Ошибка в системе

Шото прикусил губу, в последний раз оглядывая комнату, в которую они больше не должны были вернутся. Признаться честно, она, наверное, была самой спокойной из всех тех, где они побывали. Тодороки совершенно не заметил, как Изуку закрывает от его взоров собственную шею обеими, донельзя бледными, ладонями. Из-за занавески донесся шум. Кажется, уходить отсюда им еще рано. Шото остановился на полпути от того, чтобы присесть на корточки, чтобы проползти в следующую локацию. Тихо.       — Ты тоже это слышал? — тихо вопросит кудрявый, отойдя на полшага от неизвестности. Тишина. Через какое-то время шум повторяется снова и снова. Он оказался до невозможности схож с тем, что происходит от стука по довольно плотному стеклу. Скорее всего там - окно. Шото и Деку переглянулись, опасливо подступив к ткани, закрывающей невесть что и опадающей концами на пол. Дверь, что вела в эту комнату и до этого самого момента была открыта - с грохотом захлопнулась, да с такой силой, что занавеска колыхнулась сама собой.       — Стоит ли нам вообще открывать ее? — наконец подал голос помощник, неосознанно касаясь пальцами плеча Тодороки, от чего тот сперва вздрогнул, а после кивнул.       — В играх есть пасхалки и секретные комнаты. Что, если эта - одна из них? Если она дала о себе знать, то стоит посмотреть, — наконец выдал вердикт школьник, подойдя к занавеске. Всего лишь ткань, а за ней - секретная комната, какой-то плакат или просто темное окно, какое было в предыдущей комнате. Мидория протянул руку, чтобы остановить Тодороки, но не стал. То ли ему самому стало интересно, то ли что-то остановило его, отговорило от сего, возможно, опрометчивого поступка. Вдох, выдох. Шото с силой одернул занавеску в противоположную ему сторону и на мгновение замер, ошеломленный увиденным. Небольшое окошко, а за ним, на уровне лица Тодороки, та самая девочка, что была в классе. Обеими руками она прислонилась к стеклу. К горлу подступила тошнота. Деку хотел было задернуть занавеску, но остановился. По его лицу можно было прочесть лишь то, что ему по-человечески страшно. Они оба молчали. Никто не решался подать голос, а девочка - так же молча смотрела на них теперь уже пустыми глазами без глазных яблок. Две черные дыры уставились на парней из-за стекла. Ниже ключиц - расчлененное тело, которое Тодороки, к счастью, не успел рассмотреть - ноги стали ватными и Тодороки упал, больно ударившись о холодный пол. Школьница занесла руку, сжатую в кулак и вновь забила им по стеклу, которое, никто не мог сказать точно, выдержит ли следующий раз или вот-вот треснет, выпустив к ним расчлененный труп девочки. Деку, трясясь, задернул занавеску. Единственное, что могло их успокоить - в этой комнате точно больше никого не было кроме них. Шото сглотнул. Если бы он был не в игре - его бы уже давно вывернуло наизнанку, но здесь все было по-другому. Пускай у него и остались все человеческие чувства, все эмоции и даже боль, игра - была ненастоящей. Всего лишь программный код и школьник понимал это, но мозг, несчастная машина, что сейчас была не в силах обработать и принять увиденное - наотрез отказывалась признавать происходящее игрой. На лбу выступил холодный пот. Что-то коснулось руки Тодороки. Деку нежно взял Шото за запястье, такой холодной, будто мертвой рукой и переплел их пальцы.       — Мне страшно, Тодороки, — честно признался Деку. — Десятки раз я был перед собственной ожидаемой смертью, каждый раз лезвие пилы разрезало мою плоть, разбрызгивало кровь по стенам, мне было уже не страшно. Я улыбался потому, что знал - я вновь умру. Но ты, ты прошел ту локацию. Теперь мне не хочется улыбаться, Шото, — он с неоправданной надеждой заглянул в глаза к приходящему в себя Тодороки. Шото заметил, как по щекам Изуку вновь потекли слезы, оставляя за собой мокрые соленые дорожки. Теперь он понял почему кудрявый плакал, когда пила остановилась. Деку все еще крепко сжимал ладонь Тодороки так, будто от того, как сильно он схватится за нее - зависила их жизнь.       — Теперь в моей голове лишь то, что мы сможем выбраться. Я верю в тебя, но от этого на душе мне только тяжелее. Пожалуйста, давай выберемся отсюда вместе, — Мидория залился слезами, прильнув лбом к плечу Тодороки. Шото помолчав еще какое-то время, приобнял Деку. Сейчас этому кудрявому парнишке как никогда нужна была чья-то помощь. Он умирал не один десяток раз и сейчас, когда в его глазах появилась надежда, которой не было до этого самого момента - Тодороки попросту не имел права остановиться, испугаться какой-то девчонки или неизвестности, когда на кону его жизнь и жизнь того, кто положился на Шото. Стук в окно не прекращался, но теперь он не так сильно действовал на нервы. Из маленького потайного хода в нижних шкафчиках веяло холодом. Тодороки, прижав к себе почти успокоившегося Деку, предположил, что там может быть ванная комната. Наконец-то его ум почти совершенно пробудился от паники. Рядом с ним - не искусственный интеллект, написанный каким-то сумасшедшим программистом, нет, это самый настоящий живой человек, с точно такими же чувствами, мыслями и эмоциями. Они оба - заперты не в игре, это что-то хуже, чем простая старая игрушка. Она совершенно не походила на обычное старье. Наконец Тодороки встал и помог подняться Изуку, который успел вытереть соленые, липковатые дорожки слез и прийти в себя.       — Я без понятия, сколько нам еще нужно пройти, но давай сделаем это вместе? — заговорил Мидория, будто воодушевившись чем-то.       — Хорошо, — покорно согласился Тодороки. У них не было другого выхода. Изуку вновь взялся за собственную шею, а свободной рукой переплел пальцы с рукой Шото. Они должны были пройти в следующую локацию. До этого момента школьник почти не задумывался об экране загрузки и о том, видно ли прохождение игры на его приставке, или все это происходит у него в голове? Шото больно ударился лбом о потолок прохода и все посторонние мысли мигом оставили его голову в покое. Он потер лоб, с трудом вылезая в новую комнату. Подождав, пока Деку пролезет следом, Тодороки огляделся. Его догадки, на удивление, подтвердились. Оба оказались в туалете. Изуку вновь взялся за руку Тодороки, и они встали. Так было спокойнее. Дверцы шкафчика закрылись сами собой, но теперь совершенно тихо, почти незаметно. Напротив хода, из которого школьник и его помощник вылезли минуты назад красовалась раковина. Тодороки шагнул к ней. В ней, до самого стока лежали клочки брюнетистых волос и пара глазных яблок, кажется, владельцем всего этого была все та же девчонка, преследующая их до предыдущей локации. Должно быть, на том ее работа была выполнена. Кто знает, что было в голове у того, кто создал сие безумие? Над раковиной расположилось грязное зеркало. На его глади - кровавые отпечатки чьих-то рук и точно такого же цвета надпись: "Толкни себя". Деку удивленно захлопал ресницами и взглянув на собственные руки, осторожно, едва заметно толкнул себя же. Ничего не произошло.       — Я разберусь с зеркалом, а ты осмотрись, хорошо? — Шото постарался выдавить из себя обнадеживающую улыбку и скрыть собственное беспокойство, что у него крайне плохо получилось. Кудрявый какое-то время помедлил, а потом молча отошел. Чуть дальше, слева от прохода зеленовласый помощник обнаружил несколько туалетных кабинок, каждая из которых, как оказалось, была заперта. Прислушавшись, Изуку заметил, что за одной из них тихо плачет девочка.       — Это ведь не та самая? — опасливо спросил Мидория, на что Шото лишь пожал плечами и посоветовал отойти от злосчастной кабинки. Не стоило рисковать собственной жизнью ради интереса. Чуть левее от закрытых туалетов была дверь, отличная, едва тронутая происходящим в этом месте. Она была будто новой, совсем не отсюда. Будто ее добавили с эту локацию совсем недавно, и так нелепо.       — Как там с зеркалом? — кудрявый наконец закончил с обходом.       — Пока никак. Если честно, я не рассчитывал на какие-то загадки или головоломки, — виновато усмехнется Тодороки, почесав затылок. Все было необычайно тихо, свет впервые не мигал, а конечности не выкатывались изо всех щелей локации. Единственное, что напрягало сейчас обоих парней - совершенная замкнутость этого места. Шото точно не знал, есть ли у Мидории клаустрофобия или, может, даже у него самого. Но даже человека, не страдающего подобной фобией, нагнетала такая атмосфера. В фильмах, играх и сериалах - отсутствие совершенных звуков значит только одно - кульминацию произведения. Шото боялся предположить, что скрывают за собой двери туалетных кабинок, если по любой классике жанра здесь должно было произойти что-то ужасающее. Несмотря на атмосферу, перед ними сейчас была задача - загадка с зеркалом. На первый взгляд, ничего сложного, но затуманенный разум ожиданием чего-то неожиданного совсем