29 мая 2009 года
Чёрный, блестящий и идеально гладкий капот новенького «Роллс-Ройс» неспешно пронзал тёплый воздух впереди себя. Автомобиль двигался удивительно тихо и плавно, можно даже сказать убаюкивающе. На огромном кузове отражались многочисленные объекты, мимо которых он проскальзывал, создавая на глянцевой поверхности удивительно яркие и красочные блики. Со стороны могло показаться, что подобная сцена вызывает исключительно положительные эмоции, ведь тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин, казалось бы, должна быть так приятна и желаема, но правда отнюдь не была столь благосклонна. Я сидел на огромном заднем диване из натуральной кожи и смотрел в одну точку перед собой, а именно на подголовник переднего сидения, которое было столь же пустым, как и моя голова в этот момент. Всё происходило как-то слишком быстро, но не сказать, что неожиданно. Всего неделю назад отец избил меня и заставил чувствовать себя самым ненужным человеком в мире: лишним, ошибкой природы. Его взгляд всю неделю стоял у меня перед глазами, полный разочарования и даже жалости ко мне. Может я и ошибаюсь, но он как-будто в тот момент подумал: "На кой чёрт мы его родили? Одни проблемы создаёт и ничего больше." И ему как будто стало насрать на то самое «Лучший сын в мире 2006»и те слова, что он мне говорил чуть ли не каждую неделю, словно включая запись на диктофоне. Он вдруг стал относиться ко мне как к большой бунтующей проблеме. И даже сейчас он молча вёл машину, ничего не говоря и не подавая никаких признаков того, что он вообще ещё помнит о моём существовании. Но огромным плюсом являлось то, что я мог расслабиться. Я мог просто пялиться на подголовник в полной прострации. Но как я думал, к сожалению, а на самом деле к счастью, моё сладостное временное "небытие" прервал звук СМС-сообщения. Отец и на него никак не отреагировал, продолжая подобно роботу вести машину, а я этому был только рад. Не хватало ещё дурацких вопросов, которые выведут меня из себя и я точно поплачусь за этого у психотерапевта. Я достал телефон и увидел на экране аватарку моей старшей сестры, Кристин. Это единственный человек на всём белом свете, которому я всегда рад. Я даже почувствовал, как губы сами чуть приподнялись в улыбке и прочитал: Кристин. 10:46 «Хей, братишка, что там папа задумал? Он говорил что-то про "нужно направить Нейтана в нужное русло, иначе ничего хорошего точно не будет". Вы что, снова поругались?" Я, недолго думая, напечатал ответ. «Привет. Да, этот старый хрен совсем с катушек слетел. Я не знаю, как с ним выдержу. Но ты не парься, выкручусь как-нибудь.» Я посмотрел в окно. Мимо проплывали зелёные, как утренняя трава деревья, но всё вокруг казалось каким-то сонным и слишком успокаивающим. Мне казалось, что это не к добру. Не затишье ли это перед бурей? Я не волновался перед походом к психо-доктору, но с каждой милей путешествия навстречу к нему тревога охватывала меня всё сильнее. Раздался новый сигнал СМС. Кристин. 10:48 «Слушай, Нейтан. Давай я с ним поговорю когда приеду. Он просто не понимает. Ты же знаешь.. Он часто бывает вспыльчивым и не задумывается о последствиях..» Мне была жутко приятна забота с её стороны и в этот момент я понял, как сильно по ней соскучился. «Сестрёнка, забей на это. Тебе сейчас не до этих семейных разборок, мы сами вырулим. Ты лучше об учёбе думай.» Ответное сообщение пришло быстро. Я даже не ожидал. Кристин. 