он…он ударил тебя, да? — Шото приподнял бровь, и Очако слегка покраснела. — Извини, если тебе не нравится вспоминать об этом, но это то, что я слышал от других. — Все в порядке, — рассмеялся Тодороки. — Полагаю, Изуку никогда не рассказывал тебе об этом, иначе ты бы не беспокоилась. — Он снова усмехнулся. — Ну что ж, у нас есть время, если хочешь послушать. — Очако была немного удивлена этим; почему он хотел поговорить о том, что один из его ближайших друзей ударил его по лицу. Но она бы солгала, если бы ей не было невероятно любопытно. — Да, конечно! — Ну, давай посмотрим, с чего начать, — сказала Шото с легкой улыбкой. Первый курс средней школы. Шото Тодороки не понимал, почему его одноклассники так старались. Если бы ему пришлось сделать ставки, он бы предположил, что даже сегодня, после школы, они бы учились, изо всех сил стараясь, стать лучше и преуспеть. Айзава сенсей сделал свой класс конкурентоспособным, и все купились на это. Шото не видел в этом смысла. Ну, это было не совсем так. Он видел в этом смысл. Но не для себя. Его отец наблюдал, всегда наблюдал. Он ожидал увидеть, как Шото превосходит других, как его наследник. Шото сжал кулаки при этой мысли, он собирался быть менее совершенным. В течение многих лет Шото боялся разочаровать отца. Но теперь, учась в школе, он увидел свой шанс. Он не потерпит неудачу и не бросит учебу, как бы ни было заманчиво досадить отцу. Боже, если бы он бросил школу, это разозлило бы отца, и одна мысль о его ярости делала ее соблазнительной. Но нет, вместо этого он просто собирался быть посередине. Если он потерпит неудачу, его отец… нет Энджи — поправил себя Шото, почти наверняка побьет его. По крайней мере, Шото пришлось поступить в колледж. Но если бы он был абсолютно средним, то высшие школы никогда бы его не приняли. Энджи разозлится, увидев, что вся его тяжелая работа пойдет прахом. Это меня устраивает, с горечью подумал Тодороки. Пускай он идет к черту. К черту то, что он сделал с ним и с его мамой. Его жизнь, воспитывающая Шото как наследника, будет пустой тратой времени. Скоро Шото освободится от отца. Но сначала ему придётся все ему испортить. И с этими мыслями, Шото Тодороки вышел из класса, и его сумка болталась на плече. Он не собирался возвращаться в дом отца. Обычно Энджи отсутствовал до позднего вечера, но когда возвращался, требовал встречи с Шото. Фуюми сейчас была одна в доме, и она пыталась, но правда не могла ни чем помочь Шото. Она не понимала, каково это. Каково это, когда их отец, этот монстр, так давит на него. Чувствовать себя ответственным за то, что случилось с их матерью. Она никогда не узнает и не поймет. В июне стояла странная прохлада, и небо было темным. Шото на мгновение задумался, не собирается ли идти дождь, но его мысли прервал кто-то, выкрикивающий его имя из-за спины. Он остановился и обернулся. К нему подбежал коротышка с растрепанными зелеными волосами. Галстук у него был слишком короткий, а рюкзак казался слишком большим. Шото не сразу узнал в мальчике Изуку Мидорию, одного из учеников своего класса. Он постоял несколько секунд и ждал, пока Изуку отдышится. Ему было любопытно, чего хочет мальчик, но одновременно он злился на него за то, что он не дал ему дойти до дома. Прошло еще немного времени, и он холодно спросил, чего он от него хотел. Изуку удивленно посмотрел на него, и его пальцы на мгновение задергались, пока он не сжал их в кулак. — Я хотел поговорить с тобой, Шото. — Что ж, мне все равно. — Шото повернулся, чтобы уйти, но Изуку схватил его за рукав и посмотрел на него. Его зеленые глаза горели решимостью. Шото вздохнул и повернулся к своему однокласснику, положив руки на бока. — Тогда говори. Просто сделай это быстро. — Почему ты сдерживаешь себя? — Шото замер на секунду. Вопрос был задан с жаром, страстью и чем-то похожим на ярость. Изуку, казалось, злился, что Шото сдерживает себя, и, что более важно, откуда он это знал? — Что ты имеешь в виду? — Спросил он ровным