Invictus

Сидя на кухне за столом и попивая чай, я думала. Понятия не имею, о чем именно. Было очень много мыслей и они пролетали в голове с такой скоростью, что я не успевала уловить, о чем та или иная. А еще я вспоминала наш с Юнги разговор. Как же мне стыдно. Когда он спросил меня о… о том, о чем спросил, я смотрела на него большими глазами некоторое время, ожидая, когда он скажет, что это шутка, и мы вместе посмеемся. Однако этого не произошло, он смотрел на меня со всей серьезностью присущей ему. Когда я поняла, что это не шутка, то я… Я рассмеялась, как последняя дура. Глубоко так, от души. Только этот смех был похож на истерический. Потом издала последний нервный смешок, сказала, что хочу спать, развернулась и накрылась одеялом с головой. А он… Он болезненно усмехнулся, сел на кровати, минуты две посмотрел в одну точку, встал и ушел. Сначала я подумала, что он пошел спать в другую комнату. Но потом услышала хлопок входной двери. Он так и не вернулся. Тем временем, чай остыл, а глаза болели от того, что я сижу и не моргаю, смотря в одну точку. — Ну почему я такая дурааа! Он же мне нравится, я не могла что-ли просто сказать «да»? Сама себе жизнь ломаю, — откинув голову назад, то ли прокричала, то ли проговорила я. У меня было отчаяние. Если бы только можно было вернуться назад. А сейчас что? Где он? Куда он пошел? — У меня такой же вопрос. Резкий вдох. — Почему ты так отреагировала? Судорожный выдох. Я чувствую, как краснею до кончиков пальцев на ногах. — Юна? Почему? Светловолосый вышел из-за угла и начал надвигаться на меня. Я резко подскочила со стула и стала отходить назад с каждым новым его шагом. Когда он остановился, я уже уперлась поясницей в кухонную тумбу.  — Я получу ответ на свой вопрос? — он перешел на пронзительный шепот и смотрел в мои глаза, в то время, как я их отводила. — Юна? Ответь! — Юнги начал повышать тон голоса, поставив свои руки на тумбу, тем самым преградив путь к отступлению. — Я… А… Эм… — я закусила свою нижнюю губу, так как та сильно дрожала. И не только поэтому. Я боялась сказать правду, если я это сделаю — буду как открытая книга. Я стану слабой. Не хочу. Но… но у меня никогда не получалось отказывать ему. Как когда согласилась работать официантом на том вечере, будь он неладен. Когда реагировала на его ласку. И сейчас. Рано или поздно… — Я просто боюсь, Юнги. Мне страшно. Раньше обо мне никто не заботился. Это боязнь неизвестности. Я знаю, что могу довериться тебе. Я доверилась еще в тот вечер. Но мне страшно, и этот страх окутывающий меня с ног до головы, не позволяет расслабиться. Помоги мне. …это должно случиться. — Юна, — он нежно поглаживает мою щеку большим пальцем, — пожалуйста, прошу, умоляю тебя. Не бойся меня, не нужно бояться. Если ты станешь моей, тебе не придется думать об этой неизвестности. Я буду с тобой всегда. В любую минуту, проси все что ты хочешь, я дам это тебе. Просто… полюби меня, — он смотрит так отчаянно, со скрытой мольбой в глазах. — Юнги, — смотрю на него нечитаемым взглядом. — Что делать если уже? Я не уверена на счет того, что люблю тебя, но ты мне нравишься, — перешла на шепот. — До безумия нравишься. До дрожи в коленях и затуманенных мыслей в голове. С самого первого курса. Что тогда делать? — Стать моей девушкой? Чего ты так боишься, ну перестань. Я ничего не сделаю, если ты сама не захочешь этого. Я просто хочу чувствовать тебя. Чувствовать твои нежные, трепетные чувства и дарить тебе их в ответ. — Я н-не уверена, Юнги. — Прошу, давай попробуем. Если ты не сможешь меня полюбить, ничего страшного. У нас еще столько времени впереди. Я все равно не откажусь от тебя. Буду делать все, чтобы ты смогла избавиться от этого страха. Ну? — Я… я, — «все еще не уверена ни в чем на самом деле», но, — давай попробуем. Я согласна. Его лицо стало светиться, и он расплылся в самой нежной улыбке, какую мне никто еще не дарил. Подхватив меня под ягодицы, посадил на