Не время для некромантов

      Кадм зябко поежился — покидать теплый салон автомобиля решительно не хотелось. Но дела требовали его личного присутствия. Он припарковал автомобиль на окраине дороги. С океана дул порывистый ветер, а с неба лил дождь. Не самая лучшая погода для прогулок, но завтрашний отъезд в Италию внес необходимые корректировки в его планы.       Водоотталкивающие чары на плаще и глубокий капюшон помогли избавиться от большинства проблем причиняемых погодой. — Господин, я пришла, — донеслось сзади. Бартос обернулся, чтобы увидеть женскую фигуру, закутанную в глухую мантию. Из-под глубокого капюшона было видно лишь острый подбородок, и, изредка, два красных глаза. — Ты насытилась? Тебе придется долго провести на этом острове, — спросил Кадм. — Наткнулась на грабителей, одного выпила досуха, второй не скоро очнется, — лаконично ответила фигура. — Тогда пошли, — сказал Бартос.       Маги по своей природе очень ленивы, и предпочитают аппарировать прямо к лодке. Кадм же спустился с дорожной насыпи на широкую прибрежную косу. Галька приятно зашуршала под ногами, напоминая ему о том времени, когда он еще маленький прибегал на берег моря и напряженно всматривался в горизонт не виднеются ли лодки, на которых сидят люди в волчьих шкурах. Давно это было. Бартос сделал глубокий вдох и утешил себя тем, что долг практически выплачен и скоро он уйдет на покой.       «Мистер Бартос? — донеслось с лодки. — Плохое время вы выбрали, чтобы посетить Азкабан». На лодке сидел древний старик. Его задубелая кожа напоминала мореный дуб. А седые волосы и простая холщовая одежда были пропитаны солью. «Будь моя воля — я бы еще не скоро пришел сюда. Но перед отъездом мне нужно выполнить свои обязательства», — сказал Бартос, усаживаясь в лодке. Жесткая деревянная скамья не прибавляли ему радости. Старик внимательно осмотрел гостью, но не решился что-либо говорить. Его дело — перевезти посетителей, а безопасностью пусть занимаются другие. Дождавшись того момента, когда гости устроятся на скамье, лодочник вставил весла в уключины и направился в сторону Азкабана.       Древняя крепость поражала своим величием. Монументальные каменные стены подавляли любого оказавшегося поблизости. Узкие бойницы и высокие стены гарантировали неприступность крепости. Волны бессильно разбивались об каменные глыбы серых стен. И, нехотя, возвращались обратно в океан, чтобы с еще большей яростью устремиться к древним стенам.       Деревянную лодку бросало из стороны в сторону, но старый кормчий очень хорошо знал свое дело, и не позволял ей потеряться среди обезумевших волн. Бартос с тревогой ощутил, как к нему начинает подступать морская болезнь, и, с сожалением, подумал, что последнее пирожное съеденное у Мари было лишним.       Спустя несколько мучительно-длинных минут лодка причалила к пирсу у ворот старого замка, и Кадм с облегчением ступил на твердую землю. Он повернулся к соскочившей на землю спутнице и в последний раз спросил: «Шайми, ты уверена, что справишься?» Девушка без тени сомнений возразила магу, что служить ему — это единственная цель ее жизни. Бартос окинул ее долгим задумчивым взглядом и знаком приказал следовать за ним. Шайми была неисправима: вот уже шестьдесят лет она жила единственной целью служить ему. Вздохнув, он знаком приказал ей следовать за ним.       Рядом с дверью ведущей в старый замок их встретил главный надзиратель. Это был пожилой мужчина, который на следующей неделе должен был отправиться на пенсию. «Кадм! Как я рад видеть тебя!» — поприветствовал его мужчина, зябко кутаясь в утепленную мантию. . «Здравствуй, Лоуренс, все готово?» — вечернее отбытие не позволяло ему вести длинные беседы.       