Незримые мастера.

Работы по итогам этого небольшого столкновения нарисовалось совершенно неприличное количество. Конечно, вопрос трупов решился моментально: минута работы. Теперь мало кто из Спящих смог бы понять, что это не мешки с мусором, не достойные внимания. Дальше дело было только за доставкой. Аренду машины и сохранение мертвых тел в целости до лабораторий Хогсмита и Хогвартса взял на себя Сэм. Остальные работали иначе. Брайен разбирался в следах духовной эссенции, оставшейся на месте деятельности этих созданий. Лютер отправился на поиск обиталищ этих тварей. Кто-то из них маскировался под обычных людей, но хотя бы парочка точно имела логова, в которых можно было найти следы их чужеродной природы. Гермиона медитировала днями, восстанавливая целостность ноги. Удивительно, но сломанная нога почти зажила уже на третий день. Ходить эта бестия пока не могла, но со дня на день должна была встать, и это без всякого гипса и оказания медицинской помощи. Стив… Гарри понятия не имел чем он занимается. Сам же Гарри разбирался со своими заметками насчет встреченных потусторонних сущностей, сравнивал конспекты из Хогвартса и настоящих духов. Ну и разбирался с арканами пространства и, раз уж повезло нащупать подход к этой области знаний, разума. Дела в Глазго были завершены быстро, где-то за день. И уже через одни сутки вся студенческая группа вернулась в Хогвартс. Квиррел задал им неделю, чтобы написать доклады по этой поездке и более их не трогал, сославшись на собственные исследования. Однако уже на второй день Поттер вновь посетил специалиста по духам. Квиррел задумчиво препарировал остатки громилы, когда к нему в лабораторию постучал Поттер. - Профессор, - обратился к нему гриффиндорец. - А, мистер Поттер, - не отвлекаясь от своей работы, отметил его присутствие Квиррел, - чем обязан вашему визиту? - Мне не дает покоя один момент. Я читаю все больше литературы, и в ней указаны достаточно интересные нюансы, касающиеся духов боли. - И что же вы обнаружили? - Ну, действительно, таких духов много оставалось после нападений Волдеморта, да и сами они могут возникать из запредельных страданий. Вот только обычно они появляются на месте военных преступлений, лепрозориев, пыточных камер или, например, скотобоен. - И к чему же вы клоните? – заинтересовался Квиррел и перевел взгляд с мертвого тела на Гарри. - Откуда в спальном районе благополучного города взялся такой дух? И он ведь там был не один! Целый клуб по интересам из одержимых и сведенных с ума. После прочитанного, если конечно написана верная информация, мне никак не верится что он возник из семейных склок, измен, и ушибленных коленок. - Мистер Поттер, - с немного извиняющимися нотками в голосе ответил Квиррел, - они все действительно могли быть порождены ушибленными коленками. Скажем, лет сто назад возникла слабая, ничтожная эфемера на основе больного зуба. Зуб вырвали, но эфемере повезло соединиться с еще одной такой же, и еще одной. И вместо растворения в тени, эти бесплотные скопления боли преобразовались в едва соображающую и бессильную, но осторожную тварь. Она могла выжидать десятилетиями, крепчая от чужих страданий, пока наконец не почувствовала в себе уверенность для активных действий. - Вы полагаете, что такое возможно? – удивился Поттер. - Конечно, и более того, происходит постоянно, - заверил его профессор, - духи хотят есть, жить, становиться сильнее. Они обладают животной хитростью, безжалостностью, и четко понимают, что есть существа многократно опаснее их. А еще они могут жить вечно. На самом деле почти каждый дух прошел именно по этому долгому сценарию. - Ясно, спасибо за консультацию, профессор, - поблагодарил Поттер и уже было вышел из лаборатории, как его остановил голос Квиррела. - Но дело в том, что конкретно у этих духов, вероятно, была другая причина для появления. Куда более кровавая. - Что вы имеете ввиду, профессор? – немедленно вернулся Гарри. - Это