***
Дверь тихо и монотонно зашуршала сдвигаясь в сторону, и впуская в комнату шум сильного дождя. Она промокла до нитки, но вопреки этому даже не сняла обувь сразу же направившись в спальню. Двигалась она всё так же с явным трудом, от стены к стене, прибывая в состоянии некого опьянения, что было… странным ведь возвращалась она с ночного задания, а не вечеринки. Вообще эта ночь, должна была закончиться иначе… совсем иначе… Ей было плевать на всё, от незакрытой двери до мокрых следов оставленных не чистом полу. Дверь в спальню, так же как и входная, поддалась с большим трудом. Сил попросту не было. Тело отказывалось двигаться будучи в плену жара и головокружения… Глухой стук ознаменовал её падение на футон, однако от этого стало только хуже. Жар менялся холодом, слабость — дрожью, а головокружение… желаньем… Всё было словно в тумане, лишённое какого-то смысла, хотя нет. Смысл был и именно он вызывал в ней страх, страх перед безызвестностью. Она попросту не могла понять что с ней, пусть и знала причину своего состояния. Волны жара брали своё начало у шеи. Именно с того места, куда он её укусил… Они пронзали каждую клетку, словно рой иголок, но при всём этом, не вызывали боль, а наслаждение. Странное, неописуемое… Оно, вместе с жаром, текло по каждой вене выбирая в качестве конечной точки пах. Казалось, что дорога до храма продлилась вечность, но даже ей пришёл конец. Сил терпеть уже не было и она медленно прошлась рукой по своей талии в кое-то веки запустив её под юбку. И лишь тогда Акено осознала свою ошибку. Разряд тока прошёлся по её бёдрам вызвав слабые конвульсии, и это при том что просто коснулась себя… причём через ткань трусиков. Что случится если она нырнёт во все тяжкие? Она не знала, даже не могла представить чем это чревато в её состоянии, но… при всём этом, даже на мгновение не задумалась остановиться. Назад пути уже не было… Она не удержалась. Проронила резкий стон сквозь стиснутые зубы при этом окончательно потеряв способность здраво мыслить. Единственное что она чётко помнила это то, что нижнее белью было мокрым отнюдь не из-за дождя… Сил на замысловатые движения попросту не было, да и думать о них она не могла ибо разум был занят. Она вспоминала, фантазировала… и с каждым касанием, с каждым мокрым звуком и стоном, мрак комнаты наполнялся его присутствием. Ржавый запах крови, внезапно погрубевший голос и… глаза… их кровавый оттенок разбавленный хищным, вертикальным зрачком. Одна мысль о том, что она наблюдает за её актом самоудовлетворения, вызывала в ней фурор, дикое наслаждение которое она еще никогда не испытывала даже вместе с Риас. Никогда прежде ей не удавалось достичь финала так быстро, но несмотря казалось бы на разочарование от столь скорого приближения конца… всё снова свернуло в другую сторону. Неожиданно и… чертовски приятно… Стон, брызги, чудеса гибкости и отлетевшая туфелька… Несколько минут сладостных, мышечных сокращений и не менее приятное «послевкусие». Отходила она так же долго, ритмично поддёргиваясь и роняя еле слышные, бессильные стоны пока в конце концов не начала приходить в себя. Столь бурный и странный оргазм, вызывал в ней смешанные чувство, однако… Даже спустя половину часа сбитое дыхание никак не унималось. Сердцебиение не отставало. Образ красноглазого юноши не торопился покидать её мысли, наоборот, после пережитого он еще сильнее вгрызся в разум и будто не веря себе, она высвободила руку из плена своих бёдер подняв в сторону окна. Свет редких молний, отражался сквозь тонкие «нити» меж её пальцев как бы намекая, что это было вовсе не сном. — Хёдо… Иссей… — тяжело дыша, прошептала девушка. И было в её голосе нечто странное… фанатичное…***
И снова она с треском билась об реальность, об свою беспомощность и отсталость. Мгновение любопытства осталось лишь мгновением ибо вид резиденции папы Римского, вернул её обратно на землю, к её проблемам, к недостаткам. Зеновия попросту не верила своим глазам. Сама архитектура отличалась от того, что она видела пол месяца назад… Но это было лишь иллюзией той, что застряла в прошлом. Реальность отличалась, настолько что она не могла найти ничего знакомого кроме ликов святых в иконах. Лишь они остались… лишь её вера. Стены уже не были разукрашены сценами великих деяний святых. Не было молитв и цитат из библии. Лишь монотонные цвета, красивые… даже роскошные… слишком роскошные люстры переливающие бледный, неоновый свет ламп. Однако, это она еще смогла стерпеть… понять… но в какой-то момент, медленно поднимаясь по ступенькам с помощью Марии и перил, которые не уступали в роскоши потолку, её глаза скользнули вверх, к стене которая впервые «встретила» её пол тысячелетия назад. Там… уже не было иконы с изображением Господа, не было «Ego sum Alpha et Omega principium — initium et finis», лишь бледные и слегка полноватые лики мужчин. — Что-то не так? — столкнувшись с внезапно одеревеневшим телом девушки, спросила Мария, но ответа удостоилась лишь после короткой паузы. — Это… — Все «папы». Начиная с его святейшества Климента девятого и заканчивая… — Нет. — её растерянное мотание головой, насторожило женщину — Что они здесь делают? Где икона? — Ох… — матушка в недоумении охнула, попросту растерялась под напором огромных, светло-янтарных глаз своего «дитя», только тогда осознав где именно брало начало это удивление — Увы, — её голос наполнился некой грустью — этого я не знаю. Портреты святых понтификов вешают со времён распада… Внезапно она запнулась и сделал вид будто случайно укусила себя за язык. Получилось так себе, по крайней мере Зеновии это показалось очень странным и наигранным, так же как и слегка глуповатая улыбка Марии. Женщина никогда так себя не вела, так почему же… Но всё это вылетело из головы когда они продолжили свой путь ссылаясь на время. Опоздать на встречу с Папой Римским было чем-то что Зеновия не могла себе представить, даже несмотря на то что ходила она лишь с помощью Марии и трости. Вопреки её желаниям, вместо воинов в латах с алебардами, их встретили мужчины в строгих, чёрных костюмах. Телосложение у них было приличное, но вот рожи… Пусть тёмное стекло очков скрывало их глаза, Зеновия почему-то сильно сомневалась что перед ней благородные воины или же рыцари святого ордена. Про «братьев» не было и речь… Да и вообще о всём братстве… Это было еще одной причиной её беспокойства. Постельный режим приписанный ей врачами, был уж слишком строгим. Ограничение физической активности, кое-как влезало в её логические рамки, чего не сказать об ограничении к информации. Кончено, она так же понимала что времени утекло не мало. Вполне возможно что свастика на её кресте, уже не играла никакой роли в нынешней церкви, да и боевого креста у неё уже не было, но наблюдая за тем как матушка Мария стыдливо отводила глаза когда разговор заходил о братстве света, в ней по неволе зарождался страх… Теперь же, стоя перед дверью в покои Папы, она ощущала лёгкое дежавю вперемешку с негодованием. Да… Казалось что всего лишь пару недель тому назад, она так же волновалась терзая себя мыслями о предстоящей встрече. Она попросту не понимала с какой целью её позвал сам понтифик. Что-же, теперь было то же самое. Зеновия попросту не понимала, с какой целью понтифик позвал к себе затерявшегося во времени калеку… С этого момента, она пошла одна. Люди в чёрном не пустили Марию, но та видимо ожидала такого расклада. Тихая молитва посланная ей в спину придала немного уверенности, но её было недостаточно. Двери поддались с лёгкостью. Без скрипов. Трость внезапно запела иначе, ведь под ногами был мрамор… чистый. Зал во всю хвастался своими просторами… своей роскошью. Стол и диваны вокруг него, ни капельки не стыдились своей красной кожи, своими золотыми нитями коими были сшиты. Огромная люстра на потолку, с лёгкостью переплёвывала своей красотой и узорами те что были в коридоре. Стены… Ну… хотя-бы они были более-менее правильными, несли на себе лик Сына божьего и его апостолов в окружении ангелов и херувимов. Но… Это еще сильнее вогнало её в ступор ибо лицо спасителя должно быть на открытом месте, дабы люди молились на него. Однако он был здесь, не в зоне для посетителей или туристов, даже не в коридоре, а именно здесь, за прочными дверями и не менее прочными спинами охраны… Долго рассматривать зал она не могла. Её хромые потуги дотянуть до рабочего стола понтифика и без того затянулись, а медлить она не любила так что, решила упасть на колено пусть расстояние было слишком большим. Правда, сделала она это так же медленно, борясь со слабостью в мышцах… — Etiam, benedicat tibi Dominus, Sanctitatem vestram. — тело могло слабеть, прогнутся под напором времени и ран, но не душа. Её разум по-прежнему помнил истрёпанные обложки книг, прочитанные сотню и тысячу раз, до иссушенных очей. Этого… она никак не могла забыть… и не забыла бы… никогда… — Omnipotens benedicat tibi… infantem… Она склонила голову еще ниже, слишком низко нежели того требовал этикет. Это… было как минимум странным, настолько что она побоялась показывать своё удивление. Его произношение… было… ужасным… Немыслимо. Зеновия даже проморгалась пару раз ловя себя на мысли что сон повлиял не только на тело, но и на разум. Сам понтифик, помазанник бога