Второй шанс

      Утро выдалось солнечным и довольно жарким. Лес был наполнен щебетанием птиц, а спокойная атмосфера так и располагала, чтобы полежать на зелёной траве, ни о чём не думая. Однако их отряд и так задержался, поэтому вскоре они двинулись в путь. Привычный быстрый способ передвижения по веткам сменился на обычный — по дороге. Мизуки так больше нравилось путешествовать, хотя и понимала — это отнимает их драгоценное время. Однако поступить по-другому не могла: нуждающийся в помощи, всегда её получит. Именно этому учила её мама всё детство. И, возможно, именно эти слова послужили толчком для изучения медицинских техник.       Их компания стала более шумной, позволяя почувствовать себя обычными путниками, которые были в поисках новых незабываемых впечатлений. Сенджу не хватало искреннего детского смеха, ведь в их клане было так мало детей. А если война не прекратится в ближайший год — то клан Сенджу будет обречён на вымирание. Несмотря ни на что, Мизуки гордилась своим кланом, своими предками и их достижениями в области создания новых техник и медицины. Девушка не хотела, чтобы это всё исчезло.       Пока их компания шла по тропинке, слушая рассказ Хикэру о том, как он спас щенка тонувшего в реке, за ними наблюдали два человека. Их лица были скрыты за чёрными масками, имеющими человеческие черты. Один из мужчин снял свою маску, хмурясь и с недовольством смотря в спину шиноби. Все их планы полетели в тартарары. Было бы проще убить старуху и забрать мальчишку, но они нужны живыми. Ведь она единственная знала, как снять сдерживающую печать на её внуке. А им нужна была его сила, чтобы вновь воссоединиться с Господином.       Мужчина медленно надел маску, когда девушка с собранными волосами в высокий хвост обернулась, внимательно смотря в ту сторону, где находились они. Его сердце встрепенулось, несмотря на то, что барьер его товарища надёжно скрывал их присутствие. Однако девушка продолжала смотреть в их сторону и даже сделала несколько шагов, но её остановил один из шиноби. — Надо продумать план, — сказал мужчина, а затем они мгновенно пропали.       Мизуки тем временем игнорировала ладонь Хиро у себя на плече. Секундой ранее она чувствовала чужое присутствие. Казалось, что кто-то смотрит прямо в спину, из-за чего волосы на затылке начинали шевелиться. — Ты чего? — спросил Учиха, убирая руку с плеча. — Показалось, — ответила девушка, вновь разворачиваясь.       Она нахмурилась, но не стала продолжать разговор, хоть Хиро и смотрел на неё с немым вопросом во взгляде. Те разбойники, которые напали на бабушку с внуком, не отступили от своих решений. Они явно будут ждать удобного случая, чтобы напасть. По коже побежали мурашки, когда в голове всплыл момент, когда её кунай отразил клинок врага. Это было необычное оружие. — О чём задумалась? — спросила Юки, чтобы отцепиться от Хиро, которому явно было скучно. — О клинке, — ответила Мизуки, всё также витая в своих мыслях. Но затем она посмотрела на девушку и продолжила: — Знаешь, он был необычный: чёрно-золотая рукоять, волнистое лезвие. Но даже не это меня удивило. — А что же? — поинтересовалась Юки, несмотря на бесстрастное лицо, её тон выдавал любопытство. — На стали были выгравированы какие-то иероглифы, я успела прочитать только «смерть».       Мизуки вновь замолчала, погружаясь в свои мысли. На душе было тревожно, казалось, что она упускает какую-то важную деталь. Она уже видела этот клинок, не в жизни, а на рисунке. Но где и когда — не могла вспомнить. Солнце нещадно палило, было жарко, но девушка выкинула свою испорченную кофту, поэтому раздеться было не лучшим вариантом. Пришлось закатать рукава и спрятать длинный ворот под ткань.       Шли они весь день, ни разу не остановившись. Юки несколько раз похвалила мальчика за его внутреннюю силу, ведь за всё время он ни разу не пожаловался, что устал или хочет пить, или есть. Он стойко вышагивал впереди, иногда отвлекаясь на бабочек или цветы. Мизуки каждый раз улыбалась, слыша искренний детских смех. А ведь у неё у самой мог быть ребёнок, который бы также радовался новому дню, каждому насекомому и птичке. Но пока кровь бессмысленно проливалась на поле боя, об этом можно забыть. Девушка не хотела, чтобы её дитя выросло в ненависти. Это ещё одна причина, почему для неё так важна эта миссия. — Давайте поищем место, где сможем отдохнуть? Через несколько часов наступят сумерки, — сказал Мадара, первым устремляясь в сторону, оставляя тропинку позади.       