10:50 «Вот только не вырулите куда-нибудь в стену, братишка.» Будь я не столь напряжён, возможно даже рассмеялся бы, но теперь это казалось ещё более далёкой и недостижимой эмоцией, ведь машина сбавила ход и вскоре застыла посреди небольшой парковки, у здоровенного высотного здания. — Нейтан, без глупостей. Я нашёл мистера Кравица. Доктора, идеально подходящего именно для тебя. После беседы с ним, ты почувствуешь себя новым человеком. Так хотелось ответить ему что-то вроде: "Ещё неделю назад бил меня и обращался как со скотом, а теперь строишь из себя благородного папашу. Молодец, ничего не скажешь". Но инстинкт самосохранения у меня работал как надо.. По крайней мере сегодня, и я только кивнул. Прошло минут пять, прежде чем мы наконец дошли до входной двери и оказались внутри просторного здания. Мне с раннего детства становилось некомфортно в таким помещениях. Огромные пространства и везде стёкла. Казалось, что за мной наблюдают, и наблюдают абсолютно все. Прохожие, люди из соседних зданий, смотрящие в окна, сами посетители. Сердце забилось сильнее и я уже мечтал оказаться в своей комнате или хотя бы в месте, где будет много людей, где я смогу затеряться в толпе и остаться незамеченным. — Ты чего застыл? Пошли уже. Знаешь сколько я денег отвалил этому поляку? У него на месяцы вперёд всё расписано. Отец схватил меня за руку чуть повыше локтя, и уверенно, но без грубости потащил за собой к лифту. Страх вырастал пропорционально количеству этажей, которые мелькали в окошке внутри, и когда раздался характерный звук оповещения, что мы прибыли, я уже практически дрожал. Стены вокруг начали расплываться. Из их белого цвета казалось вот-вот вырвется сильнейшее сияние. Они словно держали что-то внутри себя.. Огромное и необъяснимое. Это словно крохотная звезда. Я уже практически не чувствовал ног, когда мы прошли метров двадцать по коридору по направлению к двери. Она показалась похожей на белоснежный туннель, вокруг которого сияние. Я не хотел туда. Нужно было сопротивляться. Это опасно. Что за чёрт, где я? Внутри меня всё перевернулось и вдруг странное спокойствие накатило на тело и разум. Послышался голос отца, но с каждым мгновением, что я его слышал, он казался всё более далеким и далеким. Белые стены превращались в какое-то размытое месиво, а мысли улетучивались. Последним, что я увидел, было какое-то странное пятно, очертаниями напоминающее человеческую голову.***
— Мистер Кравиц, вы уверены, что это ему необходимо? — Да, рисперидон, я думаю, в его случае необходим. Ну и я бы посоветовал дать что-то успокаивающее. Правда сейчас все в отпусках. — Да к черту. Смотрите, он, кажется, пришёл в себя. Я слышал голоса всё чётче, но было ощущение, что мою голову засунули в огромный пустой чугунный бак. Всё вокруг казалось каким-то странным, не совсем реальным. Но я посмотрел, с трудом пытаясь сфокусироваться, на отца, и почувствовал дикую головную боль. Я застонал. — Ну чего вы сидите? Давайте предпринимать хоть что-то. Скажите уже что-нибудь! Удивительно, но головная боль быстро прошла, так же неожиданно как и началась и теперь я ощущал себя даже.. бодрым. Но в голове пронеслись мысли о том, что может быть стоит сейчас устроить спектакль, в результате которого меня положат в больницу и наконец поймут, что были неправы? Звучит глупо. Поэтому нужно взять себя в руки и.. постараться сделать то, ради чего отец меня сюда привёз. Если, конечно, это еще возможно. Они наверняка так перепугались, что захотят отправить меня на обследование к сотне врачей, у которых я буду подобно подопытной обезьянки. Но это был лучший вариант. Нужно убедить их, что я в порядке. Я был погружён в свои мысли, смотря куда-то между отцом и врачом, и не вслушивался в их речь, однако с трудом сосредоточившись, я уловил отрывок. — За такие деньги вы должны сами танцевать вокруг него. Дожили! Заметив, что мой взгляд стал более ясным и я уже не выгляжу как зомби, отец хотел было что-то сказать, но я его перебил. — Мистер Кравиц, отец, не переживайте, я в норме. Перенервничал просто, но видимо вы дали мне хорошее лекарство и оно помогло. Я вскочил