***
POV Хосок 4:57 a.m. Звонок в дверь. Раз. Два. Три. Повторяется. Тяжело поднимаю себя с белой кровати. Проводя пальцами легко по синим цветам вокруг, направляюсь открывать дверь. Никого. Оглядываюсь по сторонам — пусто. Хочу сделать шаг вперед — натыкаюсь на большую красную коробку, перевязанную атласной белой лентой. Сюрприз в такое время? Аж дыхание перехватило от знакомого аромата. Не церемонясь, дергаю ленту, сидя на корточках — прямо здесь же, на пороге. Поднимаю крышку и встречаюсь с истинными сапфирами. — Я так скучал, Хосок, — произносит прямо во время трансформации, прыгая на меня, обнимая вокруг шеи. Мы падаем мне на спину, из-за чего дверь приходится закрыть ногой, пряча нас от возможных посторонних глаз. — Хенвон… — шепчу, все еще не веря всем своим чувствам. Не сразу решаюсь, но все же обнимаю вокруг талии Че, прижавшегося и уткнувшегося с самого начала мне в шею. Трусь щекой о его человеческое ушко, а у котенка вылезают истинные. Думаю, ему очень неловко — и от внешнего, полностью обнаженного, вида, и от самого появления. Оставляя одну руку на уровне поясницы, второй помогаю поднять нас. Сидим почти как в последнюю нашу встречу: он у меня на бедрах, расставив свои по бокам. Взгляд взволнованный, сапфиры блестят от подступающих слез, а я веду ладонью по белоснежной груди, ощущая как бегут мурашки, — у меня в квартире холодно, но мы согреемся —вычерчиваю линию ключиц, перехожу на шею и, наконец, подбородок. Глажу щеку, сокращая расстояние между телами. Черное и белое, красное и синее. Сливается, как только произношу: — С днем рождения, любимый, — накрываю его губы своими, до последнего поддерживая зрительный контакт и затем пропадая в ощущении кожи, чужом дыхании и вкусе губ. «Люблю тебя», — телепатим друг другу, улыбаясь в поцелуй, снова сплетаясь языками. Все еще не верю, что происходящее — правда. Не знаю рамок дозволенного, а потому сам себя ограничиваю, кончиками пальцев изучая тонкий стан, выделяющиеся позвонки, переходя на бедра, которыми все чаще подается вперед. Так дело не пойдет. Потерять рассудок и заняться любовью на полу — не самый лучший вариант, а ведь я близок, как никогда еще с Хенвоном, к тому, чтобы позабыть обо всем и отдаться чувствам. — Хенвон, — влажные, искусанные губы напротив — будто магнит для моего взгляда, но беру себя в руки. — Обхвати меня крепче, — трусь носом и ощущаю крепкие объятия вокруг плеч и совсем легкие — ближе к талии, — не стесняйся, — и притягиваю вплотную, чувствуя через футболку возбуждение. — Хосок, — выдыхает прерывисто в ухо, от чего аж голову кружит, пока целую бархатную кожу плеча, — несмотря на то, что я так дерзко появился, мне дико неловко. — Знаю, малыш, — придерживаю одной рукой под ягодицы, второй помогая себе оттолкнуться от пола и шатко поднимаю нас, после уже удерживая обеими руками вцепившегося в меня кота, — я бы все равно не отпустил, не хочу ни на секунду прерывать контакт, слишком долго тебя не было рядом. — Это было самое тоскливое время в моей жизни, — чуть не оступаюсь, когда внезапно на ходу целует, я же слишком слаб и не могу отказаться, из-за чего на пару минут застреваем у стены, к которой вжимаю, перед входом в спальню. Шумное дыхание и причмокивание при рассоединении губ будто отдаются эхом на задворках сознания. Че сгребает ладонями мою футболку на спине, поднимая все выше и в итоге стаскивая, куда-то кидая. Потеряв контакт губами, беру себя в руки, несу к кровати, где накрываю полностью собой. Глаза котенка блестят, словно звезды в фильмах. Предвкушение, любовь, страх перед новым этапом отношений — все вижу и чувствую. — Хосок, твоя комната… — улыбаюсь, а он гладит меня по щеке, — а я каждый день покупал бордовые розы, — глаза в глаза. — Я чувствовал твою поддержку, иначе бы не справился, — целую в нос, ощущая неуверенные прикосновения к груди. — Доверишься мне полностью? — накрываю пальцем губы, прерывая ответ, — только я не смогу остановиться. — Господин Шин, а стал бы я приходить голым к Вам домой, не будучи готовым к постельным последствиям? — улыбается так нежно, что я сдаюсь и отдаюсь влечению…Снова чувствуя жизнь