The Most Beautiful Moment in Life

Ровно неделю спустя после странного разговора с Тэхёном Джуну вновь приходится уйти с работы раньше, чтобы забрать сестру из музыкальной школы. Благо в его отделе — в отличии от тэхёновского — серьезного завала с делами сейчас нет. Гон Сун вновь ждёт его возле гардероба, но когда Джун, забрав из её рук тяжёлый рюкзак, направляется к выходу, сестра продолжает стоять на месте, держа куртку в руках. — Что такое? — Маму попросили подойти поговорить с учителем. — Боже, у тебя какие-то проблемы? — удивляется Намджун. Гон Сун слишком усердный ребёнок, чтобы иметь трудности в учебе. Девочка мотает головой, отчего два её хвостика с яркими резинками яростно мечутся из стороны в сторону. — Нет, наоборот, меня хотят перевести в группу мистера Кима. А мама должна написать заявление. — О, вот как. И я должен пойти написать его вместо мамы? — девочка в ответ решительно кивает. — Ну ладно, веди. Сун хватает брата за руку и тянет за собой на третий этаж. Джун почти сразу же забывает маршрут по которому должен выйти обратно, но не переживает особенно — Гон Сун идет уверенно, отлично зная это место. В душе полицейского зарождаются малодушные обеспокоенность и волнение перед встречей с учителем. Всё-таки в возрасте 25 лет ещё слишком свежи воспоминания о чувстве страха перед преподавателями. Учитель Ким представляется Джуну тучным мужчиной лет так 50-60 с надменным взглядом и строгим нравом. Всё же у него должны быть какие-то навыки и опыт, раз он занимается с продвинутой группой. А затем Намджун заходит в кабинет, на который указывает Гон Сун, и столбенеет, забыв даже как дышать. Потому что больно. Потому что обидно. Потому что не вовремя. Потому что пиздец какой-то. Потому что лучше бы этот учитель оказался самым толстым и самым вредным стариком на свете, чем высоким стройным молодым человеком примерно одного возраста с Намджуном. Потому что лучше бы он оказался кем угодно на свете, но не Ким Сокджином. За прошедшие годы тот ни капли не изменился. Лишь цвет волос теперь был не прежнего каштанового оттенка, а выбелен до вызывающего блонда. Бледно-голубые джинсы и объёмный свитер пастельного цвета достающий до середины бедра делают его похожим на ангела — невинность во плоти. Но только на учителя он мало внешне походит с этими выкрашенными волосами и серёжкой в ухе. Да и в целом — слишком молод и красив для того, кого можно представить работающим с детьми. К своему удовольствию Джун замечает, что Сокджин пребывает не в меньшем шоке, чем он. И точно так же испуганными огромными глазами рассматривает полицейского, одетого в чёрные джинсы и кожаную куртку. Стопка листов, которые Джин держал до этого, выпадают из его рук и ровным белым слоем покрывают пол у ног парня. Но тот внимания на это не обращает совершенно, продолжая потерянно смотреть на Намджуна. — Намджун-оппа? — не понимая что происходит, Гон Сун дёргает брата за рукав. Джин от её голоса словно приходит в себя и возвращает спокойное выражение лица. Боже, Джун и забыл, насколько этот парень любит изображать невозмутимость, когда в глазах чуть ли не паническая атака красными огнями сверкает. Бесит эта джиновская черта до невозможности. — Гон Сун-а, я говорил, должна прийти мама, — голос Джин контролирует не так хорошо, как мимику, и тот звучит неестественно высоко, почти срывается позорно, и учитель в смятении прикусывает губу. — А я чем тебя не устраиваю? — наклоняет голову к плечу полицейский. — Тем, что Вы не родитель и не опекун, — Сокджин отворачивается от брата с сестрой и принимается собирать рассыпавшиеся листы с нотами. — И обращайтесь ко мне на Вы. Намджун смеётся про себя. Обращаться к Сокджину на Вы после того как они столько времени провели вместе в университете? Как были близки, как телепат стонал в их поцелуи? И как выгибался под руками Намджуна, когда те оказывались в совсем уж чувствительных местах? Хочет сделать вид, что незнакомцы? Забыть, что он трусливо