***
— И куда мы теперь? — спрашивает мальчик внезапно. К этому моменту они уехали действительно далеко от дома. И он не собирается останавливаться, даже ночью будет ехать, пока младший будет спать. Но, сейчас… — А у тебя есть какие-то мысли на этот счёт? — Ты же сказал, что у тебя есть план, — щурится с подозрением Дэнни. — Конечно, есть. Я хочу узнать твоё мнение. — Ну, — задумывается, сползая вниз по сидению. — Либо в какое-то место, о котором знаешь ты… либо не знаю. — О, не-ет, малыш, ты точно знаешь, — смеётся мужчина, улыбнувшись. — У тебя ведь есть ещё родственники, верно? — Конечно. Всякие тёти-дяди. Но им-то плевать на меня, очень сомневаюсь, что они будут рады видеть меня у себя, — аж надулся, нахмурившись. — Неужели ты сдашь меня какому-нибудь противному дяде или поехавшей тётке? — Не сдам. — Тогда я не понимаю, куда ты хочешь меня… — искра осознания вспыхивает в его взгляде, когда он резко садится прямо. — Да ну. К ней? — Догадался? Долго же до тебя доходило, — улыбается Дэнни. А мальчик устраивается поудобнее, заулыбавшись тоже. Всё-таки, теперь всё точно должно пойти лучше. Ведь существует только одно место на планете, где любой Дэниел Диккенс может почувствовать себя спокойно. Дом его бабушки.***
Ехать им приходится долго. Наверное, даже слишком — потому что он пару раз тормозит, чтобы закупить ещё еды. Не приезжать же совсем с пустыми руками. Да и на ночь он всё же останавливается в небольшом съезде, чтобы поспать. Собственную выдержку он переоценил. Впрочем, рядом как раз оказывается озерцо, куда он и скидывает труп, пока Дэнни-младший спит. А вот утром следующего дня они вновь продолжают поездку. Лишь спустя длительное время они оказываются на милых и уютных улицах маленького зеленого городка. Вернее, это сложно назвать улицами. Скорее очень редкие домики разных размеров, окруженные милыми садиками, скрывающиеся среди скромного лесочка. Однако, они едут вглубь, забираясь во все более тихие места, где домики встречаются все реже. Их интересует последний. Самый дальний, припрятанный в уютном саду, полном разнообразных цветов. Дом в пару этажей выглядит крайне мило среди цветов. Нежно-кофейный сочетается с белым, из-за этого домик напоминает пряничный, совсем чуть-чуть. Остановившись у низкого белого заборчика, он наконец глушит машину. — Вот мы и на месте, малыш, — улыбается Дэнни, выходя из машины. А сам уже рассматривает дом с небывалой нежностью. Какие-то вещи во всех мирах одинаковы. Спокойно открыв низкую калитку, он идет вперед, по небольшой тропинке среди цветов и деревьев. Все цветет, в воздухе четко стоит множество приятных ароматов. И здесь… совсем не жарко, не так, как в городе. Тихо, спокойно, поют птицы. — Давно я тут не был. Уже плохо помню, что тут и как, — сознаётся мальчик, осматриваясь. — Я тут тоже… не был слишком давно. Он не может зайти в дом. Не может пообщаться с ней. Ничего не может. Только… — Подожди меня тут. Дэнни возвращается, чтобы забрать вещи. А после приносит их мальчику, вручая большую такую сумищу. Сам же… садится на корточки, чтобы в глаза ему заглянуть. — Даня. Я уезжаю, — видя желание возмутиться, он поднимает руку. — Минуту. Так вот. Я уезжаю и больше не вернусь. Потому что моё время на исходе. Я должен «пойти дальше». — Но я думал, что мы теперь всегда будем вместе, — дрожащим голосом произносит Дэнни-младший. Глаза его наполняют слёзы. — Я думал… — Я бы очень, очень этого хотел, малыш, — ласково произносит, погладив его по голове с улыбкой. — На самом деле, это стало моей мечтой. Остаться с тобой. Подарить тебе хорошее будущее. Смотреть, как ты взрослеешь и становишься всё лучше и лучше. Мы о многом не поговорили. Тем для разговоров настолько много, что у нас ушли бы годы, чтобы наговориться. Я не хочу уходить. Правда не хочу. Но у меня нет