просто не мог выговорить эти слова в таком тоне, с такой корявой даже смешной интонацией… Скорее уж её слух… или же эмоции. Но всё это было лишь ложью, иллюзией за которой она отчаянно пыталась скрыться. Банальное приветствие закончилось приступом неловкого кашля со стороны папы, и это выдало его со всеми потрохами… — Подними голову дитя. — промолвил он, и о боги, голос был ровным, мелодичным и твёрдым, как и подобает любому священнику — Присядь. В твоём состоянии… — Я… не могу ваше святейшество… — Оставим этот этикет. В этой ситуации он — лишнее. — только сейчас она подняла взгляд и встретилась с морщинистым лицом понтифика и его тёмно-карьими глазами. Он жестом указал на кресло, а она пусть и неохотно, но послушалась. Сели по разные стороны стола, точнее нормально сел только отец Инокентий, а вот сама Зеновия… За время прибывания в больнице, она худо-бедо привыкла к мягкости стульев и диванов, но этот… буквально пожирал её тело. Стоило только присесть, как пятая точка утопала в мягкости, а за ней и остальное тело. В общем, она покачнулась в бок, но удержалась… правда покраснела… — Врачи хвалят. — начал с весьма странной темы Инокентий — Организм сильный, не растерял дух. — Этому я обязана братству. — и снова её слова возымели странный эффект, на этот раз на самого папу римского… — Непременно. — спустя длинную паузу выдал мужчина — Отец наш всевышний, одарил тебя великим даром, исцелил твои раны и сохранил жизнь… Воистину чудо божье. — неловкость грозилась выскочить наружу ибо Инокентий не сводил с неё взгляд — Год тому назад… После того как я был избран, я посетил твои покои дабы помолится… — вопреки попыткам самоконтроля, бровь таки выгнулась в попытке задать немой вопрос — По старой традиции. Традиции? К «святой деве» и «чудо божье» она уже более как привыкла. В конце концов Мария частенько её так называла, да и причины были ей более-менее ясны. Но когда в ход пошли откровения… От той же Марии она узнала что в середине семнадцатого века, её спящее тело прошлось галопом по европе подобно мощам святых, затем осело в Ватикане, играя роль живой иконы, однако после попытки «вскрыть» и вывести на чистую воду церковь, её перенесли в какую-то охраняемую зону. Рассказ Марии свалился на её голову тем еще грузом ибо казался просто немыслимым. Зеновия не верила, считало бредом или же очень плохой шуткой, но после слов понтифлика. — Я… Я… — язык банально не поспевал за головой, однако дело спас Инокентий. — У верен у тебя много вопросов. В конце концов именно я распорядился насчёт твоей изоляции на первое время, значит мне и исправлять. Времени у тебя предостаточно, а у меня… — он усмехнулся — Что-же, не каждый день даётся возможность побеседовать со святой в живую. Но прежде чем мы приступим к твоим вопросам… Он медленно потянулся к столу. Там, среди кубков вина и соков, было некое устройство. Его предназначение было тайной для самой Зеновии, но именно за ним и потянулся Инокентий. Щелчок, затем слегка противный писк и красная надпись «REC.» — Конечно, Divinum officium. Как вам будет угодно… — Отнюдь не мне. — прервал мужчина — Свои вопросы я еще успею задать. Церковь… — он скрестил пальцы домиком, пронзил её острым взглядом — Понимаю, для тебя всё было буквально вчера, но для нас — потомков тех времён… Пусть это и болезненно, но постарайся вспомнить всё о битве за Кастелванию. Всё… в мельчайших подробностях…***
Откуда он знал эту дорогу? Куда он шёл? Зачем он перебирал ногами в неизвестное место? Ответа не было. Лишь рефлексы и призрачные воспоминания пролетающие между глазами. Каждый новый шаг, новая улица и домик становились знакомыми. Резко и неприятно. Словно вспышка световой гранаты в тёмной комнате. Хотя, что такое световая граната? И снова образ, и снова то что мгновение назад было неясным… проясняется. Однако всё это играло малую роль. Даже меньше. Его попросту не интересовали эти изменения, ибо голова была занята совершенно другим. Дождь… его холод… Пар из-зо рта в такт глубоких и редких выдохов. Он… чувствовал. Слабо, но чувствовал холод, тепло… впервые за почти что целую вечность… Дом, чуждый, но в то же время родной, так же как и его дверь, так же как и свет горящий на кухне. Шаги не были для него чем-то неожиданным, так как быстрое и встревоженное биение сердца отдавало эхом в ушах. Этого увы… было не избежать. Но не сейчас. Пусть лик и значимость той кто направлялась к нему были такими же «туманно» знакомыми, что давало ему право впиться зубами и утолить жажду, пить… не хотелось. Кровь той девушки — Акено… сэмпай, на удивление насытила его. Даже лучше… слишком уж… Она не была человеком. Именно что не была иначе, как объяснить вкус её крови? Да и сам факт того что старшеклассница что-то ищет в туннелях заброшенной церкви… Но всё снова сводилось к той самой незначительности, так же как и предстоящий диалог… — Иссей! — это был крик наполненный гневом. Не нужно было слышать сердце чтобы догадаться — Где тебя черти носят? Три часа ночи… Она внезапно замолкла при этом не сводя взгляд с его лика. Усталость… Невероятно сильная усталость легла на её веки чертовски тяжким грузом, и не только на них. Пришлось схватиться за перила лестницы дабы хоть как-то противостоять головокружению. Мысли оборвались так же неожиданно, как и слова. Внезапно, все проблемы испарились, даже гнев, даже странный облик её родного сына. — Ох… — стон был не менее мучительным — Как же я устала. — Аой протёрла лицо рукой в надежде «смыть» усталость, но не помогло — Я пожалуй пойду посплю… Ответа женщина не дождалась, лишь молча и медленно поднялась по лестнице под пристальным взглядом своего сына, однако… — Там… на столе. — внезапно добавила она основавшись — Твоё любимое. Должно быть еще тёплым. Поешь и бегом… спать… Ты наверное тоже устал. Он промолчал. Проводил её взглядом пока силуэт не скрылся за углом. Его состояние? Сила воли или же? Да, пожалуй именно он — материнский инстинкт. Он… знал на что способна материнская любовь пусть никогда не был одарён ею. Знал что простое вампирское внушение — ничто для неё… Кухня и впрямь пахла «любимым». Рагу… Запах вызвал слабое слюноотделение, но даже оно не могло его убедить. Нет. Он попросту не мог поверить в то что видел, в то что чувствовал. И, вместо того чтобы отведать еду приготовленную ради него, он потянулся к бутылке и бокалу в стенке. Рука задрожала, бокал наполнялся до краёв и даже больше. Аромат щекотал нос, однако этого было недостаточно… правда не на долго. После быстрого и жадного «залпа» он сел на стул, устремил взгляд к окну, к паутине молний на горизонте. Затем вздохнул чувствуя жар на губах и языке… Дурман не заставил себя ждать поэтому он налил еще. На этот раз удержался, пил медленно растягивая вкус и наслаждение… Да, именно оно. Он… чувствовал вкус, чувствовал холод… Он жил… совсем как человек, но… Но всё это так же внезапно потеряло хоть какое-то значение. Был лишь холод промокшей школьной формы, шум дождя и… коньяк…***
Чашка успела помолиться всем фарфоровым богам… наверное, ибо кончина не заставила себя ждать. Пол оборвал и без того короткую жизнь разбив на десятки мелких осколков. — Чёрт… — она вздохнула с тоской глядя на деяние своих рук и неосторожности. И всё бы ничего, но это была любимая чашка Риас. Деньги к слову, играли самую последнею роль. Её текущее состояние выводило из себя. Слабость, нервозность и неосторожность. Акено попросту не могла сконцентрироваться. Причина таилась под пластырем что скрывал следы укуса на её шее. Он так и не зажил несмотря на то, что прошла целая ночь за время которой, демон легко отрастил бы отрезанный палец. Однако дело было вовсе не в физических увечьях, скорее уж в психических если даже не душевных. Его образ никак не покидал мысли. Те кровавые глаза, внезапно погрубевший голос и немного холодная кожа… Стоило ей только вообразить этот лик, как ноги сразу же подкашивались, а дыхание сбивалось, и это было чем-то странным, хотя бы по той причине что она недолюбливала мужчин вне зависимости от возраста, расы, религии, предпочтении и семейного положения. — Надо же… — голос сзади заставил её вздрогнуть и выползти из своих мыслей — И кто это наконец-то дал о себе знать? -Пожалуй сейчас, это была единственная персона которую Акено не хотела видеть. Причин было много, от того что её застали за «исправлением» своих ошибок, до… — Хах… — она ухмыльнулась поняв что именно пытается убрать с пола Акено, и пожалуй, именно это спасло темноволосую от лишних вопросов. Риас не любила наказывать своих слуг, особенно любимицу — Скатертью дорожка. Давно надо было выкинуть это старьё. Купим новый сервиз, вместе. Казалось, что только она изменилась, по крайней мере, Риас была прежней. Она расстегнула пару пуговиц своей рубашки, кинула портфель на кожаный диван, а сама плюхнулась в своё кресло. Свободно, тепло и расслабленно. Правда не до конца… — Скажи-ка ты мне лучше, куда это ты затерялась прошлой ночью? — вопрос возымел эффект и только тогда Акено поняла что разбитая чашка и впрямь меньшее из возможных проблем. У неё было задание, задание которое она благополучно провалила, но не страх перед несуществующим или по крайней мере мягким наказанием, пугал её. Совсем другое… Пришлось… взяться за