весьма сложный вопрос, мистер Поттер, - невесело улыбнулся профессор, - начать, наверное, стоит с того, что это, - он показал на труп громилы, - не одержимый. Гарри непонимающе посмотрел на профессора, внимательно осмотрел труп, вспомнил как тот вроде бы спокойным шагом не отставал от бегущих магов. Да и прочие физические возможности преследователя плохо укладывались в представление об обычном человеке. Даже очень сильном и обладающим огромным болевым порогом. - Не понимаю. - Неудивительно. Такие твари возникают не очень часто. И еще реже привлекают внимание других неестественных созданий. Я зайду немного издалека, если вы позволите? Гарри лишь пожал плечами. Вежливость профессора была излишней, не Гарри было разрешать или не разрешать что-либо Квиррелу, но видимо ему было привычно общаться в таком стиле. - Мистер Поттер, что такое магия? - В смысле? - В прямом, мистер Поттер. Что такое магия? Вопрос был непростой. Временами Гарри встречал в книгах различные философские рассуждения о природе магии, но обычно пролистывал их, не отвлекаясь от практики. - Не знаю, возможно, некая неизученная материя, вроде радиации или электричества? Только сложнее, – выдал Гарри первое что пришло в голову. - Да, весьма популярный взгляд среди новичков, - понимающе кивнул Квиррел, - но тогда возникает множество вопросов. Почему Спящие не видят магию и разрушают ее одним лишь своим случайным вниманием? - Спящие генерируют некое поле, вредящее Прима Материа? – задумался Гарри, - м, наверное нет, тогда бы они разрушали и чары, которые не замечают. Возможно это как-то связано с эффектом наблюдателя? - Хорошая версия для дилетанта, мистер Поттер, но не рабочая. Будь это правдой, и Спящие разрушали бы вниманием любую сложную систему, не только магическую. Эффект наблюдателя не имеет значения в макросистемах, а заклинания определенно являются макросистемами. Но пойдем дальше! Считать ли магией одно лишь проявление Прима Материа, или духовная эфемера тоже порождает магию? - Ладно, профессор, я понял. Не знаю, - поднял руки Гарри, но Квиррел все же решил закрепить свою мысль. - А как быть с явлениями, которые не имеют авторства? Как, например, наш мертвый друг, - указал профессор на объект своего изучения. - Сдаюсь, - еще раз сказал Гарри, - что с ним не так? - Он серийный убийца. Садист, мясник, жадный до крови маньяк. И, по большому счету все. - Но погодите, он явно был чем-то большим, чем просто преступник. Люди не могут быть такими сильными, и… И еще он постоянно догонял нас. Шагом. Стоило оглянуться, и было видно, что он безнадежно отставал, но как только мы теряли его из вида, он тут же выходил из-за ближайшего поворота! - Но, тем не менее, он был всего лишь обычным убийцей. Только убивал он долго и успешно, буквально подчинив всего себя идее преследования жертвы. В ярком свете лаборатории-морга немолодое лицо профессора Квиррела казалось покрытым не сеткой морщин мужчины в возрасте, а скорее шрамами, наполненными тенями, или некими загадочными татуировками. То ли это, то ли дрожащие как в нетерпении узоры Разума – не профессорского, просто фоновые, едва заметные проявления Высшего Царства в этом мире – подсказывали что тема очень важна для профессора, а значит важна и для его студента. - Как это? – удивился Гарри. - И это возвращает нас к моему прошлому вопросу. Что такое магия, мистер Поттер? – надавил голосом некромант. - К моему сожалению, у меня нет догадок. - Но это же так просто, - улыбнулся Квиррел с совершенно серьезным взглядом, - магия лишь возможности, недоступные для прочих. Когда ребенок хочет достать коробку конфет с полки шкафа, то волшебником будет взрослый, который это сделает легким движением руки. И чем больше возможностей у тебя, тем более могущественный ты маг, относительно остального мира. Гениальный политик не меньший волшебник, чем я. Быстрый бегун не маг для меня, но определенно волшебник для толстяка с больным