тумбу, легонько чмокнул в губы, еще раз улыбнулся и обнял, положив голову мне на плечо. Я же обвила его шею руками. Однажды, Юнги, я скажу тебе о том, что люблю. Я смогу полюбить. А пока будем жить настоящим. *** Мы сидели на диване и смотрели «Еженедельный айдол». Я, свернувшись калачиком и положив голову на плечо Юнги, который обнимал меня двумя руками за талию. Кстати в его рубашке, которая была настолько большая, что я могла носить ее как платье. Юнги был в свободной белой футболке и домашних серых шортах. Весь день у меня болел живот и от этого я задерживала дыхание, а потом старалась выдыхать как можно незаметнее. Ну? так думала я, до очередного приступа. — Юна, ты в порядке? Почему весь вечер так тяжело дышишь? — Юнги смотрел на меня, с нескрываемым беспокойством. — Заметил значит, — я тяжело выдохнула. — Конечно, все это время ты сопела мне под ухо, думала я не услышу? Так что случилось? — У меня живот болит. Весь день. — Почему ты раньше не сказала? — Думала пройдет. Такое бывает при беременности, — я снова тяжело вздохнула. — Кстати, Юна. Какой у тебя срок? — он был очень заинтересован, но все также волновался. — Почти шесть недель. Скоро начнется токсикоз, может быть что в этом причина. — Значит, наша малышка бунтует? — он резко поднял меня и посадил себе на колени, чтобы я сидела лицом к нему, и, смотря мне в глаза, пробрался руками под рубашку поглаживая живот. Боль ушла почти сразу. — Ч-что ты… Подожди! Малышка? Почему ты думаешь, что у нас будет девочка? — я смотрела на него с большим любопытством и какой-то обидой. Не знаю почему, но захотелось плакать. Дурацкие гормоны, будь они неладны. — Не знаю даже. Может потому что я хочу девочку? Чтобы была такой же красивой, как и ее мамочка. — он чмокнул меня в шею. — А если будет мальчик? То что ты сделаешь? Выгонишь нас? Не будешь любить его?! — слезы стали собираться в уголках глаз. — Нет, ты чего! Я буду любить вас и уж точно не выгоню на улицу. Прекрати! Если будет мальчик, значит будет наследник. Ты ведь знаешь, что я отказался быть наследником отцовской компании. Думаю, мой отец будет рад, — тем временем, слезы скатывались по моему лицу. — Ну чего ты, не плачь. Слышишь, все в порядке. Но принцесску я все равно хочу. Так что… если все-таки будет мальчик, то через годик и девочка будет. Да? — Юнги, чертов паршивец! — я легонько ударила его по груди, на что он широко улыбнулся. — Хватит доводить меня. Нервы ни к черту. Еще и гормоны льются через край. Я за последние недели столько слез выплакала, Тихий Океан и тот меньше будет. — Ну все, успокаивайся. Животик не болит? — он снова запустил руки под рубашку и накрыл живот ладошкой. — Странно, но когда ты прикасаешься, то нет. — Значит малышка. Чувствует, что отец рядом, — Юнги как-то хитро улыбнулся, прищурив глаза, поднял немного рубашку и нырнул под нее головой, начав целовать живот и что-то тихо, бессвязно шептать. Мне же стало щекотно, от чего было совсем не до того, в каком положении мы находимся. — Юнги, щекотно, ах-хах, хватит, — я пыталась одернуть рубашку, потому что наконец осознала, что мое нижнее белье очень хорошо видно. — Ну ладно, — проговорил он под рубашкой, в последний раз чмокая животик и наконец «вынырнул» оттуда. Волосы у него были потрепанные, а на губах сияла широкая, но очень нежная улыбка. Подавшись вперед, чмокнул меня в губы. — Ч-что ты делаешь? — я прислонила ладошку к губам, находясь в шоке, но сама готова была улыбнуться. — Целую любимую девушку, — он снова чмокнул меня, убрав ладонь от лица. — И мать моего будущего ребенка, — и снова поцелуй. Я была вся красная, так как не привыкла к этому. — Божее, — закрыла лицо руками. — Ну хватииит. Это смущает. — Привыкай, — и опять прикоснулся к моим губам, только на этот раз не отстранился, слегка смяв их и оттянув нижнюю губу. Хорошо, Мин Юнги, будем играть по твоим правилам. Немного отстранившись, но все еще находясь в опасной близости