на ноги и стал рассматривать огромный просторный кабинет. У меня почему-то возникла ассоциация с комнатой, в которой проводят собрания, скажем, юристы. Огромный длинный стол из красного дерева занимал по меньшей мере половину от всей ширины помещения и был забит различными аксессуарами типа бронзовой фигурки льва или огромной подставки для ручек в виде летящего орла. И всё это дополнено кучей каких-то документов и листками со странными фигурами. Такие обычно показывают психиатры своим пациентам, чтобы узнать, что с чем у них ассоциируется. Я окинул взглядом и огромный шкаф с кучей книг по психологии, и громадный фикус, листья которого подошли бы в качестве детского одеяла, и пару странных картин на противоположной стороне, которые напоминали рвоту, нелепо оказавшуюся на холсте, заключенного в рамку. Отец и доктор смотрели на меня, я даже увидел боковым зрением как в какой-то момент они переглянулись, и повернулся. Нужно было стать отличным актёром и мастерским обманщиком. И жертвами станут не только люди, но и я сам. Чувствуя как сердце буквально выпрыгивает из груди, я изо всех сил старался расслабиться и вжиться в роль. Как хорошо, что они просто ждали, смотрели на меня с беспокойством и интересом. — Господа, разрешите присесть. Они снова переглянулись, сидя друг напротив друга в мягких креслах, и спустя пару секунд доктор вежливо указал мне на кресло, стоящее возле стола, на который я минуту назад активно пялился. Неужели подумал, что мне он так понравился, что я хочу за ним посидеть? Пришлось с трудом подавить смешок, который застрял в горле. Но все же послушавшись и, старательно как можно с менее заметным дискомфортном передвигая непослушными ногами, я удобно устроился и окинул ещё раз взглядом содержимое стола и вновь посмотрел сначала на отца, а потом на доктора. Они словно чего-то от меня ждали. И из-за всех сил хотелось верить, что они не дождутся этого. Крайне тяжело было держать себя в руках, смотреть в их лица и успокаивать самого себя. У меня и на этот раз имелся план, но невозможно было воспринимать его как что-то реально безотказное и вообще как лучшую дверь на пути к облегчению своей жизни. Так сильно хотелось отвести взгляд, попытаться собрать волю в кулак в полной мере, в конце концов вздохнуть полной грудью, но я не такой дурак.. Не в этот раз. Здесь решается моя судьба, моё будущее и это точно не преувеличение. Единственный шанс, ключик к тому, что отец отстанет от меня и не будет считать, хотя какая разница, что он вообще считает. Я подловил себя на мысли, что мне уже плевать на это. Нужно было начинать действовать уже сейчас, ведь происходящее можно было относить к первому впечатлению. И никакая потеря сознания не оправдает меня, если моё поведение будет меняться на глазах. Молчание затягивалось и я, прочистив горло, наконец заговорил. Во рту пересохло, слова давались крайне сложно, но мне самому стало удивительно то, как уверенно звучал голос. — Говорю же, я в норме. Давайте уже приступим, мистер Кравиц. Доктор прищурился и оценивающе посмотрел на меня. Вот дерьмо, ощущение словно прогоняют через рентген. Он видит не только мои внутренности, но и мысли, планы и весь негатив, что копился во мне уже много месяцев. — Да. Хорошо, Нейтан. Я ведь могу звать вас просто Нейтан, молодой человек? Я молча кивнул. Профессор повернулся к отцу и, поднявшись, рукой указал ему на дверь, попутно слегка подталкивая другой рукой. Ему что, самому не терпится начать прочищать мне мозги? Если он будет проявлять излишнюю инициативность, придётся туго. — Мистер Кравиц, вы уверены? Знаете, Нейтан такой парень... Сейчас мне дико хотелось, чтобы отец не взболтнул лишнего, хоть он и наверняка кучу разнообразного дерьма уже успел рассказать расчудесному профессору. Но