сердцем. - Честно говоря, я ожидал чего угодно, но не такого ответа, - смутился Гарри, - но ведь это скорее философское рассуждение, а не практическое? И какое отношение оно имеет к источнику сил убийцы? - Мистер Поттер, философия является важнейшей из наук, в том числе практических, а для мага она важна вдвойне. Философия – это идея. А идеи это плоть о плоти Высших Царств. Он владел способностями именно потому, что был преступником. Он был неотвратимым преследователем и смертоносным убийцей в первую очередь, и лишь во вторую являлся человеком. Обычный преступник может то, на что неспособны обычные люди: на нарушение закона. Самые грозные нарушители законов общества способны на такое, что кажется невероятным для мелких сошек. Но когда в человеке не остается и следа ограничений? О, тогда появляются создания вроде этого. Одержимые преступлением, эти жуткие создания зовутся Потрошителями. Этот был не очень силен, видимо начал недавно, но уже стал чем-то большим чем человек. Его кровавое пристрастие и породило соответствующих духов, полагаю. - Вы, будто, восхищаетесь им, - заметил Гарри, не зная как на это реагировать. - Разумеется! Без всякого Пробуждения, без сродства с Высшими Царствами, этот человек уподобился нам, магам. Ведь, в сущности, чем мы отличаемся от него? Мы тоже постоянно нарушаем законы. Законы природы. Мы совершаем преступления, и иногда оковы реальности больно впиваются в нас, рвущихся на свободу. - Вы говорите о Парадоксе. - Именно так. Вы начинаете понимать, мистер Поттер. Я вновь повторю вопрос. Что такое магия? Гарри не нравился ответ. Совсем не нравился. Но он уже более полугода имел возможность посещать библиотеку тайных знаний, читать труды ученых, философов и оккультистов. Ни в одной прочитанной книге не говорилось того, к чему подводил профессор Квиррел, даже не намекалось. Но и противоречий не было, а подтверждения аргументов некроманта были. Да, Гарри очень не нравился ответ. Он догадывался к каким результатам приведет следование этой максиме. Но профессор ждал, а мысль теперь уже была очевидна. - Магия это преступление. Квиррел слегка усмехнулся. Как частенько бывает свойственно усмехнуться учителю, ученик которого дал правильный ответ. - Очень хорошо, мистер Поттер. Я доволен вами. Разумеется, я надеюсь на ваше благоразумие: преступления бывают разными, а ограничения бывают необходимыми. Могущество зачастую противопоставляется порядку, организации, и, например, нарушение законов общества Пробужденных навредит скорее вам, нежели подарит еще некоторую толику возможностей. Но да, магия это преступление. И я советую вам начать свыкаться с мыслью, что в преступлениях, если они оправданны, нет ничего плохого. - Звучит как полный бред, честно говоря, - высказался начистоту Гарри, - разве понятие «преступление» не тождественно «плохому поступку»? Для меня это звучит примерно как: «если ты совершаешь плохое дело, но тебе очень надо, то оно не плохое.» - Конечно нет. Преступление не самостоятельное понятие. Оно может быть лишь при наличии закона. Можно преступить закон, но нельзя преступить абстрактное нечто. А законы далеко не всегда благи. Например, если появится закон, по которому следует казнить вашего соседа-еврея, а другой закон будет обязывать вас донести на его расовое происхождение властям, будет ли донос и казнь хорошим деянием? - Вот только законы природы беспристрастны, и не создавались жадным до власти тираном, - возразил Гарри. Профессор неприятно улыбнулся. - Да бросьте, - не принял его намек Гарри. Но Квиррел не менял выражения лица, - да не может быть. - Скажем, мистер Поттер, вам будет полезно поискать в библиотеке что-нибудь о так называемых Экзархах и Жрецах Престола. Вам о них должен был упоминать Бинс, но похоже вы не отнеслись к его словам с должным вниманием. Кстати, вы можете даже спросить более опытных магов у вас на Гриффиндоре. Например, Минерву. Что же касается