-Что у тебя с глазами? Они совсем красные. Ты плакал? -Нет, - отвечал он смеясь. – Я слишком пристально вглядывался в свои сказки, а там очень яркое солнце. Кнут Гамсун
Спали они долго, начиная с полдня, заканчивая сегодняшним утром. Ну как долго, ей вот так совершенно не казалось. - - В кои-то веки доброе утро, но какая, чёрт побери, маленькая разница во времени между моим последним словом и этой фразой. – Вспомнив, чем собственно закончился вчерашний день он слегка покраснела. «Как же хорошо, что он проснулся раньше, - осталось только понадеяться, что раньше всех, да? – Ну, знаешь ли, мне не очень бы улыбалось, если бы на все увидели, как мы тут вместе возлегаем». - Хотя, кого я обманываю. Мне бы очень хотелось. – Вот это поворот событий, однако, это на тебя так крепкий сон влияет? Итак, что мы имеем: Келла валяется на полу посреди сена и не посреди Торина, солнышко уже вовсю фигачит сквозь открытое окошко, посылая лучи на стены из дерева, делая обстановку ещё более жёлтой и тёплой. Слева сопит один комок, явно хоббит, остальные бы не влезли в его масштабы. Тишина и покой. Коровки мукают, пчёлки рядом летают… - Ёп вашу мать!- Момент и она уже на ногах. Огромнейшая пчела просто пронеслась мимо неё. - Да она тут не одна. – Их бы хватило на целый улей. И каждая размером с её голову. - Даже нос опять болеть начал. Что за непруха. В кой-то веки в своей жизни я не среди фауны Кхэгерала, и тут такое. Хрень какая. И, видать, пчела приняла последнее на свой счёт, ибо, злобно жужжа, она понеслась прямо таки на неё. И теперь она неслась вперёд мимо коровушек под аккомпанемент своих визгов. - Ахахаха,- дикий ржач заполнил весь дом. – И тебе доброе утро Келла. - А я и не знал, что ты так боишься пчел. – Двалин утер слезу рукавом. - А я и не боюсь, - она косо посмотрела на явно заинтересовавшуюся её волосами корову, - просто она ведь реально огромная!! - Ага, и нос будет в 14 раз больше, - новый приступ смеха буквально согнул его пополам. - Торин, - она посмотрела на гнома, - меня обижают. Ответа не последовало. «Он меня игнорировать решил, с каких это пор. Бессмертный стал???» И тут до неё дошло, его покер-фейс неспроста, он ведь просто с последних сил держится, чтоб не заржать. И тут произошло нечто феерическое. Наверное, это её третий глаз открылся, ну или вроде того, ибо она почувствовала неладное. Мееедленно повернувши голову назад, она увидела следующее: Кили взял за брюшко пчелу и держит прямо над её макушкой. При этом старается усадить её прямо посередине головы на торчащую солому из иной. Визг, крик, лязг… Это утро она не забудет никогда. Когда все благородные мужчины перестали надрывать свои животы, и наконец подняли свои глаза, то пред ними предстала весьма устрашающая картина. Вся красная и злая, она буквально дымилась. - Вы – стадо придурков. А ты, - она указала на Кили, - можешь ко мне вообще не подходить следующие три дня. Тряхнув волосами, она прошла мимо охреневшего хоббита, который только пришёл на крики, к Гэндальфу, ибо он смеялся меньше всех и сидел дальше всех. - Итак, если вы закончили со своим приветствием, то может мы, пожалуй, вернемся к обсуждению. Только сейчас Келла заметила на заднем фоне какие-то звуки. - Ёп твою мать ещё раз, - изрекла она, пялясь в окно, - это кто? - Это и есть Беорн, но в своём человеческом обличии. - Человеческом?? – Она скептично обвела взглядом далёкую фигуру. – Даже у моего папы волос на спине было меньше даже в самые суровые морозы. – Кто-то прыснул. – Итак, как же мы будем отсюда линять? - Никто линять не собирается, Келла. – Торин вышел вперёд. – Он один, и явно не хочет нас убивать, ибо у него было уже много шансов. - Вот то, что он один как раз ничего не значит, - Балин опустил взгляд, - я уверен, что силёнок у него