Ошибка в системе

Тодороки вздрогнул. Комната непривычно оказалась наполнена шумом гудящей пилы. Изуку держался. Он, не произнося ни звука, лишь поджал губы и прижался телом к стене так сильно, как только мог. Всего три минуты. Тело предательски затряслось, казалось, все вокруг только и делало, что насмехалось над Шото. Он поднял глаза и осмотрелся. На мгновение Тодороки завладела паника, но он было пришел в себя и глубоко вдохнув, выдохнул. Он успокоил себя тем, что постарается найти выход, не замарав руки.       — Что если разбить окно? — предложил Тодороки, прильнув к решетке, за которой стоял заключенный. Кажется, всего лишь второстепенный персонаж, которым можно было просто пожертвовать, как и обещает сюжетная линия, но глаза, что взирали на него с самой настоящей людской надеждой. Наверное, в самых обычных глазах простых НПС не было ничего такого, взгляд, смотрящий в никуда, без чувств и эмоций. Но взгляд кудрявого паренька с нефритовыми волосами возлагал на плечи Тодороки всю ответственность за собственную жизнь, доверял ему все самое сокровенное.       — Тебе нужно освободить меня, а не впустить сюда невесть что, — прошипел Изуку, все сильнее сжимая кулаки и закусывая губу. Лезвие шумело так громко, что Тодороки невольно удивился тому, как Мидория до сих пор его слышит.       — Пожалуйста, просто достань из ее рта ключ. Тодороки инстинктивно замотал головой, покосившись на смотрящую прямо в его сторону девушку, намертво прибитую к доске. Минуточку... Не у нее ли мгновение назад были закрыты глаза? Сейчас она с заинтересованностью рассматривала пустым взглядом Тодороки, а стоило ему моргнуть, как ее зрачки засмотрели на Деку. Шото уловил испуг товарища, но Изуку не проронил ни слова, кажется, занятый желанием не быть разрезанным автоматической пилой.       — Она же смотрит на нас! Деку, неужели ты...       — Да просто вырви указку из ее руки и сунь в рот! — раздраженно воскликнул Изуку. — Ничего сложного, подцепи ключи и вытащи меня, это должна быть единственная локация, где нас разделят, — уже более спокойно заговорил Мидория, придя к выводу, что паникой и криками не поможешь как себе, так и Тодороки, пришедшему в искренний ужас. Он все еще не двигался с места какое-то время, приковав свой взгляд к давно мертвой девушке, которая, не моргая, отвечала ему тем же. Пускай Шото выглядел как несчастный маленький ребенок, которого на его седьмой день рождения родители завели в комнату страха, кто бы на его месте не пришел в действительный шок? Он раскрыл было рот, чтобы возразить, но остановился. Деваться было некуда. Все-таки, ему хотелось побыстрее начать, чтобы как можно скорее закончить как с этой локацией, так и с другими, поскорее выбравшись на волю, если так вообще возможно. Шото подошел и вздохнул, крепко зажмурив глаза, резко дернул за указку, которая, на удивление, легко поддалась. С трудом разлепив веки от нежелания смотреть на происходящее, Тодороки с разочарованием заметил, что рука осталась проткнута указкой и теперь безжизненно повисла на ней. Старшеклассник сглотнул и коснулся запястья мертвой девушки. Кожа холодная, как и у любого мертвеца, хоть Шото и впервые касается тела неживого ныне человека. Он неумело снял ее запястье с указки, что заняло всего пару мгновений. Тодороки взглянул на окровавленную деревяшку и скривив губы, небрежно сунул ту в рот трупу. Она ведь не сожрет его, ведь ее тело тут приковано намертво? Шото все рассуждал об этом под противные звуки пилы, о Деку и об ужине, на который его, наверное, как обычно забыла позвать сестра. Что-то коснулось конца указки и Тодороки обрадовавшись, подцепил нужную вещицу. Разрезанные щеки до самых ушей придали легкости в поисках заветной вещицы. Выудив звенящие ключи, Шото шагнул было в сторону, как ощутил на собственной левой руке мертвое прикосновение чьих-то пальцев. Тодороки с опаской взглянул на руку. Девочка, висящая на доске, впилась в него взглядом, ее рот искривился в подобии недовольства, а рука ее - с силой ухватила Шото. Весь ее вид будто говорил: "Верни украденное на место, это - не твое! Кто тебе позволял брать это?!". Из ее рта на руки Тодороки посыпались личинки и червяки, а из носа заструилась черная жижа, никак не схожая с кровью. Глаза старшеклассника округлились от ужаса и он дернулся, но не смог вырваться из мертвой, будто железной хватки трупа.       — Шото! Его кто-то позвал. Будто нарочно захотел вытащить отсюда.       — Прошу, Шото! Да не молчи же ты! Голос стал громче. Шото вздрогнул. Его звал Деку. Тодороки взглянул прямо в глаза девочке, решительно и трезво. Это всего лишь марионетка, созданная, чтобы его испугать, чтобы потерять собственного напарника. Шото собрал собственные силы и дернул руку. Безжизненная, рука незнакомки осталась висеть рядом с телом, а Тодороки, спотыкаясь, подбежал к решетке, с силой вставляя ключ в замочную скважину. Руки тряслись и почти не слушались его, сердце стучало с такой силой, что могло бы посоревноваться по громкости с пилой. Щелчок. Пила остановилась, как по приказу. Признаться честно, Тодороки искренне удивился, что правила оказались верными и игра пошла по собственным правилам, не сделав ничего подлого в сторону этого. Решетка скрипнула и отворилась. Шото попытался силой отодвинуть остановившуюся пилу, но та не поддавалась. Оставалось развязать Деку. Закончив руками, Шото вяло улыбнулся Мидории и хотел был опуститься, чтобы высвободить ноги помощника, но краем глаз заметил, как по щекам парня большими каплями катятся слезы, стекая прямо на ржавое лезвие пилы. Тодороки замер, увидев, что пила почти начала разрезать его горло, успев сделать лишь небольшой надрез, откуда теперь сочилась алая кровь, смешиваясь с солеными слезами. Теперь Шото не удивлялся крови, видя на каждом шагу отрезанные конечности.       — Все в порядке? — поинтересовался скорее для приличия Тодороки, опускаясь и с трудом начиная развязывать крепкую веревку.       — Да, спасибо, — тихо всхлипнул Деку, уже свободными руками вытирая слезы.       — Подумать только, я ведь тебя чуть не убил, — изумился Шото, поднимаясь с колена и отряхивая одежду. В этой локации, кажется, они закончили. Мидория с трудом выбрался из заточения, изодрав собственную шею в кровь еще больше. — Восемьдесят здоровья, — сообщил он Шото и коснулся раны пальцами. Тодороки присмотрелся. Десятки пикселей скопились в ране и не понятно было, разъедают ли они Деку или наоборот, лечат.       — Восстановление здоровья тут не работает, совершенно никак, — вдруг продолжил Мидория, будто прочтя мысли товарища. — Поэтому старайся не приносить себе вред. Чем меньше твой показатель здоровья, тем меньше шансов выбраться отсюда. Изуку безуспешно старался остановить кровь, пачкавшую его школьную форму. Тодороки сжал зубами рукав своей рубашки и с силой дернув, оторвал небольшой кусок ткани, передав помощнику.       — Не делай такие круглые глаза, — фыркнул Тодороки, — в обычном мире это помогает, значит, должно и здесь, — Мидория нерешительно принял ткань и приложил к горлу. Старшеклассник отвернулся от Деку и вновь осмотрел комнату. Чем-то она все-таки была ему знакома, наверняка, просто тем, что все классные кабинеты похожи друг на друга. На глаза вновь попалось темное окно. За ним была пустота, ничего. Деку подошел к нему поближе и встал на цыпочки из-за своего невысокого роста, чтобы вглядеться в темноту получше.       — Нам определенно не туда, — изрек вердикт Изуку, отворачиваясь от стекла. В тот же миг на него из темноты взглянула девочка. Она была настолько близко к окну, что ее искаженное лицо трудно было машинально не рассмотреть. Выпавшие зубы, сломанный нос, одного глаза не хватало, но это не мешало ей улыбаться, впившись взглядом в затылок отходящего Деку.       — Не смотри на нее долго, это может привести... Деку не договорил, как она с силой забарабанила кулаком по стеклу.       — Ну вот, — вздохнул Мидория, одной рукой прижимая окровавленную ткань к шее, а второй, свободной, схватил ладонь Тодороки. — Что если выйти через дверь? Тут ведь всего лишь защелка? — он подтащил остолбеневшего Шото к двери, открыв ее. Девочка застучала сильнее, но вид у нее был не печальный, а устрашающий. Ей не хотелось помочь, от нее хотелось бежать. Последнее, что увидел Тодороки - как труп девчонки, висящей на доске, зашевелился и, кинув на беглецов безумный взор, принялся свободной рукой спешно высвобождать себя от оков.       — Они ведь не пойдут за нами? — осторожно спросил Тодороки, когда Деку захлопнул дверь и остановился, чтобы отдышаться. Почему-то его помощник побледнел и уже не выглядел тем же улыбчивым дурачком, каким был в начале.       — Я не знаю, — честно признался Изуку и умолк. Они вновь оказались том же в тихом коридоре, откуда пришли. Где-то далеко продолжала капать вода, за дверью, из которой они только что выбежали, было тихо. Шото вгляделся в полутьму конца коридора и тронув плечо Деку, указал в то место.       — Новая дверь открылась, — с опаской произнес Тодороки, опустив руку и ожидая реакции Деку. Тот зашагал вперед. В эти самые мгновения Шото стало стыдно. Он такой трус, по сравнению с этим мальчишкой. Быть может, они даже одного возраста, пусть так, но ведь это не оправдывает его. Ему стоило прекращать бояться всего подряд. В детстве мама говорила ему смотреть страху в глаза, но сейчас это было трудно осуществить, ведь его страх - неизвестность, а смотреть ей в глаза как минимум трудно, если они у нее вообще есть. Или же у того, кто ею был. Погрузившись в мысли и продолжая автономно идти за Деку, он неожиданно врезался в спину первопроходцу. Кинув нелепое извинение в тишину, он заглянул в комнату. Ни единой живой души, что было, скорее, к лучшему, чем наоборот. Сделав явно поспешные выводы, Тодороки шагнул через порог первым. Все-таки он не должен быть шавкой, поджавшей хвост и скулящей при каждом шорохе. Новый пейзаж из мрачных цветов и предметов открылся перед Шото. Справа у самой стенки стояла двухъярусная кровать со старыми матрасами с какими-то пятнами. Чуть дальше от нее, у той же стенки, расположился телевизор, большой, какие сейчас вообще не продаются. Он был выключен. Дальше, прямо напротив входа, штора закрывала, по-видимому, окно. За ней ничего не шевелилось, однако и заглядывать за нее было бы полным безумием. Слева, напротив телевизора, но уже прильнув к противоположной стенке, стоял шкаф. Два шкафчика снизу, большие дверцы в центе и наверху - так же два небольших, в точности как снизу. На лице Шото машинально появилась горькая улыбка, когда он заметил пианино рядом со шкафом. Его было трудно не заметить, но поглощенный страхом нападения, он рассматривал и вбивал в "базу данных" собственного мозга информацию небольшими порциями.       — Признаться честно, до этой локации мне доходить еще не доводилось, — почесал затылок Изуку, недовольно цокая языком. Тодороки не придал значения этим словам, но вскоре они вновь повторились у него в голове. Неужели Изуку всегда умирал на моменте с пилой?       — О чем думаешь? — Мидория заглянул в глаза Шото.       — О пианино, — неумело соврал Тодороки, подступая к нему. — Как думаешь, оно же не зря тут стоит? Или нам нужно отыскать пульт для телевизора?       — Рад слышать, что теперь и ты хочешь отсюда выбраться как можно скорее. Я постараюсь найти путь, — сказал Изуку, наклоняясь и почти без опаски заглядывая под кровать. — Темно, ничего не разглядеть, — вздохнул Деку, присаживаясь на матрас. Пружины неприятно для ушей скрипнули.       — Тогда я займусь этой штукой, — Тодороки указал на музыкальный инструмент, оценив реакцию Деку. Он печально взглянул на пианино и прикусил губу, будто сожалел о чем-то. Спрашивать, о чем, было бы определенно бестактно, однако этот до боли горестный взгляд нефритовых очей...       — Ты когда-нибудь играл на этом? — старшеклассник постарался разрядить обстановку неумелыми вопросами, что могло одновременно привести к разгадке печального взора Изуку и заполнить тишину, так противно давящую на уши.       — Мне почему-то кажется, что да.       — Тогда, может, попробуешь сыграть? — как можно более дружелюбнее улыбнулся Тодороки, указывая на черную, будто тьма, крышку пианино, скрывающую за собой десятки белоснежных, и точно таких же, мрачных небольших клавиш. Времени, наверное, у них было не так много, но старшеклассник не мог оставить все это на попечение несчастному помощнику. Ведь именно он помогал ему все это время. Деку, недолго помолчав, встал и подошел к инструменту. Он тихо открыл крышку и та стукнувшись, замерла в вертикальном положении. Тишина. Изуку беззвучно провел по всем клавишам пальцами (они и вправду выглядели так, будто Мидория раньше потратил не один десяток часов, сидя за этим инструментом) правой руки и наконец зажал одну из них. Выбрал ли он ее случайно или наоборот, искал нужную, Тодороки не успел подумать об этом, ведь что-то загорелось прямо напротив них, расположенное в пианино.       — Знаешь, я передумал. Наверное, мне просто кажется, — вдруг зашептал Изуку. — Проходить игру должен ты, а не я. Жми лучше ты, — он не предлагал, а, скорее, приказывал Шото повторить это, сам же отошел на приличное расстояние. Завидев, как игрок открывает рот, чтобы возразить, помощник шикнул. — Я же просил, делать все так, как я говорю. Ни слова больше. Жми. Тодороки осознав, что спорить с искусственным интеллектом, если тот таковым являлся, было скорее бесполезно, чем невозможно и сам взялся за клавиши. Они звучали одна за другой, начиная с басистых, но сбавляя свои звуки к тонким и протяжным, когда Тодороки продвигался влево. Иногда, нажимая на некоторые из них, впереди загоралась лампочка. Когда это повторилось, Шото присмотрелся и невольно вздрогнув, ахнул. За стеклом - глаза, которые зажигались, нажми игрок нужные клавиши. Зажав несколько сразу, глаза загорелись, освещая кровавую надпись: "Не смотри под кровать". Шото округлил глаза, одергивая руки от клавиш. Огоньки погасли, а стоящий позади Деку, кажется, тоже пришел в искреннее недоумение, мешавшееся в его глазах с некоторым шоком. За занавеской что-то зашуршало и Изуку ринулся к Тодороки, который подозвав того к себе, приобнял. Всего лишь лист. Оттуда, кружась, вылетел лист, упавший на пол и еще немного проскользив, будто по приказу, остановился у ног Тодороки с Деку. Изуку поднял того и листок задрожал, значит, и рука Мидории так же пришла в движение, трясясь, скорее, из-за незнания что будет даже через мгновение. Теперь он больше походил на живого человека, чем на робота, прописанного в программном коде игры. "Как же было весело слышать истощенные крики Тенси, которую распяли прямо на доске во время урока пения. До чего же было смешно услышать крики нашей дорогой учительницы, с которой заживо сдирали кожу. Я знала, что он придет и убьет их всех. Наконец-то на душе у меня как никогда радостно. Спасибо!". На записке рисунка не оказалось. Деку поежившись, хотел было отбросить записку на пол, но не успел. Дверь позади них с грохотом захлопнулась, а в комнате погас свет. Пульт от телевизора, как ожидалось, искать и не нужно было. Они, бесспорно, ждали чего-то из-под кровати, но в темноте зашипел помехами телевизор. Ничего, кроме помех. Спустя несколько секунд они исчезли и перед ними открылись пять картинок. Кажется, это были видео с камер наблюдение, видимо, расположенных в каждой локации. На первой - коридор со шкафчиками, вторая - зашлась помехами, будто кто-то намеренно отключил ее, чтобы оба не увидели ничего лишнего, третья - классная комната (девочка, ранее висящая на доске, теперь сидела за партой и что-то старательно писала. Тодороки сразу не рассмотрел, что она не пишет, а вырезает что-то у себя на собственной руке). На четвертой была та же картина, что и на третьей, однако с чем-то ужасным, устрашающим на ней. Что-то ползло прямо к девочке между партами, огромное, чуть больше самого трупа. Шото панично перевел взгляд на третью. Никаких монстров. Всего лишь мертвая ученица, режущая свою руку. Почему-то Тодороки подумал об этом так спокойно, будто видел это каждый день за завтраком. Пятая - они увидели самих себя. Вернее, всего лишь горящий в темноте монитор телевизора. Свет включился, а за ним погас экран телевизора. Тишина. Тодороки молчал еще какое-то время, чувствуя, как стоящий рядом Деку старается привести в порядок сбившееся дыхание. Шото поискал глазами камеру, следящую, предположительно, за их действиями, но не нашел ничего похожего на это. Из-за занавески выкатилась голова, донельзя знакомая. Та самая, в которую Тодороки сунул указку. Старшеклассник выдохнул с некоторым облегчением. Пускай, неизвестное им ныне существо намекало на подобную расправу, теперь эта ученица определенно не могла нанести им вред.       — Тодороки, шкаф, — Деку указал на открывшееся дверца нижних шкафчиков. Оказывается, они были пустыми и служили проходом куда-то вперед. Он присел на корточки и посмотрел внутрь.       — Получается, нам сюда еще и лезть надо? — цокнул языком Тодороки, не приходя в восторг от таких потайных ходов. Из прохода донесся женский тихий плач. Шото взглянул на голову трупа, улыбающегося ему неподдельно-безумной улыбкой и вздохнув, упал на колени, начиная свой путь в неизвестную темную комнату.