***
«Твои подопечные такие непослушные, а ведь ты говорил им не уезжать из Сеула. Они посчитали, что в Ёнсу будут в большей безопасности, потому что тут нет меня. Наивные куклы» Итык тут же открывает прикреплённое к сообщению изображение. Фото можно было бы даже назвать красивым, если бы не угрожающий смысл самого послания. На фоне бескрайнего моря и освещенного заходящим солнцем неба возвышается металлическая конструкция с развевающимися на ней белыми лентами. Рядом припаркована машина, в которой мужчина безошибочно узнает чёрный форд Сокджина. Поэтому не приходится сомневаться, кому принадлежат шесть силуэтов сидящих на парапете спиной к снимающему, любуясь оранжевым закатом. Работа, где Итык официально еще четыре часа должен находиться, становится резко неважной, и мужчина ни теряя ни секунды покидает здание полицейского участка, спеша к своей машине. Нужно как можно быстрее оказаться в Ёнсу. Угроза жизням его подопечных и их друзьям очевидна, и мужчина зло скрипит зубами, набирая неизвестный номер из СМС. На звонок отвечают быстро, и из динамика раздаётся до отвращения знакомый бархатистый смех. — Ты же понимаешь, что всё то, что произойдет с ними сегодня — твоя вина? — Итык почти слышит как расплываются в усмешке губы Чун До. — Эти ребята будут страдать за то, что сделал ты. — Почему должны быть жертвами они? Почему ты просто не убьёшь меня? — Потому что я слишком сильно люблю тебя, чтобы убить, — с нездоровым обожанием произносит Ян, отчего его речь звучит почти безумно. — Я так люблю тебя, Чонсу, я даже не знал, что в мире может существовать настолько сильное чувство. Я могу думать только о тебе, я счастлив только когда думаю о тебе. В какой-то мере я благодарен, что ты позволил мне это испытать. Любовь так прекрасна. Это чувство лучше чем еда, лучше чем секс, лучше чем смерть. — Это не любовь, то, что ты чувствуешь — это всё искусственно. Я применил на тебе свою силу для допроса, — качает головой мужчина. — Но не знал, что всё обернется так. — Ты не знал, что я сбегу до того, как мне в вену вставят иглу с ядом? Это ты имеешь в виду? — Да, это. Я бы не сделал подобного, если бы знал, что ты будешь жить. Дороги заполнены машинами, но Итык ловко умудряется избегать больших скоплений транспортных средств и пробок, направляясь к выезду из города. За пределами Сеула скорость можно будет выжать на максимум, но сейчас другие водители мешают ехать даже при семидесяти километрах в час. — Знаешь, эти ребята никому не сказали куда едут, хранили в секрете даже от родителей. Об их планах знали лишь шесть человек. Как думаешь, откуда узнал я? Голос мужчины сочится весельем и чувством превосходства. А Итык почти забывает как дышать, когда понимает. — Один из них — твоя марионетка, — едва слышно произносит он. — Верно! — смеётся голос в трубке. Паника комом встаёт в горле, мешая дышать, мешая трезво мыслить, а не опираться на эмоции, как не подобает детективу. Вместо этого в голове хаос творится из обрывочных мыслей и страха за младших. — Кто это? Кого ты подчинил?! — Из них из всех с первым я встретился с.. — С Джином, — не веря своим собственным словам, выдыхает Чонсу. Но вместе с тем всё на свои места становится. Сокджин всегда был неправильным элементом в его рассуждениях, единственной ошибкой. Детектив никак не мог понять, почему ему единственному преступник позволил сбежать. Все встретившиеся с Чун До эсперы убивали себя или других, но телепата тогда просто отпустили. — Совершенный информатор, его дар идеален. Периодически я заставлял Джинни узнавать и докладывать мне о других эсперах, о тебе, о ведении расследования по моему делу, а никто даже не заподозрил его. Ты просто