голосом. Почему это так его беспокоит? — Ты сдерживаешь себя. Почему? — Изуку снова сжал кулаки, не отводя взгляда от глаз Шото. — Все остальные в классе выкладываются по полной, а ты даже не пытаешься. — Может, мне трудно даётся учёба, — холодно сказала Шото. — Насколько мне известно, я стараюсь изо всех сил. — Ты поступил по рекомендации, — заметил Изуку. — Кто-то подумал, что ты достаточно умен для этой школы! — Шото засмеялся. — Слышал когда-нибудь о деньгах? — С горечью спросил он. — Мой старик богат, это он поспособствовал этому. — Не ври мне. — Хотя он сказал это тихо, Тодороки все еще чувствовала жар в голосе Изуку. — Я знаю, что ты умный, Шото! Ты поступила по рекомендации и остаешься на одном уровне слишком легко. Ты не просто обычный студент! Так какого черта ты себя сдерживаешь? Все остальные в классе делают все возможное, и все, что ты делаешь, это неуважение к ним, сдерживая себя! — Заткнись, — прорычал Шото. Глаза Изуку расширились от его тона, и он сделал шаг назад. — Ты. Ты ничего обо мне не знаешь. Конечно, возможно, я сдерживаю себя, но я должен. — Шото сделал шаг вперед и приблизился к лицу Изуку. Он был в ярости и не совсем понимал, почему. Он знал, что остальные в классе стараются изо всех сил, он наблюдал за ними. Но это не означало, что он неуважительно относился к ним, позволяя себе расслабиться. Это не имеет к этому никакого отношения! — Я не могу позволить этому гребаному ублюдку получить то, что он хочет после такого обращения со мной. Я не доставлю удовольствия своему старику, получить то, что он хочет. — Твой… твой отец? — Спросил Изуку. Его глаза расширились еще больше. — Ты делаешь это назло отцу? — Шото усмехнулся. Ярость, разочарование и эмоции, которых он сдерживал, поднимались на поверхность. — Так и есть. Этот ублюдок хочет, чтобы я стал его наследником, самым умным студентом, чтобы поступить в лучший университет, а потом в лучшую юридическую школу. Я не доставлю ему такого удовольствия. Я творение всей его жизни. Но после того, что он сделал со мной, с моей мамой я хочу убедиться, что его труд был напрасным. Вот почему. А теперь оставь меня в покое. — Изуку сначала открыл, а потом закрыл его, как умирающая рыба на суше. И Шото повернулся и пошел прочь, тяжело дыша. Он не знал, почему позволил этому вылиться наружу, но он не мог остановиться. Он просто начал злиться, а потом все это вышло наружу. Но… теперь Изуку знал. И, может быть, он наконец оставит его в покое. — Шото Тодороки! — Изуку снова выкрикивал его имя. Шото вздохнул и обернулся, только чтобы увидеть, как Изуку подбежал к нему, глаза его пылали яростью. — Ты не он! — Выкрикнул он, а потом кулак парня врезался в нос Шото. Раздался треск, и Тодороки упал на землю. Боли он почти не чувствовал, скорее был просто потрясен. Изуку Мидория, мальчик, которого он считал тихим и застенчивым, ударил его по лицу. Он поднес руку к носу, шипя от боли. Он чувствовал, как струится теплая кровь, нос был сломан. Изуку стоял перед ним, держа правую руку в левой. Его большой палец распух, он ударил неправильно и в итоге сам себе навредил. — Какого черта? — Шото вздохнул. Он видел студентов, собравшихся у входа в школу и наблюдавших за их перепалкой. Вероятно, они ожидали, что он встанет и ударит Изуку. Но… он даже не рассердился. Просто был удивлен. — Ты не он, — повторил Изуку, на этот раз тише. Шото резко повернулась к мальчику, который посмотрел ему в глаза. — Ты не твой отец. То, что ты делаешь… это не для него, это не должно быть для него. Это должно быть для тебя. — Посмотрев на него снова, Тодороки понял, что Изуку не был в ярости. Он был… озабочен, страстен и решителен. Он волновался. — О чем ты говоришь? — Спросил Шото. — Если ты будешь сдерживаться, это только причинит тебе боль, — сказал Изуку. Он глубоко вздохнул. — Шото, ты просто разрушаешь свою жизнь ради того, чтобы плюнуть на отца! Ты все еще позволяешь ему контролировать себя! — Шото резко вдохнул, его глаза расширились. Нет. Нет, он не мог. Нет! Это он хотел отомстить отцу… правильно? Правильно? Он почувствовал отчаяние и чуть не рассмеялся. Парень был прав. Он был прав. — Я.