Invictus

— Ну сколько можно?! Юна! Поехали! — парень раздраженно выдохнул и направился к машине, относить сумку с больничными вещами. Сегодня Юна ложится в больницу на «сохранение» так как со дня на день их малышка должна появиться на свет. Однако Юна переоделась уже раза три, села и покушала, а теперь опять решила переодеться. Что с ней? Юнги не понимал, но думал, что у беременных свои причуды или же это волнение перед родами, не важно, ничего с этим поделать он все равно не мог, поэтому сейчас наблюдал за пинвиненком, которая надела его рубашку и брюки для беременных, (о том где она их взяла, он даже думать не хочет) и ела яблоко, рукой держась за поясницу. — Все? Можем выдвигаться? — он смотрел на свое солнышко с нежной улыбкой, а когда она подошла, то открыл ей дверь, помогая сесть в машину, после и сам проходя за руль. — Волнуешься? — выруливая с поездной дорожки, спросил Юнги, сосредотачивая свое внимание на дороге, чтобы не дай Бог, что-то случилось с его малышками. — Уж явно меньше чем ты, — усмехнувшись, Юна продолжила грызть яблоко, весело постукивая ногами и покачивая головой. Смотря на это, темноволосый лишь улыбнулся, качая головой: — В который раз убеждаюсь, что ты тот еще ребенок и рожать тебе рано. — Ну да, ага, а кто тебе виноват? Нет, чтобы признаться, поухаживать, как это у нормальных людей, так нет же, лучше соблазнить и переспать, а потом перевезти все мои вещи к себе вместе со мной… А ещ- — Ладно-ладно, я понял, какой же я плохой человек, но давай не будем ссориться и спорить. Ляжешь в больницу, подаришь мне дочку, а потом будем выяснять, кто хорошо поступил, а кто плохо. — Ну хватит! Чего ты со мной, как с маленькой разговариваешь… — насупилась Юна и отвернулась от своего мужа, смотря в окно. — Солнце, не дуйся, я же любя, — и взял за руку, переплетая пальцы. В этот момент Юна часто задышала и крепче сжала руку. Между ног стало мокро, в буквальном смысле, а прозрачная жидкость побежала по кожанные сиденьям, вместе с этим стекая по ногам. Юнги, заметив, что что-то явно не так, обеспокоенно посмотрел на свою жену, которая открывала и закрывала рот, начиная паниковать. Когда темноволосый понял, в чем дело, то испугался и прибавил газу, так как они почти приехали в больницу: — Юна! Дыши! Слышишь?! Дыши, как учили, — и сам начал глубоко дышать, надувая щеки. Юна кричала и сжимала руку так сильно, что послышался хруст костей и, видимо, это были костяшки рук Юнги. В машине царила паника, крики девушки, слова утешения парня и так далее по списку и, со стороны, они наверняка выглядели смешно, но им было совсем не до этого, главное сейчас успеть доехать до больницы и желательно без всяких прочих происшествий. Пару раз они застряли на светофоре и в эти моменты Юна кричала особо сильно, а Юнги уже не чувствовал свою руку, но это такие пустяки по сравнению с тем, что он испытал, когда все-таки приехал в больницу и врачи забрали Юну. Однако облегчение это длилось недолго, так как сначала он бежал до родильного отделения, а когда хотел и дальше пойти с Юной, чтобы присутствовать на родах, его туда не пустили и осадили, сказав, что это не для его глаз и ушей, и ушли, наказав сидеть и ждать. И, когда он сел на небольшой диванчик, который находился прямо напротив той злосчастной двери, за которой, его, любимая маленькая девочка, мучается от боли, а он даже не может помочь ей, до него снизошло озарение, которое так и трубило в голове, белой табличкой с красными буквами: «Юна рожает», «скоро ты увидишь свою малышку, дочку», «скоро ты станешь отцом». «ОТЦОМ!!!» Юнги судорожно подпрыгнул и начал ходить из стороны в сторону, думая, как же он ждал этого момента и, что, невероятно волнуется за свою любимую и постоянно вздрагивал, когда из родильной доносились: «Мин Юнги, чертов поганец, больше не смей даже думать о сексе!» или «когда я выйду отсюда, то оторву твой детеродный орган, чтоб не повадно было!» и всякое такое прочее. Чтобы хоть как-то успокоить себя и отвлечь, он как можно быстрее достал телефон и набрал номер Сокджина: — Алло, Юнги? — Хен… — неожиданно его голос оказался сиплым и он буквально выдавливал слова, так как в горле пересохло. — Юнги, что случилось? Где ты? Что-то с Юной? Ну не молчи, отвечай! — Хен..