Кинжал

Гермиона схватила второй флакончик, откупорила и, опустившись в кресло, залпом выпила зелье. Предметы интерьера начали слегка покачиваться. Как если бы невидимая сила переместила их в каюту корабля, попавшего в шторм. Вправо, влево. Вправо. Резкий рывок влево. И на дно. Затем — мгла... Яркие солнечные лучи настойчиво щекотали веки. Гермиона медленно открыла глаза, зевнула и лениво потянулась. Если верить ощущениям, то дремала она целую вечность. Вот только отдохнувшей себя не чувствовала. Скорее наоборот — уставшей и разбитой. Словно уснуть ей пришлось не на природе, а в камере, под чутким присмотром дементоров. Голова гудела. В глаза будто кто-то песка насыпал. Взглянув на запястье, Гермиона обомлела. Две секунды. Что?! Как такое могло случиться?! Она крепко зажмурилась, поморгала и посмотрела ещё раз. Запястье было чистым — и спустя мгновенье перед глазами предстала гостиная бабушкиного дома. Но поч?.. Стена! Город смог отправить Гермиону обратно, потому что она касалась спиной стены. Или не в том дело? И что же теперь делать? Озадаченная, Гермиона встала с кресла и начала нервно расхаживать по комнате. Она потеряла одиннадцать часов и у неё остался только один флакончик с зельем. Что с Малфоем и где он — непонятно. Гермиона с неохотой подошла к его бессознательному телу и ещё раз проверила пульс. Всё в порядке. Конечно, в порядке. Иначе она была бы сейчас отнюдь не здесь. Ведь это в интересах города — заставить её блуждать пустошью, искать того, кого уже не найти... Значит, Малфоя отыскать можно. Пока ещё. Гермиона устало закрыла глаза. Ей нужно было поговорить с ним, когда представлялась такая возможность. Не срываться с места и бежать непонятно куда и непонятно зачем, а объяснить человеку хоть что-нибудь. Он ведь совершенно ничего не знал! Вдруг ему взбредёт в голову снова войти в город? Как она тогда сможет помочь? Да и с зельем беда. Может, испортилось? Если она снова очнётся за две секунды до окончания времени его действия, нужно будет тут же отползти подальше от ограды. Главное, чтобы причина в самом деле была в ограде, а не в чём-либо другом. И чтобы Гермиона проснулась до того момента, когда времени и вовсе не останется. Она задумчиво покрутила в руках колбу, нахмурилась. Не будь ситуация столь критичной, следовало бы отправиться к Гарри и Рону в Хогвартс, выяснить абсолютно всё о кинжале, городе и пустоши. Собственно говоря, с этого и нужно было начинать. Но с другой стороны, чем думал Малфой?! Что случилось с его хвалёной слизеринской находчивостью? Атрофировалась? Гермиона недовольно поджала губы. Разве так сложно было предупредить, что с зельем могут возникнуть проблемы? Он либо невнимательно читал, либо забыл сообщить, либо в книге об этом ни слова. Непонятно, что хуже. Времени выяснять не было. Нужно решать сейчас. Она и решила. Безрассудно и по-гриффиндорски. И зелье отдавало горечью на её языке. Или же дело было не в зелье, а в отвратительном, мрачном настроении…

***

Гермиона успела отползти к зарослям перед тем, как в третий раз ощутила, что на уровне груди сломался компас. Она поднялась на ноги и опасливо покосилась на каменную ограду. Лишь бы не задеть случайно. Огляделась — Малфоя нигде видно не было. Не то чтобы она в самом деле надеялась так сразу на него и наткнуться. Нет, в этом аду не нашлось места простоте. Пора понять, принять и смириться. Всматриваясь в пустошь, Гермиона дошла до ворот. Нервно сглотнула, отметив, что они снова приоткрыты. Стараясь не притрагиваться к ним, заглянула в щель. Асфальт, отдаляющаяся машина, людские голоса, светофор. В нос ударил запах выпечки и бензина Всё хорошо знакомое. К несчастью. Но моря-иллюзии не видно, а значит, Малфой не возвращался в город. Или же Гермиона опоздала… Нет! Малфой же не глупый! Он смог бы продержаться здесь двадцать два часа, правда? «А ты бы смогла?» — кольнула непрошенная мысль. Да и