с его губами, я прошептала: — Юнги? — Да? — тяжело сглотнув, в ответ прошептал он, напрягаясь всем телом. — Ты хочешь… — я посмотрела на его губы. — Что? — Кушать? — весело улыбнувшись, я отстранилась от него. — Ким Юна, паршивка, — прошипел он, смотря на меня. — Еще секунда и клянусь, обещание не трогать тебя, полетело бы к черту на куличики. — Ну так? — я закусила губу, стараясь не засмеяться. Он опять тяжело сглотнул, рвано выдохнув. — Что? — Ты кушать хочешь? Приготовить что-нибудь? — Ну неет. Давай еще так посидим? — Юнги посмотрел на меня с мольбой в глазах. — Пошли, я хотя бы яичницу пожарю. Ты любишь бекон? — Ладно, пошли. Да, я люблю бекон. Я уже собиралась встать, как Юнги, подхватив меня под ягодицы, поднял и понес в сторону кухни. — Да ты издеваешься?! — воскликнула я, но все же положила руки ему на шею. — Возможно, — хмыкнул светловолосый и опять чмокнул меня в губы, от чего я недовольно засопела. — Ты похожа на ребенка, мне так нравится, как ты смущаешься, — я положила голову ему на плечо, надеясь, что он перестанет меня целовать, но он принялся издеваться над мочкой уха. — Нууу, хватииит, — недовольно захныкала я, дернув ногами. — Точно ребенок, — посмеялся светловолосый, но больше ничего делать не стал. *** Я обжаривала бекон на сковородке, а Юнги сидел и наблюдал за мной. О чем-то задумавшись, я не услышала шагов в мою сторону, а когда светловолосый позвал меня, я вскрикнула и чуть не опрокинула сковородку. — Юна, будь осторожней. — Да будешь тут осторожной, ага. Зачем пугать-то так, — я стала раздражаться. — Ну извини, я думал, что ты услышала, как я подхожу, — он встал сзади меня и нежно обнял за талию, положив свою голову мне на макушку. Вот что значит преимущество в росте. Юнги был почти на две головы выше меня. — Юнги~я, мне неудобно готовить, отойди, — все еще дуясь, я слегка пихнула его локтем. — Ну Юна. Я же извинился, не будь букой, — пробубнил он мне в шею, и стал покрывать ее поцелуями — то поднимаясь вверх к уху и чмокая мочку, то опускаясь вниз к впадинке ключицы. — Юнги, хватит, иначе будешь голодным ходить. — Я прощен? — Да, — я тяжело вздохнула. — Вот и отлично, — последний раз поцеловав шею, он хотел отстраниться, и я уже обрадовалась, что смогу доготовить еду, как Юнги тут же снова прильнул ко мне, прикусывая участок кожи в изгибе шеи и начиная посасывать ее. Выпустив кожу из оков своих губ, он чмокнул это место, поцеловал меня в щечку и самодовольно улыбнувшись, пошел обратно за барную стойку, вновь начиная наблюдать за мной. — Паршивец, — проговорила я себе под нос и почти закончила готовить яичницу. — Ты что-то сказала? — я спиной чувствую, как он улыбается от уха до уха. — Нет, тебе показалось, — выключая сковородку, я подошла к шкафчику, что висел на стене над раковиной, чтобы достать тарелки. Открыв дверцу, встала на носочки, чтобы дотянуться до посуды от чего рубашка поднялась, оголяя половину ягодиц, обтянутых черными, кружевными трусиками. Клянусь, я услышала, как тяжело сглотнул Юнги и резко вобрал воздух в легкие. *** Мы перекусили и сейчас помыв посуду, я направилась в комнату, чтобы лечь спать — живот снова болел. Зайдя в комнату, увидела, как Юнги стелет кровать и слегка улыбнулась — такой домашний. Он лег под одеяло и только тогда увидел меня. — Иди ко мне, — сказал он, похлопав по месту рядом. Я подошла к кровати и медленно легла, устроившись поудобнее. Собралась потянуться за одеялом, чтобы укрыться, как оно тут же оказалось на мне, а я — в медвежьих объятиях. Юнги теплый, с ним уютно, поэтому, развернувшись к нему лицом, свернулась калачиком, положив руки ему на плечи. А он тем временем обвил свои вокруг моей талии и уткнулся носом мне в макушку. — Сильно вымоталась? — Угу. — Давай спать. Спокойной ночи, — он поцеловал меня в макушку. — Спокойной ночи, — и я стала медленно проваливаться в сон. — Я люблю тебя, Ким Юна. Но я не услышала этих слов, так как уже спала.