***
— Что случилось, Агнесс? — Её голос нервировал, поэтому в мыслях нашлось уже тысячи грубых и резких ответов, но я лишь промолчала, плюхнувшись на дальний диван. — Агнесса? — Ванесса приподнялась со своего места, хмуро осматривая меня, отчего её стул неприятно скрипнул. — Почему ты думаешь, что что-то могло случиться? — сложив руки на груди, я приоткрыла губы, чтобы сильнее вздохнуть. — Ты никогда по собственной воле не приходишь на сеансы, — в том же тоне ответила женщина и сделала несколько шагов ко мне, но тут же замерла. — Ты пьяна? От тебя пахнет алкоголем. — Ты просто Шерлок, долбанный, Холмс. — Усмешка была слишком нервной, и я лишь скрыла лицо, отвернувшись к спинке дивана, потому что внутри сжались лёгкие. — Ты же на таблетках… — ахнула та, кинувшись к телефону. — Как ты… — Попытаешься вызвать медиков, я расскажу матери о вас с отцом, — холодно, словно приговор, кинула я и вновь посмотрела на неё, и она замирает, так и не набрав нужный номер. Ей больно. Я знаю этот взгляд. Глаза женщины, уже давно ни на что не претендующей, уже со всем смирившийся. Я знаю, каково это — отдавать всё за один только взгляд, за одно касание, за одну единственную ночь, которая принесёт только разочарование и новую депрессию. — Твои антидепрессанты несовместимы с алкоголем, — нахмурилась она, смотря на меня так, словно я пырнула её ножом в спину, хотя так и было. — Ты можешь умереть. — Ты знаешь, мне кажется, что смерть как-то не слишком за мной торопиться, ведь я запиваю таблетки водкой уже полгода. — Холод моего голоса был искренний, как и желание со всем покончить. — Агнесса… — шокировано прошептала она, вдыхая воздух слишком резко. Неужели так и будет дальше? Неужели единственный человек, который беспокоится обо мне — Ванесса? Женщина, спящая с моим отцом за спиной моей матери. Как же это мерзко… Но я иду к ней. Я здесь, потому что некуда больше вернуться. Только этот белый кабинет с отвратительно скрипящими сидениями принимает меня такой, какой я стала. — Говори со мной, — на выдохе, словно он был последний, прошептала я. — Иначе я с ума сойду. Говори со мной.Часть 1. Глава 3.
20 октября 2018 г. в 23:18
— Кстати, ты уже знакома с семьёй Биберов? — Нет, она не была знакома с ними, и сейчас находилась под большим впечатлением, потому что мужчины были правда красивы.
Вовсе не симпатичны, как обычные американские ребята. Это были статные, поистине прекрасные мужчины. Оба рослые, зрелые. Даже под толщей дорогих пиджаков сразу можно понять, что их телосложению может позавидовать любой мужчина в этом зале, в этом городе, без преувеличения, что заставляет юную особу сглотнуть слюну, так предательски накопившуюся во рту.
У этих двоих сразу заметна разница в возрасте. Один, который немного старше, чуть выше, но не преимущественно. Его широкие плечи окутаны тканью дорогого итальянского пиджака цвета серого дыма, верхняя пуговица на рубашке не застёгнута, что даёт обзор на ложбинку между ярко выделенными тенью ключицами. Мужская шея немного оттенена началом лёгкой щетины, которая заканчивается на острых, но не худых скулах. Красивый нос с небольшой греческой горбинкой, тонкие, но не слишком, губы, и глаза почти жёлтые, с переливом в лёгкий карий цвет. Ненавязчивые, но очень глубокие. На вид ему около тридцати, может, чуть больше, и это совершенно не смущает Веронику, что уже несколько минут улыбается ему так, точно прямо сейчас готова сбежать с ним хоть на край света.