главное сейчас. Именно этот миг. И Кравиц его перебил. Моему счастью не было предела. — Ни о чём не переживайте, мистер Прескотт, ваш сын в руках лучшего психотерапевта города. Отец удивлённо вскинул брови и проворчал. Жесть, я уже почти четырнадцать лет его сын, но всё ещё не понимаю, как он может всегда быть таким серьёзным. Надо попробовать его уговорить посмотреть этот новый сериал.. "Касл". Может тогда до него дойдёт, что юмор не для "бездельников и неудачников". — А мне говорили, что всего штата. На мгновение серьёзный тон папы явно напряг лицевые мышцы доктора, но он быстро ответил. — Разве я не произвожу впечатление скромного человека? Похоже права была моя супруга, когда говорила, что не стоит надевать красную рубашку на работу. Он улыбнулся, но отец с прежним выражением лица пробежался глазами по выглядывающему из под белого халата воротнику красной рубашки, и похлопал Кравица по плечу, а затем удалился, прикрыв за собой дверь. Врач стоял как вкопанный. Мне стало от этого смешно, и пришла мысль, что пока я нахожусь к нему спиной, можно и не сдерживаться, но передумал, зажав кулаком рот. Охрененно. То, что я чуть поржал, сыграет мне в плюс. Кажется начинаю успокаиваться. Ну что, чувырло, ты готов? — Мистер Кравиц, у меня к вам есть разговор. Да, это забавная ситуация. Ведь по идее вы должны говорить, а я отвечать. Но в моём случае всё не так просто. Теперь, когда папаши не было в комнате, я чувствовал себя, что ни на есть, охуенно. Вечно он как ошейник давит меня и заставляет чувствовать рядом с собой неловко. Это пиздец как мешает и довольно часто. Глядя на то, с каким удивлением и даже отчасти шоком смотрит на меня чудо-профессор, я чувствовал всё большую самоуверенность. Хрен ты что мне сделаешь, док. — Нейтан, ты что имеешь ввиду? Я мгновенно встал и неспешно, почти вразвалочку, подошёл к нему. — Давайте присядем на диван. Он казался слегка неуклюжим и на пару секунд задержал взгляд на моей руки, которой я указывал на мягкую мебель. Странно, но он не казался таким уж пиздатым. Честно говоря, даже твёрдого стержня в нём не ощущаю. Но не расслабляйся, Нейтан. Его удивление быстро закончится. Когда мы оба присели, я положил ногу на ногу, смотря ему прямо в глаза. С близкого расстояния его уже довольно морщинистое лицо выглядело как какая-то драная губка. Сколько ему лет? — Мистер Кравиц, Вы наверняка уже и сами поняли, каково связываться с моим отцом. Он сложный человек и часто бывает эгоцентричным. Не знаю, что он вам про меня наплёл, но большая часть из этого преувеличено или выдумано им. Он часто додумывает и не так, как нужно. Я решил сделать паузу, так как практически с каждым моим словом доктор напрягался всё сильнее, а в конце в его глазах я увидел даже злость. Блядь, вот на это я не рассчитывал. Надо как-то помягче с этим старым пердуном, а то ещё подумает, что я ему угрожаю. — Молодой человек, не знаю к чему вы клоните, но мы с вашим отцом уже всё обсудили. Вас ждёт комплексное обследование, где мы попытаемся понять характер вашего заболевания и назначим курс лечения. Дерьмо, это всё же сложнее, чем я ожидал. Хорошо хоть он выглядит безобидно, но всё равно уже не до ржача, хех. Хоть моя самоуверенность никуда не подевалась, я, блять чувствовал, что она вмиг может превратиться в мороженое в жаркий день. И в конце концов чпокнется мне прямо на башку. А вместе с ним и все мои надежды на лучшее. Пиздец как сложно. Даже паузу нельзя делать и это бесило. Была ни была. — Слушайте. Вы же разбираетесь в людях. Просто посмотрите на моего отца и на меня. Разве не видно, что он считает меня тряпкой? Он тиран, удивительно жестокий человек. Если вы не видите этого, я очень удивлён. Кравиц всё ещё злился, он приблизился ко мне и сказал. — Мистер Прескотт. ㅡ Не выдержал он. ㅡ Моё дело — сделать свою работу. И точка. А ваши семейные передряги не относятся к делу, так как с вашим отцом мы уже все обговорили. Странно, для лучшего психотерапевта штата, если верить словам отца, он слишком легко выходит из себя. Это вызывало во мне еще больше презрения. — Так вот какой вы специалист. Работаете исключительно ради денег. Послушайте, вы реально считаете меня психом? И вы наверняка уже читали моё досье из прошлой школы, сведения о грамотах и прочее. А как вам «Лучший в мире сын 2006»? У меня всего лишь сложный период в жизни и в отношениях с отцом. — Не переходите на личности. Если все так, как вы говорите, то почему бы просто не пройти обследование и не убедиться, что с вами все в порядке? Становилось всё сложнее, но я старался отвечать без запинок и глядя ему в глаза. — Да потому что не смотря на то, что я нормальный, вы или ваши эти приборы наверняка определят какой-то небольшой сдвиг. Но всё потому, что мой последний год выдался сложным. Кравиц похоже перестал злиться, но выглядел как-то странно. Хрен знает, что думать. Наступила жутко напряжённая пауза, во время которой я чувствовал как чёртово сердце барабанит в грудь. Старый козёл, наверняка он это делает специально! — И ты думаешь, что твой отец слишком негативно воспримет любые отклонения? ㅡ Снова перешел на более мягкую речь мистер Кравиц. — Да. Именно так. Глаза психотерапевта потемнели и он снова перешел на «вы.» — Вы наивный молодой человек. Неужели вы думаете, что я пожертвую своей репутацией? А что если с вами и правда не всё в порядке? Почему, например, вы потеряли сознание? Я резко встал, и, пожалуй, слишком резко, так как Кравиц даже чуть дёрнулся, уставившись чуть выпученными глазами на меня. Он похож на какого-то зверька. — Это совсем не относится к психиатрии. Уж поверьте. — Да что вы несёте? Нейтан, вы не можете ставить диагнозы сами себе. В вашей медицинской карте я не нашел подобных заключений от прочих специалистов. Я изо всех сил старался не злиться и выглядеть спокойным. Но даже голос этого старого хрыча меня доводил. И ведь надо, блять, не спешить. Тут важно сделать всё правильно. Как, блять, в фильмах и сериалах. Бог, если он есть, сейчас наверняка сидит на сраном облаке и жрёт попкорн, глядя на то, как я тут мучаюсь с этим врачишкой. — Тогда давайте я сейчас пройду эти ваши тесты и если они не скажут, что я шизофреник, который может кидаться на людей, то мы продолжим наш разговор? Он кивнул и следующие полчаса показались мне самыми напряжёнными и волнительными за последнее время. Кравиц показывал мне всяческое дерьмо в виде каких-то странных фигурок и узоров. И я зачастую отвечал не то, что видел, а то, что наверное увидело бы большинство людей. Хрен знает, как у меня это получалось. Может, я уникален? Да уж, уникален в способности быть неудачником. Потом я выслушивал кучу скучнейших вопросов на самые разные темы, снова какие-то бредовые ассоциации и прочее дерьмо. И я снова и снова отвечал, стараясь делать это так, как не сделал бы псих. Детский сад какой-то. Наверное ничего не прокатит, но это всё, что было в моих силах, которые еще не факт, что вообще можно так назвать. Может, это слабость. Блять, теперь я чувствую не самоуверенность, а раздражение. И это хреново до ужаса. Нужно стараться дышать поглубже. Но этот садист зырит на меня, не прекращая. Дыру скоро пробурит взглядом, сука. Наконец эти полчаса прошли. А вернее, как оказалось, почти пятьдесят минут, когда этот мудак начал углублённые тесты. Но когда он заговорил, причём в разочарованном тоне, у меня с души камень упал. — Что ж, мистер Прескотт. Результаты говорят о том, что вы вряд ли страдаете шизофренией и некоторыми другими расстройствами, однако не думайте.. Хрен с