старое, за то что она больше всего ненавидела в себе — лицемерие. Маски с которыми она отлично справлялась, и эта ситуация не была исключением. — Прости. — спокойствие, так же как и вечная, прекрасная улыбка на её лице, были лишь ширмой — Я забыла. — Риас выгнула бровь, оторвалась от экрана своего ноутбука. — Серьёзно? — само собой что не особо верилось. Чтобы вечно собранная и учтивая Акено забыла о чём-то, да и вообще, речь шла отнюдь не о «чём-то». — Наверное из-за разочарования… — дёрнула она плечами при этом делая вид что чательно подметает то что осталось от чашки. — Я так пойму, что мы ошиблись так же как и падшие. — Да. — соврала она не глядя — Пришлось наблюдать за трогательной сценой расставания. — ни голос, ни лицо не дрогнули несмотря на то что в голове прошлись воспоминания с тем что осталось от падших, в особенности от Рэйналь. — Странно. — Риас начала вертеть в руках ручку и это насторожило её подругу, однако дело было не в обмане — Обычно они не ошибаются, да и мы тоже… — она откинулась, тяжело вздохнула — Жаль… было бы неплохо найти еще одну кандидатуру, хотя бы с банальным двойным критом… Её «жаль» прошлось по Акено мелкой дрожью. На мгновение она замерла, переставила его в роли «фигуры» в руках Риас… Сама же Гремори, не заметила почти ничего, не стала сомневаться в словах своего ферзя пусть и стоило. Падшие, если и ошибались то, подметали за собой, причём с куда большей фанатичностью нежели это делала Акено. Риас не удивилась бы если утром, по новостям крутили съёмку места самоубийства или сгоревшего дома в котором встретила свою кончину целая семья. Однако ничего такого не было, да и Акено… зачем ей было врать и почему она должна сомневаться в её словах? Со стороны эта ситуация казалась странной, особенно для чистокровного демона. В конце концов, чаще всего свита набиралась из людей что само собой, создавало некие проблемы. Мировоззрение, психопрофиль и взаимность надо было постепенно согласовать, довести до стадии крепких отношений между сеньором и вассалом. Однако, Риас чуточку отличалась. Среди знати она выделялась своим бунтарским характером. Под стать «молодёжи». Для многих демонов, свита-приравнивалась семье и зачастую была ей, но открыто заявлять об этом, решались не многие. Гремори была не из них. Правда, это было лишь частью проблемы ибо слово «семья» нужно было воспринимать напрямую с уклоном в «базу». Всё вышло как-то спонтанно, само по себе. Просто совпали периоды их жизни когда красноволосой навязали помолвку, а Акено… С ней всё было куда сложнее, но… Обе в каком-то смысле ненавидели мужчин и это… сблизило их до того момента, когда рамки «нормального» перестали пугать. И… началось… Она не вздрогнула когда талия, внезапно оказалась в объятьях Риас, а её подбородок на плече. — Такими темпами меня украдёт Феникс… — её руки были, как и всегда мягкими, сама кожа гладкой и нежной. Волосы, пусть и после половины дня, всё еще пахли ванилью и лилиями. Но… почему-то… на этот раз они не вызвали волну приятных мурашек, не кольнули в паху под напором воспоминаний о жарких ночах и мокрых простынях. — Его свита — просто гарем. Тебе не о чём волноваться. Половину из них запросто раскидает Юто. — Ну да. — Риас не удержалась, зарылась лицом в угольные волосы своей подруги вдыхая их аромат — Вот только он сам — та еще заноза в заднице… Ладно бы просто бессмертный уродец, так еще и чертовски наглый мужлан. — Опять заявился к тебе домой? — Риас фыркнула, но быстро приободрилась наблюдая за тем как Акено наполняет свою чашку чаем якобы на что-то намекая. Черноволосая заваривала просто чудесный чай, а Гремори уже не стеснялась пить из её чашки, скорее наоборот. Это доставляло некое удовольствие. — Еще как. При параде, с огромным букетом цветов. — Но если ты не разбудила меня в час ночи дабы помочь выбрать фату, значит… — Я кинула в него вазой. Смотрелось вполне себе приемлемо. От мокрой курицы было не отличить. — вид у Риас был крайне довольным. — Настойчивость вроде как отличительная черта его рода. — Скорее наглость. — снова фыркнула Гремори направляясь к своему креслу с чашкой в руках — Навряд-ли в скором времени найдётся тот, кто достоин меня. — Ну да… — как-то отстранённо согласилась Акено при этом инстинктивно потянувшись к шее. — Ну да ладно. К чёрту его. Пока что давай-ка не будем списывать со счетов нашего маленького извращенца. «Развод» с падшими никогда не кончается миром, так что понаблюдай за ним еще пару дней и… будь так любезна, не забудь.***
Молчание угнетало в разы сильнее нежели её прихрамывание. Ступеньки дались с трудом, настолько что сам папа Римский удостоил её опорой. Увы, но оценить столь высокую честь она не торопилась, ибо голова попросту не могла думать. Лучше бы… она отказалась от этой встречи… Но время уже не вернуть и сейчас, она ожидала в попытке унять дрожь в руках. После разговора с Инокентием, время проведённое в больнице, показалось ей беззаботным так же как и сопутствующие проблемы… Монолитная дверь перед ними была крайне упорной. Понтифику пришлось набрать длинный код на циферблате, отсканировать отпечатки пальцев и сетчатку глаза. Замки двинулись. Их лязг прошёлся эхом в голове Зеновии. Перед ней предстал длинный коридор конец которого терялся в свете белых ламп. Прохлада оправдывала себя ибо по бокам были расположены витрины, а в них… Понтифик удостоил её этой чести по другой причине, но вместо того чтобы стыдливо следовать за ним смотря в пол, она то и дело бросала взгляды на то что было за прозрачным стеклом. Рукописи, чертовски старая и истрёпанная библия, мощи святых, фрагменты церковных колоколов и иконы… их было почти что недосчитать, так же и их возраст. Шли они долго, а коридор всё никак не кончался однако, его конец не был их целью. В один момент Инокентий остановился, подошёл к монолитной стене и выполнил тот же ряд действий открыв секретную дверь. Пожалуй… зря она зашла… С первых шагов в глаза бросился потрёпанное знамя с крестом. Дальше — доспехи, мечи шлемы и даже фрагмент передней пластины титана. Воспоминания не заставили себя ждать, хлынули словно потоп… но, это было ничем по сравнению с концом. Да, в отличие от коридора у комнаты был конец и там, её терпеливо ждали… ждали почти что половину тысячелетия… Её меч не удостоился никакого внимания. Экскалибур разрушения познал не самую лучшую участи. Эфес попросту расплавился и потёк вниз по рукояти, застыв в таком виде на века. Лезвие не отставало. Оно по прежнему находилось в плену расплавленного камня… Почти что в том же состоянии был и её боевой крест. Свастика на нём потекла, потеряла свои очертания и… силу ибо Братства… уже не было… В любом случае, её оружие удостоилось лишь беглого взгляда ведь рядом, Зеновию ожидали её… товарищи… В это верилось с трудом. Воспоминания были слишком свежими, пост синдром лишь набирал обороты. В расплавленных гравировках она находила знакомые имена, находила их призрачное присутствие, словно лишь пару дней назад их измученные холодом и усталостью лики, смотрели на огромную стену, трепетая в ожидании начала… Среди боевых крестов нашёлся «калека» Фридриха, чья нижняя часть осталась в теле громадного вампира. Нашлось и имя трусоватого Артура… того кто спас её… дабы потом пасть от её же руки… Трость упала на пол, а дрожащие руки упёрлись в стекло витрины. Она не смогла сдержаться, позабыла о сопровождающем её потифике… Они были там… по ту сторону… Нашли свой покой все, даже разломанный пополам крест с оплавленной мордой льва. Все погибли… обратились в прах под напором божьего суда… Все, кроме неё… Когда в воздухе вспыхнула магическая печать, Инокентий отшатнулся. Мгновение спустя — понял что недостаточно далеко. Хлынувшая из круга сила, обжигала до костей своими яростными вихрями. Медленно, в сопровождении низкого гула и жара, явилась рукоять. Чудо божье предстало перед ним в своей ярости, которую еле как сдерживали толстые цепи. Но стоило деве коснутся рукояти, как они тут же взорвались. Дюрандаль… ни капельки не изменился, словно побывал в той же коме что и она. На этот раз она не ощутила его веса, не услышала как шипят и обугливаются руки… её и Инокентия. Лезвие вонзилось в бетон словно раскалённый нож в масло, а она опустилась на колено склонив дрожащую голову. — Da requiem animabus vestris. Praemium enim tibi Dominus factis vestris. (Да упокоятся ваши души. Да воздаст вам господь за ваши деяния.) — она подняла голову вцепившись взглядом в осколки золотого креста — Я… сдержала своё обещание… Ваше Святейшество…***