предостаточно. - Тут не о чем даже думать, на нужна его помощь, чтоб пройти Лихолесье. – Маг и сам уставился в окно. – Бильбо? – Он нашёл его глазами. – Вот ты то мне и нужен. – Он плавно переместился к двери. – Это требует особого подхода. Последнего, кто его потревожил, он порвал на куски. - Оу, ну тогда идите, да. – Она посмотрела в глаза мага, ища там хоть крупицу адекватности. – Алло, он не любит гномов это раз. Два – он явно не в духе, что мы слегка заняли его дом. Три – ты и сам его боишься до дрожи в коленях. И ты берёшь с собой самого опытного телохранителя из всех нас. Может, лучше пойдёт Торин и, как всегда, заморозит его своим взглядом, а Двалин его расколет на тысячу маленьких медвежат?? Все разом повернули головы к магу. - Нет, - это прозвучало весьма неуверенно. – Он нам нужен. Ждите сигнала. Бильбо ты идёшь со мной. И выходите только по парам. Итак, маг там себе теперь общается с весьма мутной личностью, Бильбо прячется за него. Бофур всматривается в окно в ожидании знака. А Келла стоит и ни пары из уст. - Ты слишком хмурая. – Торин подошёл к ней. – Выспалась? - Выспалась. – Буркнула Келла. – Просто, - она вздохнула, - я не знаю. Странно это всё как-то. - Странно было сегодня утром проснуться под звонкие «Дай пять» моих племянников, и потом осознать, что твои ноги под моей рубашкой, а ты сама на ней. - Ну это да, но… - Loading, - ЧТО? – Красная, аки помидор, она стояла посреди дома и просто смотрела в его глаза. Что она там искала? «Хоть какую-то блин эмоцию, - эмоции закончились на твоём сегодняшнем приветствии, ты исчерпала лимит». - Ох, Келла, Келла. – он стряхнул соломинки с её головы. – Только не говори, что тебя это смущает. Я думал, что ты наоборот обрадуешься, если бы все узнали о нас с тобой. «О нас с тобой. Это я вообще о чём. Она ведь даже ни разу ничего такого не сделала». «О нас с тобой, фигасе предъявил, но, хорошо то, что он об этом хотя бы думал» - Нашёл время, - она пыталась проигнорировать факт весьма маленького пространства между ними. Как и хитрую улыбку Фили. - У вас там на севере все гномки так неуважительно относятся к своей репутации? – Сказано было, конечно в шутку, но он даже не догадывался, какой огонь это разбудит внутри гномки. « - Вы ведь продолжательница рода, наследие своего отца. Вы должны больше времени уделять дипломатии и наукам. Следовать этикету и вести себя, как подобает. - Гномы вообще не сильны ни в том ни в другом. Я не выбирала, когда мне рождаться, и вообще ничего этого не хотела. – На грани истерики она всё пыталась вдолбить это всё в голову её непутёвого наставника. - Келла. – Холодный и властный голос мог принадлежать лишь одному гному в этой горе. - Да, отец, - он мог выбить из неё всю спесь одним лишь взглядом. - Объясни мне, почему ты так разговариваешь со старшим от тебя? Ты не задумывалась над тем, как это выглядит в глазах наших подданных? Как это влияет на нашу репутацию. - А я устала думать о вашей репутации. – Она под убийственным взглядом своего отца, и под осуждающим взглядом своего наставника громко хлопнула дверьми, возле которых стояла. Все началось с простого, был очередной пир на весь мир, где и Келла, ясен пень, должна была присутствовать. Вот только гномку совсем не забавляло сидеть рядом с провонявшими элем и табаком старыми гномами, и слушать их нравоучения о былом и грядущем. Как и всем молодым на этом празднике, ей хотелось веселья. Танцевать с немногочисленными подругами, кушать вкусности и раздражать стражу своим поведением. Благополучно отпросившись у матери, она пошла исполнять всё перечисленное. Спустя пару песен Келла уже настолько вымоталась, что ноги её не носили. - Ты куда, - это была какая-то её подружка, которую она кинула спустя пару лет из-за характера. – Неужели ты