сбежал, бросив своего возлюбленного и друзей? — Прошу прощения, учитель Ким, это было невежливо, всё-таки мы друг другу никто, — издевательски улыбается Намджун, зная, что от этого на его щеках появляются ямочки, так обожаемые пять лет назад телепатом. Сокджин поднимает взгляд на него лишь на секунду, и этого хватает, чтобы он, вздрогнув, опустил голову обратно в пол, занимая себя собиранием листов. Телепату отчаянно хочется прямо сейчас выбежать из кабинета, спрятаться в каком-нибудь самом отдалённом тёмном уголке школы и переждать там, пока Ким Намджун не покинет здание. Но звание учителя не позволяет ему сорваться с места и, трусливо поджав хвост, убежать от одного появления Джуна перед ним прямо на глазах своей новой ученицы. — Позвольте я Вам помогу, — предлагает Джун и, не дожидаясь ответа, подходит к учителю, чтобы присесть рядом и тоже начать собирать листы. Гон Сун кто-то зовёт из коридора, и девочка выглядывает за дверь. Слышится приглушенный расстоянием детский голос, после чего Сун возвращается к брату. — Там мои подруги, я подожду тебя внизу, хорошо? — Хорошо, Сун-Сун, — отзывается парень бездумно. Сложно отвечать на вопрос, когда ты не можешь думать, ведь твои мысли полностью заняты одним учителем в белом. Но девочка не замечает отсутствующего вида брата и шустро выбегает в коридор. И они остаются в кабинете одни. В удушающем неловком молчании. Боящиеся даже смотреть друг на друга. «Пиздец!» — думает Сокджин. «Блять!» — думает Намджун. Потому что иных слов о сложившейся ситуации нет. Джун передаёт учителю собранную им часть листов, и их пальцы случайно касаются. Совсем легко, но Джин выглядит так, буде то его по меньшей мере молния ударила. Он резко отворачивается и отходит к своему столу, чтобы положить на него неровную стопку собранных нот. — Мистер Ким, для Гон Сун я сделаю исключение, раз ваша мать занята. Вам нужно подписать вот это, — учитель кладёт на столешницу напечатанный бланк. Некоторые его пропущенные поля частично заполнены аккуратным почерком Сокджина. — Вот здесь. Как только Намджун подходит к столу, Джин делает несколько шагов от него, словно пытаясь оказаться как можно дальше, но телепат всё ещё пытается сохранять приличия. Только Джуну очевидно, что учитель согласился на его подпись вместо необходимой подписи их матери только чтобы поскорее избавиться от присутствия бывшего парня в своём кабинете. «Подписывай и вали из моей классной комнаты, а желательно ещё и из моей жизни» — говорит каждый жест Сокджина. — Можно мне ручку? — хрипло просит Намджун. Джин весь словно под действием тока, и двигается нервно. Оттого и сбивает подставку для письменных принадлежностей, когда пытается достать из неё ручку. Молодые люди рассеянно смотрят, как круглая подставка боком укатывается под ровные ряды парт. Джин прикусывает губу и закатывает на собственную нервозность глаза. Раньше косячным среди них был Джун. Теперь эту роль на себя взял телепат, тогда как младший держался при встрече максимально достойно. — Вот, — протягивает учитель вытащенную им ручку, про себя радуясь, что успел достать её, и сейчас ему не придётся позорно на коленях ползать по рядам задницей вверх, выискивая под партами невесть куда девшуюся подставку. Намджун принимает ручку и склоняется над бланком, но почти тут же поднимает голову и выглядит как-то трогательно виновато, когда протягивает её обратно. — Она не пишет. «Блять, просто убейте меня!» — проносится в голове Сокджина. Он тянется взять ручку обратно, и рукав его бежевого свитера задирается, обнажая запястье. Намджун смотрит, словно громом поражённый, а затем резко хватает Джина за руку. Учитель дёргается в попытке освободиться, но Джун держит крепко, почти до синяков на тонкой коже чужого предплечья. — Отпусти! — рассерженной кошкой шипит Сокджин. Он прекрасно знает, что так удивило Намджуна, самого телепата это потрясает уже пять лет, но это не повод так грубо обращаться с ним. — Ян Чун До умер той