Все согласились и поспешили за ним. Вскоре нужное место было найдено, и все, как всегда, разошлись выполнять свои дела. Юки отправилась за хворостом, Хиро за дичью, если удастся поймать, а Мадара на разведку. Мизуки не знала, что ей делать, ведь за эти дни она так и не привыкла к их компании, чувствуя себя лишней. Решив не думать о плохом, девушка присела недалеко от мальчика, аккуратно наблюдая за ним. Хикэру бегал вокруг их временного лагеря и собирал полевые цветочки. — Скажите, у вас есть деньги, чтобы нанять шиноби для охраны? — спросила Сенджу у Эйко, которая также поглядывала на внука. — Да. У нас есть и деньги, и украшения, которые можно будет продать, — кивнула женщина. — Мизуки! — громко воскликнул ребёнок, протягивая ей букетик цветов. — Спасибо, мой хороший, — улыбнулась девушка. — Цветы прекрасные, — она совершенно не врала: яркие бутоны и дивный аромат просто кружил голову. — Это тебе, потому что такая же добрая, как моя старшая сестрёнка, — сказал Хикэру, почёсывая затылок. — Наша мама часто уходила на работу, иногда её не было по две недели и больше.       Мизуки и Эйко притихли, понимая, что ребёнку просто надо выговориться. Он копил в себе столько чувств, столько воспоминаний, что его душа не выдерживала. Хотелось с кем-то поделиться о давно прошедших событиях, о людях, которые навсегда ушли из его жизни. Мальчик был маленьким, но уже сполна успел хлебнуть горечь жизни. — Поэтому меня воспитывала бабушка и сестра, — продолжил ребёнок. — Правда она часто ругала меня за плохое поведение. — Но ты сам виноват, — сказала бабушка, с теплотой глядя на внука. — Я знаю, но мне так хотелось заполучить её внимание, — Хикэру грустно улыбнулся, а затем достал кулончик, который висел у него на шее. — Это досталось ей, потому что она родилась первой.       Он ещё что-то говорил, но девушка смотрела лишь на кулон, чувствуя, как внутри расползается обжигающий холод. Четверолистный клевер, обрамлённый аккуратным кругом Мизуки запомнила навсегда. Перед глазами тут же замелькали события, когда она сама была ребёнком:       Стояла глухая ночь, лишь луна освещала небольшой лагерь. Все спали после тяжелого дня, никто даже не ожидал, что на них кто-то нападёт. Первым проснулась мама Мизуки, почувствовав приближение незваных гостей, она громко оповестила остальных. Поднялась паника, поэтому Сенджу с трудом сдерживали натиск противников, у которых было численное преимущество.       Мизуки хотела быть рядом с матерью, но мужчина, который стремительно атаковал катаной, загонял её глубже в лес. Девочка понимала, что он специально разделяет её с остальными соклановцами, чтобы те не бросились на помощь. Она лишь уворачивалась или отражала удар с помощью куная. Внутри неё вспыхнул азарт и уверенность в своих силах. Многочисленные тренировки не прошли даром, теперь ей удастся показать себя с лучшей стороны.       Мужчина, видя, что девчонка не боится, оскалился, обнажая ряд остро заточенных зубов. Однако, когда он увидел, что в её руке концентрируется стихия молнии, его глаза округлились. Мизуки усмехнулась, а затем кинула в него кунай, пропитанный чакрой. Девочка прекрасно знала, что противник успеет уклониться, но на это и был расчёт. Спустя секунду, она кинула второй кунай, на котором потрескивала молния. Лезвие с лёгкостью прошло сквозь тело, вызывая торжествующее чувство в груди.       Однако юная Сенджу не учла одного: перед тем, как врага проткнуло острое лезвие, он успел кинуть свою катану. Мизуки зашипела, когда та разрезала свободную тунику и мягкую плоть. Ранение было не смертельным, но победная улыбка на лице мужчины заставила сердце биться чаще. — Катана пропитана ядом, вскоре ты умрёшь, — прохрипел мужчина, а затем хрипло засмеялся. — Как и ты, — ответила девочка, направляясь к своим людям. — Можешь начинать молиться своим богам.       