не настроен думать логически или хотя бы вменяемо соображать. Тодороки звонко цокнул языком, заставив Деку вздрогнуть. Шото переклонился через умывальник и протянул руку к зеркалу. Отражение последовало незамедлительно повторить это движение. Самое обычное зеркало, свежая, теплая кровь. Тодороки случайно задел ее пальцем, искривил губы и хотел было нащупать кран, чтобы отмыть руку от неприятного ощущения, но вовремя остановился. Из крана могло политься все, что угодно, рисковать - было последним, чем они могли заняться. Сейчас в приоритете - их жизнь. Шото покрутил пальцем и решил не придавать этому больше, чем нужно, значения. Всего лишь чья-то кровь. Он усмехнулся. Никогда бы так не подумал, если бы не оказался в этом месте. Сейчас любой орган, часть тела или чего похуже - не удивило бы Тодороки больше, чем факт не существования Санты Клауса, услышанный им в детстве. Наконец Шото обрадованно стукнул себя ладонью по лбу.       — Толкнуть себя - это ведь толкнуть зеркало! Тогда я толкну себя в отражении, — восторженно заявит Шото, очевидно на мгновения вживаясь в роль следователя. Тодороки, не колеблясь более ни секунды - толкнул зеркало и то, поддавшись довольно легко,упало назад. Через считанные мгновения школьник, равноценно как и Мидория, пожалели об остроумности Тодороки. За зеркалом висели семь кистей рук. Шото нервно хихикнул, отступая назад на полшага. Руки были подвешены на железных крючках, на каких обычно висело мясо для продажи. Как жестоко. На каждой кисти недоставало нескольких пальцев. Деку подступил вперед, неожиданно решив их посчитать.       — Двадцать три. Двадцать три пальца. Как думаешь, это нам что-то даст? — спокойно говорил Деку, пусть Тодороки и видел, как кудрявый трясется. Он старался сохранять максимальное спокойствие.       — Наверное. Может быть, мне стоит тебя подсадить и ты заглянешь в кабинки? — вдруг решил Тодороки. — Я подумал, что выбраться отсюда - неплохая перспектива, но провозись мы тут еще хотя бы полдня - у меня поедет крыша, — Шото некрасиво замотал головой и пряди волос опустились на его лоб. Изуку помолчал, понимающе кивнув.       — Хорошо. Только держи меня, пожалуйста, — он улыбнулся. Так же тепло и обнадеживающе, как в начале игры. Он сказал, что не может улыбаться, но компания Тодороки, несомненно, расслабляла его. Шото присел, а Деку как можно более осторожно ступил товарищу на одно колено, потом - на второе. Кабинки оказались не такими высокими и вдвоем - они легко справились бы без любых загадок. Изуку заглянул в кабинку.       — Ой, тут никого нет. В унитазе - обычная кукла. Хотя, я бы так не сказал, ее части тела, вроде как, от разных кукол, — все говорит Мидория, а Шото слушал. В какой-то момент он обратил внимание на тыльную часть ладони Изуку. Цифра четыре. Шото сглотнул, мысленно пересчитав количество букв в своем имени. Четыре. Тодороки вздрогнул, заставив Изуку пошатнуться.       — Ай! Осторожнее, — попросил Изуку, вставая на цыпочки, дабы разглядеть содержимое второй кабинки. Ее стенки были едва выше, что послужило кудрявому проблемой. — Выше, пожалуйста, — Тодороки крепче ухватился за талию помощника и приподнял настолько, насколько смог. Руки начали предательски дрожать, а Деку все не мог разветвить. Шото мысленно вернулся к цифрам. Как же его звали? Как звали кудрявого, улыбающегося парнишку? Он ведь точно представлялся ему как... Изуку вскрикнул и не удержавшись, упал, завалившись при этом на Шото.       — Там что-то шевелится! Что-то живое! — вскрикнул Деку, быстрейшим образом поднимаясь на ноги и подавая руку рассеянному Тодороки. Школьник ничего подобного не видел, тем более не слышал, но повиновался и встал. Свет мигнул. Изуку взял за руку Шото и игрок почувствовал, как сильно дрожит несчастный. Ничего не произошло. Все оставалось на своих местах, но винить Изуку в том, что ему, определенно, показалось - было бы глупостью. От этого безумия можно было ожидать чего угодно. Мигнув еще несколько раз, свет пропал на считанные мгновения. Ничего. Лишь какое-то шуршание со стороны умывальника. Оба забились в угол. Эта тактика, по безмолвному мнению обоих - была самой выигрышной. Прижавшись к стене, всегда меньше шансов быть окруженным сзади. Появившись, яркий свет ничего нового не преподнес, едва ослепив глаза парней. Деку осмотрелся, а Тодороки вздрогнул, прижимаясь все плотнее к стене. Ох, как же страх забавлял