…Я… — Изуку мягко улыбнулся и протянул руку Шото. — Я знаю, что ты злишься на него. Я уверен, у тебя есть на то причины, но не позволяй ему или этому управлять тобой. Хочешь знать мое мнение? Чтобы отомстить ему, живи своей жизнью. Делай, что хочешь, по своему усмотрению. — Шото хихикнул и схватил Изуку за руку, позволив мальчику помочь ему подняться. — Я подумаю, — тихо сказал он. — Что здесь происходит? — сказал тихий, почти смертоносный голос. Мальчики замерли, когда мистер Айзава подошел к ним. Вечно измученный учитель посмотрел на них, заметив нос Шото и руку Изуку, и вздохнул. — Шото, тебе нужно в медпункт? — Нет, сэр, — ответил Тодороки. — Я сам могу позаботиться об этом. — Он не в первый раз ломал нос. Айзава кивнул и повернулся к Изуку, который пискнул. — Изуку, пойдем со мной. Мы с тобой поговорим. — Шото шагнул вперед, открыв рот, чтобы защитить своего друга, когда Айзава бросил на него свирепый взгляд. — Не волнуйся, Шото, — сказал он холодно. — Я просто хочу прояснить события. А теперь иди домой и залатай это. — Айзава ушел, а Изуку покорно последовал за ним, опустив голову. Остальные ученики, казалось, наконец, оживились и направились в их сторону, так что Шото воспринял это как сигнал к отступлению. Он не хотел быть затоптанным людьми. Кроме того, у него болел нос. Фуюми будет его раздражать допросами, но с этим он может справиться. В тот вечер, когда Фуюми помогала ему ухаживать за носом, на самом деле он, оказывается, был не сломан, но все равно было больно. Шото сидел в своей комнате и постукивал карандашом по учебнику. Он не мог выбросить слова из головы. Мальчик был прав? Шото никак не мог выкинуть эту мысль из головы, что, если он просто зря потратил время, зря потратил усилия? Он вздохнул. Черт возьми, он прав. — Шото. — Баритон Энджи Тодороки заморозил кровь своего сына, а затем воспламенил ее яростью. Он повернул голову и увидел отца, стоящего в дверях. Он был широкоплечий, с густыми рыжими волосами и козлиной бородкой, и он выглядел внушительно. — Я слышал от Фуюми, что ты сегодня пострадал. — Шото подавил в себе желание нагрубить; чем скорее уйдет Энджи, тем лучше. — Это был просто несчастный случай, — солгал Шото, поворачиваясь к столу. — Я споткнулся и упал, как идиот. — Энджи хмыкнул. — Хм. Будь осторожен, мне не нужно, чтобы ты получил сотрясение мозга. И, — Шото услышал, как его отец шагнул вперед, — если ты ввязался в драку, все же, сдерживайся. Никогда. Ни один моих сыновей не будет преступником. — Конечно, нет, отец, — сказал Шото, все еще смотря на свои книги. Энджи снова хмыкнул и вышел из комнаты Шото, его лекция, очевидно, закончилась. Шото поморщился и уставился в пустой блокнот. Он хотел ответить тем же, сказать что-нибудь умное или жестокое, чтобы отомстить отцу. Но он не мог выбросить слова из головы. Разве это не позволило его отцу победить? Он тяжело вздохнул и положил голову на стол. Ему было о чем подумать. На следующий день, после занятий, Шото подошел к Изуку, и они оба вышла из класса. Весь день в классе царила напряженность, и он слышал шепот о том, что произошло между ним и Изуку. На самом деле они его не беспокоили; сплетни будут сплетнями. Он сомневался, что кто-то действительно понял, что произошло. — Изуку, — сказал он холодным голосом. Он не хотел, чтобы его голос звучал неуверенно или эмоционально; лучше вести себя как можно более стоически. Коротышка резко обернулся и чуть не развалился на части, посмотрев на Тодороки. — Ш.