***
— Я рассчитываю на полную конфиденциальность в этом вопросе, мистер Малфой. — Разумеется. Большинство моих клиентов — богатые и влиятельные маги. Я храню их тайны надёжнее, чем непреложный обет. Впрочем, вы понимаете, что в таком деле, как наше, скорое разглашение неизбежно. — Я понимаю. — Тогда раздевайтесь, мисс Грейнджер.***
— Здесь ваша копия магического договора, также все результаты анализов. Подписать нужно вот здесь и оставить оттиск волшебной палочки. — Oн показал место подписи, но сам пергамент с контрактом отложил подальше. — Грейнджер. Я не спрашиваю об этом своих клиентов, но тебя спрошу. Ты уверена? — Абсолютно, — Гермиона требовательно протянула вперёд руку. — После применения зелья с соответствующим заклинанием процесс необратим. — И об этом я осведомлена. — Грейнджер… Мерлин, я просто не понимаю, зачем тебе это?! — Малфой запустил руку в свои идеально зачёсанные волосы. — Мистер Малфой, давайте соблюдать субординацию. Моральная сторона вопроса должна волновать меня, а не вас, если вы такой хороший специалист, как говорят. — Подписывайте, мисс Грейнджер. — Он практически швырнул пергамент на стол. — Я привык помогать тем, кому это действительно нужно, я врач, мисс Грейнджер, я лечу людей. Вы же пришли сюда ради прихоти и глупого нежелания воспользоваться традиционным методом. Я бы выставил вас за дверь с огромным удовольствием. Но, к сожалению, таким людям, как вы, не отказывают. — Именно, мистер Малфой. — Прежде, чем мы приступим, я должен уточнить один момент, мисс Грейнджер. Можно называть это возможным побочным эффектом. Как вы понимаете, магическое экстракорпоральное оплодотворение сильно отличается от маггловского. В нашем случае нет необходимости в извлечении и оплодотворении яйцеклетки. Весь процесс основан на комбинации зелья и заклинания. Однако, как я вас предупреждал не раз, мы раньше помогали только бездетным парам. Зелье пьют оба будущих родителя, оно связывает их магию и преобразует в эмбрион. Но специально для вас, мисс Грейнджер, нам пришлось разработать формулу, в которой мужская составляющая зелья заменена на пустую магическую структуру. Фактически ваш ребёнок, как вы и хотели, не будет иметь отца, только мать. Но мы можем столкнуться с вами с одной сложностью. Магию зачатия обмануть сложно. Она будет пытаться считать отцовскую структуру, распознать её. Возможно, она предположит отцом кого-то из ваших родных, я думаю, скорее всего, вашего бывшего мужа. Это я к тому, чтобы вы не упекли меня в Азкабан, если у вас родится рыжий веснушчатый вместо благородного шатена. — Подобная перспектива меня не пугает. Итак, давайте приступим. Малфой побледнел и сжал зубы. Молча и торжественно он протянул флакон пациентке. Жидкость оказалась безвкусной. Преснее пресной воды. — Ингравида прегматор матур, — вдруг воскликнул Малфой безо всякого предупреждения, выводя палочкой сложные пассы, которые оставляли в воздухе росчерки серебряного. — Максима! Он сделал выпад вперёд палочкой и сам подался за ней всем телом в едином гармоничном порыве, напоминающем танец, а серебряные росчерки тонкими нитками сгустились вокруг Гермионы, повинуясь палочке, которая теперь утыкалась кончиком четко в её обнажённый живот. Когда серебристое сияние полностью исчезло, Малфой опустил палочку. — Теперь тебе стоит полежать какое-то время, — отрывисто сказал он и кивнул на кушетку. — Оставайся здесь, тебя никто не побеспокоит. Он сунул палочку в карман и, избегая взгляда в глаза, вышел из-за ширмы.***
