dum per aetatem licet

С Джисоном иногда мир кажется не таким уж и паршивым, но только в моменты, когда тот достает легкие наркотики, алкоголь или, что еще важнее, обычные сигареты. Они на вкус всегда невероятно паршивые, а может и не они. Может это все от того, что с Джисоном целоваться как-то неправильно, как-то не так. С Джисоном максимум травку курить у него в комнате на кровати, поговорить о подростковой жизни, проиграть на камень-ножницы-бумага кто в этот раз за пивом сбегает на кухню. Его максимум обнять. С Джисоном рядом Ченлэ почти забывает это неудобное, неприятно чувство брошенности. Джисон как послушная собачка, как уверенность, что даже если все уйдут, но точно останется. И каждый день, когда Ченлэ просыпается в одиночестве, будь то десять утра или три ночи, он делает над собой усилие писать правильному человеку - Джисону, например. Пишет все что в голову придет ("какая погода, Ченлэ, сейчас пол второго ночи, ты спятил?"), чтобы отвлекаться. Чтобы не дойти до ручки и, наконец, пережить это аномально жаркое, душное лето. Благодаря Джено Ченлэ случайно узнает, что как только Ренджун окончит школу, то собирается уехать в Китай. Насовсем или с концами. И Ченлэ должно быть легче, должно быть проще, но выходит как-то наоборот. Необъяснимая тоска накрывает с головой так, что даже алкоголь перестает помогать. Пурпурные бутоны затягиваются и у Ченлэ нет ничего, вот совсем-совсем, кроме воспоминаний и маленьких полароидных фотографий на стенке его комнаты. Однажды, он ссорится с родителями, берет свой скейт и едет к Джисону. На часах далеко не детское время и Ченлэ посылают куда подальше со своим "пошли прогуляемся". Ченлэ один едет в скейт-парк, где как-то очень не вовремя Донхек с Марком, Джемин с Джено и Ренджун - не понятно каким боком и откуда. "Эти идиоты разожгли костер прямо посреди скейт-парка, бессмертные что ли?" Он закатывает глаза и прежде чем развернувшись уехать, смотрит на Хуана в футболке оверсайз, в глазах которого улыбка и искры костра и не нарочно улыбается сам. Он смотрит куда-то на созвездия и на июльском небе, достает из пачки противные Мальборо и просто держит во рту не зажигая. Вот бы всегда стоять так, слушать вдалеке гитару и смотреть не ясно куда, в другую галактику если только. Ближе к автобусной остановке его нагоняют знакомой поступью, разворачивают бережно в знакомом жесте и, прежде чем поцеловать, бережно выбрасываю сигарету. Так много нежности и тепла, так много прошлогодней осени и звезд у Ченлэ в голове. Казалось, это было так давно. Триллиарды миллионов лет назад, еще до сотворения вселенной. Ченлэ утыкается в ренджунову щеку носом и водит маленьким котенком. - Я, кажется, скучал. - И я, кажется, тоже.