Pain that is like poison

      Иногда, закрывая глаза, я вижу океан и чувствую его запах — запах свежести, свободы и мечты, а иной раз я оказываюсь в лесу, наполненном жизнью и движением ветра. Тогда я слышу шум листвы, шелест травы под ногами и голоса, что будят меня словно ото сна.       Зачастую я говорю себе, что никогда не был одинок, но сам осознаю, что это не так. Существует истина, которую я понял: "Мы рождаемся совсем одни и также одни и умираем". И эта истина права, она помогает мне бороться с одиночеством и с моими монстрами в голове, что разъедают меня не хуже кислоты, что я вливаю в себя.       Сейчас я снова вижу океан, такой необъятный и огромный, что ноги сами несут меня в его пучину, заставляя погружаться в эту воду в поисках спасения. Бриз воды, и мне становится тепло. Дуновение ветра под ногами, и я ощущаю приятную теплоту песка, что нежно гладит меня по ступням. В нос бьет запах свежести прозрачной воды, что сверкает на солнце, омывая жгучий песок под моими ногами. Шаг, и я погружаюсь в темноту.       Стук соседской двери будит меня, словно преподнося мне хлесткую пощечину по лицу. Несколько секунд тишины, и комната наполняется музыкой, не такой приятной, как издает океан, а ужасной, что режет мои уши, не давая мне и капли покоя. «Карлтон Дрейк» — воспоминание о нем наносит хлесткий удар по черепу, заставляя руки сжиматься до хруста и ненавидеть все, что связано с ним. Рывок, и тело Эдди Брока поднимается с пола, оставляя за собой банку с пивом. Он спускается вниз, волоча за собой ноги и ненавидя все вокруг и особенно того, кто разрушил его жизнь.       Шаг, и он снова стоит под окнами дома, но он пуст, как и всегда, когда он приходил. Только кот охраняет его покои, внимательно рассматривая бывшего хозяина и будто радуясь ему, трется у окна, словно хочет вновь почувствовать знакомое тепло. Эдди стоит неподвижно, наблюдая за стараниями кота, а потом и вовсе уходит: он вновь не увидел её. Эдди не знал, сколько раз он приходил к ее дому. Он всегда был там, стоя внизу, смотря в темноту комнат, стараясь уловить родные движения, что он так любил ранее, но, так и не замечая этого, он уходил. — Все мы одиноки,– произносят его уста, и, отворяя дверь, он снова там, в баре, наполненным пьяными телами. Он опять пьет, стараясь напиться до такого состояния, чтобы, закрыв глаза вновь, почувствовать либо запах леса, либо шум океана, погружаясь в темноту. Но ничего не произошло, и тогда он вновь побрел домой. Словно одинокий зверь, что покинул родные просторы, одинокий и раненый, загнанный в железные джунгли, где нет покоя под каменными стенами.       Океан радовал своей красотой, такой величественный и огромный, что хотелось упасть в его объятья, упасть и... утонуть. Волны бились о камни, закрывая собой песок, стараясь забрать его вдаль, омывая берег так сильно и старательно, что можно было только завидовать. Вдали кричали чайки, кружа над водой и прыгая в неё все глубже, стараясь поймать рыбу и наслаждаясь пойманной добычей, выплывали назад, плавая теперь на поверхности воды, нежась в теплоте солнца, что ласкал их белоснежные перья. Ноги все время погружались в воду, и если посмотреть вниз, то можно было заметить медуз, что кружили рядом, гонимые волнами все дальше от берега в родную глубину. Шаг, и тело проваливается в объятья темноты, где живут сотни медуз.