ним, перебью. — Простите, доктор, но я итак знаю, что вы дальше скажете. Теперь я предлагаю вам чек на сто тысяч долларов. Вы его получите и скажете моему отцу, что со мной всё в порядке. Он потребует результаты анализов или что там вы делаете, и вы их подделаете. Надеюсь мастерски. За сто кусков любой постарается. Какие же люди всё таки жадные и мерзкие. Я рассчитывал на такую реакцию, но когда её увидел воочию, это меня поразило. Он смотрел на меня с удивлением и.. сомнением! — Нейтан, но это нарушение моего соглашения. Твой отец очень влиятельный человек и если он узнает.. и потом, как ты достал чек? И кто мне его обналичит? Ты же несовершеннолетний. — Это на имя моей сестры. Я.. мне кое-что нужно было и она согласилась помочь мне. Но теперь, чтоб вы понимали, я отказываюсь от этого потому, что мне важно моё будущее. Я собираюсь поступать в престижную академию в этом году. Мне хочется стать успешным и не быть всю жизнь сыном-мажором, прожигающим отцовские деньги. Это не моё. У меня другие цели. Доктор смотрел на меня совершенно по-новому. Выкусил, старый пёс? Ха-ха. Он, кажется, был в шоке. И в его голове была борьба. Я достал документ из кармана и протянул Кравицу. Держа его в протянутой руке, я сказал. — Я не опасен для общества, вы сами сказали. А теперь, моё благополучное будущее в ваших руках. Выбор за вами. Он наверняка не ожидал от такого молокососа таких речей, но что поделать, выживать-то как-то надо. Почесав нос, профессор протянул руку за документом, сулящим ему ещё более богатое будущее в ближайшее время, и ответил. — Уговорил. И убедил. Слова профессора вызвали во мне настоящий экстаз и я в возбуждённом состоянии стал ему говорить о том, что если позвонит отец, он должен отвечать что-то вроде: "Нейтан у меня. Очередное обследование. Всё хорошо, не беспокойтесь". И, если папаня сунет свой нос сюда, хотя я надеялся на обратное, то он сделает вид, что проводит очередное обследование. Вот что делают деньги. Профессор слушал меня и кивал. Как послушный пёсик, хех. Вышел я из кабинета быстро и резко, по-хозяйски. Следующие минуты я был словно не в себе. Пелена окутала мой разум и сложно было даже контролировать себя. Я выбежал из кабинета доктора, наверняка создавая впечатления психа, сбежавшего из психушки. И это было очень забавно, учитывая то, чего я сейчас добился. Мои ноги несли тело сами, а разум витал где-то высоко в облаках. Мои мысли стучались о светлый потолок с люминесцентными лампами, которые светились ещё более ярким снежным светом, благодаря которому складывалось впечатление, что я попал в психушку в отдельную камеру. Но именно в момент, когда я смотрел на них, поражаясь яркости, эмоции начинали утихать. Но всё вокруг белое, эти комнаты.. Как их там называют... Блять, у меня же всё получилось. Откуда подобные мысли и ассоциации? Может этот доктор прав и я имею отклонения, которые выявляются только этими обследованиями и прочим дерьмом? Да насрать, проживу как-нибудь. Главное, чтобы отец не совал свою наглую морду в мои дела и дал мне спокойно пожить. Я долго плутал по коридорам. В какой-то момент заблудился и ездил туда-сюда на лифте. И какого чёрта нельзя везде повесить план здания? И только спустя 15 отвратительных минут бесконечных блужданий я добрался до парадного входа, с огромными стеклянными автоматическими дверьми. И только здесь понял, что отца какого-то хрена нигде нет. Пиздец, он же должен был стоять у двери! И я не настолько долбанутый, чтобы не заметить его практически перед носом. Да и наверняка он что-то крикнул мне, если бы я попёрся через весь этаж к выходу, даже не взглянув на него. Что-то типа: "Нейтан, да ты так отупел и слетел с катушек, что отца родного не заметил". А возможно просто начал читать мне лекцию, где в каждой фразе