преступлений… Конечно, вы можете отвергать такой взгляд и следовать другим учениям. Они даже приведут вас к определенным результатам. Но поглядите, - Квиррел вновь протянул руку к мертвецу, - вот оно, практическое доказательство моих слов. Даже обычный человек превзошел возможности людей, полностью погрузившись в свои преступления. Просто нам, магам, нет нужды заходить так далеко. Достаточно аккуратно и трезво оценивать окружающий нас мир, наши цели и возможности, а не законы, будь они человеческими или же законами природы. И, разумеется, сохранять холодную голову, не бросаясь в крайности. Однако я вижу, что сейчас вы получили достаточно пищи для размышлений. Идите, мистер Поттер. А я вернусь к обследованию моего дорогого друга. Магия интуитивна. Сродство с Высшим Царством наделяет мага великими возможностями. Ощущения, которые открываются магу, чувство аркан и чувство Прима Материа, все это позволяет менять мир одной лишь силой своего желания. Для этого нужно иметь своеобразный инстинкт, нужно понимать Аркану, которой исполняешь свои желания. Нет необходимости в знании, есть необходимость именно в интуитивном понимании Аркан. И тогда, если понимание и замысел чар соответствуют друг другу, маг изменит мир силой одной лишь своей воли. Так Гарри использовал Пространство и Разум. Нет, разумеется, он понимал что его чары — сложные логические и мистические конструкции. Но подобно тому как начинающий художник пробует рисовать без инструментов и приемов, одним лишь карандашом, так и Гарри обходился лишь своей волей. Так было нужно. Его никто не учил специальным магическим формулам или методам, ведь их просто не получится применять, если ты не знаешь к чему. Управление Пространством было сильной стороной Гарри, он научился этому в первую очередь. Великие возможности… по перемещению в руку или из руки предмета размером с палку. В пределах видимости. Да и срабатывали его чары не всегда, один раз из трех или четырех. Как ему повезло справиться с Грейнджер тогда? Гарри подозревал что вмешательство Лютера все же было довольно значительным. То, что чары Гарри сработали, было заслугой старшего гриффиндорца, а не его подзащитного. С Разумом и того хуже. На данный момент Гарри мог видеть что кто-то думает. Иногда, по направлению или движениям мыслей-щупалец, можно было догадаться о чем именно. Точность таких предсказаний была, в лучшем случае, сомнительная. Почему же Гарри был таким слабым, никудышным магом? Впрочем как и почти все новички, кроме разве что Гермионы. Потому что магия не интуитивна. Будучи овеществленными идеями, она требовала четкого замысла, подробных расчетов, аккуратности, надежности. Любое заклинание, выполненное без должного старания, рисковало «порваться» от недостатка Прима Материа. Оно компенсировало бы недостаток этой чудесной субстанции за счет окружающего мира, высосало бы из воздуха, окружающих людей, геометрии, из удачи волшебника, словом, из чего-нибудь. Само собой, миру от этого было бы не слишком хорошо. Лишь Хогвартс, как место переполненное магией, мог быть защищен от этого. Благодарить за подобное счастье советовали Дамблдора. Маг должен использовать точно выверенные формулы чар, поэтому ему стоит много читать и спрашивать учителей, ведь самому их составить… Скажем, не детское это дело. Маг должен использовать так называемые янтры: подходящие инструменты, слова, символы, жезлы, природные явления, даже собственные эмоции. Это облегчало волшбу и делало ее могущественнее, намного могущественнее. Маг должен наполнять чары Прима Материа, укрепляя их, избавляя себя от риска Парадокса. Маг должен проводить мистерии, поклонения, медитации, а иногда и жертвоприношения, ведь Прима Материа не бесконечна, и восполнять ее в своей душе необходимо. Сейчас у Гарри не было значимых янтр для его формул, потому что и самих формул не было. Он не проводил мистерий. Но, по крайней мере, теперь он мог спрашивать о формулах своего