если Малфой умер... Если Малфой не справился, ограда не стала бы снова возвращать Гермиону в реальность. Смысла в этом больше не было бы. Так и хотелось дотронуться и проверить. Но Гермиона не поддалась искушению, отошла подальше и повернулась к ограде спиной. Пустошь казалась нескончаемой. Заросшей настолько, что прячься в ней сотня путников, чёрта с два отыщешь хотя бы одного... Недалеко от ворот обнаружился участок примятой травы — там, где Гермиона сидела и зажимала рану. Но никаких следов, что могли бы помочь определить, вернулся Малфой в город или отправился в пустошь, не было. Чёрт, а ведь с самого начала стоило присмотреться к траве, а не топтаться непоседливым слонёнком! Гермиона помнила, что когда они с родителями отдыхали в лесу Дин, потерялся ребёнок. Лес прочёсывала большая поисковая группа, но тщетно: малыша нашли слишком поздно. А лес-то был обычным, не волшебным… И не таким заросшим, как эта дурацкая пустошь. Здесь стоит только немного пройти, зацепиться за ветку шиповника — и всё, adiós amigo! Пока будешь воевать с кустом, забудешь, в какую сторону шёл. Да здравствует пустошь имени Колючего шиповника, самая непроходимая в магическом мире! Спешите посетить! Вход бесплатный, а выход... А зачем вам, собственно говоря, выход? Гермиона вздохнула и собралась было штурмовать море зарослей, когда заметила нечто странное. Перед сорняками и шиповником теперь рос небольшой терновый куст. Держался обособленно, словно чужеземец. Почти все его ветки росли вертикально вверх, как если бы он боялся кого-то нечаянно ими задеть, поцарапать. Зацепившись о шипи терновника, на ветру беспомощно развевался кусочек чёрной ткани. Гермиона подошла поближе, осторожно сняла с ветки импровизированный пиратский флаг. Оглядела задумчиво, пощупала. Она, конечно, могла ошибаться, но, кажется, из такого же материала была сделана малфоевская мантия. Или нет? Гермиона недоверчиво посмотрела на куст терновника. Ей нужны были доказательства — их предоставили. И всё бы хорошо, но слишком сильно происходящее походило на ловушку. Состроив недовольную гримасу, Гермиона сунула ткань в карман мантии и, глубоко вздохнув, двинулась вперёд. А что ей оставалось делать? Будь неладен Драко Малфой и его сумасшедшие затеи! — Малфой! — крикнула она. Застыла-замерла, напрягла слух. Но ей никто не ответил. Только кусты шиповника, казалось, тихо-тихо перешёптывались между собой. Что ж, ладно. Нужно постараться идти строго вперёд, никуда не сворачивать. Если на пути шиповник — обходить и возвращаться на прежний маршрут. И через каждых пару десятков метров звать Малфоя. Если размышлять логично, то и Малфой, скорее всего, шёл строго по прямой. Он, конечно, тот ещё балбес, но с мозгами у него всё в порядке. А значит, он должен был понять, что иначе отсюда не выбраться. Другое дело, что колючие заросли могли сбить его с пути. Шиповник в который раз впился в ладонь, и Гермиона зашипела от боли. Царапины, глубокие, ноющие, покрывали ноги, руки и даже лицо. Мантия порвалась не в одном и даже не в двух местах... И что, много Гермиона прошла? Увы... Атмосфера давила. В какой-то момент воздух стал густым и совсем непригодным для того, чтобы им дышали. Со всех сторон подступали кусты шиповника, и Гермиона чувствовала себя заключённой. Тем не менее, упрямо шла дальше, пусть и понимала, что надолго её не хватит. Внутри зарождалась паника. Сперва едва заметная — она то появлялась, то исчезала. Паника-искорка. Затем её присутствие стало постоянным, но раздражало только постольку-поскольку. Как едва ощутимо ноющий после лечения зуб. Паника-огонёк. И наконец она проявилась более нагло, настойчиво. Её стало сложно игнорировать. Как острый пульпит, от которого, кажется, болит уже не только зуб, но и вся голова. Паника-костёр. Паника-пламя. Гермиона помассировала пальцами виски, стараясь унять нервозность. Глубоко вдохнула. В голову запоздало