Юна...Она… — говорить было трудно и он огляделся в поиске куллера, но такого не наблюдалось. — Да что случилось, объясни нормально?! — Джин по ту сторону телефонного звонка вскочил и начал ходить по кругу, под недоуменные взгляды Намджуна и Хосока. И тут Юнги как водой окатили: — Юна рожает! Джин, понимаешь, она рожает! — Что?! — не обратив внимания на неформальное обращение, он удивленно подпрыгнул, от чего Джун и Хосок стали переживать. — Приезжайте скорее! — Скоро будем. Намджун и Хосок еще раз удивленно переглянулись и уставились на старшего, в ожидании объяснений. — А вы чего расселись?! Сушите весла, мы приплыли, — Сокджин в телефоне пытался найти номер Тэхена. — Чего? — Юна рожает говорю! Собирайте монатки, мы едем в больницу! — и выскочил за дверь, по пути объясняя Тэхену, что произошло и чтобы он сообщил об этом Чимину и Чонгуку, и выдвигались в Центральную больницу Сеула. Намджун и Хосок встретились взглядами и, как один, воскликнули: — Юна рожает! Вскочили и побежали на улицу, к старшему, который как раз садился в машину, тут же прыгая внутрь и выдвигаясь. Когда они наконец добрались до больницы, то увидели мнущихся в фойе младших, которые ожидали своих хенов. Спросив в регистратуре где находится Ким Юна, они направились туда, чуть ли не сбивая попадавшихся навстречу людей. Добравшись, они увидели сгорбленную спину друга, который обхватил голову руками и покачивался из стороны в сторону, переживая за свое солнышко, крики которой все громче и громче раздавались за это треклятой дверью. — Хен! — Чимин тут же подбежал к своему другу и обнял за плечи, поздравляя. — Юнги, как она? — стоило Джину задать этот вопрос, как за стенкой послушался оглушительный крик, от которого все вздрогнули, а лицо Юнги побледнело. — Сам слышишь, никто не выходил еще… — голос опять сипел. Все ребята расселись на диванчике. — Волнуешься? — Намджун по-дружески похлопал его по плечу, приободряя. — Очень. Знаешь, те чувства, когда ты долго шел к какой-либо цели, мечте и она вот-вот сбудется, а ты теперь не знаешь, что делать дальше. Когда Юна была беременна все было четко и ясно, да и врачи помогали. А теперь, когда наша кроха будет с нами, когда мы будем все вместе, втроем, что мне нужно делать? Ужасный страх перед неизвестностью, теперь я испытал его в полной мере, впервые. — Ооо, Хен, неужели ты боишься? — Тэхен решил подразнить своего друга. — Ну, знаешь ли, не каждый день отцом становишься, вот доживешь до этого и тогда посмотрим, кто будет смеяться. Все дружно рассмеялись и принялись разговаривать на обыденные темы, однако у Юнги не получилось отвлечься и, спустя примерно два часа, когда все погрузились в тишину, послышался громкий детский плач. Юнги тут же встал и замер, кажется, забывая как дышать. Шло время, плачь продолжался, но никто не выходил, а Юнги готов был рвать волосы на голове от неведения того, что там происходило. А вдруг что-то случилось? Спустя еще некоторое время, послышались шаги и дверь открылась, показывая молодого парня, который внимательно осмотрел парней, а после спросил: — Кто отец ребенка? — Я, — Юнги сделал небольшой шаг вперед, якобы обозначая свое присутствие. — Ну поздравляю, папаша, у вас… Договорить доктору не дал громкий возглас, который эхом разнесся по небольшому коридору, привлекая внимание всех присутствующих. А у Юнги и так сейчас сердце остановится, еще этот вскрик напугал его безумно. Он вообще не понимает, что происходит и почему всем от него что-то нужно, он ведь просто хочет к своей любимой жене и их новорожденной дочке, господибожемойнупожалуйста… — Юнги! — Сынок? Как ты? Как Юна? — взволнованная госпожа Мин подбежала к сыну, смотря в его отсутствующие глаза. — Все в порядке… Наверное, — и с надеждой поднял свои глаза на доктора, который только подбадривающе ему улыбнулся и покачал головой. — Все просто отлично, Вы можете пройти к своей жене, у Вас родилась здоровая дочка, — и, поклонившись, отправился