Несколькими годами ранее… Чикаго.
Тёплый аромат свежей выпечки заставляет нос девушки вдохнуть поглубже, а глаза сладостно прикрываются от приятной натяжки в желудке. Голодная длинноволосая девушка спешит к прилавку и осматривает каждый миллиметр витрины, изучая вкусности. В отражении стеклянной витрины её лазурно-голубые глаза блестят ещё пуще, брови густые, но по-девичьи опрятные. Прямой нос искажён двумя маленькими мимическими морщинками от слишком частой улыбки на пухлых, но небольших губах. На её как-то по-детски пухлых щеках, немного скрытыми за прядями густых волос цвета тёмной карамели, виден лёгкий румянец от предвкушения вкусных угощений. — И не мечтай, Агнесс. — Голос матери в тут же секунду заставляет девушку закатить глаза и выпрямиться. — Ты итак поправилась на триста граммов. — Представляю, что было бы, если бы я потолстела на пару кило, — обидчиво кинула та и обернулась, встретившись с по-матерински строгим взглядом. — Не паясничай, — фыркнула Миссис Хандерсон и, сунув в руки своей помощнице Мичи небольшой журнал, сделала несколько шагов к дочери, стуча лакированными туфлями. — Я ведь желаю тебе только лучшего, — улыбнулась женщина и заправила прядь шелковистых волос девушки за ухо. Миссис Хандерсон не была снобом или же матерью, вечно контролирующей своё дитя. Она позволяла Агнессе иногда даже немного больше положенного, но в свете их немалой популярности в, так сказать, «высшем» обществе Чикаго, она всё же должна обременять некоторыми правилами свою дочь. Семья Хандерсон всегда славилась своей аристократичностью и элегантностью. Глава семейства Гаред — знатный магнат и дипломат, а также уже в этом году готов претендовать на звание конгрессмена, а его скромная жена Виола владеет сетью пекарен по всему штату и удостоена почётного звания главы попечителей в школе святого Луки, где и обучается Агнесса. Так сказать, сливки общества. — Ты же помнишь, что сегодня мы идём на приём? — сверкнув тёплой улыбкой, проговорила мать и вновь коснулась волос дочери. — Ты напоминаешь мне об этом каждый день последние две недели, — усмехнулась девушка и обернулась к продавщице за витриной, грустно ей улыбнувшись. — Милая, для папы это очень важно, — снисходительно ответила Миссис Хандерсон и взяла дочь за руку, уже ведя прочь из столь вкусно пахнущего места. — Всё должно пройти идеально. — Я знаю, — устало проговорила шатенка, всё же смирившись с неизбежностью. — Я буду стараться. — Хорошо, малышка, — оставив влажный поцелуй на щеке дочери, вымолвила она. — Иди и выбери себе самое лучшее платье для этого вечера. Очень тебя прошу. И не задерживайся. Нам нельзя опаздывать.***
Спустя долгие скитания в подборе идеального наряда, Агнесса всё же остановила свой выбор на строгом, но утончённом платье чёрного цвета с длинными рукавами и вполне аристократичным V-образным вырезом. Две толстые полоски из чёрной натуральной кожи высказывали дороговизну, а длина платья, почти по лодыжки, демонстрировала скромную элегантность. В аксессуары девушка не решилась брать что-то вычурное и обошлась лишь толстой золотой цепью, украшенную кулоном в виде достаточно массивного замка на шее. Волосы распустила, слегка подкрутила в голливудские локоны и немного подкрасила и без того очень выразительные глаза и губы. Идеальный выбор для дочери конгрессмена. Девушка, всё же, напоследок обвела своё платье взглядом через зеркало и, накинув на плечи лёгкую кофту, вышла из светлой комнаты, пахнущей её дорогими духами. Родители, как и подобает, тоже выглядели отменно. Мать с её утончёнными, женственными формами прекрасно выглядела в светло-сером платье до пола с лёгкими, воздушными бриллиантами на шее и достаточно крупными серьгами. Отец же обошёлся без изысков и просто надел чёрный деловой костюм, но добавил дорогие часы, чтобы придать образу статности. — Ты готова? — на выдохе уточнил отец, явно волнуясь перед сегодняшним приёмом. — Конечно, — тепло улыбнулась Агнесс. — Не волнуйся, — подойдя ближе, она чуть его приобняла. — Всё пройдёт отлично. И всё было действительно так. Весь вечер в этом богатом доме был невероятно чарующим. Лёгкое шампанское подогревало голубую кровь аристократов, пока их отпрыски веселились на заднем дворе сего дворца. Играла лёгкая музыка, но до ушей девушки явно доносился яркий смех молодёжи и, оставив родителей одних и дальше