Надзиратель правильно понявший немногословие Кадма, повел гостей внутрь старого замка. Согревающие чары, наложенные на старые стены, не справлялись с промозглым холодом проникающим внутрь. Но их было достаточно, чтобы заключенные не заболели простудой. Взгляд Бартоса привычно скользил по камерам, в которых находились фигуры замотанные в серое изветшавшее тряпье. Порой из-за дверей доносилось глухое бормотание и едва слышимый шелест. Порою по коридорам здания проносились откормленные крысы, которые, попав в камеры, превращались в обеды. Верхние углы стен были расписаны узорами паутины. — Лоуренс, прежде чем мы приступим к делу, мне нужно заглянуть в камеру двести тридцать семь, — обратился некромант к надзирателю. — Кадм, ты же знаешь, что на следующей неделе мне на пенсию — не хотелось бы вылететь с работы без выходного пособия, — пожаловался Лоуренс. — Здесь сто сорок галеонов, еще столько же ты получишь на обратном пути, — протянул спутнику мешочек с галеонами Кадм. Надзиратель задумчиво потряс мешочек, словно по весу определяя количество галеонов, после чего тот пропал под мантией: — Думаю эта сумма может покрыть возможные риски. — Тогда веди произнес Кадм, — он был в курсе жадности Лоуренса, поэтому своевременно прихватил золота. Надзиратель между тем повел его на третий уровень Азкабана, где находился так необходимый ему человек.       Камера была маленькой примерно десять на десять футов. Узкое окно находилось под самым потолком. Но можно было предположить, что именно у него находился узник в немногочисленные моменты просветления. В данный момент этот узник лежал, свернувшись калачиком в углу и что-то тихо бормотал. Если прислушаться, то можно было различить обрывки фраз: «Мам, можно оставить его себе… какой хороший котик, сейчас пойдем на кухню, и я налью тебе молока… мам, нет только не Варежка… Варежка, ты вернулся? Сейчас я дам тебя мяса. Только новый глаз тебе… никаких дохлых котов на чердаке нет, только крыса валялась… Кричер обещай кормить Варежку…»       Когда дверь камеры со скрипом открылась, узник встрепенулся и повернулся к вошедшим: Господин? Ты вернулся за мной?» — голос узника был безжизненным, трудно было по нему догадаться, что это была женщина. «Ты не господин, — заключила женщина, рассмотрев гостей, — господин вернется за мной. Слышите? Вернется! И вы за все заплатите! Ха-ха-ха» Кадм проигнорировал безумный смех женщины и повернулся к спутнице: «Ты готова?» Спрашивать было не нужно, потому что та уже превратилась в точную копию лежащей на полу женщины: спутанные давно не мытые волосы, худое болезненное лицо, тусклые фиолетовые глаза и потрепанные лохмотья.       Осмотрев спутницу, Бартос остался довольным. После чего он рассек указательный палец и нанес кровью линию на лбу девушки, тем самым активировав Маску Разума, разработанную Норманом. Теперь Волдеморт не сможет распознать в женщине подделку. Он хоть и виртуозный мастер лазанья в чужой разум, но против Магистра Менталистики, просто котенок. Теперь оставалось самое трудное. Некромант подошел к узнице и потянул ту за руку. Женщина начала судорожно рыдать, поэтому ему пришлось усыпить ее.       Сосредоточившись, Кадм вгляделся в ауру женщины и обомлел — перед ним сидел неиницированный некромант с высоким потенциалом. До Поттера ей далеко, но даже так она превосходит в перспективе выскочку Реддла. Решив, что разберется с этим позже, Кадм перевел свой взгляд на руку, где находилась пожирательское клеймо. Таким в древности некроманты метили своих низших слуг, которым не было веры. «Видимо ты была непослушной девочкой, — метка была настроена на абсолютное подчинение, граничащее с безумием, — так иди сюда». Кадм подцепил эту гадость атеймом в левой руке, а правой начал вытаскивать темную кляксу. Без специальных инструментов провернуть это было тяжело, для неопытного некроманта. Но не для Бартоса. Он с трудом (нужно чтобы она оставалась рабочей) вытащил эту гадость из руки женщины и поместил на руку Шайми. Что самое интересное на высшего вампира эта гадость абсолютно не действует, остается лишь связь. Кадм вытер пот со лба и посмотрел на женщину продолжавшую спать в углу камеры. Что с ней делать? Изначально он хотел избавиться от нее. Но теперь… теперь ему нужно было что-то придумать. А что если заставить ее ассистировать Поттеру. Это во времена Бартоса в ходе войн люди привыкали к виду крови. А вот мальчишка уже не сможет хладнокровно подготовить труп к ритуалу, или не труп. «Ну что ж сегодня тебе улыбнулась звезда, девочка,» — тихо прошептал Кадм и наложил чары, чтобы женщина следовала во сне за ним.       «Я закончил, пора приступить к работе, — произнес Бартос, — надеюсь, ты ничего не имеешь против? Просто Отделу Тайн кое-что нужно в ее родовом сейфе, неофициально разумеется. Замечу, что это точный двойник Беллатрисы вплоть до мыслей и желаний». «Зашло и вышло двое. Здесь остался один — не вижу никаких причин для беспокойства», — пожал плечами Лоуренс — отказываться от денег он ни в коем случае не намерен, а как только Бартос уйдет можно будет отправить Министерству доклад — так он, возможно, еще и премию получит. «Отлично!» — обрадовался Кадм.       Как правило преступников ниже четвертого этажа не содержат — концентрация некроэманаций там такого уровня, что неподготовленные маги начинают мутировать от их длительного пребывания там. Поэтому Кадм оставил спутников в специальном тамбуре. Чтобы Лоуренс не надумал свалить раньше времени Бартос разжег в нем желание получить остальные деньги.       Как и у каждого магического здания, у Азкабана есть свои призраки. Которые обитали на пятом уровне. Здесь они вдоволь нажираются некроэнергией, что порою приводит к весьма любопытным итогам. Жаль, что его подчиненные все подготовили для ритуала и разогнали призраков по темным углам. Поэтому Бартос без проблем пересек пятый уровень и отправился на шестой. Который представлял собой огромную круглую комнату с огромной рунической фигурой на полу, на вершинах которой лежали тела людей после поцелуя дементора.       Тела разложили вчера его подчиненные, именно поэтому Бартосу пришлось заниматься этим ритуалом сегодня. «Ну что ж начнем», — проговорил старый маг. После этого он достал атейм. Над первым телом он пропел на чуждом этому мире языке первую фразу-ключ и воткнул в него атейм. Теперь нужно проделать это тридцать шесть раз, каждый раз произнося новую фразу. При этом нужно следить за магическими потоками и направлять их в случае чего к маленьким шарам выложенным в форме спирали по всей комнате.       Во время принятия Статута перед магами встала одна маленькая проблемка — дементоры. Их нужно было согнать в одно место, чтобы они не раскрыли существование магического мира. Поэтому и был создан Азкабан. Темный Круг на протяжении семи месяцев закладывали первые три этажа этого замка (седьмой уровень, где находится еще одна арка смерти; шестой, где находится ритуальный зал и накопители, пятый, планируемый использоваться, как тамбур, а верхние четыре были предназначены для нахождения там дементоров). А затем раз в тридцать шесть лет туда начали собирать преступников, чтобы использовать некроэманации для контроля этих существ.       Конечно, можно было и уничтожить всех дементоров до единого. Но проблема в том, что эти существа защищали этот мир от более сильной угрозы — иллитидов. Первая война с ними закончилась с огромными и невосполнимыми потерями. После чего маглы чуть не довершили начатое ментальной расой.       Когда Кадм закончил ритуал, центральный шар вспыхнул белым светом, а тела превратились в прах, который начал всасываться в остальные шары. Кадм потратил на ритуал очень много сил, отчего его руки потряхивало, а из носа потекла кровь — откат — явление почти незнакомое современным магам. Бартос прислушался к себе и с облегчением отметил, что сможет использовать несколько заклинаний.       Именно в таком состоянии он и вышел к Лоуренсу с Беллатрисой. «Все, мне пора отправляться обратно, держи — я накинул еще пятьдесят галеонов», — протянул некромант надзирателю еще один мешочек с золотом. Тот радостно заулыбался и повел их наверх. Наверное, деньги повысили настроение Лоуренса, и тот пытался сострить, или рассказать что-нибудь смешное. Но Кадм в силу своей усталости начисто их игнорировал.       «Рад был помочь, Кадм, до встречи», — попрощался с некромантом надзиратель. «Не скажу, что был рад своему визиту сюда, — улыбнулся Кадм, незаметно доставая палочку, — ах, да чуть не забыл, обливейт!»