ночью, его тело нашли на следующий же день, так почему метка этого ублюдка всё ещё на тебе? — полицейский потрясённо рассматривает три тонких чёрных полоски на запястье телепата, которые даже с прошествием лет не стали ни на тон светлее. — Я не знаю! — Джин пытается не повышать голос, чтобы не привлечь внимание коллег из других кабинетов, но возмущение бьёт через край. — У Чонгука она пропала в день, когда его покушение не удалось, так что не так с тобой? — Не знаю! Отпусти меня! — Почему даже после смерти эспера его сила не пропала? — Понятия не имею! Джин отчаянно тянет свою руку из хватки, но на попытки освободиться Намджун сжимает пальцы только сильнее. И телепат в страхе, что ему сейчас сломают запястье, меняет тактику. — Я, правда, не знаю, почему его власть надо мной не пропала. Намджун, мне больно, отпусти, — неожиданно тихо просит Джин, прекращая трепыхаться. — Пожалуйста. И это срабатывает, как срабатывало всегда во времена их общения. Стоило Джину поменять тон на жалобный, и младший был готов на всё, лишь бы искупить свою ошибку. Джун мгновенно отпускает его и отшатывается на несколько шагов, выглядя при этом бесконечно виновато под осуждающим взглядом раскосых глаз Сокджина. — Прости, я не рассчитал силу. — Я так и понял, — хмурится учитель, потирая предплечье, на котором завтра будут отчётливо видны сине-фиолетовые отпечатки чужих пальцев. — Я порядочный гражданин, а не какой-нибудь преступник, Джун, чтобы ты удерживал меня против воли. И я знаю свои права. Вот напишу на тебя заявление, что ты превышаешь полномочия, сниму побои, и ты вылетишь с работы. Поедешь в какую-нибудь деревню под Тэгу охранять коров. Джин вроде бы угрожает серьёзными вещами, но дуется при этом по-детски демонстративно, поджимая губы, и звучит больше ворчливо, чем опасно. Как когда Джун в его комнате в общежитии разбил плафон на люстре, захотев размять позвоночник, и резко махнул руками вверх. Сокджин тогда тоже так ворчал, что сдаст его коменданту, и ему запретят появляться в общежитии старшего. Угрожал, но не сделал этого, только продолжал корить напарника, пока выбирал из его волос осколки стекла. — Почему ты улыбаешься? — удивлённо спрашивает Джин. А Джун не знает что ответить. Почему он улыбается? Ответить правду слишком неловко будет. — Вспомнил кое-что хорошее, — находится с ответом полицейский. — Угу, — невнятно тянет телепат, тут же теряя интерес к этой теме. Он роется в своем рюкзаке, висевшем до этого на вешалке, и достаёт оттуда шариковую ручку, которую протягивает Намджуну. — Вот, эта точно пишет. Джун кивает и коротко расписывается в бланке. Больше в кабинете учителя делать нечего, но он почему-то не хочет уходить, встретив того, кого ждал годами. У него младшая сестра на первом этаже ждёт, а ещё есть Чимин. Но всей душой полицейский не хочет покидать этот маленький класс музыки. — Ты обратился ко мне по имени, — говорит Намджун первую попавшуюся в голове мысль. — Больше мы не на Вы? — До свидания, мистер Ким, — холодно произносит Сокджин, и Джун понимает, что проебался. Под прожигающим спину взглядом учителя, Намджун покидает кабинет, бросив на последок зеркальное «До свидания, мистер Ким». Как только дверь за полицейским закрывается, Джин перестаёт контролировать одолевающие его эмоции, которые заставляют молодого человека нервно рассаживать между рядами парт, заламывая руки. Он, наконец, лезет под один из столов, чтобы вытащить оттуда закатившуюся подставку для ручек. Потом отчаянно пытается оттереть вымазанные в пыли колени, но быстро плюёт на это. Слишком много всего, о чем следует побеспокоится, помимо испачканных джинсов. Джун был здесь, прямо перед ним. И от этой короткой встречи все стены, которые телепат строил в своём сердце начали покрываться трещинами, которые неукротимо разбегались во все стороны, беспощадно разрушая равнодушие, которое Сокджин внушил себе за прошедшие годы. «Тебе не нужен Ким Намджун, ты не любишь его, это было