— Похоже вам неплохо досталось, Ваше Святейшество. — насмешливо бросила проекция кардинала при этом не забывая об этикете и иерархии в которых почти что не было нужды. В конце концов священный трибунал имел куда больше влияния и силы нежели статус Инокентия. — Все мы грешники… — задумчиво и без сожалений протянул мужчина любуясь на свою перебинтованную руку — Божья кара судит за грехи. Наша служба и молитвы лишь смягчают приговор. — Безусловно. — согласился с ним другой кардинал чьё лицо, так же как и у остальных, было накрыто тенью. Их истинные имена и личности, оставались для папы загадкой — Но, несмотря на сравнительно хорошие новости, не учесть столь самовольное поведение мы не можем. Особенно учитывая что даже вы пострадали в результате её необдуманных действий. — Всего лишь плоть. — отмахнулся Инокентий намекая что проблема уже исчерпана, да и навряд ли лица по ту сторону проекций волновались о его здоровий. Он был лишь очередным понтификом, чьё имя удостоится быть вписанным в мраморную плиту наряду с десятками других… таких же пешек… — Куда важнее то, что я лично увидел чудо божье. Уверяю вас, это оно — Дюрандаль во всей своей красе и ярости. — Хорошая новость. — согласилась с ним проекция очередного кардинала. — Не без этого. Однако, не будем забывать что хроники ведают об обратном. — О чём же? — интерес, само собой брал вверх над Инокентием ибо доступа к самым древним записям Ватикана у него не было. — Зеновия Кварта. — донёсся голос кардинала справа — Подкидыш. Исходя из записей некого отца Марко, нашли её у дверей церкви восьмого декабря тысяча триста шестьдесят четвёртого года. Ребёнок — девочка, была здоровой, цитирую — «без признаков заражения «чёрной смертью». Посоветовавшись с монахинями, её решили приютить. Дальше, Кварта «всплывает» в регистре новобранцев ордена свящённого братства — тысяча триста семьдесят два. — понтифик притупил взгляд, потянулся к золотому кресту на своей шее при этом вспоминая сколь сильно раскрылись глаза субъекта нынешнего разговора, когда он сказал ей что «Братства» больше нет. — Через десять лет, в учётной книге кузнеца Эцио Веспули, появляется заказ на боевой крест с гравировкой имени нашей девы. Примечательно что она обскакала сразу три офицерских звания показав себя как, цитирую — «исключительный талант», не говоря уже о высокой синхронизации с экскалибуром разрушения. — Я… не совсем понимаю к чему вы ведёте. — не постыдился перебить его понтифик, несмотря на то, что догадывался о чём речь. — Не всё сразу. — на удивление спокойно отреагировал кардинал — Её «исключительность», а когда я говорю исключительность Ваше Святейшество, я имею в виду избранность, выявилась на седьмом году обучении в ордене. Сохранился манускрипт Адриано Ботичелли — сокурсника Кварты. Опуская подробности, во время вечерней молитвы, духовник обжёг свою руку до костей коснувшись головы молящийся девы. Находящиеся рядом курсанты, были госпитализированы в лазарет с ожогами разной степени тяжести. — Не мудрено. — кивнул Инокентий при этом сжав опалённую руку в кулак будто убеждаясь в реальности своих увечий. — Здесь-то и кроится наша нестыковка. Избранная нести кару Божью, могла лишь призвать печать трёх святых. Сам же меч, не поддавался на молитвы, а попытки насильно освободить его от цепей, зачастую оканчивались визитом в лазарет нашего субъекта. Инокентий задумался при этом протирая меж пальцев свой крест. Если слова кардинала были правдой, а правдой они должны были быть, тогда то что он увидел не поддавалось обычному объяснению, разве что… Его губы дрогнули, растянулись в подобие мягкой улыбки… В священном пристанище истории, он был свидетелем появления чуда божьего — доказательства того, что воля бога всё еще есть, что она до сих пор выполняет свою роль несмотря на… гибель своего создателя. По неволе, он попытался представить как она отреагировала бы на то, что он сам узнал после того как получил должность понтифика. Инокентий мог с уверенностью сказать что в тот момент, его вера пошатнулась, ослабла. Но Кварта… дева была совсем другой. В её иссушенных временем глазах, глазах той что прошла через ад в награду оказавшись в почти что незнакомо мире, он видел искру. Её очи отличались от фанатиков, от сверкающих, жаждущих наживы и власти. Она была чиста, попросту не понимала что за прошедшее время люди ни капельки не изменились, наоборот, стали лишь хуже, прогнили… так же как и сама церковь. — Поэтому… — голос кардинала вывел его из раздумий -…складывается впечатление что что-то наша дева недоговаривает… Мгновенный призыв Дюрандаля в вашем присутствии, это доказывает. — Возможно. — якобы согласился Инокентий — По крайней мере это отличается от её рассказа. — Да. Мы прослушали запись вашего разговора… — понтифик вздохнул, опустил крест и уселся покомфортнее в своём кресле. В конце концов, вся эта беседа была лишь иерархической формальностью наподобие той что была в самом начале их разговора. Священный трибунал успел всё обсудить и принять решение… без его участия или согласия. — Увы, но ничего нового она нам не поведала. «Ничего нового…» — подумал мужчина мысленно ухмыльнувшись и вспоминая те же янтарные глаза. О том кто именно обрушил Божий суд на крестовый поход, он знал… пусть и не должен был, но… Почему-то её взгляд притуплялся когда разговор, касался Дракулы, почему-то её тон отличался от нормального человека для которого вампир — зло. Трибунал был прав. Кварта сохранила некую тайну — то что видел и знал лишь единственный выживший. Версия утвердилась когда после длительного допроса, спустя тяжелую и неловкую паузу, она застала его врасплох своим вопросом. Вопросом на который у Инокентия не было ответа даже для себя, благо он остался лишь между ними и стенами его кабинета… — Возможно. — повторился он будто не замечая информационную «сухость» записи которую сделал — Но… я всё-таки займу противоположную сторону. — Надеюсь, у вас есть разумные… — внезапно понтифик засмеялся. Спонтанно и даже как-то нахально. Пришлось поставить перебинтованную руку на стол и сжать, дабы боль остановила его саркастически порывы. — Основания? — в его глазах прорезался вызов, достаточно твёрдый, чтобы выстоять перед двенадцатью ликами трибунала — Никаких facto (фактов), всего лишь интуиция. Вы поднимаете старые, затерявшиеся записи… «Грубые» факты либо же строчки простых обывателей того времени. Я же… — он сделал паузу, притупил взгляд, вспомнил исхудавшую, прихрамывающею фигуру которая чуть ли не упала пытаясь приклонить перед ним колено — Несколько часов назад, мне выпала честь. И дело вовсе не в священном, летаргическом сне или созерцании Дюрандаля. Я увидел живого человека, деву времён упомянутой вами черной смерти. Деву потерявшеюся во времени, готовую расплакаться от мысли что это самое время отняло у неё всё, от товарищей до цели существования. Но… как вы могли заметить из записи нашего разговора, она не сдалась. В этом исхудавшем теле еще тлеют угли, ибо я увидел еще одно чудо — последнего выжавшего, воина отдавшего честь тому что осталось от его товарищей. — То-есть… — проекция кардинала напротив пошла рябью дабы мгновение спустя, явить его руку. Пальцы протирали меж собой золотую и наверняка коллекционную монету. Увы, но такова была правда с которой Инокентий давно смирился. Для кого-то источником мудрости и духовного спокойствия был крест, ну, а для большинства — деньги — Ваше святейшество ручается за «чистоту» субъекта? — Да. — моментально соврал тот в ответ и не прогадал. Точнее он знал это с того момента как кардинал взял в руки монету, с того момента как его уведомили об экстренном собрании трибунала. Дюрандаль был лакомым кусочком, пусть и всего лишь каплей в море, в нынешней ситуации церкви. — Хорошо. — пусть мрак скрывал их лики, Инокентий мог поклясться что все они как один растянулись в подобие довольной ухмылки, словно весь их разговор был предвиден, словно они знали что он встанет на защиту этого дитя — Добавьте мониторинг её состояния в список своих обязанностей. С сегодняшнего дня вы личный куратор избранной нести суд божий. Связь оборвалась. Быстро и раздражительно. Они попросту отключили его от беседы напрочь позабыв об этикете и иерархии. Впрочем, Инокентию было не привыкать. Его правление близилось к неминуемому концу. Времена менялись, менялись имена Пап. Лишь трибунал был вечным и неизмеримым. Мужчина откинулся в своём кресле, снова потянулся к кресту. Снова вспомнил недавний разговор… вспомнил тот вопрос… И снова… не смог на него ответить. Даже спроси он об этом трибунал, навряд-ли удостоился бы ответа… Почему-то Инокентий был уверен что во всём мире, не сохранилась ни одна запись, ни один манускрипт который мог хотя-бы намекнуть на то, откуда брали своё начало, корни столь противоречивого чудовища…***