перекинулся с ним парой слов о погоде, а этот малыш уже знает все планы полиции по перехвату преступника, — восхищенно смеётся Чун До. — Но знаешь что самое веселое в этом? То, как я заставил его подобраться поближе к тебе. Итык немного сбрасывает скорость, потому что от этой информации голова готова взорваться. Джин, их милый Джин, который всегда так приветливо улыбался, который в любом деле всеми силами был готов помочь, который стал для Намджуна спасителем и опорой, оказался пешкой Чун До. — Ким Намджун, я включил его в свою команду, потому что он близок с Намджуном. — Я сделал с Сокджином то, что ты сделал со мной. — Ты застав… Ты заставил его полюбить Намджуна? Обида за ученика добавляется в итак немалый спектр испытываемых эмоций. У Джуна глаза будто светиться начинают каждый раз, когда он на хёна смотрит, и тот отвечает ему такой же любовью. Как может это всё быть не по-настоящему? — Это правда забавно. Джин признался мне, что, всю жизнь наблюдая за своими блядующими папочками, стал испытывать отвращение ко всем романтическим и сексуальным связям. А потом я насильно заставил его влюбиться, да ещё и в парня. Мило, не так ли? — Сокджин асексуален? — Был, да. Теперь его ориентация — Ким Намджун. И еще кое-что, теперь его цель — тоже Ким Намджун. Но не бойся, этот малыш не начнет действовать пока все, включая тебя, не соберутся. Но, боюсь, вам придется убить его до того, как он убьет кого-то ещё. Звонок сбрасывается, а Итык набирает номер своего ученика, чтобы предупредить его об опасности.19. Dope
4 ноября 2018 г. в 16:43
Возвращаются с пляжа уже затемно и уставшие настолько, что сил хватает только заварить заранее привезённый с собой рамен. Но после душа и возможности полежать на кровати не шевелясь хотя бы полчаса, энергия начинает понемногу возвращаться в тела.
Но делать ничего всё равно не хочется, и Сокджин просто наслаждается покоем, бездумно глядя в потолок. Намджун на соседней кровати отчаянно пытается подключиться к интернету, но безуспешно. Он с каждой минутой дышит всё более агрессивно и, в конце концов, сдаётся, откидывая телефон на подушку рядом со своей головой.
— Чонгук от тебя больше не шарахается, — спустя пару минут молчаливого рассматривания потрескавшегося потолка завязывает разговор Намджун.
— Угу, — лениво отзывается телепат, переводя взгляд на собеседника. — Мы с ним поговорили, пока все остальные купались. Вроде бы успешно, и Чонгук успокоился. По крайней мере, он больше не зовёт меня хён-ним, — Джин демонстративно содрогается. — Мне же не сорок!
— А что насчет тебя? Ты правда не боишься его больше?
— Нет, — равнодушно отвечает старший. — Сейчас он больше не одержим, я на всякий случай проверил это, после того, как Чонгук переехал в общежитие и сблизился с Тэхёном.
Намджун кивает, принимая ответ. Полоски на запястье Чонгука пропали в тот момент, когда юноша потерял сознание. Но теперь Джун мог быть уверен, что Чон абсолютно безопасен, раз даже телепат подтвердил его вменяемость.
— И вообще, почему я должен бояться его? Я ничего не боюсь! — внезапно возмущается Сокджин.
Намджун приподнимается на локте, чтобы взглянуть на парня, и вопросительно выгибает бровь.
— Кроме пчёл и щекотки?
— Я не боюсь пчёл, — обиженно хмурится Сокджин.
— Ты практически завизжал, когда на тебя села пчела.
— Я был застигнут врасплох, — с театральной невозмутимостью пожимает плечами Джин. — Кто угодно бы испугался.
— Но насчёт щекотки ты не отрицаешь, — ехидно ухмыляется юноша, скатываясь с кровати, чтобы подобраться поближе к своей жертве.
Намджун отмечает, как поднимается и опускается кадык Джина, когда тот нервно сглатывает.
— Не смей! — угрожает пальцем Сокджин, но безуспешно.
