Broken Mask

*********** Холодно. Так холодно, что даже невозможно пошевелить пальцами. Мокрая трава и слякоть противно прилипают к ступням, а дождь, кажется, хочет проломить череп и расковырять глаза острыми каплями. Проходит ещё секунда,как я понял, что не холод вовсе сковывает меня,а страх. Страх неизвестности и... в то же время осознания. - Ты знаешь,что там? Все тот же голос из ниоткуда в никуда. Если разобраться,я даже не знаю как он звучит. - Я знаю,что там. Мой голос не был приглушен куском фанеры,что еще раз подтверждало мои страхи и опасения. Хотя какие страхи? Это было не в первый и даже не во второй раз. Но это все равно,что увидеть паука в туалете. Ты знаешь,что это просто насекомое,но тем не менее становится как-то противно. Но мне ли привередничать? - Ты уверен? И снова ноги против моей воли идут прямо,и вот я уже не знаю, как оказался здесь. Тёмное помещение покрытое светло-зеленым или голубым потрескавшимся кафелем,чей холод и шершавость я почти не ощущаю онемевшими ногами, железные стеллажи с документами в них и вокруг, и нарастающий запах затхлости и гнили. - Я не хочу идти туда. Вау,вышло даже громче обычного. Жаль, что не сработало. И вот передо мной её тело. Все те же блестящие и шелковистые волосы,цвета пшеницы. Кожа,чей оттенок даже после смерти остаётся более чем прекрасным. Худые запястья,выступающие ключицы и бугорки вен вызывают у меня тут же реакцию,что и в любом сне. Каждом сне. Дрожащими то-ли от холода,то-ли от страха,а может и вовсе от желания руками я стаскиваю с себя большую,старую отцовскую рубашку от пижамы. Мухи, взявшись словно из ниоткуда, начинают летать кругами вокруг неё, с каждым разом уменьшая окружность. И к моменту, когда я залез на койку и навис над Дианой, я чувствовал непривычно-привычное жжение глазниц. Жужжание роя вокруг нас становится все более и более раздражительным. Уперевшись одной рукой в подушку между её правым плечем, я начинаю расстегивать пуговицы больничной сорочки. Внезапно все смолкает и окружающая нас темнота отступает. Мы оказываемся на какой-то поляне, и она открывает глаза. - Салли? Что ты делаешь? Почему... Почему я пристегнута? Подняв голову вверх, я понимаю,что она действительно пристегнута,а я уже почти раздел её. - Что... Что ты делаешь?! И... И что с твоими глазами? - Может, ты наконец заткнешься? Что ж, он окончательно овладел мной, ибо я на такое рычание не спобен. Её глаза... Её прекрасные глаза начинают опухать и краснеть. Как сын, я чувствую себя просто отвратительно,раз заставил её плакать, а как дьявол... очень даже ничего. Ужас-то какой. В какой то момент мне становится слишком холодно и я.... **************** Форточка. Я всего лишь не закрыл форточку. Господи, блять, боже спасибо, что создал меня криворуким и забывчивым. Кое-как поднявшись с кровати, я хотел было закрыть свою спасительницу, но взглянув на электорнные часы, передумал. Сменив направление, я быстро выкопал в старой толстовке волшебную пачку сигарет и почти не тратя время на поиски, затянулся. Конечно Ларри классный как друг, но как образец для подражания- просто дерьмо. Как только никотин попал в ротовую полость, я сразу ощутил тепло. Сначала по гортани,а затем и в самих легких. Блаженство продолжалось недолго, поэтому как только я закончил, я выкинул её в форточку и сразу же прикрыл её. Взяв сменное белье, я отправился в ванну, дабы смыть с себя позор ночных кошмаров,а заодно и прочистить протез. Бесшумно открыв дверь, пройдя прямо по коридору, я так же тихо включил свет в ванной и прикрыл дверь. Потрескавшийся кафель, ржавчина и налет, неспешно отползающие в сторону тараканы. Господи, и здесь я живу. Явно чувствуется отсутствие женского внимания и щепетильности к чистоте. Помнится,после очередного акта слияния на раковине, Эш даже предлагала прибраться здесь,но я почему-то послал её. ********** Тёплые руки Эшли мягко обхватывают меня за шею, переползая на застежки протеза, а после, как бы невзначай, распуская хвост. Да, со временем я отказался от "хвостиков", ибо волосы уже слишком сильно отросли,а идти к парикмахеру было бы верхом тупости. Не особо церемонясь, я стаскиваю с нее фиолетовую кофту, почти рывком стягиваю её джинсы вместе с кружевными трусами и поворачиваю её к себе спиной. Помедлив буквально несколько секунд, я снимаю уже приевшуюся чёрную футболку и расстегиваю старые, блекло-красные джинсы, слегка приспуская, их и вхожу в неё. Сначала я испытываю дикий стыд и отвращение, и все что могу сделать,так это держаться за бедра Эшлин до синяков и смотреть в потолок. Все как и всегда. Затем она начинает стонать. Так фальшиво и грубо,что мне хочется просто придушить её, что я и делаю. Проснув пальцы в узкое пространство между шеей и чокером,я начинаю оттягивать его. Все сильнее и сильнее,пока не услышу её хрипы. Но к несчастью, это только сильнее выбешивает меня,и я со всей силы ударяю её по тощей заднице, в очередной раз оставляя там красный след. И после этого уже могу сдержаться. Крохотная раковина начинает трястись так, словно кто-то специально расшатывает ее,а из горла Эшли можно услышать только сдавленное шипение и хрипы. Кажется, на следующий день синяки у неё будут не только на бедрах,но шее. ********** За воспоминаниями я и не заметил, как заполз в ванну и включил горячий душ. Кипяток быстрым потоком полился на грудную клетку,что дарило столь желанное тепло и спокойствие. Вскоре все помещение заволокло паром, и с зеркала стали скатывасться крупные капли жидкости. Едва-едва пересилив себя, я выключил душ и, обмотав полотенце на бедрах, взял ватные диски и спирт. Смочив небольшой кусочек и свернув его "треугольником",я аккуратно стал протирать все забитые пылью и гноем внутренние изгибы. Как печально,но некоторые из ран так и не зажили, и гнили по сей день. Ужасное,монотонное и скучное занятие, вызывало лишь отвращение к себе и своей калечности. Наконец покончив с этим, и уйдя в комнату в уже продизенфицированном протезе,единственное чего мне хотелось- так это сесть в кресло и больше не вставать. Но я мог позволить себе только полчаса.