Famine

      Голод. Хочу есть. Но необычную еду, а что-нибудь наполненное силой, волей, возможно, разумом… хочу съесть душу. Голод просто невообразимый. Не могу против него бороться, ведь души такие вкусные, они делают меня сильнее, пополняя мои ряды из… других душ. Проклятые и проклинающие других. Их так много. Они — это я. И они очень хотят есть. Но кто-то мешает. Тот, кого хочется съесть больше всего.       Франкенштейн.       Он сильнее других. Как телом, так и душой. Его волю так просто не сломить. Воля и разум — кажется, из всех людей у него самые высокие показатели по этим пунктам. По крайней мере, из тех, кто был уже мною сожран. А его не получается. Он только злит меня и пытается мною управлять… а я его съесть.       Так было уже много сотен лет. Темное Копьё, то бишь я, пыталось его съесть, но либо он не позволял, либо другой, тот, кому он служит. Когда Франкенштейн спал и был более уязвим, тот спасал его. Каждый раз. А я продолжала хотеть есть и не могла от этого избавиться. Столетие за столетием. С-стабильность, чёрт побери.       Но так было до того, как я попала в это Тёмное Копьё. Умерла на операционном столе от проблем с сердцем. Операция прошла неудачно. Именно с этого и началась история моя. Восемьсот с лишним лет грёбанного голода и вот — меня «активировали». Призвали для битвы против… того, кого можно было бы убить не призывая меня? Просто проткнуть несколькими моими более слабыми копиями и всё — он бы долго восстанавливался. Ведь суть заключалась не в убийстве. И это раздражает. Я хочу есть, а не играть.       Франкенштейн точно довёл бы меня. Но я не то Тёмное Копьё, что было раньше. Теперь тут властвует разум, который озабочен не только желанием жрать, но и способен думать. И договариваться. Нужно лишь дождаться, когда этот человек уснёт и я попробую с ним поговорить. Про то, что я припёрлась из другого мира я точно говорить не буду. Да и смысл? Это ничего не поменяет.       Засыпал он с большим нежеланием, но организм, хоть и модифицированный, требовал отдыха. Тёмное Копьё передало мне свои воспоминания, когда исчезло, начиная с тех самых пор, как оказалось в руках этого человека. Как хорошо, что мне ничего не надо так такового узнавать. Я читала про попаданцев, но никогда не думала, что сама стану одной из них. Самое главное — знать хотя бы что-то из того мира, в который попал. Особенно, если попал в одного из главных. А я умудрилась попасть вообще невесть во что.       — Франкенштейн, — зову я его.       Ему снится сон. Он стоит среди разрушенных зданий, под завалами которых можно увидеть множество окровавленных, искореженных, с вывернутыми суставами и сломанными костями трупов. Кажется, я сделала это невольно. Нет, точно не та обстановка, в которой можно поговорить. Нужно поменять хоть на что-то более спокойное и без разрушений.       Франкенштейн стоит с закрытыми глазами и что-то шепчет себе под нос, когда я «убираю». Теперь здания целы, тел нет. И только сейчас понимаю, что это то место, где был сегодняшний бой с тем Раэлем. Человеку снился кошмар, будто люди остались дома, из-за боя которые разрушены. Сильное чувство вины. Оно помешало бы его воле и я смогла бы его съесть, но… кто же тогда будет меня кормить? Так хоть он сражается и скармливает мне своих врагов. Больше никто не мог меня без вреда для себя терпеть.       Впервые вижу его своими глазами, только от воспоминаний прошлого Копья знаю как он выглядит. Блондин, длинные волосы, неплохое тело. М-м…       — Франкенштейн, — снова зову я. — Открой глаза. Я хочу поговорить.       — Это лишь сон, — вздохнул он, конечно же, не послушав меня.       — Да, сон. Иначе мне тяжело с тобой связаться, — фыркаю я. — Не будь так упёрт. Открой глаза и скажи: где ты видишь кошмары, которыми я тебя раньше мучила? У меня есть предложение.       Франкенштейн медленно, но открывает глаза. Ха, кажется, он удивлён. Конечно, сделать день у меня не получилось, но ночь тоже неплоха. Почему-то свет мне не нравится. Кажется, это заморочки бывшего Копья, что передались мне вместе с воспоминаниями.       — Что за…       — Я же говорила — хочу поговорить и придти к соглашению. Мне надоела эта ситуация, — тяну я. Человек оглядывался вокруг. Меня ищет? Что же, покажусь. — Я здесь. Посмотри назад.       Франкенштейн резко оборачивается. Что, думал увидеть супер красотку, или наоборот  сверх уродину, ну, никак не сгусток тёмной энергии, еле напоминающий человека? Ха, жизнь полна разочарований, дорогой. Уж извини, больше я ничего не могу сделать. Пока что.       — Никогда ещё мы не доходили до разговоров, — говорит учёный, с опаской глядя на меня. — Только одни кошмары и желание меня сожрать. С чего бы?       — Да, так оно и есть. За эти сотни лет бездействия, я задалась вопросом: а почему мы должны всё время с тобой спорить? Мы могли бы сотрудничать. Ты — единственный, кто может меня призывать и держать долгое время. Но ты не можешь меня полностью контролировать и сам теряешь контроль над собой. Я предлагаю вот что: я не стану тебя пытаться съесть, полностью откажусь от этих попыток.       — Что же ты хочешь взамен? — он явно был заинтересован таким предложением. Ха, видимо, прошлое Копьё его здорово достало.       — Не хочу находиться в бездействии, — сразу же отвечаю я. — Тебе не нужно будет больше меня призывать — я всегда буду рядом. Буду притуплять свою ауру от других, если потребуется. Ты меня не заметишь, никто не заметит.       Франкенштейн задумался. Да, пусть эта сделка та ещё, но не хочу я быть в одиночестве. Существовать в пустоте, ничего и никого не видя и не слыша — это то ещё удовольствие. Воспоминания Тёмного Копья насчёт этого мне не понравились. В такое время голод чувствуется особо остро, это уже я и на себе ощутила в этой шкуре. А так хоть смогу общаться с этим человеком. Пусть я теперь и невесть что, но в прошлой жизни была человеком, и долго терпеть одиночество я не смогу — с ума сойду.       — С чего мне тебе доверять? — спрашивает Франкенштейн с нескрываемым недоверием и любопытством.       — Не хочу быть в пустоте, что и эти столетия, — честно говорю я, приблизившись к учёному и заглянув в его глаза. — Думаешь, мне было приятно в одиночестве? И с голодом наедине? Говоря сейчас с тобой я отвлекаюсь от него. А в битве я буду выкладываться на полную и давать тебе сил, а ты мне — своих врагов. Будет почти всё по старому, только без кошмаров и срывов.       — Тогда для начала мне нужно спросить разрешение у Мастера, — спустя минуту раздумий, говорит мужчина. — Без его разрешения я не могу тебя призывать.       — Да ну? — усмехаюсь я, припоминая тот момент, когда оказалась в этой заразе. Тогда он и без разрешения атаковал парня, потревожив меня. Именно от этой точки и началось моё существование в этом мире, жизни.       — В любом случае, — недовольно сказал Франкенштейн, — я не могу сам принять решение в этом вопросе.       — Я подожду, — киваю. — Но решайте быстро.       Тяну руку к его голове и дотрагиваюсь до лба. Пусть просыпается и решают моё предложение по сотрудничеству. И плевать сколько времени там, не хочу долго ждать.