куратора Оливера и учителя Флитвика. Ну и читать, само собой. Оливер начал обучать его паре формул, «вооружению» и «скрытому допросу». Суть первого не отличалась от уже имеющихся умений Гарри — перемещению нужных предметов в свою руку или наоборот, из своей руки куда-то еще. Предполагалось использование предмета как оружия, так что магу требовалось убедить себя что в его руке лежит предмет для выбивания дури из противника. Такое программирование своего сознания и задавало предмету новые координаты. Ну и понятное дело, для перемещения оружия из руки нужно было представить что его там нет, несмотря на его наличие. Самое то для Гарри, как раз учившегося работать с ножом. Насчет янтр все было сложно, существовала вербальная формула, но на Гриффиндоре не слишком одобряли произнесения заклинаний, ведь это отличный способ сказать противнику что ты тут, ты опасен и что именно ты сейчас колдуешь. Другими простыми альтернативами могли стать жесты или предметы, вроде карты или компаса. У них были свои очевидные неудобства, компас можно было потерять, да и неудобно использовать его в бою, а жест, символизирующий пространство, еще придумать стоило. Гарри думал что стоит остановиться на предмете, но пока не знал на каком. Второе заклинание было простенькой телепатией. Можно было узнать эмоции жертвы, ее интересы, примерную область знаний которой тот себя посвятил, ну а если напрячься, то даже услышать текущие поверхностные мысли. Нюанс был в том, что формула была рассчитана на те частицы Разума, которые жертва вкладывает в свои слова. Иначе говоря, молчащий человек был неуязвим для этой формулы. Но тут хотя бы понятно что инструментом стала бы сама беседа мага и объекта его интереса. Времени не хватало, работать приходилось усердно, тренироваться с ножом тоже, да и про задание Квиррела забывать не стоило. Но, как уже убедился Гарри, с магией вполне можно было иметь дело, и то что в начале года казалось совершенно непосильной задачей, сейчас выглядело вполне преодолимыми трудностями. А пока он получал похвалу за свои действия в Глазго от МакГонагал. - Я довольна вашими успехами, мистер Поттер. Профессор Квиррел отозвался о вас без энтузиазма, хотя и отметил любопытство. С другой стороны, от Лютера Деккера я получила крайне положительный отзыв. Ваши действия как в бою с нечистью, так и при столкновении с мисс Грейнджер вызывают у меня чувство гордости: как за вас, так и за Вуда. - Ну не знаю, мне не показалось что я проявил себя, - усомнился Гарри, - по большому счету я получил травму от явно невменяемого человека, а от одержимых мне приходилось просто убегать. Минерва предложила ему чаю чтобы разговор не казался таким формальным. Разговор шел в ее кабинете, и строгая аскетичная обстановка казалась даже по своему уютной. Каждая вещь лежала на своем месте, каждый предмет был зачем-то нужен. Например меч на стене, насколько Гарри знал, не просто висел как украшение, а регулярно отправлялся вместе со своей хозяйкой в бой против живых мертвецов. Насколько соответствовала действительности эта байка сказать сложно, но выглядел он так, будто пользовались им часто и регулярно. Или карта Великобритании, отмеченная пятнами разных цветов, указывала известные магам анклавы нежити на островах. Пятен, с одной стороны, было мало, с другой, не зря же мертвецы сами прячутся от внимания окружающих. Вот и чай у нее был крепким, бодрящим. Очень эффективно и, в каком-то смысле, от этого в чае даже чувствовался свой уникальный вкус. Вкус практичности, с некоторым весельем подумал Гарри. - Для начала скажу что ваше отступление было выполнено, во-первых, по приказу, во-вторых, оно было тактически грамотным. Вы оттягивали встречу с противником достаточно долго, чтобы соединиться с остальными членами группы, и враг потерял численное преимущество. А то, что план принадлежал не вам, не имеет значения. Странно было бы ожидать иного от экземплума. - Вам виднее, - послушно