answer me

Taehyung.

К концу недели отец Чонгука, казалось, шел на поправку. У него по-прежнему были проблемы с дыханием, но он бодрствовал дольше обычного. Боль отступала, или это только казалось. Ему уже не требовалось принимать так много лекарств, чтобы оставаться в нормальном состоянии. Я пришёл к ним в гости в среду вечером. Чон забрал меня после тренировки, и мы поужинали с его папой. Затем направились навестить его отца. В четверг Чонгук встретил меня у дверей кафетерия и настоял на том, чтобы я сел с ним за стол. Саны тут уже не было, поэтому я согласился. Ребята все еще пытались понять причину нашей дружбы. Однако, для них это перестало иметь смысл, но в пятницу они приняли то, что я буду сидеть с ними за столом, и казалось, даже были не против этого. Чонгук и я были... ну, я даже не знаю, чем мы были. Мы переписывались в течении всего дня и говорили по телефону каждый вечер. Мы не просто говорили о его отце, о моем прошлом, мы говорили о жизни. Он рассказывал мне о себе и Джуне, об их совместном детстве. Я рассказывал ему о своих годах, проведенных в команде болельщиков в средней школе. Но я понимал все яснее, что наша ситуация становилась ещё более запутанной. Когда Чонгук приближался ко мне, он начинал глубоко дышать. В другой раз его рука на моей спине задержалась дольше, чем это было необходимо. Или, например, когда Крис садился напротив меня и пытался заигрываться со мной, Чон начинал злиться. Он старался не показывать этого, но все вокруг видели это, включая Намджуна. И даже при таком поведении по отношению ко мне, он продолжал флиртовать с омегами, которые его окружали. Хотя он и не занимался с ними сексом в туалете и не был ими увлечен по-настоящему, он все же никогда не упоминал наш с ним поцелуй, и не поступал так, будто хотел снова его повторить. Он не упоминал о своих планах после пятничной игры и не спрашивал меня о моих. Так что я предупредил тетю Мэй, что сразу после игры приеду домой и лягу спать, так как очень устал. Она согласилась, и я уехал сразу же после игры, не став ждать дядю Ёна, который остался поговорить с Джуном. Чонгук выиграл три тачдауна, улыбка на его лице изменила все. Мне нравилось видеть его счастливым. Я хотел бы быть с ним рядом, когда он будет рассказывать об этом своему отцу. Я прокрутил события прошлой недели в голове, потом принял душ и приготовился ко сну. Намджун казался менее раздражительным в общении со мной, и я знал почему, теперь ему не нужно было меня за собой везде таскать. Теперь его родители не пытались постоянно меня ему навязать. Обеды и ужины проходили легче, и мне нравилось слушать их разговоры. Еще я позволил себе подумать, что пора бы начинать разговаривать в общественных местах. Я разговаривал с родителями Чона, но только потому, что не хотел своим молчанием затруднять наше общение. И если у меня больше не будет шанса поговорить с его отцом снова, мне не хотелось бы сожалеть о своем молчании. Я хотел бы быть частью этой семьи, но пока я с ними не общаюсь и не делюсь своей повседневной жизнью, остаюсь аутсайдером. Если я начну разговаривать с моими дядей и тетей, то хочу я этого или нет, мне придется говорить о том, что я видел. О том, что произошло. Я не хотел. Меня не страшил звук собственного голоса, я разговаривал с Чонгуком, и как показала практика, я могу слышать себя и не распасться на куски. Но я не был готов к разговорам о моем папе... или об отце. Кимы знал все, что можно было знать. Если бы я смог довериться им настолько, чтобы они не заставляли меня говорить о той ночи, тогда смог бы поговорить с ними. Закончив принимать душ, я промокнул волосы, потом