В её сторону посыпались проклятия, но она их совершенно не слушала. Впереди был слышен звук ожесточённой битвы: выкрики названий техник, звон металла, громкие голоса. Тело охватила дрожь, когда Мизуки ступила на поляну: все их палатки были охвачены огнём. Оранжевые языки пламени идеально выделялись на фоне тёмного леса, создавая ужасающую атмосферу. — Мама!       Взгляд Мизуки был направлен на женщину со светлыми волосами. На тёмной кофте красовался клановый герб — четырехлистник клевера, обрамлённый кругом. Благодаря огню белый рисунок был отлично виден, но вскоре девочка выкинула его из головы. Сейчас самое главное было спасти мать. Единственного родного человека, который верил в неё и поддерживал.       Она рухнула на колени в траву, которая была испачкана алой кровью, оставляя следы на голых ногах. Женщина улыбалась, смотря на своё дитя, пытаясь запомнить каждую деталь. Как же не вовремя произошло это нападение. Неожиданно с неба упала капля, затем ещё и ещё одна. Дождь постепенно наращивал свою мощь, словно пытаясь справиться с полыхающими палатками. Мизуки плакала, ведь её сил было недостаточно, чтобы спасти маму. — Милая, — прошептала мама, дотрагиваясь холодной ладонью до лица дочери. — Молчи, — тихо, но уверенно сказала девочка. — Не говори ничего. Береги силы, слышишь? Я спасу тебя, обещаю.       Резкая боль заставила её согнуться пополам. Всё-таки мужчина оказался прав — его катана была отравлена. Яд стремительно распространялся по организму вместе с кровью. Сердце в несколько раз ускорило свой ритм, из-за чего у неё перехватило дыхание. Мама дёрнулась, чтобы помочь, но Мизуки быстро вернула её в исходное положение. Как бы больно не было — надо продолжать лечение. — Я люблю тебя, моя дорогая, — шепчет мама из последних сил. — Ты будешь сильным шиноби, я верю в это. Я надеюсь, ты сможешь найти человека, с которым захочешь прожить всю свою жизнь. — Мама… — острая душевная боль пронзает разум и сердце. Она поклялась, что её близкие не умрут. У неё должно хватить сил! Должно! Её руки дрожат от страха, а голубое свечение становится слабее. — Поступай так, как велит твоё сердце. Даже если твой клан не согласен с этим. Я люблю тебя…       Это были последние слова матери. Мизуки, не чувствуя сердцебиения, садится на мокрую землю. Хочется кричать во всю глотку, разнести всю поляну, сломать все деревья, но она молчит и не шевелится. Дышать становится сложнее, воздуха катастрофически не хватает, словно кто-то накинул на шею удавку. Слёзы продолжают катиться по лицу, свидетельствуя о внутренней боли, однако её лицо абсолютно ничего не выражало. Пустой взгляд был направлен на сражающихся людей, которые даже не догадывались, что у маленькой девочки образовывается пустота в области сердца.       Именно в ту ночь Мизуки видела тот клинок, с волнистыми линиями. Именно он и кунай лежал рядом с телом матери. Тогда у неё перед глазами всё было как в тумане, поэтому девушка не могла вспомнить, где его видела. Она предположила, что видела его в старых свитках, но всё оказалось куда проще.       Сенджу почувствовала, как по щеке потекла обжигающая слеза. — Хикэру! — громко воскликнула Эйко, вырывая девушку из воспоминаний.       В стороне мелькнула чёрная тень, Мизуки бросилась на автомате, отталкивая мальчика в сторону. Кожу обожгло — противник смог нанести ей удар. К счастью, рана была совсем незначительная, поэтому девушка бросилась в бой. Сконцентрировав чакру в руке, она с силой ударила по земле, расколов её тем самым на части. Мужчина явно не догадывался об её умениях, поэтому наступил в толстую расщелину, а затем упал.       Неожиданно на поляну выскочил Мадара, который тут же поспешил вернуться, когда почувствовал бурлящую чакру Сенджу. — Защищай мальчишку, — приказал мужчина, — а с этими я разберусь сам, — на его губах появилась улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Сейчас на поляне находились двое мужчин в чёрных костюмах и масках на лицах. Учиха размял плечи, желая лишь одного — перерезать им глотки.