Звонка перемены она не услышала. Он попросту затерялся между мыслями и чувствами. И снова, она никак не могла распутать комок в груди. Это была радость перемешанная с виной… Риас поверила ей. Акено была уверенна что сомнения так же будоражили разум её подруги, но она предпочла отогнать их прочь. В конце концов, их связывали куда более крепкие узы нежели дружба. И она… предала их соврав, за что и не находила себе места. С другой стороны, появилась возможность поддерживать с ним контакт при этом не привлекая к себе внимания. В ней бушевала жажда, интерес… Хотелось изучить его, понять что было причиной столь резких и кардинальных изменений. Был ли он таким с самого начала или же… Блуждая в своих мыслях она не заметила его появления. Не заметила как быстро и внезапно оборвался шум и разговоры девушек в классе. Лишь когда по коже прошлась волна мурашек, Акено в панике забегала глазами по классу. Чувства и внезапно участившиеся биение сердца её не обманули ибо она очутилась с весом его холодного взгляда на своих плечах. Он был в дверях. В той же одежде что и вчера ночью, в той же рубашке с окровавленным воротником. Но всё-таки, что-то со вчерашней ночи изменилось. Точнее он сам. Может быть она и преувеличивала, но он определённо подрос и даже подкачался… что само собой было невозможным за столь короткое время. И без того начавшие темнеть волосы стали полностью угольными придавая его лику еще более мрачный вид. А глаза… глаза попросту вгоняли её в эйфорию ибо смотрел он прямо на неё и это было неописуемо. Словно весь холод и мрак проходили сквозь каждую клетку её тела. Укус под пластырем начал зудеть так же как и что-то пониже, заставляя вспоминать сколь бурным был её ночной оргазм. — Это что Иссей? — в недоумении спросила одна из кружка девушек которые так же как и Акено, наблюдали за ним с некой опаской и дело было вовсе не в его внешнем виде, хотя он в принципе, играл весьма большую роль. Акено была на третьем курсе, так что класс находился на третьем этаже. Появлялся весьма интересный вопрос мол чего первокурснику искать на этом этаже. И если его появление можно было списать на какую-то «консультацию» с сэмпаем, то намертво пригвождённый к Акено взгляд, не поддавался многим объяснениям… кроме одной. Однако же строить рожи, пищать или же сразу пускать слухи, девушки не стали ибо было еще одно… самое весомое и странное. Почему-то, его рубашка была запятнана кровью, а алкоголем несло за версту. Да и само лицо было далёким от вечно похотливого или же тупого вида, в котором все привыкли его видеть. Когда Акено уронила ручку столкнувшись с ним взглядом и прервав тем самым немую тишину, внешний вид сам по себе отпал на задний план. Девушки запищали, накрыли рты руками при этом взорвавшись интересом. В конце концов, Химидзёма была непровозглашенной, второй красавицей школы, а Хёдо мелким извращенцем которого сторонилась вся женская часть этого же самого заведения. Роман между ними, или вообще хоть какие-то отношения, были чем-то что было трудно вообразить даже в сценарии самой плохой комедии, а уж какие сплетни могли пойти… Но «важнейшая» новость для девушек, была второстепенной для самой Акено. Он… просто стоял в дверях, просто смотрел на неё своими кровавыми глазами. И этого было достаточно дабы она уловила его мысли. Через пару секунд, он ушёл так и не проронив ни слова и игнорируя взгляды, слова, вопросы. Шумиха поднялась знатная. Даже звонок к началу урока не смог пробиться сквозь мешанину девчачьих голосов ибо только слепой не увидел бы в каком состоянии он оставил своего сэмпайа… Правда она быстро опомнилась. Взяла себя в руки состроив привычную мину благо учитель уже был в классе, избавив её от допросов со стороны сверстниц. Урок, так же как и предыдущие она не слушала, была занята почти что теми же мыслями что и раньше, но на этот раз старалась не выделятся дабы не дать ученикам еще больше «подсказок». Чего он желал? Поговорить или же… напиться? Ответа она не знала, да и не особо-то и трудилась напрягать мозги на эту тему ведь так или иначе, оба предложения были для неё очень даже заманчивыми…***
Воздух вокруг просто кипел, плыл размывая силуэты вдали. Солнце припекало, ногти в сапогах выли и казалось вот-вот, взорвутся или лопнут от тепла и пота. Кстати о поте… Он был везде. От него липла к телу одежда, волосы к лбу, а солёные капли то и дело норовились выколоть глаза, стекая с бровей. Но ей было не почём, и от этого, окружающие смотрели на неё как на сумасшедшую. Удар — лязг, удар — лязг… — «Братства больше нет…» — раз за разом крутилось у неё в голове в то время как тело действовало на автопилоте. — «Оно взяло на себя ответственность за гибель крестового похода и в наказание было расформированною, со всеми вытекающими…» Удар — лязг, удар — лязг… солёный пот щиплет глаза… солнце выпекает до костей… — «Я повторюсь… С этим не будет никаких проблем. Ты пройдёшь курсы, быстро вникнешь в суть. Уверен, это пойдёт тебе на пользу, и не только тебе…» Была ли она в гневе? Да пожалуй именно он вскипал в её жилах, тогда… и сейчас тоже. Она понимала что именно имел в виду Инокентий. Замечала как осторожно и бережно он выбирал слова, пытаясь не затрагивать больные темы, но… но даже так, несмотря на то что она здраво мыслила, прекрасно понимала кто перед ней, вспыхнула как спичка… Нет, Зеновия никогда не была против монахинь напротив, считала их примером. В конце концов именно такие женщины её вырастили, заменили мать и учителей. И пожалуй именно поэтому, она не могла принять честь, которую был котов оказать ей понтифик. Она считала себя недостойной, неспособной направлять на путь ибо сама не знала своего, не говоря уже о заботе о детях… Должность Святой при Соборе Святого Петра ни то что не нравилась ей, попросту пугала. А сиротский дом имени Святого Михаила, пусть и брал за душу посредством её происхождения, всё-равно казался непосильной задачей. Она… была воином. Прямолинейной, молчаливой и даже слегка грубой. Не могла приукрашивать слова, наоборот, старалась говорить чётко и мало. А дети… Что-же, пусть Марко злился когда она уходила в орден будучи уверенным что призвание женщины — забота о детях, несмотря на буйное прошлое и спокойное настоящее, материнских позывов она не чувствовала, скорее наоборот… Забавно, но вышесказанное было лишь малой частью того, что служило причиной её гнева. Да, Инокентий старался, однако очевидное не так-то просто скрыть. Должности, помимо того что были слишком «роскошными» для неё, оставляли после себя некое впечатление, впечатление которое вывело бы из себя любого воина. Её отправляли на покой намекая, пусть и не прямо, что время её походов на север прошло, причём давным-давно. Создавалось впечатление что её попросту списывали со счетов, и пожалуй именно этого и добивался понтифик. Но… нет. Она возразила. Моментально и яростно, напрочь позабыв кто перед ней, и как не странно, Инокентий лишь вздохнул будто заранее, знал как она отреагирует. Пусть и с трудом, даже с некой ленью и неторопливостью, её определили в батальон по подготовке молодых экзорцистов. Это должно было стать для Зеновии способом реабилитации, однако вместо этого лишь еще сильнее вогнало в депрессию. Теория была интересной. Одно дело на протяжении девяти лет читать молитвы и учится махать палкой, и совсем другое — изучать своего врага. Схватывала она достаточно быстро, если учитывать что менталитет был отнюдь не первой свежести и само собой, не спешил адаптироваться. Сама мысль о «мире» с демонами была ей отвратительна и непонятна, да и «великая война» не совсем укладывалась в её голове от слова совсем. Инокентий потратил довольно-таки много времени объясняя ей что так оно и было, что это история которая творилась задолго до её рождения, крестовых походов, великой схизмы и предательства Иуды неверующего. Но даже несмотря на регулярные уроки от самого папы Римского, верилось ей с превеликим трудом. В её представлении, Всевышний не мог проиграть каким-то сказочным драконам, не мог объявить перемирье с демонами и падшими… И если поначалу всё шло более-менее хорошо, то потом… Долгожданная выписка из больницы подарила лишь кратковременное счастье. Теория сменилась практикой, тем самым маханием мечом которого, как она заметила, стало куда меньше в учебной программе что было попросту непростительно, особенно для того кто сражался со злом ибо в слабом теле — слабый дух. Вскоре, она еще раз убедилась в суровой правде этих слов. Поначалу Зеновии с трудом давался минимум для нынешних кадетов, ей — той что когда-то была классифицирована как исключительный талант и гордость братства света… И это было отчаянье, чувство утраты и беспощадности… которые весьма быстро сменились на гнев и фанатичность коим она сейчас и отдавалась, при этом ни щедя еще не до конца окрепшего тела. Удар — лязг… Удар-лязг… пот и боль в суставах… Одноручный меч был чертовски тяжёлым и неповоротливым для её нынешних рук, чего уж говорить об монструозном Экскалибуре разрушения или Дюрандале… Её «сокурсники» были молоды, ну… с исторической точки зрения. С биологической же — почти что ровесники, однако в отличие от Кварты, не могли похвастаться тем же фанатизмом. Когда солнце пекло они охотно пользовались разрешением отдохнуть в отличие от уже упомянутой святой. Вот и смотрели на неё из тени, словно на сумасшедшую и пожалуй такой она и казалась. Манекен облачённый в чешуйчатые латы имитирующие хитиновые отростки характерные демонам отступникам, познал ад ибо её удары были слишком слабыми, чтобы подарить быструю смерть. В них по-прежнему чувствовался стиль, техника, мастерство, но костлявые пальцы попросту не справлялись с грузом рукояти… и это был позор. Непростительной слабостью и унижением перед самим собой, перед той которую звали карающей дланью бога, перед той что выжила… продолжая нести на плечах бремя и грехи того крестового похода. Действия были машинальными. Она взмахивала мечом, но на цель не глядела. Усталость и боль в суставах вгоняли в некий транс ибо каждое движение, пусть и медленное, но несло в себе воспоминания. В первые дни она ощущала то же самое, мечтала хоть немного отдохнуть в тени, укрыться от солнца. Считала бесконечное повторение одних и тех же движений — безумством, и к сожалению, вскоре ей выдалась возможность осознать свою глупость. Бой с чудовищами быстро расставил всё по полкам, куда лучше нежели