нелепо обернулся сразу двумя полотенцами и поспешил обратно в свою комнату. Когда я вошёл в спальню, то из меня непроизвольно вырвался крик, потому что я увидел стоящего в комнате Чонгука. Я быстро закрыл одной рукой рот, а другой крепко схватился за полотенца, что были обёрнуты вокруг меня. — Чонгук? — шепнул я поражённо, прижимая полотенца к себе уже обеими руками. Его глаза застыли не на моем лице, а на моих обнаженных ногах. Как же хотелось выбежать обратно в коридор. — Чонгук? — снова повторил я. Его глаза резко метнулись и встретились с моими, а потом он смущенно улыбнулся. — Прости. Не хотел тебя напугать. Я писал тебе, что я уже на подходе, но ты не отвечал. — На подходе? — переспросил я, все еще сконфуженный. Альфа кивнул на окно: — Большую частью моей жизни эта комната принадлежала Джуну. Я залезал в это окно лет с семи. Ох. Но почему он тут сейчас? — Ты... ушёл с игры... и не пришёл на вечеринку. Я тебя ждал. Вот. Вот что меня смутило. Я не понимал, когда он так поступал. Чон не спрашивал меня весь день о моих планах на вечер. Поэтому я и предположил, что у него были свои дела. Я даже не представлял, что он захочет увидеть меня. — Я уехал с тетей Мэй. Ты меня после игры не искал. Теперь он выглядел ещё более смущенным. Почему же он смутился? Он подавал мне сумасшедший микс из каких-то сигналов! — Думал ты знаешь, что я захочу с тобой увидеться. Потусоваться. Я покачал головой. Я уже ничего не знал или понимал. Брюнет ухмыльнулся. — Ну, предположим, у нас всегда есть планы. Ты единственный мой друг, с которым я хочу тусоваться. А теперь, может, ты наденешь что-нибудь? Это... хм... отвлекает. — Знаешь ли, это ты пришел в мою комнату без приглашения, не так ли? Если бы я знал, что ты придешь, я бы приоделся. Он улыбнулся и подмигнул мне: — Я отправил тебе смс-ку. — А я был в душе. — Ну, это незначительная деталь. Вот теперь я рассмеялся. Но быстро поймал себя на мысли, что тетя Мэй меня услышит, и прикусил губу. — Отвернись, — прошептал я. — Зачем это? — Ну, наверное, для того, чтобы я оделся. — Окей, да... вот, — промямлил Чонгук и повернулся лицом к стене. Я быстро схватил боксеры из ящика и мешковатую футболку. Никогда не одевался в комнате, где находился альфа. Он не смотрел, но по-прежнему заставлял меня нервничать. Я быстро оделся, запустив пальцы в свои влажные волосы. Проклятье. Совсем забыл о волосах. — Я все, — сказал я, когда развернулся и начал искать расческу. — Отлично, — ответил Чон, сделал паузу, а я взглянул на него через плечо. Парень снова подмигнул. Я ненавидел, когда он мне подмигивал. В большинстве случаев потому, что я любил, когда он это делал. И ненавидел это потому, что любил это. Потому что друзья не вызывают в твоем животе бабочек от подмигивания. — Ты должен чаще носить скинни, — сказал он, и я переключил своё внимание на поиски расчески. Наконец-то, я нашёл её, начав расчесывать спутанные волосы, и посмотрел на него. — И как вечеринка на поле? — спросил я, присаживаясь на край кровати. Он пожал плечами и сел напротив меня. — Скучно. Ты не пришёл. Не с кем там поговорить и повеселиться. Я закатил глаза, заставив этим его захихикать. — Твои дядя и тетя этим вечером тебя навестят? Я покачал головой. Всегда запираю свою дверь. У меня были кошмары и, пускай я не кричал, просыпаясь от них, я часто плакал и хныкал, и не хотел, чтобы они услышали это. — Могу я остаться, если мы будем болтать шепотом? Как можно вообще ему отказать. Я никогда не говорил ему «нет». Даже если и должен был ответить отрицательно. Я не хотел бы ранить его, сказав «нет», но ему не мешало бы почаще слышать это слово. — Конечно.