будут присутствовать слова типа: "Ненормальный, лечение, психотерапевт, для твоего же блага, психованный" и всё в таком духе. В любом случае я бы не прошёл мимо него. Но какого хрена тогда происходит? Я отошёл в угол у самого входа в больницу, где стоял какой-то странный цветок, напоминающий фикус, но поменьше и с листьями очень продолговатой формы. Не сказать, что когда-либо фанател всем этим дерьмом, однако почему-то залип на него. Солнечные лучи приятно падали на поверхность зелёных листьев, отчего они казались кислотно-яркими. И мне этот цвет очень нравился с детства. Охуенно выглядит. Прошла наверное минута разглядывания, прежде чем я услышал откуда-то справа женский голос. — Молодой человек, что вы там делаете? Я повернулся и увидел за длиннющей белой стойкой довольно симпатичную девушку лет двадцати пяти. Ей очень шла белоснежная одежда и фирменная шапочка, из-под которой в разные стороны торчали волнистые каштановые волосы. Я какого-то хрена смутился и прежде чем ответить, кашлянул и сделал вид, что не понимаю ко мне ли она обращается, или к зелёной табличке на стекле за моей спиной. — Эм, я пришёл сюда со своим отцом, но теперь нам пора уходить, а его нигде нет. Девушка только успела открыть рот, да так и застыла в этом забавном положении. Её взгляд повернулся правее по направлению коридора и глаза за квадратными очками резко расширились от испуга. Мне это точно не показалось. Я сразу повернулся в ту сторону, куда глядела девушка и сразу зацепился взглядом за лицо какого-то врача. Худосочный седой дед неуклюжим, но быстрым шагом приближался ко мне, и его глаза практически копировали девушку за стойкой. Какого хрена происходит? А когда между нами оставалось всего метра три, он раскрыл рот и на выдохе повышенным тоном заговорил. — Мистер Прескотт, вашему отцу плохо. Мы пока не знаем причину, но.. мы пытаемся как можно быстрее разобраться. Пойдёмте со мной! Длинная костлявая рука вцепилась мне в плечо и силой потянула в неизвестном направлении. Я почувствовал, как внутри меня всё похолодело и в груди возникла тяжесть. В голове мгновенно разлетелись разнообразные мысли, как горстка пуха под действием чиха, и я без лишних слов ускорил шаг и начал даже обгонять доктора. Всё происходило слишком быстро, и в тоже время медленно. Вся последняя неделя, этот чёртов день.. Всё происходит как-то слишком быстро и неожиданно. Но сейчас словно в замедленной съёмке мы преодолели один коридор, затем ещё, поднялись куда-то на лифте и прошлись по очередному белоснежному коридору. Я чувствовал, как сильно пульсируют мои виски, а тело наливается слабостью. В голове возникали всё более страшные образы и мысли. Я уже не мог ждать. — Где он? Какая дверь? Скажите! Взяв за плечи доктора, я смотрел ему в глаза. Не знаю, что на меня нашло, ведь он итак вёл меня... — Мистер Прескотт, простите. Я не сказал главное: жизни вашего отца ничего не угрожает. Так что постарайтесь успокоиться. Нам сюда. Но не спешите, входите за мной. Доктор указал рукой по направлению двери на противоположной стороне и чуть впереди. Когда мы вошли внутрь, я почувствовал себя странно. Отец лежал на больничной койке, накрытый простынёй по грудь, в какой-то странной одежде, на лице была кислородная маска, а в руку воткнута иголка. Подняв взгляд чуть выше уровня своей головы, я увидел капельницу с желтоватой жидкостью внутри. Причём, наполнена ёмкость была на две трети. Значит он уже какое-то время здесь... — Что с ним, почему вы молчите? Я повернулся к доктору и взглянул ему в глаза. — У вашего отца случился сердечный приступ. Это пока всё, что мы можем сказать. Сейчас мы ему вкололи снотворное. Нужно комплексное обследование, чтобы понять причину произошедшего. Но вы не волнуйтесь, всё не так страшно, как может