теория и ор инструкторов. Лишь тогда, напрочь срубив голову вампиру, она осознала цену отточенного удара с разворота, который и попыталась повторить… Так же машинально, не задумываясь о возможностях и последствиях… Удар, отсутствие лязга… зато хруст… Она рухнула на колено при этом отпустив рукоять меча. Мишень наконец-то ушла на покой. Латы сдались под напором силы и острого лезвия, оставив бревно в полной власти лезвия. Оно вонзилось почти что наполовину. Намертво, правда с весьма печальным исходом. -КВАРТА! — несмотря на то, что ей уже не было десять, а инструктор был едва знаком, голос всё равно пробрал до костей заставив подсознательно ощутить себя виноватой — Твою мать! — казалось что статус святой и даже находящеюся по ту сторону забора церковь, никак не влияли на слова инструктора, благо он имел на то право — Пятый вывих за три дня! О, злость так и кипела в его глазах, и именно этими глазами он заживо её дырявил. Как-никак, но ему предстояло писать тот же рапорт уже в пятый раз, и в пятый раз оказаться на ковре начальства, в чём она так же чувствовала себя виноватой. В конце концов он отвечал за практикантов собственной шкурой, а она так и норовила себя покалечить. Когда сапоги тяжело застучали, Зеновия специально отвернула голову. Было стыдно, вот только Калебу, точнее инструктору, было на это плевать. Он бросил на неё беглый взгляд, мысленно вздохнул с облегчением ибо это и впрямь был простой вывих, простой, но чёрт возьми — очередной. Церемонится не стал, наклонился, схватил её за плечо… Она не издала ни звука, лишь глаза чуток увлажнились. Хвалить её за это, Калеб, само собой не собирался. Лишь помог поднятся, наклонил голову и прошипел сквозь зубы… не хуже гремучей змеи. — В мед пункт. Быстро! — Поняла… Медсестры, как всегда, не было, хотя в ней уже не нуждались. Плечо опухло, движение руки отдавало болью в плече, но это было ничем по сравнению с грузом мыслей. Удар с разворота… эффективный, но в то же время один из самых простых. Ей было стадно не только перед инструктором, но и перед собой, в том числе. Правая койка — наиболее удобная и большая, была скрыта за шторами. Соваться туда не хотелось, да и не задумывалась она об этом. Просто осторожно села на первую попавшеюся на глаза кровать. Стояла долго, приходила в себя, восстанавливала дыхание. В какой-то момент начала вытирать левой рукой пот с лица, но так и застыла. Мгновение спустя, по палате прошёлся зубной скрип… -Diabolus… Diabolus damnat te. (дьявол тебя побери). — и снова это был гнев и ненависть, ненависть к своей слабости, к утраченным годам изнурительных тренировок… Однако на этот раз, она не успела погрузиться в свою депрессию ибо шторы зашуршали. Внезапно для неё, из штор вынырнуло перебинтованное нечто, точнее перебинтованная голова того самого нечто. Битов было просто до ужаса много, настолько что Кварта не могла толком различить лицо этой… мумии, и чего уж смущаться она застала её врасплох настолько, чуть ли не сработали рефлексы. — Кто… — несмотря на проблемы с распознованием лица, из затылка торчали две косички оттенка тёмного мёда, да и глаза были большими и красивыми, с длинными, закрученными вверх ресницами, что и дало Зеновии подсказку. Перед ней была девушка и стоит заметить, в весьма скверном состоянии. Увы, но живучесть и радость голоса, это не влияло. — Какое прекрасное произношение. — не скрывая интереса и восхищения, пискнула девчонка, именно что девчёнка ибо голос у неё был тонким, почти как у ребёнка — Я бы сказала что оно… эм… la… la… latus чем у большинства преподавателей. — энергия и искры бьющие ключом из глаз девушки, вогнали Зеновию в ступор, она даже не успела ответить — Ах… — из штор показались руки… в тех же толстых бинтах — Вы должно быть офицер, или может быть эскорт самого Папы… Как чудесно… Что-же в чём-то это перебинтованное чудо не ошибалось. Перед ней и впрямь был офицер, только бывший… давно… Теперь же её звание не значило абсолютно ничего, однако откуда девчушка могла знать. За время молчания Зеновии, она уже принялась выдумывать еще более странные версии толком не дождавшись ответа, тем самым доказывая что фантазия у неё не менее энергичная. В любом случае, такие люди Зеновии не нравились. Они были через-чур радостными и энергичными, в то время как она предпочитала более спокойную кампанию вроде того же Фридриха, Роланда или под конец Инокентия. Так что решила спустить сие чудо на землю во избежания недоразумений. — Я практикантка из третьего батальона. — выдала она с некой надеждой. — Правда? Так… получается что мы учимся в том же кампусе. — Неужели? — верилось с трудом ибо несмотря на третью неделю тренировок, экзорцистов с косичками и тем более, таким запасом энергии она не встречала. — Ну конечно же да. — так же радостно ответила девушка — Третий курс академии. Шиндоу Ирина. Очень приятно познакомится. — А… — почему-то она снова вспотела, чувствовала что не стоит ничего говорить, отвечать, однако не представиться в ответ — было нахальством и оскорблением, так что… — Зеновия Кварта, тоже очень приятно… Слова снова застряли в горле, ибо изменения в лике её собеседницы, вгоняли в еще большие страх нежели прежние. Её глаза расширились еще сильнее, хотя казалось что шире уже некуда. Это было удивление, причём оно сказывалось на Шиндоу не хуже закиси азота на двигателе. -С-с-святая… дева? — от удивлённого крика, вздрогнул даже инструктор Калеб на тренировочной площадке.***
Зачем она снова спустилась сюда? В эту богом забытую дыру, наполненную всяким религиозным хламом от которого, ей было не по себе. Правда, дело было вовсе не в святой ауре и её воздействию на демоническую фигуру... Всё было как прежде, даже расположение трупов не изменилось. Мужчина и ребёнок... если её можно было так назвать, потихоньку начали гнить под напором сырости, наполнив и без того скудный воздух, непередаваемым ароматом дохлятины от которого слезились глаза. Падшая, точнее Рэйналь, разлагаться не торопилась. Она по прежнему перекрывала проход к нужному ей тупику. Перекрывала его не только своим телом, но и ужасно иссушенным ликом. Теперь он пугал её, теперь она знала причину столь странной смерти и чего уж таить, боялась кончить так же, боялась, но... Страх сжимал её изнутри. Всё накалялось окружающим мраком, сыростью и безызвестностью. Там... в глубине, в тьме, скрывался он... Демоническое зрение не могло пробиться сквозь пелену мрака, но что-то упорно и беспрерывно шептало что он там, шептало что не стоит туда ходить. Нужно было развернуться, убежать в панике, сообщить Риас о вампире скрытно живущим на её территории вне зависимости от последующего за этим наказанием. Разум бился за её сохранность, но сердце... было совсем другого мнения. Оно билось словно сумасшедшее, чуть ли не выпрыгивало из груди в порыве неописуемой эйфории, комка сплетённого из страха и желания. Зачем она снова спустилась в эту дыру? Ответа не было, но “желание” никак не утихало. И она переступила через труп, шагнула со страхом в мрак, словно мотылёк одурманенный светом бушующего огня... И не прогадала... Он... как и прежде восседал на своём иссушенном временем троне. Пожалуй лишь на нём, его лик приобретал довольные черты, коих она не замечала тогда в классе. На этот раз Акено остановилась почти что в двадцати шагах - намного дальше нежели при их “первой” встрече. Укус на шее зудел, чертовски зудел. Пусть прошел всего лишь день, простую закономерность она смогла уяснить. Если зудела и пылала шея, значит изнемогало желанием кое-что еще. Это и было причиной её отдалённости ибо еще один шаг мог плохо кончиться во всех смыслах. Повисло молчание. Тяжелое и угнетающее, прерываемое лишь её глубокими и нетерпеливыми выдохами. Минута этой самой тишины продлилась для неё вечностью вплоть до того момента когда он открыл глаза. "О Боже... " - волна диких мурашек скрыла под собой боль от упоминания всевышнего. Он... смотрел прямо на неё. Пара тёмных рубинов вспыхнула во мраке пригвоздив её к месту. Она уже видела такие глаза, купалась в их внимании, но они отличались. Когда эмоции брали вверх, когда атмосфера, движения и темп были подобраны вплоть до идеала что оканчивалось бурным финалом, “она” всегда теряла над собой контроль, в особенности над своей силой. И чего уж таить, красный всегда завораживаю её, притягивал бушующем пламенем и искрами, но эти... эти были совершенно другими. Вместо огня, в них царствовал лёд, спокойствие, властность. Да именно она. Каким-то образом, в окружающем мраке, среди кучи хлама и развалин, он давил своей значимостью будто сливаясь с готичностью своего трона. - Ты... - она замялась, язык попросту немел - Ты хотел меня видеть? На этот раз смелости на колкости и шпильки не хватило. Их вчерашняя встреча весьма ясно дала ей понять... нет, она должна была догадаться при виде первых двух трупов падших. Но сглупила. Клюнула на внешность непримечательного на вид паренька, за что и поплатилась хотя... Ей было трудно разобраться в себе. Плохо или же Хорошо? Раздирающе или же Приятно? Уверенности как таковой не было, ну разве что кроме того что перед ней существо намного сильнее её самой. Воспоминания до сих пор вселяли страх в особенности то как он внезапно исчез из её поля