***

      Чёртов Франкенштейн. Уже день, если не больше, не могу дождаться от него ответа и это бесит. Одно сплошное одиночество в пустоте, ничего кроме голода, из-за которого душам хреново. И мне вместе с ними, естественно, как же иначе. Неужели у них там такие яростные дебаты, что даже не замечают как пролетает время?! Что же, ничего, найдём способ им припомнить такой долгий совет. Франкенштейну с нами ещё долго торчать, а ведь Тёмное Копьё злопамятно, очень злопамятно…       В любом случае, нужно поразмышлять. Можно ли самостоятельно свалить из этой пустоты? Прошлое Копьё заботил голод, оно, кажется, было ближе к животному, которым двигают инстинкты. Хоть и обладало неким основным разумом. Обезьяна с гранатой, чёрт подери! Но мы не такие и не будем творить в ущерб себе. Всё равно Франкенштейн призовёт нас рано или поздно. Тогда-то мы с ним и поговорим.       И с каких пор я уже говорю о себе во множественном числе?! Чёртово Копьё влияет на меня. Хоть я и доминирую над ним, от изменений всё равно не сбежать. Когда два… нет, Тёмное Копьё — это тысячи душ и умов, но все они — едины. И вот появляюсь, — хрен пойми как, — я, и становлюсь во главе этой… чего-то. Теперь мы с ними одно целое. Души никуда не делись, не исчезли, просто власть у меня… нас. Сплит нервно покуривает в сторонке. Но нужно что-то делать с этим множественным числом. Например, постараться не употреблять или сократить употребление до минимума. Ради хотя бы того, чтобы сохранить что-то от прошлой жизни.       — Ответь на мой зов, Тёмное Копьё, — слышу такие знакомые слова и будто открывается дверь. Нужно лишь шагнуть и всё — я не в пустоте, а в просторной светлой гостиной. Слишком светлой, не нравится. Но таков выбор моего «хозяина», придётся смириться и помалкивать. Всё равно это лучше, чем ничего.       В гостиной целая толпа. Двое благородных, двое людей парней, и один с какой-то непонятной аурой. Смешанная она, странная. Никогда таких не пробовали… чё-орт. Держись, не смей думать о них как о жрачке. Даже соглашение ещё не заключили, чтобы его нарушать.       — Это и есть та самая штука? — шёпотом произнёс парень с тёмными волосами и одной белой прядью на чёлке. Хм-м… слабенький физически. Вот рядом стоящий, с фиолетовым хвостом, чуть посильнее. Тот, который со смешанной аурой, имеет хороший потенциал. Благородный, который мне не знаком даже по ауре, могли этих троих парней раскидать на раз-два. Про Франкенштейна и последнего благородного промолчу. Но его я частично припоминаю.       Каждый из них так смотрит на меня… Хоть в оружие я и не секу, но на копьё я не похожа. Конечно, это лично моё мнение. Франкенштейн держит меня в таком виде: он художник, он так видит.       — Ослабь хватку, — усмехаюсь я. — Не будешь же ты так меня таскать всё время.       Я даже немного рада, что только Франкенштейн меня и слышит. Появился способ отомстить — говорить с ним. В конце концов он не выдержит и будет мне отвечать вслух. А прохожие это могут услышать.       — Договор начинает своё действие, — говорит Франкенштейн, давая мне волю. Теперь из этого подобия копья я становлюсь тёмной лужицей на полу. Н-да… спасибо, дорогой. Сколько раз называл меня своей любовью и — вот! — на пол кидает. — Как и договаривались — никаких кошмаров.       — Помню я, помню, — бурчу, пытаясь собраться в более-менее что-то напоминающее не лужицу. Выходит так себе. Я в этом деле новичок, ибо всегда управлял Франкенштейн. Пытаюсь сосредоточиться, вырисовывая в голове примерно как выглядит тело. Уверена, со стороны это похоже на что-то ужасное. Тёмная лужица, принимающая человеческую форму, бр-р. А если учесть, что ауру я так и не притупила…       Н-да… анатомия — это не моё. Одна рука слишком длинная, другая тонкая и короткая, голову разглядеть, жаль, не могу. Или к счастью, судя по лицам присутствующих. Всё, что ниже груди я так и не смогла сделать, поэтому выгляжу так себе. С другой стороны — нам вряд ли понадобится расхаживать, ведь далеко от Франкенштейна отходить нельзя. Быть всё время рядом с ним, на нём… как звучит-то. Интересно, вот наденусь я на него, что и как это будет выглядеть со стороны? Очень странный секс.       — Весь день испорчен. Безвозвратно, — сказал парень с характерным запахом псины и шрамом на правой стороне губ. Я поморщилась. Фи, как некультурно оскорблять дам. Пусть и немного зловредная лужица. Ничего, и ему успеем напакостить. Всем успеем.       — Я и завтра постараюсь, — шиплю я в ответ.       Бедный «хозяин» кашлянул.       — Кхм. Сегодня у тебя что-то вроде испытательного срока. Попытаешься напакостить — лишу свободы.       — Кошмарами замучаю.       — Потерплю.       — Босс же с этой штукой говорит, а не с собой, да? — невинно поинтересовался Белая Прядка. Надо же как-то к ним обращаться?