согласился Гарри. Все же когда тебя хвалят, то соглашаться выходит на удивление легко. - Что же касается Гермионы, то и тут вы показали себя с наилучшей стороны. Дело в том, что маги Обримос, такие как Гермиона, обычно намного сильнее в лобовых столкновениях. И вы, несмотря на это, сумели защититься почти без потерь. Но что более важно, вы не стали проявлять гибкость и уступчивость, за которую частенько критикуют магов Пандемониума. Ваши магические таланты еще научат вас и хитрости в выборе слов, и умению прикинуться побежденным, и многому другому. Куда сложнее вам было бы научиться встречать, при необходимости, проблемы лицом к лицу, стоять на своем непоколебимо. И для Гриффиндора является просто отличной новостью то, что вы это уже умеете. - Мне показалось что это просто сыграло мое упрямство, - заметил Гарри, - ну или гордость какая-никакая. - Разницы нет, - сказала Минерва, - для Гриффиндора важно что вы так стоять можете. А перерастут ли ваши чувства в подлинную храбрость или останутся всего лишь упрямством и гордостью, пока что вторично. - Кстати, насчет Гермионы. Это вообще нормально, так слетать с катушек? - поинтересовался он. - Бывает, хоть и нечасто. Я поговорила с девушкой, и уверена, что свои ошибки она осознала. Думаю, она захочет с вами поговорить на эту тему лично. Этого пока не произошло? - Нет. - Видимо собирается с мыслями и выбирает слова. Мисс Грейнджер любит четкие планы и порядок. Я, со своей стороны, попрошу вас дать ей объяснить причину ее вспышки. Думаю, вам будет интересно послушать. Гарри на это нехотя кивнул. - В общем, Гарри, вы молодец. Продолжайте в том же духе, и Хогвартс даст вам еще год-другой обучения, вместе со званием неокороса. Мне кажется что к тому все и идет. Уже перед дверьми он вспомнил слова Квиррела. - Кстати, профессор Квиррел порекомендовал мне спросить у вас. Кто такие Экзархи? МакГонагал стремительно помрачнела. Собрав руки в замок перед лицом, она решала что-то для себя. - Мистер Поттер, я осведомлена о вашей личной истории, поэтому сейчас вам отвечать подробно не стану. Ограничусь лишь кратким описанием. Экзархи, возможно, самое могущественное и безжалостное зло в мироздании. Они враги всех Пробужденных, да что там, всего человечества. Хоть оно и не знает. И они одна из важнейших причин, по которой многие маги шли на службу Волдеморту, ведь в нем многие видели вполне реальный шанс победить Экзархов, ведь именно это он и обещал. Но не попадите в ту ловушку, которая сейчас выстраивается перед вами, не сочтите что если Волдеморт воевал против Экзархов, то вам стоит с ними объединиться! Они - куда худшее зло чем темный маг. Я не готова к этому разговору, но обязательно вернусь к нему позже, и надеюсь что вы придете к верным выводам. А пока я прошу вас не делать поспешных выводов, хорошо? - Как скажете, - кивнул Гарри, - мне торопиться некуда. До свидания и спасибо за беседу. Его путь лежал в библиотеку. Мастерство не достичь без постоянной работы. Он сидел в столовой и задумчиво доедал овсянку. Он как раз продумывал инструмент для «вооружения», и утвердился в мысли что это должен быть компас, крепящийся на руку как часы, когда к нему подсел Рон. - Привет, дружище! - Добрый день, Рон, - не слишком концентрируясь на собеседнике поприветствовал приятеля Гарри. Ему все еще было необычно считать кого-то приятелем, но он начал потихоньку с этим свыкаться. - Что-то ты в последнее время ужасно загруженный, весь в делах, - посетовал Рон, - после твоего возвращения я все никак тебя застать не могу, все время ты чем-то занят. - Да, как-то так случилось, - наконец отвлекся от размышлений Гарри, - а что такое? - Есть у меня пара тем, и, скажу тебе, тем интересных, - заговорщицки наклонился рыжий собеседник, - в общем, надо погов… - Поттер! - раздался сбоку требовательный знакомый голос Гермионы, - надо поговорить. Гарри только и мог подумать что она изумительно выбирает моменты.