Второй — такой же широкоплечий высокий красавец, улыбающийся незнакомке так, будто на самом деле рад её видеть. Его тёмно-русые волосы аккуратно зачёсаны назад и придают ему скорее дерзкий, нежели мудрый вид; красивые, пухлые губы, на которых растянута слишком притягательная улыбка, выглядят слегка опухшими, но, скорее всего, это от шипучего алкоголя. Он одет в классический костюм чёрного цвета, и, даже несмотря на скромность девушки, она подмечает, что не видела ничего сексуальнее, чем это. А его глаза, которые совершенно без стеснения лезут глубоко внутрь её души, чуть темнее, чем у его родственника. Они тёмные, как горький шоколад, но имеют также проблески янтаря с переливами чёрного. И эти самые очень чувственные глаза сейчас смотрят с интересом на слегка покрасневшую от смущения девушку.
— Нет, — его голос заставил Агнессу вздрогнуть, так как внутри натянулась тонкая леска, держащая её в реальности, как шарик с гелием. — Мы не имели такой чести. — Приятный, даже слишком, тембр, ласкал уши девушки, и она никак не могла пошевелиться, потому что казалось, она почти в коме от его глаз. — Я Джастин. — Он чуть склонил голову и ещё шире улыбнулся, от чего на его щеках проступили игривые ямочки, что придавало ему ещё больше обаяния. — А это мой брат Дмитрий.
Она молчала, как бы неуклюже это не звучало. Молча смотрела на них, пытаясь дать себе хоть чуть-чуть времени, чтобы перевести дух. Их красота заражающая. Настолько, что у девиц от них, должно быть, вспыхивает лихорадка.
— Ммм… — Молчунья осторожно прикусила губу, пытаясь хоть как-то отрезвить своё поражённое сознание. — Меня зовут Агнесса, — девушка произнесла это на остром вздохе, отчего её грудь тут же натянуто поднялась. — Агнесса Хандерсон.
— Хандерсон? — задумчиво, с малой искрой интереса уточнил Дмитрий, тут же привлёкший её внимание. — Вы дочь Гареда, верно? — Агнесса всё ещё продолжала кусать свою щёку и постепенно это начинало приносить боль, поэтому она лишь сдавленно кивнула, спрятав руки за спину, что сцепить их в замок.
— Вы знакомы с её отцом? — произнесла Вероника, пригубив свой бокал.
— Да, — ответил уже Джастин, наконец оторвав свой взгляд от запуганной, краснеющей девицы. — У нас с ним уже было несколько деловых встреч. — Его голос был очень тяжёлым для ушей Агнессы, потому что вызывал дрожь внутри, но, слава небесам, это не продлилось долго.
Из главного зала, точно по расписанию, полилась плавная музыка, означающая начало мероприятия, о котором сама Агнесса уже и думать забыла из-за столь поражающего её знакомства. Девушка точно проснулась, обернувшись по направлению музыки.
— Что же, наверное, нам стоит вернуться к людям, — с улыбкой вывел вердикт Дмитрий и посмотрел на девушку с всё ещё пунцовыми от странного стеснения щеками.
— Да, ты прав, — ответила ему Вероника и подхватила подругу под руку, понимая, что с ней что-то неладное. — Ты чего так раскраснелась? — удивлённо прошептала та, уже следуя за мужчинами, что шли впереди.
— Я не знаю, — так же тихо, чтобы слышала только Вероника, прошептала Агнесса и, не сопротивляясь, шла рядом.
Её сердце всё ещё предательски быстро билось, когда они вышли в главный зал, где шум и звуки приятной мелодии захватили сознание. Она и вправду не понимала, почему так остро восприняла этих двух молодых людей, уже потерявшихся в толпе. Но осознав, что их нет поблизости, выдохнула. Почему-то эти мужчины настолько выбили её из колеи, что девушка даже не поняла, как оказалась стоящей рядом со своими родителями.
— Милая, ты плохо себя чувствуешь? — хмуро уточнила Миссис Хандерсон, коснувшись руки дочери, но та лишь отрицательно покачала головой.