— Зачатие подтверждено, срок меньше недели. Гермиона замерла, прикрыла глаза на мгновение, чтобы совладать с охватившими её эмоциями. Новость оказалась ошеломительной. Несмотря на то, как долго она готовилась и прокручивала в голове эти слова. Однако тон, которым они были произнесены… — Вы говорите так, будто не рады? — В мои обязанности не входит радоваться, мисс Грейнджер, — он обмакнул перо в чернила, размашисто расписался и поставил точку с такой силой, что наверняка проткнул пергамент насквозь. — Но ты обязан принять мою искреннюю благодарность, Драко! Гермиона протянула ему руку, которую он намеренно проигнорировал. — Шестого числа в то же время, мисс Грейнджер.***
— Срок две недели. Развитие беременности согласно нормам. До встречи через неделю, мисс Грейнджер.***
— Срок три недели. Развитие согласно нормам. Вы принимаете какие-нибудь зелья, мисс Грейнджер? — Только укрепляющее. — Есть признаки токсикоза? — Реакция на запахи. — Хорошо, если признаки будут более явными, я сварю вам специальный эликсир. На сегодня всё. В этот раз он даже не взглянул на неё.***
— Мистер Малфой, вы и сегодня не будете меня осматривать? Срок уже восемь недель! — Вам не терпится раздеться? — он поднял голову от записей и внимательно посмотрел на Гермиону. — Или вы не доверяете точности моих диагностических заклинаний? Возьмите свой эликсир, и до встречи. Он пододвинул к ней флакончик с голубоватой жидкостью и поспешно вышел из кабинета.***
— Малфой! Какого драккла ты меня избегаешь? — С чего вы сделали такой вывод, мисс Грейнджер? — Последние два месяца меня осматривала твоя ассистентка! Между прочим, криворукая ассистентка. Где тебя носило всё это время? — Я не обязан перед тобой отчитываться. — Вообще-то обязан. — Грейнджер, засунь себе свою должность в одно тёмное место. Мне плевать на твои угрозы. — Я расформирую твою клинику, Малфой. По миру тебя пущу. — Да пожалуйста. Грейнджер, думаешь, я не привык к тому, что ты портишь моё существование с завидной регулярностью? Думаешь, у меня нет запасного плана на случай, если тебе снова вздумается пустить под откос мою жизнь? — Снова? — прорычала Гермиона. — Ой, сядь уже, Грейнджер, тебе нельзя нервничать, — подчёркнуто лениво отозвался Малфой. — Изволь объясниться. — Гормоны, Грейнджер? Забываем общее прошлое? — У меня с тобой нет ничего общего, — Гермиона приняла из его рук стакан с успокаивающей микстурой. — Пейте мелкими глотками, миссис Малфой. — Ты больше не имеешь права меня так называть! — Знаю, с тех пор, как ты разрушила нашу жизнь, ты побывала Уизли, а теперь вот снова Грейнджер. Приятно вновь тебя так называть, признаю. Будто мы ещё в Хогвартсе и всё ещё хорошо. — Когда это я её разрушила? — Когда подала на развод, конечно, — он тоже накапал себе в стакан успокаивающей жидкости янтарного цвета с резким запахом огневиски. — Это была полностью твоя вина, Малфой! — Глупости. Я был против развода, Грейнджер. Я любил тебя ещё со школы, боготворил тебя в Оксфорде, не переставал обожать и преследовать даже тогда, когда ты ушла к Уизелу. — Тогда вспомни, почему я ушла. — Потому что твои чувства исчезли? Растаяли? Оказались миражом, в который я так яростно верил. — Я ушла, Малфой, когда ты обвинил меня в том, что я не могу зачать ребёнка, потому что не хочу родить тебе сына или дочь. Ты сказал, что это доказывает мою к тебе нелюбовь. Обвинил меня во всех самых страшных грехах, даже предположил, что я обманываю тебя, принимая противозачаточный эликсир. Как видишь, меня память не подводит. — Я просил прощения, — севшим голосом откликнулся он, — так много раз просил… — Через два года после развода, Драко. Когда я уже стала Уизли. — Ваш брак был фикцией! — взвился он. — Ты вышла за него исключительно ради плюсика в предвыборной кампании. — Думай так, если тебе так проще, Драко. Пожалуй, я пойду. Сам знаешь, мне нельзя нервничать. — Я так мечтал о сыне, Грейнджер… Не просто о наследнике. О нашем с тобой сыне, о твоём ребёнке. Это был страшный день, когда на мои ужасные слова ты ответила, что рада, что у нас не получилось. Я с трудом пережил наш развод. А теперь ты пришла и попросила ребёнка. Попросила у меня ребёнка. Через десять лет. Я думал, мои раны затянулись за это время. Как бы не так. Меня сводит с ума помогать тебе вынашивать не моего ребёнка. Ты медленно убиваешь меня каждым своим визитом. Она молча вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь, оставив его горевать над несбывшимся.***