Шото! Что ты здесь делаешь? — Это и мой класс тоже, — ответил он, приподняв бровь. — Можно тебя на секунду? — Изуку в панике оглядел класс, прежде чем громко сглотнуть. — Ну конечно! Пойдем! — Они вышли из класса, и Шото почувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Это его не беспокоило, но Изуку рядом с ним выглядел так, будто он вот-вот упадет в обморок. Они пошли по коридору, и Шото почувствовала, что Изуку буквально вибрирует от беспокойства. Наконец они дошли до конца коридора, и Тодороки прислонился к стене. — Спасибо, — сказал он через мгновение. Изуку замер, и Шото заставил себя мягко улыбнуться. — Спасибо… мне, за что? — Медленно произнес Изуку. — Ммм. — Шото вздохнул и прислонился головой к стене, смотря в потолок. — Я думал о том, что ты сказал вчера вечером. Как я все еще позволял отцу управлять мной. И я…я не мог найти оправдания тому что это не так. Я пытался найти способ убедить себя, что ты ошибаешься. Но я не мог. Независимо от того, каким образом я думал об этом, мой отец все еще управлял моей жизнью. — Он покачал головой и снова посмотрел на Изуку. — Ты заставил меня понять, что просто саботировать себя, это не выход. Так что спасибо. — Изуку заметно расслабился и издал слабый смешок. — О… я рад, что смог помочь. — Но почему? — Спросил Шото, пристально смотря на Изуку. — Почему тебя это так волнует? — Зеленоволосый мальчик на мгновение задумался. — Потому что я видел, как все стараются изо всех сил, — сказал он. — Все здесь, хотят делать все возможное и быть лучшими в их жизни. Даже те, кто не так талантлив, все еще пытаются. Видеть, что ты тратишь свои таланты впустую, это раздражало меня. Но, я думаю, у меня было, такое чувство, что ты смотришь на всех нас свысока. А потом, когда ты говорила о своем отце, во мне что-то щелкнуло. — Он пожал плечами. — Я не мог просто отвернуться от тебя. Казалось, тебе было так больно. Как будто тебе просто нужен был кто-то, чтобы помочь, даже немного. Шото засмеялся, он ничего не мог с собой поделать. Он был здесь, погруженный в собственную жизнь и собственные проблемы, и, без сомнения, Изуку тоже. И все же, ребенок заботился о людях достаточно, чтобы попытаться помочь ему. Не только это заставило его засмеяться, но и то, что он заботился обо всех остальных в классе. Он покачал головой, все еще улыбаясь. — Я не могу в это поверить. Но знаешь, тебе не нужно было меня бить. — Изуку рассмеялся и потер затылок. — Да, я знаю… я просто загорелся страстью, и поймал момент. Это моя ошибка. Надеюсь, было не слишком больно. — Все в порядке, — сказал Шото, махнув рукой. Затем он снова посмотрел на потолок, охваченный волнением. — Я…я не могу гарантировать тебе ничего, Изуку, — тихо сказал он, — но я попробую воспользоваться твоим советом. — Это все, что ты можешь сделать, — весело сказал Изуку. — Просто попробуй хоть раз пожить для себя, а потом посмотрим, что получится. — Он повернулся, чтобы уйти, но после обернулся. — Кстати, мы с Теньей собирались выпить чаю… хочешь присоединиться к нам? Завести друзей, было бы хорошим началом жить своей собственной жизнью. — Шото на секунду посмотрел на Изуку, а затем кивнул. Он никогда раньше не общался с людьми своего возраста, но… ну, это не будет так страшно, если он попробует, не так ли? — Конечно, — сказал он, идя за Изуку. — Вот и договорились, — со смехом сказал Изуку. Настоящее время. Очако улыбнулась и покачала головой. — Неужели? Серьезно? — Шото кивнул с легкой улыбкой на лице. Очако было трудно представить это, но она верила в это. — Вот почему. Я все еще смеюсь над этим иногда. Изуку так увлекся своими эмоциями, своим беспокойством, что просто набросился на меня. Боже, выражение его лица после того, как у меня пошла кровь из носа, было бесценным. Он выглядел так, будто только что убил меня. — Шото усмехнулся. Даже когда он посмотрел за спину Очако, на дверь Деку, он выглядел счастливым. — Вот почему я хочу ему помочь. Он помог спасти меня. Это заняло некоторое время, как и весь тот год и следующее, но он помог спасти меня от разрушительного пути. Итак, теперь я хочу помочь парню. — Он похож, на какого-то героя, — тихо сказала Очако. — Я имею в виду, он мог попасть в беду из-за этого. — Думаю, Айзава догадался о том, что произошла на самом деле, — сказал Шото. — Изуку