выбора. — Останься, — отчаянно просит мальчик, схватившись за его руку. — Мы что-нибудь придумаем. У тебя появится ещё время. Всё будет хорошо, если ты останешься. Мы будем жить все вместе — я, ты и бабушка. Я… я научусь готовить блинчики! И стану очень хорошим врачом! И… — буквально рыдает, вцепившись в него мёртвой хваткой. — И убивать никогда не буду, если это тебе нужно, если этого ты хочешь. Дэнни и сам чувствует, как у него глаза слезятся. Потому что слышать всё это от того, к кому привязался — это слишком. Слишком болезненно, чёрт возьми. Мерзкий голос… всё из-за него! С другой стороны, Дэнни-младший теперь будет жить с бабушкой. Уж она-то точно будет заботиться о нём лучше, чем отец, который в будущем совсем бы спился. Она… подарит ему счастье. То счастье, которое он получал лишь изредка, когда его привозили к ней. Или когда он сам, уже будучи взрослым, приезжал и чувствовал себя… дома. Осторожно вытерев слёзы со щёк мальчика, Дэнни шепчет: — Не важно, с тобой я или нет. Правда в том, что я всегда буду любить тебя. Не потому что ты — это я. А потому что ты особенный, малыш. Не такой, как другие. Ты единственный, кто за всю мою жизнь захотел, чтобы я остался. И это лучший подарок, какой ты мог мне дать. Правда. Подумав немного, он решает спросить: — Можешь пообещать мне кое-что? — Что? — сквозь слёзы почти скулит младший. — Обещай, что если ты когда-нибудь убьёшь ещё… — заглядывает ему в глаза, проговаривая мягко, чётко. — Ты сделаешь это только для того, чтобы защитить кого-то. — Но мне некого защищать… — беспомощно произносит, всхлипнув тихо. — Ты защитил меня. Раз нашёлся я — найдутся и другие. Используй свою силу, чтобы спасти кого-нибудь. Если убиваешь — делай это во благо другим. Не каждый из нас может обуздать эту жажду крови. Не каждый способен вести праведную жизнь. Но и не нужно. Тебе — не нужно, — Дэнни крепко обнимает мальчика, прижав к себе. — Стань тем, кто спасает людей. Я очень тебя об этом прошу. — Ты был бы счастлив… если бы я так сделал? — тихо спрашивает тот. — Да, — действительно искренне отвечает мужчина, прикрыв глаза. — Я буду счастлив. Где бы я ни был… я всегда буду гордиться тем, что ты делаешь. — «Наши близкие в наших сердцах», да? Но это же так избито и банально… — Какой бы банальностью это не было… это правда, Дэнни. Он наконец отстраняется, проводя рукой по волосам младшего. И улыбается ему совсем уж ласково, по-отчески. — Ты пообещаешь? — Да, — тихо, очень серьёзно произносит Дэнни, вытерев слёзы ладонью. — Я обещаю. Если это сделает тебя счастливым… я никогда и никого не убью просто так. Только чтобы спасти чью-то жизнь. — Хорошо, — удовлетворённо кивнув, мужчина не сдерживает порыва и ласково целует мальчика в макушку. — Ты будешь счастлив. Это я тебе могу обещать. — Ты врёшь, — улыбается Дэнни, подняв на него взгляд. Дэнни-старший поднимается, отряхиваясь. — Но ты ведь веришь, верно? — Верно. — Удачи тебе, малыш. Я был… — едва сдерживая подступившие слёзы, всё же продолжает дрогнувшим голосом. — Я был безумно счастлив познакомиться с тобой. П… пр… Он вздрагивает от неожиданности. Потому что мальчик неожиданно ловит его за руку, крепко сжав и улыбнувшись. — До свидания, Дэнни. — До свидания… Дэнни. И мужчина всё же звонит в звоночек, тут же уходя к машине. Уже уезжая, он успевает увидеть открывающуюся дверь и любимую бабушку, которая определённо чертовски удивлена тем, что мальчик оказался у её дома один, с вещами. Ей можно рассказать абсолютно всё. Она-то уж точно что-нибудь придумает. А сам Дэнни… просто уезжает, куда глаза глядят. Даже не следит за дорогой. Рыдает беззвучно, подрагивая. — Ты всё сделал правильно, Дэнни, — голос звучит непривычно ласково. — Это жестоко, — вдыхает шумно. — Это очень жестоко. Почему мне пришлось оставить его? Почему я не мог