школьника раньше. Смотря разные фильмы ужасов - он вечно комментировал недальновидность главных героев, а сейчас и сам не заметил, как по полу поползли кисти рук, что висели за зеркалом над умывальником. Мидория же отличился, и завидев движение краем глаз, первым указал на ползущие к ним руки. Свет мигнул еще раз и на дверце кабинки появилась кровавая надпись: "Обманщик". Тодороки не понимал, куда ему смотреть. На четыре пары ближущихся к ним кистей рук или на надписи, что появлялись одна за другой, свет мигал все чаще, а буквы начали накладываться одна на другую. "Лжец", "Читер", "Лгун", "Враль" - остальные слова Шото прочитать не смог, так как свет вновь погас, не включившись вновь, как раньше. Признаться, глаза уже болели, как и все тело. Изуку всем телом жался к Тодороки, а сам Шото крепчайшим образом сжимал ладонь Деку. Пронзительный крик раздался откуда-то слева. Потом справа. Существо, что охотилось на них все это время - сейчас бесспорно находилось с ними в одном помещении. Тодороки зажмурился, невзирая на тот факт, что его окружала кромешная тьма. Он чувствовал, как к его груди жмется Изуку Мидория, ощущал, как едва заметно, до невозможности приятно и чуточку щекотно, касаются кудри парнишки его подбородка. На уши действительно больно давил пронзительный нескончаемый крик, точно то существо не желало убить их, а наоборот - расчленяло собственное тело. Шото почувствовал небольшой толчок со стороны Мидории, на что Тодороки не сильно и обратил внимание. Крик постепенно утих, но в ушах продолжало звенеть. Трижды мигнув, свет включился.       — Как думаешь что это было? — школьник огляделся, продолжая сжимать слабеющую руку Деку. Ответа не последовало.       — Деку, почему молчишь? — он опустил взгляд на собственного подопечного и вскрикнул. Этот крик - крик ужаса, впервые раздался из его уст как самый настоящий возглас о помощи. Кудрявый парнишка, так же прижавшись к Тодороки, замер, но через время из его рта полилась на пол, на одежду Шото, черная жижа - будто смесь нескончаемых потоков цифр и букв. Он схватил Деку, но тот только слабо улыбнулся, цепляясь дрожащими руками за плечи парня.       — Почему ты? — он не плакал с того самого момента, когда мать навсегда оказалась вычеркнутой из списка семьи Тодороки, он не проронил ни слезинки со времен его тяжелой депрессии. Но теперь, по его бледным щекам катились капельки-слезинки. Изо рта вырвался неконтролируемый крик человека, который в один миг потерял все. Крик того, кому было уже глубоко плевать на собственную жизнь, на то, вернется ли сюда монстр.       — Прости, что не смогу защищать тебя, как делал это прежде. Кажется, на этом для меня игра вновь окончена, — с трудом пролепетал Изуку, горько усмехнувшись. Тодороки взглянул на линейку здоровья. Единица. Всего одна несчастная цифра. Шото, приходящегося в самой настоящей панике, посетила мысль безумца. Что, если тот не умрет?       — Не говори такие ужасные вещи! Пожалуйста, прошу тебя, не признавай своей смерти. У тебя же еще есть одно... — Тодороки осекся, став свидетелем того, как единица переменилась на ноль.       — Я бы хотел закончить с тобой игру, вместе взглянуть на небо. Спасибо те- Его голос оборвался, а дальше последовали помехи. Мидория с трудом поднял слабеющую, почти неконтролируемую руку и коснулся щеки Тодороки, оставив на ней небольшой отпечаток. Та была не черная, на вид, липкая жижа, а самая настоящая кровь. Он приподнимается и почти невесомо касается сухих губ Изуку, чувствуя привкус крови Спустя минутный отрезок молчания, когда тело Мидории оказалось невесомо, Шото без сил упал на колени глядя, как кудрявый мальчишка, тот, кто был с ним все это время - рассыпается на десятки тысяч пикселей. Его тело постепенно исчезало, образуя все новые цифры, непонятные символы и вновь пиксели. Последнее, что увидел Тодороки - четверку на тыльной стороне ладони Изуку. Через сущее мгновение - исчезла и она. Школьник стал свидетелем смерти того, кто дарил улыбку и тепло в настолько трудные моменты, через которые в одиночку проходя - легко возможно было сойти с ума, кто еще едва недавно плакал и сквозь слезы ведал о своей мечте выбраться отсюда. Теперь его нет. Он превратился в миллионы частиц, которые Тодороки, плача, сколько бы не пытался схватить руками - не получалось. Он опустился на пол, закинув голову, пустым взглядом еще очень долго смотрел в потолок.