никогда не упоминал о неприятностях которые у него бы возникли из-за этого. Но да, это так. Зеленоволосый, глупый герой. — Если бы только он мог это понять, — сказала она. — Возможно, это помогло бы, — признал Шото. Он встал и взял их пустые кружки, чтобы положить в раковину. — Он так зациклился на себе, преуменьшая все, что сделал. С тех пор, как вы начали работать над книгой, ему стало лучше, но все же. — Шото вздохнул, и устало улыбнулся Очако. — Мы с Теньей будем стараться. Спасибо, что пришла, Очако. Она кивнула, немного все еще расстроенная собой. История была милой и она напомнила ей о том, почему она любила Деку так сильно, но тот факт, что она не знала, как помочь, сильно беспокоил ее. Больше, чем она хотела признать. — Спасибо, Шото, — сказала она, вставая и направляясь к двери. — Я думаю, что я сейчас пойду домой, но напиши мне, если что-нибудь случится. — Ты узнаешь первой, — с улыбкой сказал Тодороки. — Спокойной ночи, Очако. Спускаясь по лестнице многоквартирного дома, Очако думала о Деку. Должен быть какой-то способ помочь ему, как он помог ей, Шото и многим другим. Она не могла придумать много способов. Это было трудно, когда она не могла говорить с ним лицом к лицу, как он делал это с ней. Добравшись до дома, она остановилась упорога двери, и в голове у нее возникла идея. Шото нечаянно подарил ей идею, упомянув кое-что. Может быть, она сможет показать Деку, что он герой. Шесть дней спустя. В тот день Изуку не хотелось вставать. Не то чтобы с тех пор, как… с тех пор, как это случилось, он хотел бы это. Он вставал только для того, чтобы сходить в душ, а потом он вернулся в свою комнату. Шото и Тенья принесли ему еду, за что он был благодарен, но он также чувствовал себя ужасно. Зная, что они беспокоятся и все еще заботятся о нем. Он не заслуживал таких хороших друзей, как они. Все, что он делал, это изводил их, беспокоил и заставлял работать еще усерднее. Особенно Тенья, он, вероятно, много переутомлялся, пытаясь управлять книжным магазином после всего, что случилось. И все же Изуку не мог найти в себе сил, пошевелиться. Все, что он мог сделать, это валяться в постели. Ему даже не хотелось плакать, он достаточно плакал первые несколько дней. Такое чувство, что он подвел всех, кого встретил. Тошинори… он ничего не мог сделать. Тошинори ожидал от него таких великих вещей, но как он мог подняться, чтобы ответить на эти вызовы? Он был всего лишь неудачником. Он не мог даже пережить смерть Тошинори, не упав в грязь лицом. Это было точно так же, как когда умер его отец. Он знал, что должен двигаться, попытаться поправиться, но не мог. Все, что он мог сделать, это разочаровывать мертвых, снова и снова. Потом была Очако. Боже, мысли о ней разрывали его на части. Он действительно любил ее. И все же, как он мог встретиться с ней лицом к лицу? Как она могла любить его после того, как увидела, как он вот так разваливается на части? Он был слаб и жалок, и она заслуживала лучшего. Но даже мысль об этом убивала его изнутри. В глубине души он знал, что она все еще любит его. Он все еще помнил ее слова. То как ее голос мягко говорил, я люблю тебя. Изуку снова и снова прокручивал это в голове. Это немного помогало, но в то же время заставляло его чувствовать себя хуже странным, парадоксальным образом. К тому же она не вернулась после. Он отпугнул ее. А может, она просто поняла, что он не стоит ее времени и любви. Он вздохнул и зарылся в одеяло. Даже чтение старых книг не помогало. Это просто напомнило ему о боли и потери Тошинори. Рядом с ним тихо зазвонил телефон, и он посмотрел на него. Его мама писала ему без остановки с похорон. Она… он тоже беспокоил ее. Он помнил, как после смерти отца она была сломлена, но она все еще пыталась помочь ему почувствовать себя лучше. Это был один из моментов в его жизни, когда он чувствовал себя самым любимым и самым несчастным. Он делал все возможное, чтобы успокоить ее сейчас, но он знал, что она видит его насквозь. Это