удар приторной сладостью под дых.

      Рот Тэхена как-то совершенно по-тупому открылся, абсолютно забив на тот факт, что вообще-то именно Ким хозяин своего организма. Что-то внутри него агрессивно привлекало внимание, стараясь сообщить нечто важное, однако у омеги не было ни шанса вникнуть в суть этого «сообщения». В его голове образовался умопомрачительный коктейль из слов песни, тихих шепотков класса и ранее сказанных слов альф. Их запах особенно сбивал с правильной мысли. Происшествие в туалете обрело новые краски, совершенно отказавшись выходить из бедной головы Тэ. «Их. твою мать, двое! Двое сраных альф со сраным невероятным запахом! И с одним из них я, мать твою, чуть ли не лишился самого дорогого в туалете этой СРАНОЙ школы!» Киму как никогда захотелось взвыть, но ситуация к этому не располагала, поэтому он приложил максимальные усилия к тому, чтобы взять себя в руки, и частично ему это удалось.       — Детка, — если бы тигры умели говорить, то именно так бы звучал их голос, — закрой, пожалуйста, свой ротик, иначе я не сдержусь и сломаю психику всем этим вокруг, — Тэхен силился различить, кто из них кто, но пока что отчетливо осознавал, что они оба станут его самой главной проблемой на весь оставшийся срок обучения.       — Я Чон, — «облегчил» задачу Киму тот, что сидел справа и имел горьковатый запах кофе, ранее расписав ему «заманчивую» перспективу сломать психику (может, и не только?) новым одноклассничкам.       — Гук, детка, — многозначительно ухмыльнувшись, представился тот, что сидел слева и разбавлял горечь запаха брата сладостью десерта с вишней.       — Тэ… Тэхен, — гулко сглотнув, прохрипел омега, чей голос решил, что именно в данную минуту нужно проявить слабость, ведь он не достаточно показал свою полную безоружность в отношении близнецов. Он все еще сидел с двумя наушниками, даже не выключив музыку. В данную минуту омега совершенно абстрагировался от такой мелочи, как комбинация нот и звуков, заглушающая шумы извне.       Именно в эту минуту в класс залетел взъерошенный Пак с воплями, которые не сразу смогли привлечь внимание «широкой общественности» к старосте:       — Сегодня не будет последней пары. Учитель Чхве приболел и не смог вовремя оповестить остальных, поэтому мо… — внезапно он оборвал себя на полуслове, остановившись взглядом у дальнего правого угла класса, где два альфы пожирали глазами бедного омегу, по которому было не понято, то ли он боится опасных хищников, то ли боится быть не съеденным ими. Каково было его удивление, когда в жертве он признал новенького, которому не так уж и давно рассказывал о тонкостях межклассовой системы.       — М-можете идти домой, — запинаясь, закончил он ранее брошенную речь и неловко, спиной, вышел из класса, до последнего не веря своим глазам.       Однако слова Пака были так же далеки от этой троицы, как и Нептун от Земли. Тэхен совершенно ошарашенно разглядывал таких одинаковых, но при этом совершенно разных близнецов. Если не иметь представления об их настоящем запахе, то можно и не заметить еле уловимые различия в их внешностях. Мягкость запаха Гука отражается в его волосах и глазах: глаза его имели нежный оттенок молочного шоколада, который именно сейчас, на солнце, проявил себя во всей красе; волосы же его ловили солнечные лучи, каким-то волшебным образом осветляющие его каштановые волосы. Даже его похабная улыбка сейчас выглядела мягче и снисходительнее, чем у брата. Тэхен готов был все поставить на то, что именно Гук в этой парочке был старшим не только по возрасту, но и по уму. Чон же приобретал более острые черты лица благодаря своему горьковатому запаху. Волосы его, тоже каштановые, не оттеняли светлым, а наоборот стремились в блестящий черный. Глаза глядели более презрительно, но вместе с этим в них было еще что-то по типу насмешки и любопытства. Однако лишь Гук знал, что за всем этим внешним видом скрывается животное желание, которое и он, признаться, испытывал.       — Мне кажется, наше знакомство нужно продолжить в более интимной обстановке. Все эти взгляды начинают раздражать, — наклонив голову в бок, внес предложение Гук, однако Тэхен не разделял желания парочки. Вскочив, он прижал к себе портфель и помчался к выходу из кабинета, спиной чувствуя эти жгучие взгляды. В голове, что удивительно, не было ни одной мысли, его лишь колотило от страха и еще чего-то непонятного. «Твою мать, Тэ, почему ты сидел там и разглядывал их, а?! Ты же всегда такой рассудительный и внимательный. Может, в этой школе проблемы с воздухом? Они что-то пускают?..»       Коридоры были закономерно пусты, и это позволило Киму добраться до выхода, не сбив никого с ног. Мыслей в голове было так много, что они вытесняли связь зрения с мозгом, ослепляя омегу. Он относительно протрезвел только после того, как сильный порыв не по-весеннему холодного ветра растрепал его волосы. Потерянно моргнув, Ким по инерции сделал шаг вперед, чуть не угодив под машину. К счастью, водитель имел отличную реакцию, и, к сожалению, этим водителем оказался Мин Юнги.       — Малыш, — вылетев из машины, альфа подбежал к Тэ и, обхватив ладонями его лицо, осмотрел того, — что случилось?       На секунду Киму показалось, что он вернулся на несколько лет назад, когда старший точно так же обнимал его и спрашивал вот таким вот вкрадчиво-заботливым голосом. Однако это ощущение не задержалось надолго, полностью отрезвив младшего. В тот же миг Тэ затошнило, ведь он больше не верил Мину, не верил ни единому его слову и действию. Резким движением Тэхен оттолкнул хена учителя и отошел на несколько шагов назад, стараясь заменить уязвленное выражение лица презрительным.       — Тэхен, — старший поправил очки, которые так нелепо теперь смотрелись на нем. Да и костюм, который раньше заменяла растрепанная школьная форма, не смотрелся на Мине, — тебе лучше не связываться с этими близнецами. Они не лучшая компания для тебя, поверь мне, — он снова предпринял попытку взять Тэ за руку, однако наткнулся на леденящий взгляд младшего и непроизвольно отступил.       — Не вам, учитель Мин, решать, с кем мне можно и нужно общаться, а с кем нет. Прошу Вас оставить меня в покое, — омега отвернулся от альфы и собирался было продолжить свой путь, как снова чуть не угодил под колеса машины, на этот раз более большой и дорогой.       — Сладкий, залезай, — хмыкнул, вроде как, Гук, — мы с братом подкинем тебя до дома, а по пути ты нам расскажешь, что хотел от тебя этот старик, — Тэ на секунду показалось, что тот показал клыки Мину. Выбирая из двух зол, Тэхен выбрал меньшее и более приятное: неловко залез в машину близнецов Чон (в очередной раз поступив как бы назло бывшему самому важному человеку в его жизни).       Чон ударил по газам, и машина сорвалась с места, оставляя за собой лишь клубы дыма и следы от шин на асфальте. Тэхен постарался абстрагироваться от немного гнетущей обстановки и невероятно умопомрачительной смеси запахов. Гук, до сих пор сидевший на переднем сидении, каким-то неуловимым движением оказался в непозволительной близости от омеги. Он нежно провел пальцем по белой шее младшего, адски жаждя оставить свою метку. Оттягивая удовольствие, он медленно приблизился к дрожащему омеге и провел губами по скуле к губам и нежно прошептал:       — Мой брат уже попробовал тебя на вкус, мне тоже хочется. Я надеюсь, наш милый омега не будет против.       Тэхен не мог ни ответить, ни сделать что-нибудь, потому что аромат альф просто сбивал с толку и парализовал. Гук ухмыльнулся и с оттяжкой припал к губам дрожавшей то ли от нетерпения, то ли от страха омеги. У Кима мир кругом пошел, голова совершенно перестала соображать. Он мог лишь жадно отвечать на поцелуй одного из близнецов Чон. Тот даже не заметил, как машина остановилась, а Чон, пробурчав что-то по типу «заколебали сосаться, я тоже хочу», перебрался на заднее сидение, пересадив к себе на колени совершенного опьяненного Тэхена.       — Кажется, детка, ты не вернешься сегодня домой, — прорычал Чон.       — Уж мы об этом позаботимся.