зрения, растворился в окружающей тьме. Затем была железная хватка ледяных рук и боль... кратковременная боль после которой... Подлокотники выполненные в форме черепов, скрипнули вытащив её из воспоминаний дабы снова окунуть с головой. Был ли он таким бледным при первой встрече? Были ли его волосы столь тёмными? Вопросы без ответа были лишь способом отвлечься, не дрогнуть перед приближающимся ликом ибо она дрожала, трепетала в так каждого шага. В конце концов он остановился в двух шагах от неё, пронзил взглядом и было в нём нечетно странное, то чего она еще не замечала. За прошедшею ночь у него было время подумать, прийти в себя и стоит заметить, что произошло это слишком быстро. Половина тысячелетия проведённая в форме однородной массы заключённой в стеклянной мензурке, должна была окупиться с великим трудом несмотря на то, что носитель способный выдержать "едкость" его крови, нашёлся почти что моментально. Это кстати, было еще одной темой для раздумий. Однако же была и другая. Та падшая... Он уже не помнил её имени, да и не стал запоминать ибо чего-то особенного она из себя не представляла. В порыве жажды, он осушил её полностью, сразу, не сдерживаясь в своём желании и пожалуй сглупил, подарил слишком лёгкую и сладостную смерть при этом получив лишь каплю в море, в море нужной для восстановления, жизни. Но она - Акено, отличалась. В ней был тот же "грешный" свет. Пусть и очернённый, но всё-таки свет коим истреблялось зло. Однако, помимо этого... он ощутил эту силу с первого глотка. Нечто другое, тёмное, под стати ему, его натуре и душе. Нечто приближённое пусть лишь отчасти. Поэтому... - Ты не ангел. - застал он её врасплох - Но и не человек. - рука коснулась её шеи, затем поднялась вверх слегка царапая ногтем щёку затем губы и в конце подбородок. - Так, кто же ты, Акено? Взгляд и тон пусть и пылали интересом, весьма прямо намекали что стоит говорить лишь правду и только правду. Вдобавок ощущение того, что она и впрямь у него на ладони, что он чувствует витающий вокруг страх и эйфорию, читает комок мыслей переплетающихся в голове. Она глотнула ком застрявший в горле, постаралась натянуть спокойную маску и ответила, точнее попыталась ответить... - Хими... Не стоит мне врать. - голос же обледенел, приобрёл опасные ноты металла - Твой Бог любит троицу, я же её презираю. Это - моё последнее предупреждение. - она быстро смекнула что к чему, сопоставила нынешнее положение со сказанным ранее. Конечно, навряд ли его интересовало её имя. Однако с другой стороны, правда которую он от неё требовал, несла в себе болезненные воспоминания, которые в конце концов пали, так же как и гордость. - Я - гибрид. Падший ангел и демон. - и снова не смогла уследить за его движениями. Всего в одно мгновение, эйфория и возбуждённость уступили место боли и страху. Его чёрные, заострённые ногти вцепились ей в щёки вскрывая кожу и капилляры, но лицо Иссея, или кем он еще был, даже не дрогнуло. Нет он знал что так бывает. Уж он то точно знал что свет и тьма - две стороны одной и той же монеты ибо сам был воплощением этого первобытного хаоса. Святой и проклятый в одном теле. Однако, в её признание верилось с трудом. Об избранности не могло быть и речи пусть лишь она имела право плевать на законы мира. Лишь она могла сделать такого рода исключение объединив в одно две противоположности. Он... не верил ей, не хотел верить и с каждым мгновением, это недоверии выползало на лицо вселяя еще больший ужас в её аметисты. Другого выбора попросту не было. С хрустом костей, рубашка школьной формы обогатилась дырками, а из лопаток вырвалась пара крыльев, однако парой их было не назвать. Одно воронье, другое с огромной, кожаной перепонкой. Прекрасное, но в то же время - отвратительное сочетание. И снова в его глазах прорезалась новая эмоция. Его лоб напрягся выдавив пару морщин, а глаза опасно сузились. Ошиблась ли она? Или же другого выбора попросту не было? Когда он отстранил руку от её лица и шагнул в бок, наступило некое облегчение. Весьма быстро оно перешло в дрожь, дрожь которую она не была в силах контролировать или скрыть. Он медленно кружил вокруг её фигуры, разглядывал и в конце концов коснулся, точнее лишь прошёлся рукой по вороньему крылу. Пусть и падшее в порок, оно сохранило свою благородность, напоминание о бывалом, ослепительном и девственно белом цвете. Он уже видел такие крылья. Однажды он уже рвал их обращая в лохмотья, и если верить её словам, то Акено была слугой Сатаны, того кто сбежал обратно в ад, так и не приняв смерть от его руки. Однако он был спокоен. Не рвал, не убивал и не упивался её кровью ибо она уже была в его власти, пусть особого доверия и не вызывала. Дрожь, страх и желание ассоциировались у него с не менее прекрасной Кармиллой... с её предательством... Рука плавно прошлась меж лопаток и коснулась другого крыла. И снова она вздрогнула... Непосредственная близость к позвоночнику делала своё дело выкручивая чувствительность на максимум... И это было правдой. Пусть он чувствовал её эмоции, не верил до конца. Но это было реальностью, само крыло было реальностью и никак не иллюзией. К этому присоединялась и кровь, точнее её чудотворные свойства о чьих корнях он совсем недавно не догадывался. Было глупо, непостижимо. Одна мысль о союзе между демоном и ангелом, была смехотворна, да и даже если бы и была, то ненадолго. Их плод, так или иначе был бы уничтожен. Если не Сатаной, то по крайней мере Богом. В этом он был уверен ибо всевышний всегда исправлял свои ошибки... всегда... Тогда-то в нём и поселились сомнения. Тогда-то он понял что что-то с этим миром не так. Понял что блаженное забвение длинною в пол тысячелетия, отличалось от сна в склепе ибо за это время много чего переменилось от людей, вплоть до взглядов самого Бога... - Демон говоришь. - руки снова коснулись шеи, прошлись прямо по месту укуса заставив его пылать адским пламенем - Тогда... кто твой хозяин? Она пошатнулась, упала на колени выдыхая самые настоящие клубы пара. Сознание билось, разум противостоял не желая мирится с ощущением его беспрекословной власти, но тело... просто таяло, терялось в море блаженства и адреналина. Она не хотела отвечать... и причин было много. Зачем ему было знать кто её хозяин. Вообще откуда он был уверен в этом. Складывалось впечатление что он порядком отстал от мира, раз существование гибридов так его удивило, точнее она подозревала что удивило ибо навряд-ли что-то смогло бы так исказить его каменный лик. С другой стороны - Риас. Акено не хотела её впутывать в эту авантюру и чего уж таить, отнюдь не на беспочвенной основе. Её подруга была в отчаянии, искала слуг дабы хоть как-то вырвать победу из рук Феникса, а вампир... Они были диковинкой даже для демонического мира. Акено не особо интересовалась их историей, но по словам Риас, их вид переживал не лучшие времена и предпочитал держаться особняком. В том что её подруга в обязательном порядке займётся его вербовкой, она не сомневалась, в то время как его мотивы оставались загадкой. Возможно, она подвергла бы Риас опасности... Голова начала болеть. Мысли мелькать с невероятной скоростью запутывая её еще больше. Однако в один момент, она словила себя на особо странным предсказанием будущего. Что если... что если Риас будет в том же состоянии как и она? Что если они... И наступил холод, зависть, ревность которые послужили медленным удобрением ненависти. Нет... Она замотала головой твёрдо уверяя себя что не проронит ни слова вне зависимости от обстоятельств. Внезапно осознала что не смогла бы поделить его с кем-то еще, даже с Риас... Но вне зависимости от дум, тело... тело решило иначе. Словно в бреду, губы двинулись сами, сами желали донести ему это имя... - Риас Гремори - сестра Сатаны...***
- Опять ты за старое... Внезапно на правое плечо легла тяжесть. Она не дрогнула, не удивилась. Ирина частенько так делала и со временем, Кварта привыкла, точнее ей пришлось привыкнуть. С момента их встречи в мед-пункте батальона, прошло не много ни мало восемь месяцев. Факт того что перебинтованное чудо оказалось владелицей Экскалибура Мимикри, до сих пор казался Зеновии если не удачным стечением обстоятельств, то уж точно волей Божьей. Привыкнуть к её характеру было сложно. Она попросту прилипла к ней, а иногда даже пропускала занятия лишь бы оказаться на одной тренировочной площадке со святой девой. И стоит сказать, что их нынешняя дружба не была только результатом деления одной и той же жил-площади. К этому кстати, приложил руку сам Инокентий в следствии рассмотрения личного письма от Шиндоу. Каким образом каракули девчёнки дошли до самого Папы за столь короткое время, Зеновия не знала. Но вернёмся к овцам... Их дружба, как уже упоминалась, имела куда более глубокие корни, а они в свою очередь уходили в характер. Да.... когда они встречались на одной тренировочной площадке, остальные ученики поспешно уносили ноги ибо, могли попасть отнюдь не только под горячую руку. Ну а финал таких тренировок, как правило, встречался в том самом мед-пункте где и началась их дружба. К слову, противник из Ирки был так себе. Как Зеновия поняла со слов уже упомянутой, предрасположенность к экскалибуру, была обнаружена совсем недавно. “Мумифицированный” вид