показаться. — Но у него не было проблем с сердцем! Вы уверены? Я снова был готов схватить доктора, но уже за шкирку. Какого хрена он ставит диагнозы за считанные минуты? — Пожалуйста, успокойтесь. Ваш отец в надёжных руках. Голос доктора меня и правда успокоил. Не знаю, как ему это удалось, но теперь я повернулся к отцу, не чувствуя ничего кроме страха, боли и.. вины. Его лицо было непривычно бледным. И он казался старше, чем обычно. Я смотрел на него и чувствовал себя всё хуже. Вдруг раздался телефонный звонок. Я от неожиданности дёрнулся и рывком вытащил мобильник из кармана. На экране снова красовалась фотография Кристин. Ох, сестра, ты как всегда вовремя. Настоящая волшебница. — Нейтан, снова привет. Ну как ты там? Волнуюсь я как-то, да и предчувствие нехорошее. Я так сильно не хотел всё рассказывать, заставлять её нервничать, испытывать страх и ещё херову тучу негативных эмоций. Но не было выбора, она всё равно узнает.. Не сегодня так завтра. И почему это должен быть я? Почему самому дорогому мне человеку я должен делать больно? Это невыносимо. — Алло! Нейтан, ты тут? Ответь уже! — Эм, да, Кристин.. Послушай. Э-э, папа в больнице, у него сердце прихватило, но ты не волнуйся, врачи говорят, что всё в порядке. Боковым зрением я увидел, как на меня смотрит доктор. Это отвлекало. — Что? Расскажи подробнее! Я снова посмотрел на его лицо и в какой-то момент впал в прострацию. — Алло, Нейтан! Нейтан! На ухо всё сильнее воздействовал громкий голос сестры, и я только спустя полминуты хрипло ответил ей. — Не переживай. Всё обойдётся. — Братишка, я хочу знать подробности... Алло? Я повесил трубку. Всё равно разум и язык отказывались работать как надо. Мы снова встретились взглядами со стариком-врачом. Похоже он увидел, какую охренительную гамму эмоций сейчас испытывает сын возможно его самого ценного пациента за всю карьеру. Похоже он даже слегка растерялся. — Мистер Прескотт.. Мне нужно позвать медсестру. Вы пока можете посидеть здесь. Когда за ним хлопнула дверь, я посмотрел на простенький деревянный стульчик, стоящий очень близко к капельнице и сел на него, не прислоняясь к спинке. Я снова неотрывно глядел на лицо отца, понимая насколько же тупого и чокнутого недоноска он вырастил. Только дебил не подумает о том, что скорее всего это произошло по моей вине. Он слишком переживал, волновался за меня и моё здоровье. А я вёл себя как.. Блять, мне вся эта ситуация напоминает типичные сцены из наших фильмов с больницами. Только вот я и представить себе не мог, насколько это больно. Сидеть вот так, на неудобном жёстком стуле, и смотреть в лицо человеку, жизнь которого я вряд ли хоть чуточку делаю лучше. Только наоборот. Я как последний осёл.. Теперь так стыдно за то, что сделал буквально десять минут назад. Дал деньги этому доктору, который наверняка их пропьёт или проебёт другим, далёким от полезности способом.. А это ведь деньги отца. Невозможно.. Но теперь обратной дороги нет. Что теперь делать.. Здесь было так тихо, что я слышал звук своего бешено колотящегося сердца. Странно, что прибор, показывающий пульс и давление не пищит. Я взглянул на него. Давление 134/83. Пульс 64. Не представляю себе, за что нам всё это. Мы уже почти ненавидели друг друга.. Когда он очнётся, я что-нибудь придумаю, мы вместе придумаем. Так больше не может продолжаться. Я чувствовал, как к горлу подступает комок. Отвратительное чувство, но я с ним не боролся. Бессмысленно. По щекам потекли слёзы и согнувшись, прикрыв лицо руками, я прошептал: — Прости меня.. Кажется эмоции разрывали меня изнутри. Мне казалось, что человек не может выдержать так много, сколько я чувствовал за последние дни. Я могу правда сойти с ума. Или уже. Но мне нужно держаться. Он от меня хочет этого. И мы начнём всё заново.