Ты моё спасение

— Отпусти! Что ты делаешь? Я настолько сильно вырывала свою руку, что на сто процентов знала, теперь там появятся синяки, которые были не единственные, оставленные Милас на моём теле.  — Перестань сопротивляться. Она затащила меня в ванную, закрыла дверь на замок и встала перед ней таким образом, чтобы я не смогла добраться до него. — Продолжим наш незаконченный разговор.  — Я не хочу с тобой разговаривать! Открой дверь и проваливай из моего дома! — я не на шутку разозлилась.  — Не груби, иначе это все может плохо кончиться, — она пыталась говорить спокойно; лишь её вздувшаяся венка на шее доказывала, что она нервничает. Я тоже достаточно хорошо выучила все её слабости. — Если ты сейчас же не откроешь дверь, я вызову полицию. Она громко рассмеялась   — Какая ты грозная. Не надо никого вызывать, я просто хочу с тобой поговорить. Выдели мне, пожалуйста, пять минут своего драгоценного времени. Во мне борются две стороны: одна хочет выслушать её, а вторая прогнать на все четыре стороны. Я в растерянности, ведь если мы поговорим, то, возможно, сможем стать хотя бы друзьями. Может быть она хочет извиниться?.. Хотя кого я обманываю? Чтобы Милас извинялась перед кем-то? Нет уж, скорее директор школы Леди пойдет и подстрижется налысо, чем услышать от Милас «прости». — Ань, можно я начну? Как же тяжело… — Твои пять минут начались. — Отлично! Сначала ответь мне на вопрос: как все-таки твои дела? — Просто восхитительно, — я уже жалею, что начала все это. И что она всё заладила с этим «как твои дела»?   — А теперь главный вопрос: объясни мне, что случилось, когда мы вернулись домой с шоу? Было ведь все хорошо. Этот вопрос летит в меня, словно огромная кувалда и разбивает голову. Мне даже кажется, что я пошатнулась. Она думает это смешно? Ей нравится когда я страдаю? Зачем она делает из себя дуру, или это очередная её шутка? Она видит моё замешательство и делает то, что окончательно и бесповоротно превращает меня в пыль. — Я тебе звонила и писала, приходила к тебе домой, мне было очень больно. Скажи, ты что разлюбила меня? — Что ты говоришь, Милас?! -я срываюсь на крик. — Что ты знаешь о боли?! Я не твоя игрушка, выметайся нахрен из моего дома! -я кричу так громко, что начинает болеть горло. Взглянув на Ксюшу, вижу в её глазах страх и абсолютное непонимание. Это все её игры; она не может не знать, что случилось, ведь это она виновата в нашем разрыве. Или все-таки она действительно ни чего не понимает? Она направляется в мою сторону, я прижимаюсь к стене, но это её не останавливает. Секунда, две… и вот я уже в её объятиях, она прижимает меня к себе так сильно, будто боится, что я сейчас стану маленькой птичкой и улечу из её рук. Я ничего не чувствую, но не сопротивляюсь. — Девочка моя, что же я с тобой сделала? — она берёт моё лицо в свои руки. — Расскажи мне всё, я действительно не понимаю, что происходит. Нет, не может такого быть, как она могла не знать, что случилось? Я совсем запуталась… единственное, что я знала точно, это то, что она не врала. Это было видно по её глазам — Хорошо, я расскажу. Только отпусти меня, — она выполняет мою просьбу и отходит на три шага назад. — Помнишь, когда мы были в аэропорту, я ушла в туалет, а когда вернулась… — в горле встал ком; я не думала, что будет настолько тяжело. — Я увидела тебя и Яну… вы целовались… Я-я просто… — на глазах навернулись слёзы. — Я нашла единственный выход -убежать. Мне было очень плохо: я три дня не вставала с кровати… и пыталась покончить с собой. Каждый раз, когда я думала о тебе, в меня словно втыкали тысячи ножей, а думала я о тебе постоянно. Я слышала, как ты стучала в мою дверь… и я очень хотела тебе открыть, но не смогла бы увидеть т-тебя… Я больше не могла говорить. Слёзы лились ручьем, а дыхание спёрло. Надо посмотреть на Ксюшу и узнать, слушает ли