тоже разрывало его на части, но он не знал, что еще делать. Ей есть о чем беспокоиться, кроме него. Он схватил телефон и проверил сообщение. Его глаза расширились, когда он увидел, что это была Очако. *Деку, я сейчас за дверью. У меня есть кое-что для тебя. Не возражаешь, если я подсуну это под дверь? * — Что… нет, она ведь не собирается бросить его, правда? Если бы она хотела, она бы просто сделала это через смс. Но… может быть, она решила, что через записку будет лучше? Но, кроме того, Очако не была похожа на такой тип девушки… Деку вздохнул и потер голову, пытаясь собраться с мыслями. Это было тяжело, темнота сгущалась, а сердце бешено колотилось. Поэтому он просто решил написать ответ. *Подсунь это.* — Через секунду его телефон снова загудел. *Держи. Надеюсь, тебе понравится, Деку. <3* — Его щеки вспыхнули, и он обернулся, чтобы увидеть тонкую папку, скользнувшую в его комнату. Он заставил себя встать с кровати, и его тело протестовало, как будто это была самая трудная вещь в мире, и он подошел к папке. Он отнес ее к столу и сел, завернувшись в одеяло. Включив настольную лампу, он прищурился и открыл глаза, только когда они привыкли к яркой лампе. Папка была без украшений, и он просто открыл ее. У него перехватило дыхание, когда он посмотрел на лист перед собой. Это был он, его версия, которую Очако рисовала раньше, но более полно реализованная. Его глаза были такими яркими, а кудрявые, спутанные волосы, казалось, подходили ему. Он широко улыбался и рядом с ним… был Всемогущий. Это была версия Всемогущего в доспехах и с массивным мечом, но герой был абсолютно узнаваем. Внизу страницы была надпись: Деку и Сэр Всемогущий, его наставник. Он перевернул страницу, чувствуя, как у него навернулись слезы. Следующая картина была похожа на первую, но Всемогущий был тоньше, и выглядел почти больным. Он… он был похож на Тошинори. Но огонь в его глазах все еще горел, и человек положил руку на голову Деку, широко улыбаясь. Деку так же широко улыбался и держал в руке короткий меч, на поверхности которого плясали искры. Изуку мягко улыбнулся, смотря на рисунок. Он чувствовал себя таким счастливым, таким ярким и радостным. Он так любил ее. Этот имел заголовок: Деку, принимающий силу Сера Яги. На следующем рисунке был Деку, избитый, в синяках, стоящий на коленях на каменистой местности. Его короткий меч был воткнут в землю. Его одежда была порвана, и было ясно, что он истекает кровью. Ужасающая тень протянулась по земле перед ним, но Изуку все еще видел в глазах Деку непоколебимую решимость, огненный свет, который не погаснет. Деку, приближающийся к своим приделам, гласила подпись. Так вот как видела его Очако? Как кто-то, кто не сдавался, даже когда на него давили. Его улыбка стала чуть шире, и он почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Черт возьми, подумал он. Эта девушка слишком хороша. Изуку не знал, чего ожидать от следующей картины, но, переворачивая страницу, он почувствовал возбуждение. И это его не разочаровало. Деку стоял на том же скалистом поле, и светился. Зеленый свет, почти как огонь, танцевал вокруг него в воздухе и на земле, и у него была дерзкая улыбка. Его глаза светились, и свет, казалось, прогонял тень. Меч он держал над головой, а за спиной… позади него была радуга света. Зеленый, синий, фиолетовый, красный — все это выплеснулось из-за спины Деку подобно ауре, но золотой выделялся из всего этого, и оно приняло форму… Всемогущего. Золотая, огненная версия фантазии Очако, держащая меч в той же позе, что и Деку. Как будто он пришел из Деку, как будто сила принадлежала Деку. Надпись была простой: Герой Деку поднимается. Изуку посмотрел на лист, и слезы покатились по щекам. Таким она его видела, да? Героем. Один взгляд на рисунок помог прогнать мрачные мысли. Это было похоже на то, что случилось раньше; одна маленькая вещь смогла прогнать всю его тьму, так же как один случай смог это запустить. И, увидев эти арты, он почувствовал себя