Агнесса не чувствовала себя плохо, она ощущала себя странно. Впервые при виде мужчины девушка забыла как говорить, как думать и даже дышать. Видеть такие красивые и чуткие глаза ей приходилось впервые, поэтому эти два человека оставили в её голове очень много загадок.
Смогла Хандерсон успокоиться только тогда, когда закончилась громогласная речь её отца под громкие овации. Девушка знала, о чём говорил её отец, ведь слышала его репетиции и каждый раз с замиранием духа погружалась в атмосферу, которую подавал оратор. Гаред был прекрасным рассказчиком, ведь этого требовали его профессия и стремления. Он умел говорить просто о сложных вещах и сложно о простых. Агнесса действительно считала своего отца великим и очень сильно гордилась обоими своими родителями.
— Всё прошло отлично, — всё ещё взволнованно прошептала Миссис Хандерсон, с придыханием наблюдая за тем, как приближается её муж.
— Да, мам, — пытаясь успокоить напряжённую женщину, ответила девушка, хотя прекрасно понимала, что это не было вопросом. — Он справился лучше, чем кто-либо.
— Ох, милая, — тут же проронил Гаред, когда Виола тут же обняла мужчину, как только он подошёл наконец ближе. — Всё хорошо? Я нигде не ошибся?
— Нет, пап, — тут же ответила Агнесс, встав рядом. — Всё было прекрасно.
— Я надеюсь на это, — с облегчением и улыбкой вымолвил мужчина.
— Прекрасная речь, Мистер Хандерсон. — Вновь приятная дрожь окатила юную леди, когда мелодичный голос проник в уши и остался там чуть дольше, чем должен был. — Вы отлично поработали.
— Джастин, — ещё шире улыбнулся Гаред, отойдя от двух своих любимых женщин, и протянул руку собеседнику в знак приветствия, — я не знал, что ты всё же приехал. Ты с братом?
Девушка, желая скрыть вновь с головой окутавшее её смущение, встала чуть поодаль, за спиной своей матери. Ей стало крайне неловко от собственного поведения, но и побороть собственный организм было слишком сложно. Кровь тут же прилила к бледным щекам, и вспотели холодные ладони.
— Я подумал, что стоит навестить старых друзей. — Сквозь его хрипловатый и нежный голос слышится улыбка, и девушка, точно по команде, так же поднимает уголки губ. — Да, Дмитрий тоже приехал. Скоро к нам подойдёт.
— Ох, это замечательная новость! — обрадовался Мистер Хандерсон и хлопнул мужчину по плечу. — Кстати, ты ведь уже знаком с моей женой, верно? — чуть отойдя в сторону, проговорил снова бизнесмен, точно снова представляя двух людей друг другу.
— Рада снова тебя видеть, — корректно проговорила женщина, улыбнувшись, на что мужчина сделал ей лёгкий комплимент по поводу её прекрасного вида на этом вечере.
— А это моя дочь… — начал было Мистер Хандерсон, но Джастин, тут же обративший своё внимание на девушку, перебил его.
— Агнесса, — с улыбкой, пропитанной хрипотцой и разрывающей изнутри интригой, вымолвил он, смотря чётко в голубые, как топазы, глаза. — Мы уже познакомились.
По её телу тут же словно маленькие иглы рассыпались. Кровоток отошёл от рук, отчего они в секунду заледенели и очень захотелось их согреть. Зубы вновь впились во внутреннюю часть щеки, и улыбка, которую пришлось ей выдавливать, была слишком нервозной и очень неправдоподобной.
Один вид этого мужчины вызывал в девушке слишком много эмоций всего за один вечер. От смущения до явного стыда. Ей тут же показалось собственное платье не слишком красивым, а причёска не слишком аккуратной. Даже её тело стало неправильным, потому что он смотрел слишком внимательно, чтобы чего-то не заметить.