Особый вид огранки

- Ты ведь понимаешь, что отнял жизнь? – спросил Бэтмен, голос играл холодной, жесткой иронией. Он был зол, расстроен и недоволен собой. - Я это уже много раз проделал, почему тебя так волнует именно он? Появилась мысль, что крайне субъективная позиция Рыцаря Архэма легко решала все важные вопросы: «Почему? Да потому, что я так хочу!» – простая и универсальная формула, лежащая в основе всех сложных систем и надстроек. - Каждый достоин второго шанса, - пожал плечами отец, и чувствовалось, как он устал повторять одно и то же разным слушателям. Незначительные движения и интонации предвещали момент, когда они сцепятся снова, и Грейсон обреченно вздохнул. Впервые он не принадлежал определенной стороне конфликта, и одиночество взрывалось ледяными искрами, напоминая, что теперь придется принимать собственные решения, в которых его, возможно, никто и не поддержит. - Каждый? – у брата дергались плечи, постоянно смещалось положение тела в подвижном балансе. - А люди, которых он убил, они тоже были достойны второго шанса? - Перестань, Джейсон, ты не в детском саду, – поморщился Брюс, застывший на месте. - Мы могли его исправить, и он больше не причинил бы вреда. - А как быть с теми, кому он уже причинил вред?! «Никак» - хмыкнул про себя Дик. Настоящее не знало прошлого, и если не исповедовать этот принцип, можно сойти с ума. - Если вы здесь не ради людей, а только ради своих элитарных собратьев, если вам наплевать на десятки жизней, лишь бы спасти психа и маньяка, знаете что? – Рыцарь Архэма двигался так плавно и быстро, что пятна подсветки разбитого шлема, казалось, плавали в воздухе отдельно. Он нервничал, был переполнен собственными эмоциями, и поэтому не имел ни единого шанса победить: – Пиздуйте обратно в космос! Да, все отношения с другими Самоцветами, и с целыми, и с повреждёнными, были затянутыми и привычными, длились не первый десяток лет. Люди играли эпизодическую роль в этом процессе, – их жизни служили мерилом подвига или мерилом трагедии. Больше волновало другое: если предположить, что они смогут исцелить Джокера, как он будет жить дальше, зная о том, что натворил? И если у него получится – не будет ли это означать, что он и не исцелился вовсе? - Думай, что говоришь… - начал Бэтмен, но Дик перебил его: - Тогда тебе придется отправиться с нами. Ты далеко не гуманист. Он будто не успевал надышаться моментом равновесия, и хотелось еще немного продлить паузу, прежде чем нырять в мутные воды событий. - Я не брал на себя ответственность. - А я взял ответственность за тебя, - резко бросил Алмаз, отмахнувшись от вмешавшегося Грейсона, как регулярно делал, когда тот еще служил ему. - И не позволю, чтобы ты – Рыцарь Архэма рассмеялся, коротко, с истерическими нотками, которые подчеркивал сломанный модулятор голоса. Черт возьми, хватит! Всю жизнь другие пытались создать из них что-то в соответствии со своими представлениями о туманной справедливости, и если от младшего брата так легко отказались, решив, что он умер, то почему бы не отпустить его и сейчас? Эта история вообще не про Брюса, она про Джейсона и про Джокера, которого он – - называл - Дик зажмурился и потряс головой, вспоминая этот неуверенный, напуганный голос «Вы, сир». Брат бросился в бой, просто непродуманно прыгнул на неподвижно стоящего Бэтмена, который легко поймал импульс, перекинув того через плечо. С омерзительным звуком трескающегося пластика хрустнул о каменное основание пещеры шлем. Дик следил, как парень приподнял свое тело, опираясь на предплечья, потом медленно выпрямил руки, упершись ладонями в пол. Темный Рыцарь ждал, чтобы отправить противника в нокаут ударом ноги в челюсть, как только тот сможет достаточно поднять голову. Для него это было формой урока, пусть жестокого, но осмысленного. Но Джейсон удивительно легко отбросил свое тело назад, и акцентированный удар прошел перед его шлемом. Голубая подсветка больше не горела, провал с ломанными, сколотыми краями открывал нижнюю часть лица. Это его непреходящее «личное» намерение поквитаться с Бэтменом – оно ведь не собственное желание, а внешнее, привнесённое: грязь, застрявшая в трещинах расколотого Мориона, последствия жуткого слияния. Продолжался обмен быстрыми ударами, но Рыцарь Архэма совсем потерялся: каждый удар встречал или блок или жесткую контратаку. Дик отбросил все надежды на то, что Алмаз понимает ситуацию и знает, как