Дикий Волк

      — Микаса, надо торопиться, — испуганно проговорила женщина, держа руку дочери. Поспешно заходя в сугроб, заставляя девочку заплакать вновь. — Пожалуйста, не плачь, — со слезами в голосе проговорила Аккерман, входя в глубь леса.       «Я помню, как мама убежала со мной из нашего теплого домика. Грабители, нет, нелюди убили моего отца на моих глазах. Мама в это время должна была родить мне брата. Но этого не случилось»       —Держите их! — прокричал мужской голос, выстреливая из охотничьего оружия.       Убегая от убийц, Кайла завела дочь в глубь леса, беспомощно падая на снег и хватаясь за огромный живот. Ей казалось, что она быстрее умрет от боли, прежде чем те люди найдут её и её дочь.       Сквозь слезную пелену, девочка упала на колени, рассматривая состояние мамы.       Неуверенно касаясь её плеч, Микаса застыла, медленно следя за кровью, которая струйкой стекала по внутренней стороне бедра.       «Этот момент пришел. Мой младший брат должен был вот-вот появится на свет. Маме было очень плохо, скрипя зубами, она пыталась сдержать крик».       — Микаса, внимательно выслушай меня, — через оглушающую боль сказала она, легко касаясь ледяными пальцами набухшего живота.       — Мама… — прошептала девочка, борясь со слезами.       — Выслушай меня!.. Сейчас же беги в лес! — прокричала Аккерман, поднимая взгляд на дочь. — Когда уйдет солнце, поспеши в город. — тяжело дыша выдала из себя она, вздрагивая от скрипа снега и шороха. — Беги!       Она закричала, не то от боли, не то от страха, отталкивая от себя своего ребенка.        — Беги быстрее!       «Мне было страшно. Слепо убегая, я не знала, что может случиться с мамой. Мне было плохо от одной мысли, что её убьют.»       Девочка заплакала на грани истерики, падая в холодный сугроб.       «Прошло много времени, а мне до сих пор не удавалось успокоиться. Было страшно. Когда я, наконец, смогла успокоиться, наступила ночь, повсюду было темно. Началась противная пурга. Было холодно и страшно…»       Шагая в темноте, Микаса, неправильно поставив ногу, провалилась в снег. Пытаясь вытащить ногу, девочка, хлюпая носом, заплакала, роняя холодные слезы, которые тут же застывали и, подхватываемые порывом ветра, улетали в никуда.       — Мама, — охрипшим голоском прошептала она, поднимая голову вверх и замирая. — Звезды такие яркие… — удивилась Аккерман, слушая вдалеке одинокий волчий вой. Посмотрев в сторону, девочка начала дергать ногой, постепенно вытаскивая её из снежного плена. — Волки? — задалась она вопросом, смотря в темноту.       «Я очень сильно замёрзла, меня не так сильно пугали жители леса как смерть от холода. Мне пришлось идти вслепую, пока я не встретила тебя».       При полной луне Микаса увидела огромного хищника. Волка с красивой, нетронутой людьми шерстью. Он был настолько огромным и грозным на вид, что Микаса от страха попятилась назад, смотря в сторону неизведанного дома.       — Тут кто-то живет… — прошептала она, медленно переведя взор на хищника.— Капкан?       Сглотнув ком в горле, маленькая особа вздрогнула, подивившись неожиданному грозному утробному рычанию.       «Ты же хищник. Так почему ты попался? Не думала, что ты такой слабый».       — Че…— прорычал дикий, пытаясь вырваться из орудия, —…ловек… — хриплый и злобный голос замолк, волк с интересом начал рассматривать Микасу.       «Мне не было уже так страшно, ведь я не была здесь одна…»             — Ты говоришь? — более уверенным голосом спросила Микаса, получая в ответ рычание. — Солнце уже ушло, — сказала она, чувствуя резкую боль в голове.       Прислонив руку ко лбу, Микаса застонала, а потом через пелену боли вновь посмотрела на большого зверя.       — Как думаешь, что общего у сказок? — прорычал он, говоря по-человечески, так, чтобы она поняла его слова. Требуя ответ от Микасы, тот, оскалив зубы, рычал на бедную испуганную девочку, которая от страха забыла как дышать.       — Все сказки, — с дрожью проговорила она, — они заканчиваются. Микаса медленно ответила, тем самым успокаивая волка своими словами. Посмотрев на человека, он свернулся в клубок, пробурчав:       — Твоя сказка закончится с алым рассветом, — проговорил необычный волк, приподнимая морду и ею указывая на дом.       «Человек проклят на всю жизнь».       Зайдя в деревянный одноэтажный дом, девочка почувствовала теплоту. Посмотрев на самодельный камин, та неуклюже подбежала к нему и протянула замерзшие, почти посиневшие ладошки к трескучему огню, который плясал на черных дровах. Микаса вспомнила, что руки у мамы были такие же теплые, словно огонек…       Она, рыдая, вспоминала своё горе и постепенно взрослела, теряя теплящуюся на дне сердца надежду.