Варенье для Лунного Кролика

— Это Мамору, что ли? Почему он так вырядился? Выглядит как Алладин из мультика, — указала на фото в брошюре Рей. — Да тише ты, — шикнула Усаги. — Не мешай, сейчас начнётся! В кои-то веки Усаги удалось сдать экзамены на проходной балл и пойти вместе с подругами на культурный фестиваль старшей школы Мото-Азабу. В этот раз у неё была очень хорошая мотивация — Мамору участвовал в постановке театрального кружка. Они решили показать адаптированную версию сказки «Алибаба и сорок разбойников», где Мамору должен был сыграть некого Рыцаря Лунного Света. Чиба аккуратно выглянул из-за кулис: зал набит битком, Усаги с подругами на четвёртом ряду — пришли всё-таки, ещё и сели так близко. Мамору глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоить нервы. Затея с участием в спектакле казалась ему всё менее привлекательной с каждой последующей секундой. Мало того, что нужно читать дурацкие монологи на сцене, так ещё и в таком глупом и душном костюме! Белые шаровары, плащ и какой-то недо-тюрбан — кто вообще мог придумать подобное? Единственное, что нравилось Мамору в наряде — это то, что лицо скрыто, и видны лишь глаза. Хотя бы не будет видно, как он краснеет от стыда за все это действие. — Чтобы я ещё хоть один раз поспорил с Мотоки на желание… Догадывался ведь, что он захочет помочь своему кружку и втянет меня в эту авантюру. Свет погас, занавес распахнулся, и зрителям предстали декорации жаркой пустыни. Мамору должен был появиться во время сцены нападения разбойников на принцессу. — Твой выход, Мамору! Давай, не подкачай! — один из актёров хлопнул Чиба по спине. Мамору мысленно ещё раз попросил всех известных богов наслать землетрясение и ураган на школу, чтобы всё закончилось не начавшись, но ответа не последовало. Пришлось выходить на сцену. По задумке сценариста, кем собственно и являлся Мотоки, Рыцарь Лунного Света должен спуститься сверху на полумесяце, толкнуть героическую, но бесполезную речь и швырнуть в разбойников белой розой. — Роза? Серьёзно? Где они розы в пустыне нашли? Ещё и белые! — начало было возмущаться Рей, но Усаги тут же на неё зашипела. — А ну цыц! Не мешай мне смотреть на Мамо-чана, иначе я тебе… — Да поняла-поняла я, молчу. Смотри на своего ненаглядного, — закатила глаза Хино, понимая, что возражать бесполезно. Мамору изо всех сил старался не смотреть в зал во время спектакля, и в первой части ему это довольно неплохо удавалось. Но когда дело дошло до кульминации, глаза сами инстинктивно нашли среди зрителей Усако. Больше всего он боялся увидеть в её взгляде насмешку или презрение, потому что… Да потому что не актёр он! И одно дело позориться на глазах у одноклассников, которые потом пару раз пошутят над его выступлением, и всё; и совсем другое — на глазах любимой девушки, которая может разочароваться и потом вовсе потерять к тебе интерес. Но опасения оказались напрасными. Усаги смотрела на него будто завороженная. Глаза её искрились неподдельным искренним восхищением. Ей нравилось! Определённо нравилось! Потому что для Усаги не важно, насколько смешно выглядит Мамору в арабском костюме, и ей безразличны глупые пафосные речи из пьесы. Она знает, что сейчас он нуждается в её поддержке и одобрении. Так она показывает свою любовь. Доли секунды было достаточно, чтобы Мамору осознал это, и за спиной будто выросли крылья. Наряд больше не стеснял движения, диалоги не казались посредственными, а игра — любительской. Мамору выкладывался на полную. Сейчас он отыграет самого классного Рыцаря Лунного Света на сцене, а после — будет лучшим принцем для своей Усако.