дальше по коридору, с намерением отдохнуть. Все облегченно выдохнули и кинулись поздравлять новоиспеченного отца. Юнги на все поздравления благодарно кивнул и улыбнулся, направляясь к этой двери, которая уже и не казалась ему такой злосчастной. Да и вообще, дышать как-то легче стало, пить не хочется и все вокруг будто бы посветлело. Остановившись возле двери и уже взявшись за ручку, Юнги пробила мелкая дрожь волнения и… предвкушения? Ему было очень интересно узнать, как выглядит его малышка. И он не был уверен, о ком именно думает. О Юне, дочке? О двоих сразу? Наверное так оно и есть. Глубоко выдохнув, он открыл дверь и осторожно заглянул внутрь, будто воришка проник в какую-то левую квартиру, с намерением все вынести. Сравнение, конечно, так себе, но ему совсем не до этого. Он увидел бледную и изнуренную Юну, лежащую на больничной койке. А в руках она держала их дочку, словно самое дорогое сокровище, за которым все гонятся, но никто никогда не видел своими глазами. А они видят. Увидев мужа, который ступал сначала неуверенно, с каждым разом ускоряя шаг, она нежно ему улыбнулась. — Юна, она..она… Юнги не мог подобрать слов, чтобы описать, какая же красивая у них родилась дочка. — Самая прекрасная, Юнги, — прошептала Юна, поднимая глаза на своего возлюбленного. — Да. Юна, у нее твои губы, — присев на край кровати, он аккуратно обнял девушку за плечи, а вторую руку положил на ладонь темноволосой, которая удерживала маленький кулек. — И твой носик, Юнги. Почувствовав влагу в глазах, парень крепче обнял своих девочек, прислонившись лбом к виску любимой: — Спасибо тебе, Юна, слышишь? Я так люблю тебя. — Я тоже, Юнги, я тоже. *** — Юна? — осторожно спрашивает Юнги, когда их принцессу забрали медсестры, а они уже находились в палате и к руке девушке была подключена капельница, из-за чего она находилась в полусонном состоянии, почти провалившись в царство Морфея. — Ммм? — тихо, еле слышно, так как сил почти не осталось и почувствовала теплую мужскую ладонь на своей. — Ты жалеешь? Обо всем произошедшем? Если можно было бы вернуть время и снова оказаться на том вечере, ты бы убежала от меня? — Нет, я бы повторила все вновь, — она открыла глаза, смотря на мужа. — …Хорошо, — на выдохе произнес Юнги. — Юна, как мы назовем принцессу? — легонько поглаживая хрупкую ладошку жены большим пальцем, спросил темноволосый. — Туён. Мин Туён. Что думаешь? — она вопросительно посмотрела на него, ожидая ответа и волнуясь, что Юнги это имя не понравится, он скривится от отвращения и уйдет, не захотев иметь с ней ничего общего, а еще… «Стоп! О чем ты думаешь, Юна, прекрати, он тут, сидит весь такой прекрасный и красивый, переживает за твое состояние, у вас родилась дочка… Все будет просто прекрасно, хватит бояться того, чего не существует. Он любит тебя, нас. А ты любишь его и по-другому быть не должно.» — Думаю… Это прекрасное имя, так же прекрасно, как и наша девочка. — Юнги склонился и поцеловал тыльную сторону ладони, которая была немного грубая из-за домашней работы, от которой он так и не смог её отгородить, но такая нежная и мягкая, что от нее не хотелось отрываться. Юну хотелось, всю, целиком и полностью, чтобы в свои объятия забрать, скрыть от всего, никому не показывать, чтобы только для него одного. Укрыть их в своих объятиях вместе с маленькой принцессой, которая забавно дергает ручками и смешно агукает, пускает слюнки и совсем еще ничего не понимает, такая чистая и невинная для этого мира. Юнги видел ее один раз, хотя заботился девять месяцев, но уже понял, что так просто никому ее не отдаст и всех парней отвадит от нее, чтобы он был её единственным мужчиной. Будет оберегать и хранить, как самое ценное. Да, он понимал, что, возможно, эти мысли глупые, ведь принцесса родилась буквально часа два назад, а теперь спокойненько посапывает где-то в больничной колыбели. Он будет оберегать их, и теперь совсем не важно, как все началось, главное — сейчас они вместе и пройдут через многое, но смогут уберечь, то, хрупкое, нежное и такое дорогое. «Семья, которая борется вместе, никогда не распадется»