был тому доказательством. Кварта могла лишь посочувствовать тому кто отвечал за безопасность учеников на той тренировке. Первое время вообще не укладывалось в голове, сколь неуклюжей надо быть чтобы так себя изрезать. Но со временем всё изменилось. День за днём, без праздников или исключений, они проводили спарринги вплоть до полного изнеможения. Сегодняшний день не был исключением, и вечер, в том числе. - Всё никак не могу понять. - протянула мёдовласая раскинувшись на ближайшем стуле - Зачем тебе это старьё. Они же вымирающий вид! И впрямь. Ирка не особо понимала зачем терять драгоценное время выделенное для сна, в библиотеке, причём в окружении старых, потёртых книг. В добавок, книги эти не несли в себе ничего особенного ибо как она уже выразилась, твари о которых читала Кварта, были на той самой грани вымирания. - Может быть... - не отвлекаясь от книги ответила Зановия - Кстати, раз уж ты здесь... - она притянула свой стул поближе и указала пальцем на гравюру - Кто это? - Графиня Генриета. - без особого энтузиаста протянула мёдовласая при этом широко зевнув - Нынешняя королева вампиров. Вроде как прародитель восьмого ранга. - То-есть... - в отличие от своей подруги, Зеновия пылала интересом... и серьёзностью - Она чистокровная? Прямая наследница... - Кто знает. - прервала та в ответ - Теории весьма много. Кто-то считает что нынешняя, вампирская знать эволюционировала из низкоуровневых. Другие же ставят это под вопрос, мол никакое зло не могло выжить после нисхождения святой кары. Она... притупила взгляд. Несмотря на внешнюю ветреность Ирины, Зеновия видела её оценки, слышала разговоры инструкторов и учителей. Шиндоу была весьма перспективной кандидаткой в офицеры, по крайней мере доказывала это учёбой и боевыми способностями пусть и в весьма... необычном стиле. История из её уст, была правдой... но не до конца. Зло выжило в том чудовищном пламени которое унесло с собой всех, и чудовищ и крестоносцев, которе опалило её саму до хрустящей корочки... но не тронуло “его”. Да... со временем она задумывалась. Сильно и достаточно долго дабы привыкнуть к короткому сну. И с каждой ночью проведённой в раздумьях, в ней зарождались сомнения, страхи... - Ну серьёзно... - снова взялась за своё Ирка - Сколько можно мучить себя этими бесполезными страницами? Тем более если ты сама положила конец их роду... Она осеклась, замолкла виновато опустив взгляд. Зеновия не любила говорить о прошлом, тем более о крестовом походе. С недавних пор настолько, что любое упоминание вгоняло её в апатию. Так было и на сей раз. Она не обратила внимание на то как быстро затихла её подруга. В голове прошлась та ночь, те последние мгновения перед длинным забвением и пустотой. Волосы на затылке зашевелились, по спине прошлись холод и мурашки. Уши снова уловили призрачные звуки разрывания плоти, удара багровых капель об камень под ногами. Словно она перенеслась туда, снова оказалась с мечом в руках, а по ту сторону был он... монстр... вампир... Словно она снова столкнулась с тем холодным взглядом, ощутила силу его рук, запах плавящейся плоти... Да, история молвила правдой ибо была написана победителями. Да, в ту ночь она вонзила Дюрандаль в его грудь, точнее он сам... возжелал этого. Гнев Бога разъедал его изнутри, обращал его плоть и кости в однородную массу стекающею по рукояти на её руки. История восхваляла её, приписывала ей победу над злом, над богомерзким чудовищем, однако... сам творец этой истории, не помнил самого важного... Было ли всё именно так, как описано в учебниках, или же...***
Внезапный стук в дверь не застал её врасплох пусть время было позднее. Сон только-только готовился забрать её сознание, но не тут то было. Справа, Ирка дёрнулась и промямлила нечто неразборчивое. Они спали вместе, на одной кровати несмотря на то, что по словам Инокентия, им предоставили самую большую комнату в женской казарме. Началось всё сразу, еще с той поры когда Ирина пускала слюни от одной возможности дышать тем же воздухом что и святая дева, а дошло до того, что сама Зеновия с трудом засыпала если мёдовласой не было рядом. Просто когда рядом ощущалось чьё-то тепло, мысли казались не такими уж тяжелыми. Она осторожно встала. На цыпочках направилась к двери и сняла цепочку, однако сразу открывать не торопилась. Сначала подставила ногу дабы в случае чего, иметь куда более сильное влияние на дверь. Оказалось что волнения были напрасными. Перед дверью стоял мужчина, что как бы было странно в женской казарме к которой не было доступа для мужской части персона и учащихся. Но в то же время, мужчина был ей знаком, точнее его одежда. Сдержанный, строгий костюм с чёрным галстуком. Это был член личной гвардии папы, Ирина звала их... бодигардами или как-то так. - Прощу прощения. - внезапно выдал он весьма приятным голосом что разнилось c габаритами его тела. - В чём дело? - немножко вяло спросила Кварта не до конца отогнав пришедший казалось сон. - Рекомендую одеться в нечто более подходящее, но если такого будет ваше желание... - Одеться для чего? - прервала она, всё еще не понимая что именно понадобилось личной охраны понтифика в столь поздний час. - Вопросы излишни. Личный приказ его святейшества. Зеновия Кварта - святая дева, и владелица Экскалибура Мимирки - Шиндоу Ирина, должны немедля явится перед его святейшеством. В каком-то смысле он был прав. Вопросы и впрямь были лишними... Ехали они не долго, но даже так Ирина успела заснуть в машине и пустить слюньку на её плечо. Было не критично, да и особо задумываться Кварта не успела ибо ехали они не в ту сторону. Дорога не вела в собор святого Петра, правда казалась смутно знакомой. Когда охранник оповестил их о прибытии, всё разъяснилось... Периметр был оцеплен полицией и пожарными машинами. Последние к слову, тушили чудовищный пожар и судя по тлевшей крыше, он был куда ужаснее до их прибытия. Их моментально пустили на территорию. Бодигард сопровождал ровно до лестницы вниз прикрывшись тем же указом Инокентия. - Ну и где мы? - протирая глаза спросила Ирка при этом, продолжая, зевать. Её постсонное состояние было таким лютым, что казалось будто она не замечает полыхающего недалеко от них пожара. Кварта к слову, как странно не звучало, знала где они находились. В прошлый раз, крыша и маленькое здание где умещались огромные вентиляторы системы продува, не удостоились особого внимания. Поэтому не получилось сразу понять куда их привезли. Но сейчас, смотря на белые ступени, она вспомнила. - Хранилище священной истории. - ответила она, правда Ирку особо не осенило. Они спустились вниз и с каждым шагом, картина становилась всё более ясной. Массивная дверь перед которой Инокентий возился больше пяти минут, была просто выбита из каркаса. Её созерцание вогнало Кварту в ступор ибо дверь походила скорее на стену, да и толщина была почти что в её рост, не говоря уже о полностью металлической структуре. Дальше - хуже. Внутри царил хаос. Витрины, все до единой были разбиты, а их содержимое сожжено или же поломано. Особо остро на неё повлиял вид наполовину сожжённой, древней библии. Да и поломанные кресты, разорванные знамя и искорёженные доспехи подливали масло в огонь. С первого взгляда было ясно что воры, или кем они еще были, не отказывали себе в удовольствии поглумиться... побогохульствовать и для неё, это было непростительно. Но вопреки ущербу, народу вокруг было мало. По мере того как они углублялись в подземный комплекс, становилось более людно. Встречались священники с головы до ног сшитые золотом, так же более “скромные” люди в деловых костюмах правда лица создавали то же ощущение. В конце концов они нашли Инокентия, и лишь взглянув на него, Зеновия поняла что дело было куда серьёзнее нежели её гнев. На нём был привычный балахон и золотой крест, правда снизу, из-под краёв, торчали уши его мягких, домашних тапочков что как бы намекало на всю серьёзность того что произошло. - Ваше святейшество! - несмотря на окружающий шум и щелчки фотоаппаратов, её голос прошёлся эхом, выдернул папу из дум. Он обернулся и увидел обеих приклонивших колени и склонив головы - Мы прибыли как вы и приказывали. - Оставьте формальности. - немного сердито протянуло он, однако в голосе чувствовалась и некая усталость - Сейчас не до них. - спорить Зеновии не хотелось. - Прошу простить мою дерзость, но что... - Нас ограбили. - сухо выдавил из себя мужчина - Попросту поглумились над бесценными реликвиями. - на этот раз был вздох - Но... боюсь это не главное. - он устремил свой взгляд на разбитую витрину и пару подставок под мечи. Они само собой были пустыми - Нам и так не хватало боевой мощи... Она не знала что именно за мечи были на подставках ибо в прошлый раз не пробиралась так глубоко внутрь комплекса. Вид Инокентия и слова, намекали что воры, украли нечто во истину ценное, раз учинённый погром был лишь пустяком. - Мы видели дверь... - немного ошарашенно протянула она спустя минуту молчания - Я даже не могу представить как им удалось её выдернуть... - Всё куда проще чем кажется... - сказала понтифик наклонившись и подняв с пола чёрное перо, коих было в изобилии - Ни тридцати-тонная дверь, ни барьеры их не остановят... лишь рука Бога и его преданных рабов.... Поэтому я и позвал вас...