она меня вообще. Я поднимаю голову и вижу все то же спокойное лицо; лишь из её синих озёр вытекает вода и стекает по щекам. Что? Милас плачет? Это невозможно, и еще раз доказывает то, что она действительно не знала, что случилось. Она вытерла слёзы и первая нарушила наше молчание. — Я правда ни о чем не подозревала, — она говорила очень медленно, выделяя каждое слово. — Хочешь услышать мою версию произошедшего? Я кивнула — На момент проекта мы с Яной уже расстались, — она сделала короткую паузу, — точнее, это я её бросила. Когда мы приехали, она пришла и просила вернуться, говорила, как ей плохо. Я начала ей объяснять, что у меня есть новая девушка, и что я её очень сильно люблю, — последние три слова она снова произнесла очень медленно и с остановками. — Она, видимо, меня не поняла и накинулась со своими поцелуями. После этого мы с ней больше не виделись. Ксюша нежно взяла мой подбородок и повернула в свою сторону. — Это было недоразумение. Ты оказалась не в том месте, не в то время. Ничего себе недоразумение! Оно стоило мне, как минимум, половины нервов. Но, если так подумать, всего этого можно было избежать, если бы я не была такой гордой, если бы я просто выслушала её. Какая же я дура… боже, это я во всем виновата; я разрушила наши отношения, Это не Ксюша убила меня, а я… я сама. Чувствую как темнеет в глазах, ноги подкашиваются. Последнее, что я помню, как меня подхватывает Милас. Я очнулась у себя в кровати, Ксюши рядом не было. Она ушла. В душе стало пусто, а глаза опять наполнились слезами. Скрипнула дверь. — Очнулась, — выдохнула Милас. — Ты так меня напугала… Хочешь воды или еще чего-нибудь? Она не бросила меня. Первый раз за долгое время я почувствовала, что счастлива. Мне нравится это ощущение, ведь так мало нужно для счастья. Просто, чтобы она была рядом. — Посиди со мной, — тихим голосом попросила я. — Конечно, — она села на край кровати. — Прости меня. Я должна была тебя выслушать, я поступила очень эгоистично. Пожалуйста, прости… — мой голос срывается. Она сгребает меня в охапку так, что я утыкаюсь носом в её ключицу, вдыхаю её аромат полной грудью. Он растекается по моим легким словно бальзам, такой приятный и манящий. Он стекает по моему сердцу и внутренним органам, затягивая шрамы. Это именно то, что мне нужно. Вот моё спасение, она моё спасение. — Поцелуй меня. Её не надо просить дважды. Ксюша тут же накрывает мои губы своими, волна мурашек проходит от макушки до кончика большого пальца на ноге, чувствую напряжение внизу живота. Она целует меня нежно, но с чувством, когда понимает, что мне этого мало углубляет поцелуй. Её язык врывается в мой рот, так стремительно и так напористо, что я тяну её за собой и вот она уже сверху. Я прикусываю её нижнюю губу и она слабо стонет. Ксюша спускается ниже к шее и больно кусает её, я отвечаю и больно впиваюсь ногтями в её в спину. Она тут же зализывает укус, но явно не собирается на этом останавливаться. Ксюша делает дорожку из отметин к моей ключице. Это безумно приятно… Моё возбуждение достигает предела, пытаюсь расстегнуть её рубашку, но она задирает мои руки к верху и держит их. Возвращается к моим губам, но, едва коснувшись их, останавливается и слезает с меня. Нет, только не это, только не сейчас, когда я хочу её больше всего на свете. Издаю недовольный стон и тянусь к ней, пытаясь вернуть к себе. — Терпение, детка. Сейчас не то время. Тебе нужно отдохнуть, попробуй, ну, поспать, — она встаёт с кровати.  — Останься со мной. Я не усну без тебя. — Как можно тебе отказать, Львёнок. Она ложится и обнимает меня. Я прижимаюсь к ней так сильно, как только могу.   — Тише, тише раздавишь ведь, — она улыбается и целует меня в лоб. Мне кажется, что все это нереально, просто сон, такой сладкий и желанный, и если это все же так, то я убью любого, кто попробует меня разбудить.