пришла мысль, что если пустошь волшебная, то её можно заколдовать так, чтобы выйти без помощи зелья было попросту невозможно. И тогда не имело никакого значения, правильная у человека стратегия или нет. Стоило ему войти — и он уже, считай, что умер. — Малфой! — крикнула Гермиона в очередной раз. Отчаянно. Потеряв надежду. Мерлин, они и от кинжала не избавятся, и сами погибнут! Два идиота! Гермионе казалось, что она топталась на одном месте. Потому и наловчилась увёртываться от веток шиповника — ситуация же не менялась. Это были те самые кусты шиповника. Или кусты-близнецы, если такое вообще возможно. Гермиона остановилась. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, закрыла глаза и представила, что она дома, а не в этой зелёной могиле. Мерлин, да на неё ни один лес никогда так не давил! Там она чувствовала себя свободно, здесь же — связанной по рукам и ногам. Гермиона открыла глаза и наверняка отпрыгнула бы назад от неожиданности, если бы не знала, что налетит прямо на колючий куст шиповника. Впереди снова высился тёрн. Снова стоял особняком, подальше от шиповника. Куст был тот же, что и ранее. Она даже узнала ветку, с которой снимала лоскут чёрной ткани. Разница была только в том, что теперь одна из ветвей была изогнута, росла параллельно поверхности земли и будто бы указывала направление — немного левее от того, в котором шла Гермиона. Это ещё что такое? Гермиона недоверчиво нахмурилась. С одной стороны, её так и подмывало пойти в противоположную сторону. Так было бы логичней, ведь предупреждал же Малфой, что души умерших попытаются помешать, сбить с толку. Но с другой, души заключены в шиповнике. И пусть доверия к странному терновому кусту это не прибавляло, но… Может, стоило попробовать? Гермиона нерешительно потопталась на месте. — Ма-а-алфо-о-ой! — позвала снова и прислушалась. От напряжения заныло горло, в лёгких закололо, но звук всё равно был слишком тихим, приглушённым. А вскоре и вовсе утонул в тишине и перешёптывание шиповника. А когда Гермиона снова посмотрела на терновый куст, то ветки-указателя видно не было: шиповник по ту сторону разросся так, что и не разглядеть ничего. Нервно сглотнув, Гермиона медленно побрела в указанном направлении. На автопилоте, думая, лишь о том, как удачнее увернуться от очередной колючей ветки. — Мерлин, что я делаю?! — пробормотала возмущённо себе под нос. Она привыкла, что решения должен принимать Гарри. С ними можно соглашаться, их можно оспаривать, но бросать друга одного — нельзя. И если предназначением Гарри было сразить Сами-Знаете-Кого, то их с Роном предназначением были поддержка и помощь. Теперь же Гермионе очень не хватало мальчишек. Сосредоточенного взгляда Гарри, разряжающих обстановку шуток Рона. Двух пар понимающих глаз, за которыми хоть на край света. Но их не было. Она одна. Заросли шиповника становились гуще. Гермионе больше не казалось, что обстановка вокруг не менялась. Отбиваться от вездесущих веток становилось всё труднее, царапин — всё больше. А терпения… Терпения не хватало. Казалось, обмотанный колючей проволокой, в чулане для мётел. Кончается воздух. Сдвигаются стены. А дверь заклинило. Дёргай, не дёргай — без толку. Гермиона чувствовала, что ещё немного — и она сорвётся. Но могла лишь молча ненавидеть себя за это чувство беспомощности. Ей нужно было выйти отсюда. Ей нужно было найти Малфоя. Иначе он умрёт. Нельзя этого допустить На глаза наворачивались слёзы, потому что она не знала, что делать. Но Гермиона не позволяла им пролиться. Не могла позволить. Иначе сломается. Иначе угробит целых две жизни — не только свою. Иначе никогда не сможет себя простить. Не сможет успокоить совесть. Не сможет успокоиться. И что тогда? Станет призраком пустоши? Мерлин, какая же она идиотка! Зачем согласилась?! — Кто здесь? — услышала она грубый незнакомый голос. Внутри что-то сломалось — по щеке покатилась слеза...