— Грейнджер! — мощный поток диагностических заклинаний чуть не свалил её с ног. — Слава Мерлину, всё в порядке! Где ты была всё это время? Я искал тебя, места себе не находил! — Я скрывалась от общественности, Малфой, со мной всё в порядке. Если бы было что-то не так, я бы связалась с тобой. — Да ты больная на всю голову. Роды со дня на день, тебя не было семь месяцев, Грейнджер! Да, поверхностная диагностика сейчас показывает вполне удовлетворительный результат, но я не наблюдал тебя два триместра, мало ли что могло пойти не так! Малфой метался от стола к креслу, на котором сидела Гермиона. Собирал кровь при помощи палочки, навёрстывал упущенное время ударной магической диагностикой. — Малфой, Малфой, успокойся, пожалуйста, — Гермиона схватила его за руку, он вздрогнул и обернулся. Как сильно он изменился! Потухшие глаза казались опухшими и больными, бледные впалые щёки резко очерчивали острые скулы. — Грейнджер, где ты была? — Залегла на дно в Америке. Обследовалась регулярно в частной клинике. Все результаты могу тебе предъявить. — Зачем? — По-моему, это очевидно. Не хотела тебя мучить. — Думаешь, я был очень счастлив, не зная, где моя пациентка? Жива ли, жив ли ребёнок. Странные у тебя методы ограждать людей от переживаний. — Я надеялась, ты вздохнёшь спокойно, если я не буду маячить перед тобой с животом. — Ты самая настоящая идиотка… — он подошёл к её креслу, опустился рядом с ним на колено и положил тёплую ладонь на живот. Малыш, мальчик, судя по последним УЗИ, приветственно толкнулся. Сердце Гермионы словно тисками сжало. Глаза жгло непролитыми слезами. — Драко… — Как ты не поймёшь, Гермиона, — он нежно провёл ладонью, вслушиваясь в движения малыша, — что насколько бы больно мне ни было находиться рядом, я бы никогда не предпочёл покинуть тебя. Даже если ты носила бы ребёнка Уизела, да любого другого мужчины, я был бы рядом с тобой, как бы ни обливалось кровью моё сердце. Гермиона всхлипнула и накрыла его руку своей, не заботясь о том, чтобы утереть слёзы. — Скажи, почему ты всё-таки вернулась? — Я не представляю родов без тебя. — Он глубоко вздохнул, щурясь от переполнявших эмоций. — Я всегда, ещё с университета знала, что смогу пройти через это, только если ты будешь держать меня за руку. — Больше… больше всего на свете я бы хотел, чтобы это был мой ребёнок. Гермионе отчаянно хотелось промолчать. Она опустила голову, разглядывая соединение их рук на её животе, как никогда прежде в своей жизни ощущая правильность и нужность происходящего. И почувствовала первую схватку. — Я знаю, — Гермиона Грейнджер была сильной женщиной, а сейчас было бы позорной слабостью сдаться и молчать, она должна была ему ответить, — знаю, Драко. Я очень хочу, чтобы ты понял меня сейчас. Оба мои брака закончились катастрофой. Оба моих мужа настаивали на детях, когда я не хотела их иметь. А когда захотела, оказалось, что хочу быть матерью, но не готова снова быть женой. Драко, прости, я не думала, что причиню тебе боль. Нет. Не так, я понимала это, но не хотела сознавать. Я поступила эгоистично. И поступаю эгоистично сейчас. Ты помог мне зачать моего, не нашего ребёнка, теперь я прошу помочь мне родить, потому что… Вторая схватка накрыла Гермиону с головой. — Дыши, пять счётов вдох, и десять — выдох. Ты пришла уже с хорошим раскрытием. Родим в течение пяти часов. Драко Малфой закусил губу, надел перчатки и маску, а затем отлевитировал кресло Гермионы в родильную палату.***