приветствовать всех знакомых, она направилась к двери, ведущей на нескромный двор, украшенный большими красными фонарями в стиле Китая. — О, Агни, — улыбчиво проговорила Моника, тепло приобняв старую подругу. — Я подумала, что твои предки никогда тебя к нам не отпустят, — хлебнув из очередного бокала, проворковала та и чарующе улыбнулась. Легко пожав плечами, девушка села рядом с ещё одной своей знакомой и так же по привычке сделала глоток лёгкого шампанского. Такие приёмы для четы были обыденными, и молодёжь, естественно, уже привыкла самостоятельно себя развлекать, отдельно от родителей. Их было немного — шесть человек. Самая близкая по духу к Агнессе была как раз Моника Аргенстон. Миловидная барышня с ярко-зелёными глазами и светлой улыбкой. Она была более чем притягательна, ведь действительно слыла небывалой красотой. Её родители держали сеть отелей, а также ресторанов, и поэтому она по законному праву входила в элиту Чикаго. Также, в их компанию входили Бредли и Джеймс Крюггеры — сыновья банкира. Очень привлекательные и смышлёные парни, но, на взгляд Агнессы, слишком уж капризные и избалованные. Также, рядом со всеми стояла Дженевьева Пенвел — дочка достаточно известного модельера. Естественно, она была иконой стиля, и её характер, если быть до конца честной, ей подходил. И, конечно же, Майкл Кавел — брат дипломированного и очень статного юриста и сын отличной женщины, владеющей сетью магазинов одежды. В общем, все здесь знали цену популярности и были всегда в центре внимания. Каждый из них уже сумел отхватить от пирога не хилый кусок, а об их затратах не может быть и речи. Никто из них никогда не экономил на себе, в чём можно было уличить и Агнессу. Да, конечно, она была чуть скромнее своих ровесников в свете очень хорошего воспитания, но, в любом случае, была одной из них, и никто этого не отрицал. — А где Вероника? — нахмурившись, уточнила девушка, заметив отсутствие ещё одной своей знакомой. — Не знаю, — легко кинула Джен, откинув аккуратную белокурую косу за спину. — Скорее всего, развлекает какого-то очередного парня по-пьяни. — Очень возвышенно, Панвел, — фыркнула Агнесса и поднялась со своего места, закатив глаза. — Я должна отдать ей кое-что. Пойду, поищу. Приветливо улыбаясь каждому знакомому, девушка пробиралась сквозь обширный зал, чересчур помпезный, конечно, но вполне подходящий для подобного торжества. Множество великолепных людей в прекрасных нарядах улыбались ей достаточно искренне, ведь все уважали семью Хандерсон. Наткнувшись на взгляд матери, девочка легко кивнула и прошла дальше в поисках подруги. Она исследовала всё помещение, но так и не нашла Веронику. Решив, что она может быть где-то в коридорах, шатенка последовала своим мыслям и, пройдя всего несколько поворотов этого замысловатого дома, наткнулась на рыжие, пышные волосы потерянной подруги. Вероника Миллер была не одна, а в компании двух молодых людей, одетых не менее элегантно. Естественно, если бы не приветливая улыбка рыжеволосой, Хандерсон не решилась бы вмешиваться в беседу, но та поманила её рукой, чем привлекла внимание и парней. Неуверенно шагая по направлению к компании, Агнесса нащупала в сумке необходимый предмет и смотрела чётко на рыжую, всё ещё смущаясь от того, что могла помешать их диалогу. — Привет, — улыбнулась наконец шатенка и встала напротив подруги. — Простите, что помешала, — сразу вымолвила она, но всё же не решилась окинуть взглядом присутствующих. — Ты просила меня взять это с собой, — протянув флешку в руки Вероники, снова заговорила девушка и свободной рукой заправила прядь волос за ухо, что выглядело очень смущённо. — Ох, спасибо, — с ненаигранным, как это бывает, восторгом, пропела Миллер. — Кстати, ты уже знакома с семьёй Биберов? — заинтересованно продолжила она и посмотрела в сторону парней, с которыми говорила минутами ранее. Отчаянно смущаясь от того, что она повела себя так бестактно с мужчинамм, Агнесса всё же подняла на них глаза и улыбнулась так мило, насколько это было возможно. Хандерсон всегда была немного стеснительной, особенно с незнакомцами, и старалась быть вне поля зрения людей, которых не знала. Ей были неприятны оценивающие взгляды, которыми её одаривали, ведь её семья была небезызвестна, но сейчас она наткнулась на что-то другое. Что-то, что могло было бы заставить гореть от стыда.