лучше. Эта девушка была идеальна. Под рисунком он нашел записку. Эй, Деку, привет. Я знаю, что ты переживаешь тяжелые времена. Я пишу не для того, чтобы ругать тебя или для того чтобы ты поговорил со мной. Я имею в виду, если ты хочешь поговорить, я рада выслушать! Но, думаю, я хотела сказать, как много ты значишь для меня. Я очень забочусь о тебе, и хотя я знаю, что тебе больно, я всегда здесь. Если тебе нужно с кем-то поговорить или просто выпустить пар. Я здесь ради тебя, Деку. Надеюсь, я немного помогла. Почувствуй себя лучше, хорошо? С Любовью, Очако. Он встал на дрожащие ноги и улыбнулся. Слезы все еще текли по его щекам, но он вытер их; он не хотел испортить ни рисунки, ни записку. Прошло много времени с тех пор, как он заботился о том, чтобы люди видели его плачущим. Изуку подошел к двери своей спальни и открыл ее, чтобы увидеть Очако. Она выглядела немного обеспокоенной, ее указательные пальцы были прижаты друг к другу. Увидев его, она улыбнулась. Это не была одна из ее огромных улыбок, но это была маленькая, милая улыбка. Он был уверен, что выглядит ужасно, но ему было все равно. Увидев эту улыбку, он тоже улыбнулся. — Спасибо, — тихо сказал он. Очако промолчала, но протянула руку и нежно взяла его руки в свои. — Не за что благодарить меня, Деку, — сказала она. — Я же сказала. Я здесь ради тебя. — Изуку снова улыбнулся и осторожно наклонился вперед. Его голова встретилась с ее, и они так и стояли целое мгновение или два. Просто наслаждаюсь этим. — Я… мне все равно потребуется немного времени, чтобы снова стать нормальным, — медленно произнес он. — Я не ожидала чудодейственного исцеления, — хихикнула Очако. Ее речь показалась ему забавной, когда он прижался к ее лбу, и это заставило его усмехнуться. — Но, эй, ты начинаешь чувствовать себя лучше. Это хорошая новость. — Да, наверное, так оно и есть, да? — Очако осторожно отступила назад, все еще держась за руки. — Мне скоро на работу, — сказала она, — но напиши мне, ладно? В любое время, когда ты захочешь побыть вместе, я буду здесь, даже если мы будем просто сидеть в твоей комнате. — Изуку кивнул с глупой улыбкой на лице. — С удовольствием. А теперь иди на работу, глупышка. — И последнее, — сказала Очако с озорным блеском в глазах. Она быстро шагнула вперед и поцеловала Изуку в губы. Просто быстрый, нежный, прекрасный, удивительно совершенный поцелуй, от которого у него ослабели колени, и лицо согрелось до температуры солнца. — Чтобы не забывал меня, — поддразнила она. — Пока! — Затем она ушла, а Изуку стоял в коридоре и смотрел ей вслед, ошеломленный и все еще красный. Боже, он любил эту девушку. — Первый поцелуй, да? — Сказал Шото из гостиной. Изуку подпрыгнул и, обернувшись, увидел своего друга, развалившегося на диване с книгой. Он даже не поднял на него глаз, но все равно ухмылялся. — Да, я был таким же, когда мы с Момо поцеловались. Хотя, это я ее поцеловал. — Изуку фыркнул, прежде чем рассмеяться. — Заткнись, Шото, — сказал он. — Ты не можешь меня судить. — Только что сделал это, — ответил его сосед. Шото оторвался от книги, его улыбка стала теплее и искреннее. — Хорошо, что ты вернулся, Изуку. — Да, хорошо вернуться, — тихо сказал Изуку. Он вернулся в свою комнату, включил свет, чтобы посмотреть на стены и полки со всевозможными товарами. Это было трудно, и это заставило его темноту подняться. Но он посмотрел на рисунки, которые дала ему Очако. — Всемогущий это сила, — тихо сказал он. — Думаю, Тошинори дал нам права на него. Я полагаю… Я думаю, он действительно передал свою силу. — Он глубоко вздохнул и посмотрел на фотографию в рамке на столе. Это были он, Тошинори и Тенья внутри «Плюс Ультра», улыбающиеся и позирующие. Тошинори даже показывал знаки мира. Прошлое закончилось, но это не означало, что не было настоящего и будущего. — Я буду жить в соответствии с твоим наследием. И тогда Изуку Мидория решил, что первым шагом было переодеться в нормальную одежду. Мелкими шажками он вернеться в норму.