— Давай, родная, самое сложное позади. Две потуги, и мы родим, — Драко гладил её лоб, убирал с лица намокшие пряди, покрывал поцелуями её лицо, при этом чётко командовал акушерками. Гермиона покачивалась на волнах боли, до сегодняшнего дня ей не знакомой. Боль была мощная, глухая, разрывающая, накатывающая резко и отступающая, словно поцелуи Драко отгоняли её всякий раз. — На счёт три, тужимся. Один, два, — он положил руку на живот, ладонь, от которой исходило блаженное тепло, прогоняющее боль, и придающая сил, — три. Я вижу его голову, Гермиона. Его голос сорвался. Теперь он целовал её в лоб молча, на следующей схватке хрипло выдохнул: — Давай. И через вспышку ярчайшей боли послышался пронзительный плач. Чувство самого глубокого удовлетворения и счастья вмиг завладело Гермионой. Она откинулась на подголовник, заливаясь счастливыми слезами. Этот день только что стал лучшим в её жизни. Непомерная усталость навалилась тяжёлым комом. Краем глаза она наблюдала за Драко, который обтирал кричащего кроху быстрыми профессиональными движениям. Ей показалось, что от его рук словно исходит тёплое сияние, обволакивающее новорожденного. И пока её внимание было приковано к ним и к малышу, она не замечала ни боли, ни манипуляций акушерок. Вдруг он замер. Улыбка спала с его губ, сменившись поражённым вздохом. С закрадывающимся в душу страхом Гермиона приподнялась на локтях. — Здесь… я… — он растерянно смотрел на Гермиону, а чуть было успокоившийся младенец вновь закричал. Малфой положил его ей на грудь, и крик снова стих. Малыш трогательно обхватил крохотной ладошкой мамин указательный палец и взглянул прямо на неё расфокусированным взглядом по-младенчески синих глаз. И тут она увидела. Поняла, почему Драко отвернулся, оттирая лицо. Нежная головка ребёнка была покрыта прозрачным платиновым пухом, а над левым ушком красовалась родинка в виде короны, напоминающей букву «М». — Малфой? — голос плохо слушался Гермиону, мысли с трудом ворочались в затуманенной голове. — Я клянусь, я … — его голос звучал ещё хуже, срывающийся и охрипший. — Драко? — Чёрт, Элизабет, принеси зелье с отцовской составляющей и запасной вариант мисс Грейнджер. Живо! — Драко, послушай… — Нет, ты меня послушай. Я никогда бы не поступил так с тобой. Это мерзкий, аморальный, бесчеловечный поступок. Даже для меня. Гермиона, я бы не сделал этого. Не подумал бы даже! Это бы навсегда лишило меня любой возможности если не быть с тобой, то хотя бы общаться. Я бы не пошёл на это. Он закрыл лицо руками. Маленький человечек на груди Гермионы уснул своим первым сном в этом мире. А в её душе царило самое безмятежное счастье. Ей так хотелось донести его до срывающегося с паники на шок и обратно Малфоя, но никаких сил возражать ему не было. Сил вообще не осталось. — Вот зелья, как вы просили. — Смотри, Гермиона, смотри, — он тряс флаконами перед её лицом, — видишь, какая разная по цвету и объёму консистенция. И запах, понюхай, твоя совершенно не имеет вкуса и запаха! Помнишь, я говорил тебе, что твоя магия будет пытаться найти отцовскую составляющую? Наверное, так и произошло. Я думал, это будет Уизли, но ведь мы с тобой тоже состояли в магическом браке. Гермиона? — Я тебе верю, — прошептала она, облизывая пересохшие губы, — верю тебе, Драко. И своей магии. Она сделала выбор в пользу того, с кем мой брак был истинным, кого я люблю. — …что? — Драко Малфой, мне пришлось родить ребёнка, чтобы понять, как сильно я хочу, чтобы он был твоим. Видимо, моя магия поняла это раньше меня. Выберешь ему имя? — Скорпиус, — сдавленно прошептал Драко, и последние крохи выдержки оставили его. Он грузно опустился на стоящий подле Гермионы стул и поцеловал трогательную головку новорожденного сына.