тоже остаться, если ты решил дать мне «второй шанс»? — Иногда нам нужно оставлять тех, кого мы любим, чтобы они были счастливее. — Я слишком привязался к нему. Никогда не думал, что могу вот так бояться за кого-то. Вот так сильно хотеть… чтобы кто-то был просто счастлив, — тихо говорит мужчина, уже даже не глядя на дорогу. — Его счастье стало важнее, чем твоё собственное. Да? — Да. Намного важнее, — вдруг содрогается, испугавшись собственных мыслей. — Он хотя бы запомнит меня?.. — На всю свою жизнь. На очень долгую, полную разных событий жизнь… — Значит, ты знаешь, чем закончится его история? — Закончится? — голос смеётся. — Его история всё ещё пишется, Дэнни! Как и твоя. И пора уже тебе вернуться в собственную. Дэнни не замечает, что уже выехал на встречную полосу. Не замечает и того, как в него на полном ходу врезается машина. Не замечает… Потому что его здесь больше нет.***
Звуки пламени. Всполохи где-то перед глазами. Безумно много разных оттенков сливаются в нечто неприятное и жгучее. Они сливаются в огонь. Но огонь его не трогает, пусть он и видит его совсем рядом. Кажется, он движется. Вернее, его двигают. Кто-то… куда-то его несёт? Дэнни теряет сознание раньше, чем успевает подумать о чём-то ещё. А приходит в себя на чистой белоснежной кровати. В весьма скверном состоянии, но всё-таки оно явно получше, чем то, что было раньше. Слабой рукой он чуть отодвигает одеяло, чтобы увидеть источник неприятных ощущений. Зашитые раны. Это они так болят? В странном порыве он, мало что соображая, пытается сесть. — Нет-нет, тебе ещё рано так много двигаться. Голос знакомый. Очень-очень знакомый. И рука, которая укладывает его на кровать — тоже слишком знакомая. Сглотнув шумно, Дэнни немного поворачивает голову, чтобы разглядеть обладателя. Грей. Собственной персоной. С немного подгоревшими волосами, но очень даже живой. — Вы?.. — Я рад, что ты пришёл в себя, Дэнни, но лучше лишний раз не геройствовать. Ты и так слишком много крови потерял. Что вообще происходит?.. Грей… всерьёз обеспокоен его состоянием? После того, как стрелял в него? Но, что куда важнее… — Голос?.. Слишком похож. Просто безумно похож, да что там — один в один! Почему он раньше не узнавал его? Как так вышло? И что происходит-то, чёрт возьми? — А что с моим голосом? — интересуется, улыбнувшись. — Не прикидывайтесь. Это были вы. Это вас я слышал в том мире… — В «мире»? Дурачка играет, значит. Ну пусть и дальше играет. А вот ему куда интереснее другое. — Почему я жив? Как я оказался здесь? — Так много говорить тебе тоже пока не стоит, — качает головой Грей. И после всё же решает ответить на его вопросы. — Это я вытащил тебя. На самом деле, это было в моих планах с самого начала. Я дождался, пока ты потеряешь сознание, подкинул парочку завалявшихся трупов — и сбежал вместе с тобой. Но это было безумно рискованно, ты потерял слишком много крови, врачи долго боролись за твою жизнь. Ты не приходил в себя две недели. Честно говоря, я боялся, что ты больше не проснёшься. Дэнни смотрит на него немного удивлённо. А после… начинает сдавленно смеяться, обмякнув на кровати. — План в вашем стиле, святой отец… а что эти двое? Они удачно сбежали? — Зак попался полиции и пришлось немного потрудиться, чтобы ему было легче сбежать. — Зак, — качает головой. — Даже сбежать нормально не может. Но в итоге они ушли вместе, верно? — Да. Он забрал её из психушки и они сбежали в «неизвестном направлении». На данный момент… я даю им возможность делать всё, что хочется. Они это заслужили. — А что насчёт меня? Что теперь будет со мной? — А это я хотел спросить у тебя, — наклоняется к нему, глядя в глаза. Дэнни замирает, будто завороженный. Какое странное ощущение. Будто он зверёк, на которого вот-вот набросится змея. — Но, Дэниел, готов ли ты к тому, чтобы слушать меня?