все исправить. Нет, не знает. Он просто доломает то, что еще не разрушено. Все чувства будто поднялись вверх и зависли в неоконченном прыжке. Неожиданно осенило: Брюс не заметил, что их связь прервалась, и не ожидал, что Жемчуг способен причинить ему хоть какой-то вред. Это было низко, подло, неправильно, но необходимо - вся гамма противоречивых эмоций скаталась в тяжелый ком, который застыл у основания горла и мешал дышать. Он оттолкнул Брюса от пошатнувшего противника, встал между ними. - Найтвинг! – привычно одернули его, без каких-либо эмоций кроме раздражения. Рефлексы, реакции на командный голос, вырабатываемые не годами – тысячелетиями, требовали просто отойти и ждать следующего приказа, но вместо этого он приблизился к Джейсону. Никаких прелюдий, все ритуалы уже были пройдены, и оставалось только уповать на главное событие: поцарапавшись щекой о неровный скол маски, Дик упал в его губы, чувствуя, как тот подхватывает его тело, делая шаг. Само вещество, из которого был сделан Самоцвет, становилось вязким, текучим, каждая точка его существа соприкасалась с точкой другого – абсолютная открытость, бесстыдная откровенность. Это был не тот утилитарный, неустойчивый союз, в который они с Брюсом в любой момент могли объединиться в последние годы. Морион треснул, рассыпался на острые осколки, Грейсон чувствовал их грани, застывая вокруг, словно расплавленное стекло: получится ли теперь когда-нибудь разделиться? Как вообще теперь понять, где кончается он и начинается – - он же? Бэтмен, на лице которого застыло выражение сосредоточенной, обреченной грусти, стал казаться таким незначительным. - Вы собираетесь драться здесь? – спросил он, обводя рукой пространство комнаты с заключенными поврежденными сородичами. - Хотите выпустить их всех? На языке Алмаза это означало признания поражения. Он умел выбирать свои битвы, и эта не казалась перспективной. Как же сложно было разбираться в собственных желаниях, новых, едва оформленных: нужна ли ему все еще смерть Брюса? Он не знал, хотелось просто уйти отсюда и побыть наедине с собой. - Я ухожу. Усталый взгляд отца говорил, что тот даже не попытается останавливать. Воздух в Пещере дрожал, как будто его непрерывно гоняли огромные турбины - треснувшая вена все еще истекала энергией. Больше всего на свете хотелось покинуть это место: здесь собралось слишком много вопросов, требующих ответов. Перед глазами проплывали темные скалистые коридоры, закрытые двери, консоли для ввода кодов, поднимающиеся жалюзи ворот, обнажающие серый дождливый вечер. Внешний мир напомнил о себе порывом холодного пыльного ветра и тяжелым, дымным запахом от которого захотелось кашлять – вот он, Готэм. Темное вечернее небо плавилось в мутных водах реки, крутые скаты берегов блестели разводами влажной глины. Он сел на пожухлую траву чуть поодаль: где-то справа темнел силуэт Уэйн-Мэнор, впереди засвечивал небо Международный Аэропорт. Находиться вне событий расслабляло и успокаивало, но постепенно просачивалось неприятно щекочущее ощущение, будто он забыл что-то важное, и никак не мог вспомнить, что именно. Это вносило разлад, заставляло нервничать, оглядываться. Когда напряжение стало невыносимым, что-то внутри сказало – «так надо!», и ослепительного белым треснул надлом. Проекция быстро обновилась, и Дик рассматривал пучки травы, зажатые между пальцами, от холодной земли пахло чем-то теплым и первобытным. Он чувствовал себя ничтожно малым и дрожал от холода. - Получилось! – пробормотал Джейсон сбоку, но за энтузиазмом в его голосе пряталась тоска. Младший брат выглядел не сильно лучше – перепачканный костюм, синяк на скуле, в руках – разбитый шлем, который он только что стянул с головы. - Я думал, мы так и останемся. Дик подполз к нему прямо по траве, приобнял грязной рукой, и выдохнул, пристраивая щеку на рельефном плече Рыцаря Архэма: - Было бы неплохо. - Да, пожалуй. Я думаю, не обязательно проделывать это только в случае необходимости. Дик привык, что Слияние - это утилитарное действие, требующееся, чтобы побеждать более сильных противников. Брюс считал его средством достижения цели, но брат искал большего: близости, понимания, и от этого становилось тепло и мягко. Пришлось болезненно выгнуть шею, чтобы поцеловать его, чужие руки подхватили под спину, делая позу менее неестественной. Только-только опустился закат, можно было даже проследить тусклый рыжий