обманом» — твердил себе Джин много лет подряд, пока действительно не поверил в это. А сейчас, увидевшись с ним, телепат понимает, что был неправ, что ему нужен Джун, нужен как вода или воздух. Но Сокджин никогда не считал себя достаточно эгоистичной тварью, чтобы рушить жизнь другому. Поэтому он отпустит Намджуна вновь. Рабочий день окончен, и учитель собирает вещи и надевает пальто, чтобы направится домой. Но его планам не суждено так просто сбыться, потому что в коридоре он вновь встречает Намджуна, который потерянно блуждает по этажу. Джин малодушно думает незаметно проскользнуть мимо и быстро добраться до лестницы, но тут Джун его замечает. Проклиная всё на свете и зная, что пожалеет об этом поступке, Джин направляется к нему. — Почему ты… Вы ещё здесь? — хмуро спрашивает учитель. — Я потерялся, — Джун неловко улыбается, сверкая этими невозможными ямочками, и растрёпывает свои чёрные волосы на затылке. — Почему-то я не удивлён, — фыркает Сокджин. — Идём, лестница к выходу в той стороне. Джун молча следует за ним, пока не выходит к знакомому гардеробу, где Гон Сун ожидает его, неплохо проводя время за разговором с какой-то девочкой её возраста. — Спасибо, что вывел, я немного заплутал там, — обернувшись к своему проводнику, улыбается Намджун. — Без проблем, я помню, как сам терялся в этой школе, когда только пришел проходить тут практику, — ответная улыбка появляется на губах учителя. — Ты стажёр? — удивляется полицейский. — Нет, я остался работать тут, — Сокджин пожимает плечами. — Я-я-ясно, — тянет Намджун в попытке задержать время, потому что старший нервно переминается с ноги на ногу, но из вежливости не уходит. — Как ребята? Вы всё же стали полицейскими? — против воли срывается с губ Сокджина. — Да, после выпуска мы все пошли работать теми, на кого учились. Хосок устроился в частной клинике, Юнги руководит одним из отделов полиции в Мапо. Тэхён и Чонгук, — Джун неловко запинается, сомневаясь, стоит ли ему говорить об отношениях этих двоих, но всё же рассказывает. — Они стали напарниками. И парой. Я их часто вижу, мы работаем в одном участке, но в разных отделах. Сокджин кивает и скомкано благодарит за информацию. А потом как-то случайно их взгляды пересекаются, и телепату открывается то, о чём Джун умолчал. И Джин думает, что он самый большой идиот из всех возможных. Потому что незачем было тут улыбочки тут перед Намджуном изображать и травить ему и себе души, а нужно было сразу послать нахуй. Пусть ему неприятно было бы, но лучше сейчас пусть Намджун его ненавидит как бездушную тварь, чем сожалеет о прошлом. Ведь это отравляет его настоящее, ставит под угрозу отношения с тем красивым парнем с пухлыми губами, который смотрит на Джуна как на самого лучшего человека в мире. Такого возлюбленного Намджун и заслуживает, такого, как этот очаровательный Чимин. Сокджин не нужен ему. Для Сокджина давно нашлась замена. И на работе, и в жизни. Винить Джуна телепат не смеет, но обида горячей волной прокатывается через всё тело. От неё хочется выйти где-то в поле за городом и закричать — громко, до боли в горле и сорванных связок — выплескивая горячие эмоции, раскалённой лавой жгущие изнутри. «Тебе не нужен Намджун» — повторяет свою мантру Джин. Но не верит. — Намджун, я надеюсь, что больше не увижу тебя здесь. Никогда, — холодно чеканит Сокджин и отворачивает, чтобы скрыть как в уголках его глаз начинают собираться предательские слёзы. И стремительно направляется к выходу, но чувствует, как Джун смотрит вслед удивленно, а безграничная обида плещется в глубине его карих глаз. Но так лучше, пусть обижается, лишь бы забыл. Лишь бы отпустил. Сев за руль своей новенькой серебристой хонды, Джин долго не решается заводить двигатель, лишь бездумно наблюдает, как на другом конце парковки Намджун усаживает сестру на заднее сидение чёрного Audi A7, после чего выезжает на трассу. Слёзы отчего-то бесконтрольно текут по лицу, но Сокджин не позволяет себе смахнуть их.