Намджун продолжает угрожающе наступать. Джин пытается вскочить с кровати и сбежать подальше от посягательств на свою честь, но Джун толкает его обратно на простыни и для верности фиксирует на месте за запястья. Между лицами считанные сантиметры, а между телами и того меньше — ноги Намджуна крепко сжимают бёдра телепата с обеих сторон.
— Я закричу, что меня насилуют, — вновь угрожает старший.
— Ты не закричишь, — с улыбкой отвечает Намджун, а затем накрывает губы юноши под собой требовательным поцелуем.
Часть сознания телепата яро возмущается — Сокджин ненавидит, когда его свободу движений ограничивают, а способ, которым прижимает к кровати Намджун, не позволяет пошевелить ни ногами, ни руками. Но та нежность, с которой младший целует его, выбивает все мысли об этом из головы, вынуждая отвечать любимым губам.
Джун не торопится отрываться от возлюбленного, он сминает его губы своими и сразу, глубоко, без стеснения проникает языком в чужой рот.
Джин почти задыхается под ним, когда Намджун с влажным звуком наконец отстраняется, чтобы полюбоваться прекрасным лицом старшего. Телепат тяжело дышит, румянец играет на его скулах, и губы слегка приоткрыты, они покраснели и влажно блестят, что выглядит до невозможности притягательно.
Где-то в самых уголках глаз Намджуна, прямо за неприкрытым желанием, плещется веселье, но в остальном его взгляд прямой и острый, цепляется за самую душу Сокджина и практически прожигает в ней дыру.
Обездвиженный мощной хваткой, Сокджин на пробу дёргается в попытке освободить руки. Но Намджун лишь сильнее впечатывается в него всем телом, и оттого, как соприкасаются их бёдра, у Джина перехватывает дыхание.
— Пусти, — скулит Сокджин, дёргая запястьем.
На этот раз Намджун подчиняется. Обездвиживающая хватка пропадает с рук телепата, но теперь пальцы младшего беззастенчиво проникают под его свободную футболку и ведут вверх по ребрам, поднимая ткань и обнажая плоский живот. Глубоко втянув носом воздух, Сокджин слабо вздрагивает — прикосновения слишком лёгкие, слишком далёкие, слишком волнующие.
— Ты такой красивый, Сокджин-а, — на ухо мурлычет Намджун.
Не зная куда деть руки, телепат кладёт их на плечи Намджуна, пытаясь то ли отодвинуть его от себя, то ли притянуть ближе. Намджун потирается носом где-то за ухом и дышит глубоко, вдыхая запах чужого геля для душа, наслаждаясь им. В этом аромате есть что-то сладкое и непреодолимо притягательное. Он медленно ведёт носом по коже, иногда касаясь губами и оставляя лёгкие поцелуи.
Поддавшись настойчивым ласкам, Джин зарывается пальцами в яркие волосы Намджуна, на что тот одобрительно улыбается, но не говорит ничего, только продолжает мягко выцеловывать кожу, двигаясь от шеи вниз к открытым вырезом футболки ключицам, задерживается там, а потом возвращается обратно вверх к подбородку, заставляя Джина запрокинуть голову. Старший больше не сопротивляется, и с каждой секундой дышит лишь глубже, а пульс его учащается ужасно.
Джин на секунду выпадает из реальности, когда сталкивается взглядом с потемневшими от желания глазами Намджуна, пока тот задирает на нём футболку выше, оголяя живот и вздымающиеся при каждом судорожном вздохе рёбра.
Почему-то становится страшно при мысли, что может произойти между ними дальше, и Джин напряжённо хватает младшего за предплечья, останавливая движение чужих горячих ладоней по своему телу.
— Давай не будем увлекаться, — неуверенно просит Сокджин. — Ребята в соседней комнате.
Намджун выглядит бесконечно разочарованным, но давить на возлюбленного не смеет и покорно кивает. Он коротко целует губы Сокджина прежде чем слезть с его бёдер.
Джин со смущением замечает, что им обоим теперь вновь нужен душ. Максимально холодный.