Моя Псина

      Совок начал перемешивать колоду, раскладывая карты то себе, то Третьему Рейху. Нацисту было до смерти нечем заняться после переписывания документов, поэтому он и предложил ему сыграть. Во что — его не волновало, из-за чего выбирал не нацист, но он был не против сыграть с Союзом в «Дурака», с целью лишний раз показать, что и в этом нацист будет лучшим. Но чтобы была цель победить, поспорили на повиновение проигравшего в течении двух дней победителю. Нацист был уверен в победе и уже представлял, как будет мучать москоля.

***

Уже через полчаса козырной туз лежал на столе, покрывая другие карты. Союз довольно лыбился, сдерживая смех. Рейх в недоумении вытаращил глаза, после чего ударился лицом о стол с тихим всхлипом. Союз не выдержал и залился счастливым смехом. Глаза его блестели неистовым огнём, смешанным со счастьем и азартом. Потом он рухнул с табуретки, но не перестал смеяться.       — Ненавижу тебя… — прорычал Фриц.       — Я ж не виноват, что ты такой, неважно…да и к тому же ты сам предложил сыграть, — чуть успокоившись, сказал Союз.       — …но я был уверен в победе, — снова прорычал Рейх, не отрывая лицо от стола. Союз только фыркнул.       — В сороковых ты тоже был уверен в победе, да и собственно как и всю жизнь. Нацист вздрогнул, боль, наступили на душевную мозоль.       — Ладно, как бы тебя помучать… — размышлял победитель, осторожно рассматривая Рейха. Союз замолчал, а нац продолжал чувствовать на себе его взгляд.       — Лицо-то оторви, посмотри на меня что ль. Тот не шелохнулся.       — Хорошо, — ничуть не расстроившись бросил Совок.       — Тогда я выпью ящик Ликёра, что стоит у тебя под рабочим столом? Рейх мгновенно вскочил из-за стола и уже был готов броситься на наглеца, но тот лишь похлопал его по голове. — Я так и думал, — лукаво произнёс шантажист. — Я знаю несколько твоих слабых точек, но не могу придумать тебе поручение, — продолжая гладить по голове врага, проговорил Союз. Нацист рычал, но не сопротивлялся. — Сука, — сквозь стиснутые зубы прорычал он. — Не, — сказал тот. И вдруг в глазах Союза снова что-то промелькнуло, от чего немец поёжился от нехорошего предчувствия. «И что этот параноик придумал?» — с нескрываемым страхом подумал нацист. — Будешь моей псиной! — воскликнул Союз, отрывая свою руку от макушки врага. У Бедняги даже дыхание в горле перехватило и его бросило в дрожь. Он ожидал от этого коммуняки все, что угодно, но только не этого. — Что? — еле слышно переспросил нацист, скрывая закипающий приступ паники. — Собакой моей будешь, — повторил Союз. — Насколько я знаю, ты, блять, не глухой. — В каком смысле? — срывающимся голосом спросил Рейх. Союз моргнул, переваривая вопрос. Потом нервно улыбнулся на секунды три, после чего ноги его подкосились и он чуть не рухнул. — В прямом, конечно же, — придя в себя, протараторил коммунист, нервно оттягивая воротник. Откашлявшись, он добавил: — Я с детства о собаке мечтал, так вот тебе и поручение — исполнить мою мечту. Потом перед глазами Союза провертелся эпизод ещё одного скандала с его отцом, то, как Российская Империя без частички жалости разбил ещё одну мечту сына. Не видя пользы не в отечественной породе собаки. Из неприятных воспоминаний его вывел щелчок пальцев у глаз. Это Рейх пытался привести врага в чувство и вернуть в реальность. В глазах Рейха читалась неистовая и неописуемая злоба, вот Союз и нашёл ещё один способ поссориться с ним. — Хорошо… — прошипел нацист. — …только с одним условием, — поспешно добавил он и чуть ли не по слогам проговорил: — Об этом никто не должен знать. Союз поник, раздумывая над последующими действиями, после чего снова погладил по голове нациста, который уже подзаебался возмущаться холодным прикосновениям коммуниста к его голове. — Ах да, забыл предупредить… будем терпеть друг-друга два дня, — как ни в чём не бывало произнёс Совок. — Овчарочка ты моя. Рейха сильно передёрнуло, на миг даже показалось, что он сейчас рухнет. Но не обращая на дрожь внимания, он начал громко материться по-немецки и ногой зарядил по хребту стоявшего к нему спиной Союза. Тот же от неожиданности застыл, и, что-то буркнув, схватил сопротивляющегося немца за шкирку, потащил к выходу из кабинета. — Loslassen! — заорал нацист. — Ich werde dich umbringen! — продолжал кричать тот, но Совок не обращал на него никакого внимания, стараясь вспомнить что-нибудь по-немецки, чтобы заткнуть Рейха. — Ich hasse dich… — напоследок выдавил из себя он, на что Союз кратко ответил, частично вспомнив немецкий: — Ich Liebe dich auch! — с напускной лукавостью ответил Совок. Ариец в миг затих, обмякнув. Наполнившись краской, он закрыл лицо руками. Благо, Союз не видел его краснеющее ебло и почти вприпрыжку скакал к выходу из помещения. Потом, чуть замедлив шаг, задумался: «Он же понял сарказм?» — нервно спросил сам себя Союз.