уйдёшь так и не потанцевав с ним. - Ох, - она закатила глаза. – Я удачно отвиливала два последних года от этого счастья. Думаешь что-то изменится в этом? - Думаю, что вполне возможно, - голос принадлежал тому, кого она совсем не ожидала услышать. Даже слегка вздрогнув, она медленно повернула голову назад. – Теперь ты от меня не отмажешься. «Кавл, чёрт бы его побрал. Вот только его мне не хватало». Вздохнув, она всё-таки подала ему руку. Нет, ну а что, сейчас отделается и потом сможет преспокойно от него бегать ещё последующие четыре года. Они вышли на середину зала. «Ещё перед стол моих родителей стал бы, итак на нас все смотрят». Заиграла музыка, все вновь начали танец. Конечно гномьи танцы - это то ещё удовольствие, но зато, когда ты абсолютно пьян и уже почти ничего, кроме своего партнера не видишь, танцуешь, как в последний раз. Искренне и от души. Поотвечав на пару рядовых вопросов, она уже молилась, чтобы у музыкантов разом все струны порвались, или на подобии того. - У тебя такие красивые глаза, - она просто опешила. Конечно чувствовалось, что он подвыпил, но ведь не настолько же. - Что прости. – Она взглянула на него ледяным взглядом, после такого обычно её все обходили десятой стороной. - И такая же грубая, как и всегда, - он грустно улыбнулся. Незаметно он начал смещаться в сторону колонн, что не могло не повлечь за собой определённые последствия. Теперь следящих глаз стало ещё меньше, а пространство ещё меньше из-за столов, которые уже пустели. - Вот за что ты так со мной. - Ты и сам прекрасно знаешь. Он сузил глаза. – А вот если я тебя украду, то что тогда. - То мой отец тебя найдет и сбросит с ближайшего утёса. И вообще, это немного не в нашем стиле, тебе так не кажется? – Она тщетно пыталась выдернуть свои руки из его. - Ну чего ты так брыкаешься. Я ведь не убивать тебя собираюсь. – Он медленно начал наклоняться вперед. Отступать было некуда: сзади колонна, спереди Кавл, а по - бокам их руки. - Только попробуй это сделать. - И то тогда, закричишь, заплачешь? Это ведь ты сама виновата. Строишь из себя невесть что. А таких как я ты и вовсе не замечаешь. Считаешь, сто ты лучше, я тебе докажу, как же шатко твое положение и мало влияние. И он впился в неё губами. Заехав ему коленом по животу, многого она не добилась. Укусив его за губу, она попыталась хоть как-то вывернуться, но было уже поздно. - Келла, - отец смотрел на неё сверху – вниз. Только сейчас она заметила, что музыка притихла, и все наблюдают за происходящим. – Марш в свою комнату. - Но отец, я могу всё объяснить!! – Она пнула его ещё раз, отчего тот буквально согнулся пополам. -Я всё сказал. На этом всё и закончилось. Под шёпот и осуждающие взгляды юная гномка отправилась в свои покои, но по дороге решила сделать небольшой крюк, выйти на террасу на верхних уровнях. Морозный вечер был как всегда тихим и вечно тёмным. «Я ненавижу этих придурков. Кто сказал, что я должна всё это делать. Носить эти чёртовы платья, делать все эти домашние задания и отвечать на все дурацкие вопросы по поводу и без». Утерев слезу рукавом она тихо в своей голове поклялась себе, что будет самой несносной и необузданной гномкой. К чёрту все правила, она придерживалась их слишком долго. Плевать, если теперь от неё отрекутся. Конечно, что ещё подросток может думать и своей жизни. Но ведь в итоге так и получилось. И вот теперь, она вновь стоит после встречи с отцом здесь, и старается унять своё бушующее негодованием сердце. То, что сказанное тогда действительно станет её жизненным кредо, не могли предсказать даже звёзды».Нет жестокости более страшной, чем жестокость женщины к мужчине, который любит её, но которого она не любит. В ней не остаётся больше ни доброты, ни терпимости, одно только безумное раздражение. Сомерсет Моэм