Dramarama

Мин очнулся в больнице. — Наконец-то пришел в себя, сынок, как ты? — заулыбалась его мать. Она сидела на стуле рядом с кроватью Юнги в белом халате, накинутом на плечи, и крепко сжимала его руку в своей ладони, — как ты всех нас напугал. Доктор сказал, у тебя сильный ушиб колена. Ты потерял сознание от болевого шока, ведь раньше никогда не испытывал такой боли, да и толчок был неожиданным. Мы очень за тебя волновались. Ребята не перестают звонить, интересуются твоим здоровьем. Они обещали зайти завтра, сейчас уже поздно для посещений. — Что ты тогда здесь делаешь? — выразил свое недовольство Юнги. — Ты что, мне не рад? — Нет мам, просто… — начал было Мин. — Я твоя мать, и мне, как никому другому, важно здоровье своего сына. Ты же знаешь, мы с отцом всегда были против твоего занятия баскетболом. Мы и так тебе многое позволяли соревнованиями и походами в спортзал. А тут еще эта травма. Юнги, предел приходит всему. — Вы не можете запретить мне играть! — перешел на повышенный тон Юнги, — Как вы не понимаете? Я хочу связать свою жизнь с игрой в баскетбол, а не быть каким-то юристом. Я хочу играть. Баскетбол — моя стихия. Я думаю об игре постоянно: по дороге в школу, во время уроков, за обедом. Мне по ночам матчи снятся. Я не могу без него, понимаешь? — Нет, милый, не понимаю, никогда, наверное, не пойму. Хотя очень бы хотелось знать, что ты нашел в этой игре. Ясно одно, она до добра не довела. Сейчас ты лежишь тут, и не понятно, что будет с твоей ногой. — Это все ерунда, нет смысла беспокоиться. — Юнги, я все тебе сказала, надеюсь, ты меня понял. — Ну, мама, ты не можешь… — И точка! Мы заедем к тебе завтра утром, привезем сменную одежду и что-нибудь из витаминов. Поправляйся, сынок, — вылетела женщина из кабинета и захлопнула за собой дверь       Тишина — это то, когда можно закрыться в свой внутренний мирок, забыть о том, что происходит снаружи. Это время для сбора мыслей в одну ту, которая будет являться решением всех проблем. В этот период рождаются все самые светлые и негативные идеи. В тишине приходит осознание своего места в мире, появляются мечты и цели для их осуществления. Мечты — образ идеального будущего, представление о том, чего мы хотим иметь, или чего хотим добиться. Для Юнги, как известно, это устроить карьеру баскетболиста. Он хочет только этого, больше ничего не просит от жизни. Но все его мечты разбились только что, после слов человека, которого принято считать самым родным и близким. Так почему же этот человек не может понять его? Почему видит только один выход, лишить того, к чему Юнги стремился, во что вкладывал все свои силы? Разве так поступают родители, желающие всего самого лучшего для своих детей? ***       Юнги проснулся от того, что дверь его палаты хлопнула. Он приоткрыл глаза. Зашел какой-то молодой человек с спортивной сумкой Мина в руках. Он был одет в черные джинсы с подворотами, горчичного цвета рубаху и белый не застёгнутый халат. Его лицо было очень красивым с выразительными чертами. А эти глаза! Кажется, они могли прочесть тебя насквозь, вытащить из тебя душу. Этот взгляд заставляет поверить в чудо, которое сейчас так необходимо для Юнги. Двойное веко на одном глазу придавало его внешности некую изюминку. Волосы на голове были аккуратно уложены. — Ты кто? — спросил Юнги, напугав тем самым незнакомца. — Ой, привет, я Тэхен. С сегодняшнего дня я буду следить за тобой и твоим здоровьем. Твоя мама лично попросила меня докладывать ей о каждом твоем шаге и самочувствии. Извини, я, наверное, тебя разбудил. — Ничего, — Мин посмотрел на часы. Двадцать минут десятого, — самое время для подъема. — Да, кстати, приезжали твои родители. Вот попросили тебе передать, — протянул молодой доктор сумку хозяину, — Они предупредили, что внутри еще фрукты и сок, ты что-то будешь кушать сейчас? — Наверное, нет. — Тогда я отнесу еду в холодильник, а потом, когда тебя переведут в общую палату, положим ее в твою тумбочку. — Хорошо, слушай, а тебе мать все рассказала? — Ну, о том, как ты получил травму, я знал. При твоем поступлении в больницу об этом сказал твой тренер, его Сокджин зовут, если я не ошибаюсь, — Юнги кивнул в ответ и сделал еще более заинтересованное лицо, — Я слышал вчера, как вы ругались с твоей мамой, но не вникал в подробности. Я вот только не совсем понял, что она подразумевала под словами следить за каждым шагом? Ты представляешь угрозу окружающим? — Да забей. У моих родителей еще не такие причуды бывают. Ты мне лучше скажи, когда меня выпишут? — Твоя мама попросила лечащего врача, полечить тебя недельки две. А дальше посмотрим. — Вот черт! Это же так долго! Я тут со скуки помру. Как я буду так долго без баскетбола? — Ну, со скукой я тебе помогу. А насчет баскетбола… Даже не знаю, что сказать. Держись как-нибудь, ты миру еще живым нужен. — Постараюсь. — Вот еще что. Вчера вечером в коридоре сидел какой-то парень. Он сказал, что к тебе пришел, но так и не зашел к тебе в палату. Просидел тут до одиннадцати вечера, нам пришлось его выгнать. Сам понимаешь, у нас режим. Но он от больницы далеко не ушел, а решил переночевать на лавочке возле главного здания. Ну, медсестра стала вопить, что он там замерзнет, так и перенесли его охранники к себе, а сегодня сутра бедняга проснулся, испугавшись того, что оказался в незнакомом месте, ушел. Пока не появлялся больше, может покушать или по каким другим делам ушел. Но я уверен, он еще придет. Может это кто-то из твоей команды? — Юнги плохо помнил события вчерашнего дня, в голове стоит какой-то шум, все как в тумане. — Возможно, а как они выглядел? — вернулся из воспоминаний Мин. — Ну… Он был невысокого роста, мне кажется даже ниже тебя. У него черные волосы. Он достаточно симпатичный на лицо и одевается не плохо. — Хм, без понятия, кто бы это мог быть? Ладно — Ладно, я пойду, зайду позже — Тэхен решил отнести продукты в холодильник. У него еще много больных, которым он должен помочь с лекарством и процедурами. Юнги нашел в сумке телефон. Хоть об этом его родители не забыли, чему парень был несказанно рад. Зашел в чат, куча непрочитанных сообщений. Последнее от Чонгука, который писал, что навестит Мина сегодня после уроков. От прочтения сообщений Юнги оторвал стук в дверь. — Да, войдите, — недовольно буркнул Мин. — Ты?