полукруг на горизонте - прошло так мало времени, с тех пор, как Дик под утро вернулся в Пещеру. Вздыбленный самолет шел на посадку, сверкая навигационными огнями, и это показалось хорошим знаком. Затянутые в перчатки пальцы Джейсона гладили скулы и подбородок, и было так важно не быть одному, что захотелось прижаться еще ближе, раз уж все прошлые связи оказались разор – оох! - Дэмиен и Тим! Даже если от ребят и были вести, их хранила оставленная рабочая станция в Пещере. Никто не связывался с Бэтменом, и поэтому сохранялась иллюзия, что с ними ничего не происходило, что эта линия сюжета просто была поставлена на паузу в соседней вкладке. Не хотелось бы, переключившись сейчас, узнать, что случилось страшное. Джейсон сосредоточенно рассматривал потухшее забрало: просветный экран раскололся, в углу тонкой рамки торчали оборванные контакты. Он грустно помотал головой, активируя коммуникатор в правом браслете: или эта штука больше не работала, или он просто не хотел ее надевать. - Да? – голос Дефстрока был спокойным, собранным, печально-усталым. - Ну что, как дела? – Рыцарь Архэма прижал запястье к уху. Дика покоробил этот тон: легкое несерьезное заигрывание, интонации «только для своих». Невероятно парадоксальным казалось, что тот разговаривает так не с братьями, а c их противниками. - Неплохо, - хмыкнул собеседник. – В настольные игры играем. Это была какая-то приватная шутка, скорее всего жестокая и тупая, и надо бы выловить одно из тех запутанных, смутных ощущений, которые исходили от другого в момент слияния, чтобы понять, что она означала. - Заканчивайте. Можешь отпустить их. Он отвел руку, и намеревался было сбросить вызов, когда его прервал последний вопрос, заданный с холодным интересом: - Получил, что хотел? Левой ладонью притянув Дика к себе, он изогнул губы в быстрой, жесткой улыбке, прежде чем ответить: - Да, - и прервать звонок. Разговор оставил тяжелое, неприятное ощущение, как будто был некий предмет, который все происходящее постоянно обтекало, старалось не затрагивать. Нужно было самим пойти выручать братьев, это было бы справедливо и честно, только вот – кто они все друг другу после произошедшего? - С ними все будет в порядке, - ему успокаивающе прогладили волосы. Холодный ветер ласкал лицо, пах речной тиной, рыбой и грязью. Было пора уходить отсюда отсюда, но куда - в какое-нибудь убежище Рыцаря Архэма? Дик знал, что теперь и он поврежден, но не чувствовал ненависти, злобы или гнева, только мягкую печаль, которая окутывала каждую мысль слоями серой дымки. - Будет, - кивнул он. - А с нами? Яркое голубое сияние заполнило реальность, впечатывая в сетчатку глаза контуры предметов. Это можно было бы назвать взрывом, но грохот раздался только в последнее мгновение - глухой удар где-то под землей. Вспышка справа затмила собой половину мира, как будто они сидели рядом с солнцем, всеми силами стараясь отвернуться от его пылающей массы. Треснула поврежденная жила. Жив ли Бэтмен, освободились ли все преступники, которых они коллекционировали столетиями – модель поведения, закрепленная всей жизнью, требовала бежать туда, помогать и спасать, но все порывы тонули в тоскливой пустоте и немом восхищении глобальностью катастрофы. - Я… - брат помотал головой, прогоняя застилавшие обзор белые артефакты свечения. - Блять, этого не могло быть! Она должна была выдержать! Энергетическое ядро кораблей устроено так же, и что, они взрываются от малейшего повреждения? Ошибки в расчетах – одна из привычных частей жизни, и Дик даже не потрудился объяснять про различное назначение или устаревшую технологию. Даже если все это, включая него, на самом деле часть безумного плана Рыцаря Архэма, тот не заслужил одиночества, в котором был вынужден находиться. После слияния линия разрыва ощущалась физически, будто несколько гибких, эластичных нитей все еще связывали с другим, приятно натягивались. Потому, что - очень была важна эта мысль, уверенность в том, что он не просто заменил одного напарника другим, повинуясь своей природе, - они всегда и были единым целым. Джейсон поднял глаза к небу, которое как губка поглотило белый столб, впитало его в пористые слои сумрака и туч. Он тоже никуда не стремился. - Теперь никого не осталось, - начал Грейсон. - Мне просто была нужна энергия, чтобы… - начал брат, но замолчал, чтобы дать возможность другому закончить свою мысль: - Только мы с тобой.